– Благодарю тебя за подарок, доктор Юэ, – принес формальную благодарность Пол. – Он останется нашим секретом. Если ты желаешь от меня ответного дара или милости, прошу, не медли, назови свое желание.
– Я… мне ничего не надо, – отвечал Юэ, думая при этом: «Зачем я мучаю самого себя? Зачем я мучаю бедного мальчика… хоть он и не понимает еще этого. О! Проклятие на головы тварей Харконненов! И почему они выбрали именно меня для своей мерзости?»
Как подходить к изучению отца Муад'Диба? Безгранично добрым и удивительно холодным был герцог Лето Атрейдес. Какие факты открывают пути к пониманию этого человека? Его неизменная любовь к своей даме из Бинэ Гессерит, мечты о будущем сына, самозабвенность служивших ему. Вот он перед нами: человек, попавший в ловушку судьбы… одинокая тень, утонувшая в лучах славы сына. Но всегда уместен вопрос: «Разве сын не есть продолжение отца?»
Принцесса Ирулан. «Семья Муад'Диба»
Пол видел, что отец вошел в зал для занятий, охрана привычно занимала посты. Кто-то из свиты закрыл дверь. Пол ощутил некую телесность присутствия отца – он появлялся всегда как-то весомо и материально.
Герцог был смугл и высок ростом. Резкое худое лицо чуть согревали глубокие серые глаза. На нем был черный рабочий мундир с гербом – красным ястребом на груди. Посеребренный широкий пояс щита, потершийся от долгого использования, охватывал узкую грудь.
Герцог спросил:
– Очень занят, сын?
Подойдя к угловому столу, он заглянул в бумаги, оглядел комнату, а потом перевел взгляд на Пола. Он устал, предельно устал, в том числе от того, что усталость эта должна оставаться для всех незаметной. «Надо будет по возможности отдохнуть во время перелета на Арракис, – подумал он, – на Арракисе отдыха не будет».
– Не очень, – отвечал Пол, – все так… – Он передернул плечами.
– Да. Завтра нам уезжать. Как хорошо будет, когда все это, вся суета останется позади.
Пол кивнул, вдруг ему припомнились слова Преподобной Матери: «…для отца – ничего».
– Отец, – спросил Пол. – Неужели действительно на Арракисе будет настолько опасно, как говорят все?
С привычным усталым движением руки, герцог присел на край стола и улыбнулся. Обычные в таком случае фразы промелькнули в его голове… ему не привыкать ободрять людей перед битвой. Промелькнули, да так и не воплотились в слова.
Это мой сын.
– Да, будет опасно, – согласился он.
– Хават сказал, что у нас уже есть план действий относительно Вольного народа, – сказал Пол и удивился: «Почему я не могу рассказать ему то, что говорила эта старуха? Как сумела она запечатать мой язык?»
Заметив, что сын расстроен, герцог проговорил:
– Хават, как всегда, видит главное. Но есть и еще кое-что. Не забывай про Картель «Новейшие и качественнейшие товары», компанию КАНИКТ. Отдавая мне Арракис, его величество вынужден отдать и директорство в КАНИКТ… тонкое приобретение.
– КАНИКТ контролирует специю, – сказал Пол.
– Арракис и специя мостят нам дорогу в КАНИКТ, – сказал герцог. – Эта компания контролирует не только меланж.
– Преподобная Мать предупреждала тебя? – с усилием выдохнул Пол. Он сжимал мокрые от пота кулаки. Сколько же сил потребовал этот вопрос!
– Хават уже сказал мне, что она напугала тебя своими пророчествами о наших будущих несчастьях на Арракисе, – ответил герцог. – Не допускай, чтобы женские страхи влияли на твой ум. Женщины всегда берегут своих любимых от опасности. За этими предсказаниями рука твоей матери. В них – знак ее любви к нам обоим.
– А она знает о фрименах?
– Да, и не только о них.
– И что же?
И герцог подумал: «Правда может оказаться ужаснее его опасений, но знание о грядущих бедах бесценно, тогда к ним можно подготовиться. Мы не скрываем от него опасность, только ношу опасений следует облегчить: он еще молод».
– Не многое избегает руки КАНИКТ, – начал герцог. – Бревна, ослы, лошади, коровы, древесина, навоз, удобрения, акулы, китовый мех… все: и самое прозаическое, и самое романтическое… даже наш скромный рис-панди с Каладана. Все это перевозит Гильдия: произведения искусства с Икаца, машины с Ричес и Икс. Но рядом с меланжем бледнеет все. За горстку специи на Тупайле можно купить дом. Ее нельзя изготовить, она добывается на Арракисе. Специя уникальна и действительно обладает гериатрическим действием.
