Алхимик поднял руку, прерывая Росси.
– Хватит! – твердо произнес он. – Вам мало смерти одной подопечной, вы хотите рисковать жизнями других? Есть еще один аспект этого дела: как вы не хотите, чтобы узнали ваши секреты, так и я не хочу, чтобы совали нос в мои. Тем более что иногда я консультирую правительство, и то, что я делаю, должно остаться в тайне. Представьте себе, как отреагируют власти, если у них появится хоть малейшее подозрение, что вы можете действовать в интересах врагов республики? Или что сделают с вами кинжальщики? – добавил он тише.
Она представила и чуть не выпустила из рук чашку, а ее лицо стало как мертвая маска.
– Я никогда бы…
– Больше никогда, – прервал ее алхимик.
Она наклонила голову.
– Я последую вашим указаниям и поговорю с Юлией, – пообещала она. – Я могу спросить, что вы планируете? Я беспокоюсь за девочек.
Алхимик глубоко вздохнул, стараясь урезонить раздражение от вежливости директрисы и горько-сладкой волны жалости к себе. Клара Росси не могла знать, что ему угрожает смерть и у него есть более важные дела, чем исчезновение двух девушек. Принимая деньги, он дал ей право контролировать ход расследования.
– Мои люди ищут их, – заверил он. – Также я связался с полицией. Я должен встретиться с неким Терлецким, чтобы ознакомиться с медицинской документацией и другими деталями убийства. Возможно, это позволит сузить круг подозреваемых.
– Я могу кое-что предложить?
– Конечно.
Клара Росси вытащила из сумочки и положила на стол серебряную цепочку от часов с кулоном в виде купидона. Рудницкий сразу же вспомнил тот кулон, что показывал ему Косцельский, но этот был немного другой формы и серебряный.
– Это что-то вроде подтверждения, что вы действуете в интересах нашей… институции. Я рекомендовала бы вам носить его на видном месте. И не беспокойтесь об этом Терлецком, лучше сразу же обратитесь к начальнику полиции Бунде.
Алхимик неохотно поднял кулон, намотав серебряную цепочку на палец.
– Вы так считаете? – пробубнил он. – Я не хотел бы, чтобы меня принимали за клиента вашей… институции.
Женщина смерила его взглядом, сглотнув гнев вместе с глотком кофе.
– Наши клиенты получают кулоны немного другого вида, этот служит пропуском. Не бойтесь, никто ничего не подумает! Все, кто каким-либо образом связан с фондом или «Золотым дворцом», должны оказать всяческое содействие предъявителю этого знака под угрозой разрыва всех контрактов.
Рудницкий вытащил часы и примерил цепочку, она подходила идеально. Слишком идеально, чтобы это было простым совпадением.
Клара Росси отреагировала на его удивление едва заметной гримасой, уголки полных губ лишь слегка дрогнули, только и всего, если бы он моргнул, то ничего бы не заметил.
– Что это значит? – прямо спросил он. – Даже цепочка такой же длины, как и старая.
– Одна из ваших работниц измерила ее для меня, – сразу же ответила она. – Она училась когда-то в нашей школе.
– Которая?
– Катерина Вольская.
Рудницкий наморщил брови, он знал большинство из своего персонала, знал и Вольскую. Вот только горничной было под шестьдесят, поэтому она не могла быть ученицей мадам Росси. Если только организация, которую представляет его собеседница, намного больше и старше, чем он думал.
– Вы уволите ее? – спросила женщина.
– Я подумаю.
– Если мы все обговорили, то не буду вам больше мешать, – сказала она, вставая.
Рудницкий взмахом руки подозвал официанта.
– Маевского ко мне, – резко приказал он. – Немедленно!
К его удивлению, официант вышел из отеля и через минуту вернулся с Маевским.
– Где ты был? – спросил алхимик.
– Разговаривал с Кларой, – без смущения ответил Маевский. – Я ждал ее у выхода.
Рудницкий нахмурил брови: его подчиненный был слишком умным, чтобы разболтать что-то по неосторожности или рассеянности. В таком случае его ответ следует воспринимать как проявление чувств к мадам Росси. Черт!
– Это я заинтересовался ею, и это не только не повредит нашему делу, а наоборот, облегчит получение информации, – заверил Маевский.
Алхимик окинул подчиненного скептическим взглядом и жестом попросил объяснений.
– Кто-то такой, как она, может быстро отличить блеф от правды. Если бы я попытался ее обмануть, она раскусила бы меня в одно мгновение. И к тому же у меня сложилось такое впечатление, что и я ей не безразличен.
– Она может притворяться.
– Некоторые вещи нельзя симулировать. Ну, знаете: учащенный пульс или там…
Рудницкий вздохнул, он не хотел знать, при каких обстоятельствах Маевский измерял пульс госпоже Росси.
– Будем надеяться, что ты не ошибаешься.
– У вас есть для меня распоряжения на сегодня?
– Да, постарайся узнать, сколько наших работниц были связаны с фондом или «Золотым дворцом».
– Две, – не задумываясь ответил Маевский. – Вольская, но вы уже знаете, и некая Гертруда Журек. Эта последняя работает прачкой, – добавил он, видя непонимание в глазах работодателя.
– Что будем с ними делать?
– А зачем с ними что-то делать? Сейчас они под контролем, а если мы их уволим, то будем вынуждены взять новых, и, кто знает, будут они такие же безвредные. Я подозреваю, что половина наших работников – это… не случайные люди. Вы слишком важная персона, чтобы это было иначе.
Рудницкий выругался – спорить с фактами было бессмысленно.
– Отдохните, – предложил Маевский. – Вам необходимо немного расслабиться, завтра будет тяжелый день.
– Я иду в кино, показывают «Куклу», – проинформировал алхимик.
