Убийство в августе 1589 года короля Франции Генриха III монахом-доминиканцем Жаком Клеманом испугали Рудольфа, психическое состояние которого и так было плачевным. Он не без оснований считал, что за этим покушением может стоять воинствующий папа Сикст V, который вел непримиримую борьбу с протестантами-гугенотами. Отношения с папой у императора сложились напряженные, так как тот все время пытался подвигнуть императора-католика на борьбу с протестантами, которых считал еретиками, а Рудольф II, раз обжегшись, этого избегал. Папа Сикст V порицал императора за его занятия алхимией и считал, что большинство тех, кого Рудольф II приблизил к себе, следует отдать под трибунал святой инквизиции как колдунов и черных магов.
Рудольф II все больше отстранялся от дел по управлению империей, уделяя внимание тому, что его больше интересовало, – искусству, астрологии и алхимии. Глядя на свое отражение в зеркале, он отмечал, сколь неумолим бег времени, и еще энергичнее занимался поисками философского камня, благодаря которому мог не только заполучить золото, но и обрести бесконечно долгую жизнь. Знахари-маги готовили ему питьевое золото[17 - В 1583 году был даже опубликован труд придворного лекаря Давида де Плани-Кампи «Трактат об истинном, непревзойденном, великом и универсальном лекарстве древних, или же о питьевом золоте, несравненной сокровищнице неисчерпаемых богатств». Единой рецептуры не существовало, каждый лекарь вносил что-то свое, чтобы это средство стало поистине чудодейственным.], чтобы отдалить старость. Периодически у него случались приступы мрачной меланхолии, которые переходили в маниакальный страх перед убийцами, подосланными папой или братом Матиашем. Удвоив охрану у королевских покоев, император не покидал дворца, окруженный телохранителями. Но и это его не успокоило.
Ему стало чудиться, что убийцей может быть кто-то из его личных телохранителей. Во время этих приступов он закрывался в опочивальне, на полу которой был нарисован магический круг, занимал его центр, вооружившись мечом, и в таком состоянии проводил долгие часы. В это время к нему боялись заходить прислуга и дворяне его свиты, небеспочвенно опасаясь за свою жизнь. Все больше втайне поговаривали, что душевный недуг бабки императора, Хуаны Безумной, передался и внуку.
Чтобы перебороть этот страх, император обратился к придворному алхимику и медиуму Келли, который после проведения в присутствии императора нескольких превращений металлов в золото пользовался его особым расположением. Доктор Келли уже не раз помогал императору с помощью черного кристалла общаться с духами загробного мира, которые отвечали на задаваемые им вопросы, рассеивая внутренние сомнения императора.
Сеанс общения с духами, некромантию[18 - Некромантия – магическая практика общения с мертвыми путем либо вызова их духов, либо поднятия их телесными. Применяется для предсказания будущих событий, или обнаружения скрытых знаний, или использования мертвеца в качестве оружия. Этот термин иногда используется в более широком смысле для обозначения черной магии или колдовства.], император приказал провести в своем кабинете. Доктор Келли прибыл туда вместе с младшим братом Томасом, который должен был ему помогать. Томас также был красив, но черты его лица были мягче, и он не обладал таким напористым и твердым характером, как старший брат. Он был по моде коротко пострижен, в отличие от брата, носившего длинные волосы.
Перед тем как впустить братьев в королевские покои, стражники под зорким надзором обер-камердинера пана Филиппа Ланга тщательно их обыскали и убедились в том, что у них нет с собой оружия. Затем камердинер провел их в кабинет императора, где передал их личному секретарю императора Лайошу Рутцкову, основной обязанностью которого было помогать императору Рудольфу в алхимических опытах. У секретаря было бледное невыразительное лицо, очень осунувшееся от усталости, что было немудрено, ведь ему приходилось часто бдеть ночами в алхимической лаборатории, продолжая опыт, пока император отдыхал в королевской опочивальне.