– А теперь мы ее контролируем?
– В какой-то степени. Важно учитывать все Дома, которые участвуют в прибылях КАНИКТ. Подумай, какая колоссальная доля этих доходов зависит от одного продукта – от специи. Представь, что может случиться, если производство специи почему-либо уменьшится.
– Выиграет всякий, кто запасся меланжем, – сказал Пол. – Остальные остались в дураках.
Глядя на сына, герцог с мрачным удовлетворением подумал: «Мысль недурна, сказываются результаты воспитания». Он кивнул:
– Харконнены запасаются уже лет двадцать.
– Они хотят, чтобы добыча специи упала, а винили в этом тебя.
– Они хотят, чтобы имя Атрейдесов потеряло популярность, – сказал герцог. – Подумай о тех Великих Домах Ландсраада, которые некоторым образом воспринимают меня как своего предводителя, неофициального представителя. Подумай, как они отреагируют, если на меня ляжет вина за уменьшение их доходов. В конце концов, личная выгода прежде всего. Проклятая Великая Конвенция: ты имеешь право помешать любой попытке разорить себя! – Суровая усмешка искривила рот герцога. – И они поступят именно так, как велят личные интересы, что бы ни случилось со мной.
– Даже если Харконнены применят атомное оружие?
– До такой наглости не дойдет. Никакого открытого нарушения Конвенции не будет. Однако возможны любые прочие гадости… даже запыление атмосферы и местное отравление почвы.
– Тогда зачем нам все это нужно?
– Пол! – Герцог нахмурился, глядя на сына. – Если знаешь, где ловушка, – это первый шаг, чтобы в нее не попасть. Все это как в поединке, только много крупнее: финт в финте и вновь финт в финте… и так без конца. И нужно только все правильно понять. Зная, что Харконнены запасаются меланжем, зададим себе вопрос: а кто еще это делает? И получим список врагов.
– Так кто же они?
– И некоторые враждебные нам Дома, и некоторые из тех, на чью дружбу мы рассчитывали. Но сейчас нет необходимости их опасаться. Обнаружилась куда более важная фигура: наш обожаемый Падишах-Император.
Пол попытался сглотнуть, горло вдруг пересохло.
– А если созвать Ландсраад и разоблачить…
– И враг поймет, что мы знаем, в какой руке нож? Ах, Пол, сейчас мы хотя бы видим его. А кто знает, в чьи руки, куда его могут тогда перебросить? Если поднять этот вопрос на Ландсрааде, мы вызовем лишь великое смятение. Император будет все отрицать. Кто посмеет противоречить ему? И тогда мы выиграем лишь крохотную передышку, рискуя низвергнуть все в хаос… и откуда потом придется ждать следующей атаки?
– Запасаться специей могут начать все Дома.
– У недругов хороший отрыв… слишком давно они начали.
– Император, – проговорил Пол. – Это значит сардаукары…
– Безусловно, переодетые в харконненские мундиры, – сказал герцог, – но и в них они останутся такими же фанатично преданными Императору солдатами.
– Чем могут помочь нам фримены против сардаукаров?
– Хават говорил с тобой о Салузе Секундус?
– Об императорской планете-тюрьме? Нет.
– Что, если она не только тюрьма, Пол? Есть один вопрос о сардаукарах, о котором ты не думал. Откуда они берутся?
– Думаешь, с этой планеты-тюрьмы?
– Но ведь откуда-то берутся…
– А новобранцы для вспомогательного войска, которых Император требует от…
– В это нас хотят заставить поверить. Дескать, сардаукары – просто наемники Императора, которых готовят еще с юных лет. Иногда появляется какой-то слушок об инструкторах армии Императора, но баланс сил в нашей цивилизации остается неизменным. С одной стороны, вооруженные силы Великих Домов Ландсраада, с другой – сардаукары и вспомогательные войска. Но сардаукары – это всегда сардаукары.
– Но все сообщения с Салузы Секундус говорят, что эта планета – сущий ад.
– Вне сомнения. Однако, если ты собираешься воспитать крепких, сильных, свирепых воинов, в какие условия их надо поместить?
– Но как потом добиться преданности от этих людей?