– Хорошая идея, но возьмите экипаж.
– Возьму, – пообещал Рудницкий. – У меня прошло желание гулять пешком в одиночестве.
* * *
Несмотря на вечернее время – было почти семь, – на улице царила жара. Горячий душный воздух, словно перед бурей, заставил Рудницкого в нерешительности остановиться перед экипажем и задуматься, а не лучше было бы вернуться в прохладный отельный холл. Маленькая продавщица цветов возле входа грациозно присела в реверансе и улыбнулась ему. Развеселившийся алхимик с почтением поклонился ей. С тех пор как он запретил швейцару прогонять девочку, ребенок уже не выглядел таким истощенным. Время от времени гости отеля покупали букетики цветов для своих дам, а Татьяна Аристова не раз и не два выносила малышке лакомства. Кухарка не могла пройти мимо голодного человека.
Кучер открыл дверцу кареты, но алхимик, ведомый внезапным порывом, направился к цветочнице. С легким удивлением он заметил, что ребенок чисто одет, даже ее светлые волосы заплетены в худенькие косички. Только слишком резкие, как для ее возраста, черты лица свидетельствовали о том, что она не часто сытно питается.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Аня, – несмело ответила девочка.
– А меня – Олаф Арнольдович. Я могу пригласить тебя в кино?
Голубые глазки девочки заблестели, как два сапфира.
– Вы говорите про настоящее кино?
– Самое настоящее, – кивнул он. – Сколько тебе лет?
– Девять.
– Ты учишься в школе?
– Нет, только с мамой. Моя мамочка очень умная, – с любовью сказала она. – Она когда-то работала в школе, но ее уволили, когда она заболела.
Алхимик пригляделся к девочке внимательнее: платье заштопанное, туфельки знали лучшие времена, но ее поведение и манера говорить давали понять, что ею занимается кто-то с соответствующим уровнем образования и культуры.
– Как ты думаешь, твоя мама позволит тебе пойти со мной в кино?
– Позволит, только мне надо ее предупредить.
– Где ты живешь?
– На Крахмальной.
Рудницкий непроизвольно качнул тростью: Крахмальная тянулась от площади Железных ворот до Карольковой. Сомнительно, чтобы кто-то, даже бедняки, хотели жить возле стены анклава, значит, Аня живет где-то подальше, в сторону Воли. Они не успеют туда и обратно.
– А конкретнее?
– Рядом с перекрестком с Вронной, в каменице возле сапожной мастерской, – пояснила она.
– Не успеем, – громко повторил алхимик. – Сеанс начинается через полчаса. Давай сразу поедем в кино, а кто-то из отельных парней сообщит твоей маме?
Девочка с жаром кивнула. Рудницкий забрал у нее корзинку с остатками цветов и отдал швейцару.
– Вы позволите, – сказал он, подавая ей руку.
Аня захихикала и осторожно заняла место в экипаже.
– В Новый свет, – распорядился он.
Девочка сразу же прижалась к окошку, глядя на уличное движение. Судя по ее довольному выражению лица, сама поездка в экипаже уже была для нее настоящим развлечением.
* * *
После сеанса – фильм оказался вполне неплохой комедией – алхимик пригласил свою гостью на мороженое. Кафе «Гастрономия» не принадлежало к изысканным, скорее среднего класса, но официант окинул Аню презрительным взглядом. Если бы она не сидела за одним столиком с Рудницким, он точно бы выгнал ее. Успокоился, только когда встретился взглядом с алхимиком.
– Что подать? – пробубнил он.
– Юная дама? – Рудницкий переадресовал вопрос своей гостье.
– Я не могу выбрать, – призналась она, изучая меню. – Я хотела бы попробовать ванильное мороженое, но тут есть и земляничное, и дыня, и шодо…
– Шодо отпадает, – решительно сказал алхимик. – Оно с алкоголем. А что касается мороженого, попробуем все, – проинформировал он официанта. – А мне холодный кофе.
Одетый в черную униформу мужчина покорно поклонился, успев оценить клиента: льняной костюм от «Зарембы», стильная шляпа, испанские туфли, серебряная цепочка… Через минуту сам хозяин заведения принес их заказ, пожелав приятного аппетита.
Рудницкий с улыбкой наблюдал за Аней, сначала девочка пыталась есть аккуратно, набирая мороженое на кончик ложечки, однако ее воля быстро сдалась в борьбе с лакомством, которое она могла видеть только в витрине, и через пару минут она испачкалась, как обычный ребенок.
Алхимик выпил свой кофе, подал Ане платочек и терпеливо ждал, пока девочка все доест.
– Больше не могу, – простонала она.
– Тебе понравилось?
– Да, очень.
Рудницкий полез в карман, однако до того, как он успел вытащить бумажник, возле стола появилась Луна, а через секунду Зав.
– Не помешаем? – вежливо спросил мужчина.
– Нет, что вы, – заверил алхимик. – Может, желаете кофе? Или десерт?
Видя, что компания увеличилась, один из официантов быстро убрал грязную посуду, а второй встал рядом, готовый принять заказ.
– Мне кофе, – заказал Зав. – А Луна любит мороженое.
Женщина кивнула, одобряя решение Проклятого.
– Что вы посоветуете? – спросила она Рудницкого.
– Честно говоря, я пил только холодный кофе, кстати, совсем неплохой. А вот насчет мороженого, тут сидит эксперт. – Алхимик указал на девочку.
– Что ты мне посоветуешь, солнышко? – с улыбкой спросила Луна.
– Самое вкусное земляничное, – решительно сказала малышка. – Но дыня тоже ничего. И я не ела шоколадного, – с сожалением сказала она.
– Ну, тогда я закажу все три вида и дам тебе попробовать шоколадного.