Рудольф II с мрачным видом сидел в кресле, томимый плохими предчувствиями. Получив разрешение начать приготовления к магическому сеансу, доктор Келли приказал слугам завесить окна кабинета плотной темной материей, не пропускающей свет, поставить перед императором изящный круглый столик из ценных пород дерева, привезенный из Венеции. На нем зажгли три свечи, принесенные Келли с собой, вставленные в подсвечник. Для медиума Келли и его помощника Томаса поставили низкие табуреты с противоположной стороны столика. Лайош Рутцков и подошедший камердинер Филипп Ланг были единственными, кому было разрешено присутствовать на сеансе. Им было приказано встать у двери и хранить молчание, что бы тут ни происходило.
Келли с превеликой осторожностью достал из парчового мешочка, перетянутого золотистым шнурком, металлическое зеркало в виде круглого диска размером с небольшой поднос. По его ободу латынью было написано: Deus Sanctus, Deus Omnipotens, Deus Fortis, Deus Immortalis, Pater Futuri Saeculi[19 - Бог Святой, Бог Всемогущий, Бог Сильный, Бог Бессмертный, Отец Приходящего Века (лат).]. Кроме того, на зеркало в верхней его части была нанесена Соломонова печать.
– Ваше императорское величество, разрешите начать? – почтительно спросил Келли.
Император милостиво кивнул в знак согласия.
В руках Келли как по волшебству появился кристалл черного цвета, чуть больше куриного яйца, которым тот стал рисовать на столе круги: вначале внешний большой, затем меньший и самый меньший, по диаметру лежащего в центе черного зеркала. При этом Келли произносил слова на непонятном языке, словно колдовал. Он положил черный кристалл в центр Соломоновой печати, тот стал отражать огонь горящих свечей. Келли, всматриваясь в зеркало, заговорил на латыни:
– Я вызываю вас, духи, подчиняющиеся кристаллу феи Морганы, чтобы вы пришли и дали клятву, и ответили на любой вопрос, который я задам, с совершенной правдивостью. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, Аминь! On, Eli, Elion, Messias, Sabaoth, Adonai, Emmanuel, Balbiet, Zelans, Zelles, Dimidero, Cadar, вы, кто каждый день восходите среди звезд небес, дабы исполнить всю мою волю в них, благодаря Богу, где это приемлемо, правомерно и выразимо словами, без ужаса и без какой-либо неописуемой силы вечно живущего Божества, в истинном достоинстве Бога; далее мы призываем тебя, Лейлет, под управлением твоего отца Ариетха и в связи с клятвой, что твоя матерь Нокма говорила тебе, что в своем собственном образе, и не в форме ворона, ты будешь общаться и предстанешь перед нами в любой час, когда мы призовем тебя в это зеркало, в котором ты спокойно и смиренно должна дать мне истинные ответы, благодаря силе и послушанию Богу.
Закончив говорить, Келли впал в транс, став как-то не по-человечески неподвижным. На глазах у присутствующих ожила пражская легенда об искусственном истукане Големе, только в этом случае, наоборот, живой человек обратился в каменную статую. Даже незаметно было, чтобы он дышал. Тишина била по нервам, все с нетерпением ждали продолжения ритуала, одновременно страшась этого.
Послышались какие-то гортанные звуки, не похожие на человеческую речь, возникшие как бы сами по себе, ведь Келли, став каменной статуей, безмолвствовал, рот не открывал. Постепенно звуки приняли форму слов и стал различим нечеловеческий глухой голос, говорящий на латыни:
– Я дух Садкиель! Зачем вы потревожили меня?!
Ответом ему была тишина, так как все присутствующие находились в оцепенении.
Томас, помня строгие напутствия брата, через силу сумел сказать слегка дрожащим голосом:
– Великий римский император Рудольф II желает узнать свое будущее, грозят ли ему на жизненном пути какие-либо опасности? Стоит ли ожидать покушения на священную особу императора?
Вновь послышались бессвязные, чавкающие звуки, нечто среднее между птичьим чириканьем и кваканьем лягушек. Томас, овладевший собой, уже более уверенно произнес:
– Отвечай, дух Садкиель! Что ожидать великому римскому императору в будущем? Следует ли ему опасаться за свою жизнь?