– Есть проверенные способы: играть или на их чувстве собственного превосходства, или на мистике тайного объединения, или на духе общности пережитого страдания. Этого вполне можно добиться. Подобные вещи делались издревле и не однажды – на многих мирах.
Пол кивнул, не отрывая глаз от отцовского лица. Он чувствовал, что приближается некое откровение.
– Возьми Арракис, – произнес герцог, – за пределами городов и гарнизонов это ужасный мир, как и Салуза Секундус.
Глаза Пола округлились:
– Вольный народ!
– Да. У нас будет возможность создать войско столь же грозное, как и сардаукары. Для этого потребуется терпение – подобное предприятие требует секретности – и деньги, чтобы полностью обмундировать и вооружить бойцов. Но фримены живут на Дюне, и специя добывается там же. Поэтому и направляемся мы на Арракис, зная, что там ловушка.
– А Харконнены не знают о Вольном народе?
– Харконнены презирали фрименов, охотились на них, как на зверей, даже не потрудились пересчитать их. Как же, обычное отношение Харконненов к населению собственных планет – тратить на людей лишь минимум, необходимый для поддержания жизни!
Герцог изменил позу, и металлические нитки, которыми был вышит ястреб на его груди, блеснули перед глазами Пола.
– Ты понял?
– Значит, мы ведем сейчас переговоры с Вольным народом, – ответил Пол.
– Я послал к ним делегацию во главе с Дунканом Айдахо, – сказал герцог. – Дункан горд и жесток, но любит правду. Я думаю, фрименам он придется по нраву. Если нам повезет, быть может, они будут судить по нему о нас. Дункан – воплощение строгой морали.
– Дункан – воплощение морали, – продолжил Пол. – А Гарни – доблести.
– Именно, – подтвердил герцог.
Пол подумал: «Гарни – один из тех, о ком Преподобная Мать говорила: «Доблесть храбрых – основа миров».
– Гарни доложил мне, что ты сегодня неплохо управлялся с оружием.
– Мне он говорил совершенно другое.
Герцог громко расхохотался:
– Гарни сегодня был скуп на похвалу. Он сказал – его собственные слова, – что ты прекрасно ощущаешь различие между лезвием и острием.
– Гарни говорит, что убивать острием некрасиво. Мастер делает это лезвием.
– Гарни – романтик, – пробормотал герцог. Эти слова, произнесенные сыном, вдруг смутили его. – Хотелось бы, чтобы тебе никогда не пришлось убивать… но если случится нужда… все равно – лезвие ли, острие – делай как сумеешь. – Он глянул на потолочное окно, по которому барабанил дождь.
Проследив за отцовским взглядом, Пол подумал о влажных облаках над головой… На Арракисе их не увидеть… а за ними – пространство.
– Корабли Гильдии действительно колоссальны? – спросил он.
Герцог поглядел на него.
– Ты впервые покидаешь планету, – сказал он. – Да, они огромны. Путешествие дальнее, и мы едем на лайнере-экспрессе. А они воистину велики. Все наши фрегаты и транспортеры поместятся в одном уголке трюма… Мы же будем лишь крошечной частью груза.
– А покидать фрегаты мы не сможем?
– Такова часть платы за обеспечиваемую Гильдией безопасность. Корабли Харконненов могут оказаться в трюме рядом с нашими, но можно не опасаться – никто не станет рисковать своими транспортными привилегиями.
– Я буду смотреть на экраны, хочется увидеть кого-нибудь из Гильдии.
– Не увидишь. Даже собственные агенты Гильдии не видят навигаторов. Она столь же ревностно охраняет свое уединение, как и свою монополию. Не вздумай рискнуть нашими транспортными привилегиями, Пол.
– А тебе не кажется, что они прячутся потому, что мутировали и полностью потеряли человеческий облик?
– Кто знает? – Герцог пожал плечами. – А поскольку решением этой загадки мы с тобой не собираемся заниматься, остаются куда более неотложные проблемы. И среди них – ты.
– Я?
– Твоя мать хотела, сын, чтобы именно я сказал тебе это. Видишь ли, у тебя могут оказаться способности ментата.
Пол от неожиданности замолчал, а потом выдавил:
– Ментат? Я? Но ведь…
– И Хават согласен с ее мнением, сын. Ошибки нет.
– Но я думал, что обучение ментата начинается с детства, и сам он не должен знать об этом, чтобы не помешать раннему… – Он умолк. Все его воспоминания внезапно сошлись в мгновенном расчете. – Теперь понимаю, – сказал он.