Через новую какофонию звуков донесся голос духа:
– Враги трепещут перед могуществом великого императора и ничего не сумеют предпринять, драгоценная жизнь императора в безопасности. Императору уготована долгая жизнь и благополучие. Но не надо слепо надеяться на судьбу, она может круто повернуться в любой момент, следует избегать неосторожных поступков и действий.
– Кого нужно опасаться императору? – спросил Томас.
– Советов рыжебородых.
– Я хочу поговорить с духом моего отца, императора Максимилиана! – вмешался Рудольф II.
– Мое время истекло – я ухожу! – и голос духа смолк.
Прошло несколько минут в тишине, за это время Келли постепенно оживал, исчезла его каменная неподвижность, он глубоко задышал – статуя вновь приняла человеческий облик.
– Почему ты не вызвал духа моего отца, как я хотел? – Рудольф II выглядел более спокойным, чем в начале магического сеанса, – ответы духа Садкиеля приободрили его.
– Ваше императорское величество! Мы не в силах указывать духам, они сами решают, как им поступить. – По усталому виду Келли было понятно, что общение с духами для него дело очень трудное. – Я могу вызвать только тех духов, которые подчинены кристаллу феи Морганы и которые маются между мирами: нашим, земным, и потусторонним, миром мертвых, не принадлежа никакому. А душа вашего отца, великого императора Максимилиана, обитает в раю.
Покинув дворец, братья сели в карету и отправились в Йилове, где находилось недавно купленное Келли имение: дом «Фумбарк», пивоварня и мельница.
– До сих пор не могу прийти в себя от того, что общался через тебя с духом из потустороннего мира, – признался Томас. – Мне было очень страшно…
– Неужели? – Келли рассмеялся. – Ты всерьез воспринял все это?
– Как же иначе? – удивился Томас. – Ведь дух Садкиель витал рядом с нами, мы слышали его голос, я даже ощущал его незримое присутствие.
– Вместо духа говорил я, Садкиеля не существует, – пояснил Келли. – Когда я был очень молод, скорее юн, увидел на рыночной площади выступление фокусника. Он громко говорил, менял голоса, звуки, не открывая рта, удивляя этим народ. После выступления я затащил его в пивную, напоил элем, подружился с ним. За два-три дня он научил меня разговаривать собственным брюхом, издавать им разные звуки, это оказалось несложно. Как видишь, это умение мне пригодилось.
– Все это обман?! – У Томаса разочарованно вытянулось лицо.
– Не обман, а ловкость! Умение показать то, чего на самом деле нет, – самодовольно сообщил Келли.
– А как же алхимия? В присутствии императора ты неоднократно превращал разные металлы в золото. Как у тебя это получалось?
– Когда я был вынужден, покинув отчий дом, путешествовать по Англии, судьба меня свела в гостинице с одним странным и удивительным человеком. Он называл себя Космополитом[20 - В конце XVI столетия по Европе странствовал алхимик Александр Сетон, имевший прозвище Космополит. О нем сохранились свидетельства, что он проводил в разных местах трансмутации металлов.]. Я чем-то вызвал у него глубокую симпатию, и после совместного ужина он предложил мне отправиться с ним к местному ювелиру. Помочь ему выбрать украшения.
«Для вашей жены?» – спросил я.
«У меня нет жены, – ответил он. – Я слышал, этот господин презирает алхимию и тех, кто ею занимается. Я хочу его проучить».
Заинтересовавшись, я вместе с ним отправился к местному ювелиру. Там Космополит сделал вид, что выбирает золотые украшения, и как бы невзначай завел разговор об алхимии. Ювелир сразу горячо выступил с обвинениями в адрес алхимиков, заявляя, что все они лгуны и шарлатаны.
Тогда мой знакомый предложил ювелиру поспорить, что с помощью философского камня изготовит золото. Уверенный в своей правоте, ювелир тотчас согласился, при условии, что все оборудование и материалы для разрешения спора предоставит он сам. Он отправил своего помощника, мальчишку, к знакомому аптекарю купить серу и ртуть. Тигель и все остальное нашлось у самого ювелира.
Он сам развел огонь под тиглем, бросил туда серу и ртуть. Мой знакомый только помогал ему советами, а когда содержимое в тигле стало плавиться и издавать ужасную вонь, помешивал его глиняной палочкой. Посчитав, что содержимое в тигле достигло нужного состояния, Космополит вынул из кармана коробочку, в которой оказался порошок темно-бордового цвета. Бережно взяв крупинку, он передал ее ювелиру и велел завернуть ее в бумажку и бросить в центр тигля, предупредив, что она ни в коем случае не должна попасть в огонь. Ювелир так и сделал.
Когда тигель остудили и разбили образовавшуюся там смесь, к нашему удивлению, внутри оказался небольшой слиток чистейшего золота! Ювелиру пришлось отдать без оплаты выбранные Космополитом украшения и сверх того 20 золотых монет, как было оговорено.
Я представил, сколько золота можно будет получить с помощью всего порошка, если одна его крупинка помогла произвести из серы и ртути слиток золота. В ту же ночь я похитил эту коробочку у своего знакомого, когда тот спал. – Келли замолчал.
– Что было дальше? – нетерпеливо спросил Томас.
– Мне не удалось получить ни грамма золота с помощью этого порошка.
– Почему? Это было связано с колдовством?
– С умом и ловкостью рук! Я не сразу разгадал секрет этого фокуса, все оказалось очень просто. Палочка, которой мешал смесь в тигле мой знакомый, была им принесена с собой. Все остальное принадлежало ювелиру. Палочка внутри была полая, и там находилось золото. Когда смесь в тигле нагрелась до нужной температуры, золото вытекло из палочки и образовало слиток.
– И это все? – разочарованно произнес Томас.
– Способов сделать так, чтобы в тигле оказалось золото, множество. – Келли рассмеялся.
– Выходит, черный кристалл, который есть у тебя, – обычный камень? Выдумка, вроде духа Садкиеля?
Келли острым взглядом, словно бритвой, прошелся по брату.
– Кристалл необычный, связан с духом Ламией. – Голос Келли упал до шепота. – Для его вызова не требуется ярмарочного представления вроде того, что я показал императору. Он всегда со мной, вот тут. – Он постучал пальцем по голове.
– Дух рядом с нами? – Томас с опаской посмотрел на мешочек с кристаллом. – Эдди, ты затеял смертельно опасную игру с императором, это может закончиться на плахе на Конской площади! Или на костре святой инквизиции!
– Я знаю, что делаю! Ты со мной?
– Ты мой брат, так что куда ты, туда и я. – Томас замялся. – Расскажешь мне про духа?
– Не сейчас. Будет еще время.
3. Прага. Нове Место, дом Фауста. 1591 год
– Эдди, самим императором ты посвящен в рыцари. Сэр Эдвард Келли! – с восторгом воскликнул Томас.
Он сидел на чрезвычайно удобном, украшенном богатой резьбой касса-панке[21 - Касса-панка – скамья-сундук, прародитель канапе. В то время в Европе не было диванов, мягкой мебели.]. Томас любовно ощупывал дорогую диковинку, привезенную из Флоренции. Его взгляд метался по огромной комнате, стены которой были до половины обшиты дубовыми панелями и декорированы мильфлерами – шпалерами с нарисованными на темном фоне цветами.
– Если бы наш покойный отец, простой аптекарь, узнал об этом, то перевернулся бы в гробу. Трижды! – Томас спохватился и добавил: – Царство небесное! – Его взгляд уткнулся в пол, выложенный мраморными плитками.
«Неслыханная роскошь! – подумал он. – Эдди необычайно богат и очень много тратит денег на внутреннее убранство этого дома».
– Томас, – усмехнулся Келли, устроившись в деревянном резном кресле с высокой прямой спинкой, – это только начало.
– Все благодаря твоему уму и знаниям, мой дорогой старший брат. Ты принят при императорском дворе… – Речь Томаса прервал язвительный смех Келли.
– Император – это курица, которая несет нам золотые яйца. Нам следует лишь не мешать ей. Рудольф ждет золота от меня, но сам озолотил меня, тебя и нашу сестру. – Келли расхохотался и допил вино из серебряного кубка.
Томас испуганно оглянулся, хотя прекрасно знал, что в зале они одни.
– Не стоит подобное говорить об императоре, Эдди. Не забывай, у стен тоже бывают уши.
– Здесь чужих ушей нет, не бойся. – Келли обвел рукой зал, ожидая похвалы от брата. – Как я обустроил свой новый дом?
– Великолепно! Не каждый вельможа в Праге имеет такой красивый и ухоженный дом. Настоящий дворец!
– Помнится, ты отговаривал меня от покупки. Пугал, что этот дом имеет дурную славу. А ведь благодаря этому я его купил почти даром.
– Здесь пролилась кровь: брат зарезал брата из-за наследства. Он заслужил позорную казнь – был повешен на Конском рынке, – печально произнес Томас и указал рукой на окно, словно за ним до сих пор находился эшафот с виселицей. – Ходит молва, что, будучи проездом в Праге, доктор Фауст в этом доме подписал договор с самим дьяволом о продаже своей души. Слишком много плохого связано с этим домом.
– Легенда о маге и алхимике, докторе Фаусте, связанная с домом, где я живу, лишь добавляет значимости моей особе, – весело произнес Келли. – Неизвестно, бывал ли доктор Фауст в Праге вообще. А духи алчных сыновей придворного звездочета Якуба Куцины меня не беспокоят. К тому же я знаю, как управляться с духами умерших!
Келли встал и подошел к массивному дубовому шкафу, украшенному фигурками полулюдей-полуживотных, имеющему верхнее и нижнее отделения. Открыв правую створку, за которой оказалось несколько выдвижных ящичков, он выдвинул верхний, достал замшевый мешочек, из которого вынул кристалл черного цвета, и задумчиво посмотрел на него.
– Ты обещал мне рассказать об этом кристалле. Как нашел его в руинах монастыря и как во сне тебе явилась фея Моргана, – с благоговением и страхом произнес Томас.
– От тебя у меня секретов нет, Томас. Все было не так. Я тебе расскажу, но ты об этом не должен никому больше рассказывать, даже жене.
– Буду нем, как могила!
– После позорного наказания я долгое время бродяжничал по всей Англии, нищенствуя, голодая, не имея крыши над головой. Однажды, имея пару фартингов, я зашел в корчму поесть. Там я увидел, как хозяин корчмы с приятелем рассматривают книгу в богатом переплете и спорят, на каком языке она написана. Заинтересовавшись, я подошел к ним и, глянув на текст, пояснил, что это тайнопись, видимо, в книге записано что-то очень важное, возможно, где спрятан клад. Моя выдумка сработала, хозяин мне поверил, и я пообещал расшифровать тайнопись, но предупредил, что мне для этого понадобится время. Я стал работать в корчме, вечерами делая вид, что разбираюсь с шифром книги. Хозяин проболтался, что его дед участвовал в грабеже монастыря в Гластонбери, от которого остались одни руины. Он принес оттуда эту книгу и черный кристалл. В те времена его семья очень бедствовала, а затем как на дрожжах стало расти ее благосостояние. Они обзавелись фермой, корчмой и связывали свое благополучие с этими вещами. Поэтому корчмарь поверил в мою выдумку про сокровища. Моя фантазия поместила клад в подземелье разрушенного монастыря, куда можно попасть, прочитав магические заклинания, зашифрованные в книге, в Вальпургиеву ночь. Потчуя корчмаря выдумками, я провел у него зиму, и до того, как его терпение иссякло, покинул его, захватив с собой книгу и кристалл.
– Ты украл их?
– Да, украл! Я захотел, чтобы эти удивительные вещи мне помогли, и так оно и произошло. Кристалл оказался необычным, перевернул мою судьбу. Я стал алхимиком и некромантом. В первую же ночь во сне ко мне пришла не фея Моргана, а дух, связанный с кристаллом.
– Как дух выглядел?
– Вначале я увидел смутный женский силуэт, затем не поверил своим глазам – это была Кейт Мерритт! Моя Кейт!
– Кейтлайн умерла от воспаления легких через полгода после твоего изгнания из города, – в испуге произнес Томас.
– О смерти Кейт я узнал много позже. Дух, приняв ее облик, назвался мне Ламией. Он являлся мне в снах, и за это я ему благодарен. Хотя не могу с уверенностью сказать, были это сны или все происходило на самом деле.
– Не думал ли ты, что это демон похоти и обольщения – суккуб? – с дрожью в голосе произнес Томас.
– Дух Ламия не соблазнял плотскими наслаждениями, тут иное. Помнишь, как я стоял у позорного столба на эшафоте, весь в крови после экзекуции, осыпаемый насмешками толпы и гнилыми овощами? В толпе я видел только Кейт Мерритт! Ее взгляд был полон презрения и отвращения! Он стал моим наказанием, хуже того, что сотворил со мной палач. На протяжении многих месяцев ее взгляд жег меня адским огнем, сопровождая в скитаниях! Сколько раз я был близок к тому, чтобы убить себя.
Разволновавшись, Келли замолчал, а затем вдруг радостно улыбнулся:
– Когда кристалл оказался у меня, все изменилось. Даже узнав о смерти Кейт, я не опечалился. Умерла та, которая стояла у эшафота, а моя теперь со мной, и имя ее – Ламия! Ты не представляешь, общаться с Ламией – это неимоверные, сладостные ощущения, в них нет ничего плотского, предосудительного.
– Ты говоришь о ней, словно о живом человеке, а ведь она – дух. Бестелесная сущность. Может, за ней кроется бес, нечистая сила, пришелец из мира мертвых.
– Не говори о Ламии в подобном тоне!
– Боюсь за тебя, Эдди. Опасно общаться с духами. Инквизиция считает это колдовством. – Томас вздохнул. – В Польше ты едва успел скрыться от ее ищеек. Инквизиция есть везде, здесь тоже. Не пора ли покинуть Богемию и императора? Продадим наши дома, фермы, у нас достаточно денег, чтобы безбедно жить в любой стране.
– Император Рудольф II ко мне благосклонно относится, грех этим не воспользоваться. А денег всегда не хватает. Ламия помогла мне подняться с самого дна и стать тем, кем я есть, – сэром Эдвардом Келли! С того времени и судьба благосклонна ко мне. А я не позабыл тебя, моего брата, и нашу сестру.
– Могу ли я подержать этот удивительный кристалл в руках? – попросил Томас.
Келли замер в нерешительности, затем все же протянул его брату.
– Возьми, только будь осторожен. Несмотря на свой внушительный вид, он очень хрупкий. Благодаря ему я могу общаться с Ламией, ее мир кардинально отличается от нашего.
– Кристалл очень холодный, несмотря на жаркий день! – испуганно произнес Томас, осторожно ощупывая его.
Его охватила неприятная дрожь, словно он притронулся к мертвецу. Превозмогая страх, Томас подошел к окну, чтобы лучше разглядеть кристалл. Он не был непроницаемым, казалось, что он окутан черным дымом, не дающим увидеть, что скрыто у него внутри.
– Этот камень называют морион за его мрачный черный цвет[22 - От morrosus – мрачный, хмурый (лат.).]. У него есть братья – кернгорн, или раухкварц[23 - Современное название минерала – раухтопаз, или дымчатый кварц.], и цитрин, отличающиеся от него цветом. Это самый магический, колдовской камень, его считают ключом к воротам в потусторонний мир, он позволяет общаться с духами. Предполагаю, что он принадлежал жрецам племен англов, которых называли друидами. Это были очень сильные колдуны.
Помолчав, Келли продолжил рассказ.
