– На вырост – это к Шепоту! Он тебя и вырастит, и высушит… Про девочку откуда знаешь? Стив сказал?
– Да нет.
– Ну что, к Шепоту? – спросил Павел.
– Ну хорошо, хорошо, Стив сказал.
– Зачем к Пироговой подъезжал?
– Ну, так это, Стив сказал.
– Леня, разворачивай транспорт, отвезем парня к машине… Что Стив сказал?
– Так это, поговорить.
– О чем? Напомнить, чтобы язык за зубами держала?
– Я не знаю, что там было вчера ночью. Пирогова должна помнить. Я у нее и должен был спросить, помнит она о том, что было вчера ночью, или нет. А что там было…
– А сам ты там был?
– Где?
– На месте преступления?
– Я?!.. Да я даже не знаю ничего… Стив назвал мне адрес, сказал, что надо подъехать, напомнить…
– А сам он знает, что было?
– А что было?
– Было то, что ты, братец, Стива сдал. Что тебе за это будет, ты знаешь, – в раздумье проговорил Павел.
Стив поступил глупо, отправив к Пироговой своего брата. Но все же он не настолько дурак, чтобы посылать к ней сведущего человека. Вряд ли Альберт знал, кто убил Бакаева. А если вдруг? Признания от него не добиться, если только не прибегнуть к незаконным действиям. Но в таком случае Альберт откажется от своих показаний при первом же удобном случае. И грамотный он, и скользкий.
– Но вы же обещали! – встрепенулся парень.
– Ничего мы тебе не обещали. Но и Стиву про тебя ничего не скажем. Он же тебе не родной брат?
– Двоюродный.
– А убьет как родного, от души… Короче, мы тебя не брали, ты никому ничего не говорил. Но с тебя должок. Узнаешь, кто Бакаева убил.
– Как я узнаю?
– А я тебе объясню.
Павел провел подробный инструктаж, полагающийся секретному сотруднику перед негласным вступлением в должность. А потом отпустил в надежде на плодотворное, говоря протокольным языком, сотрудничество.
– Думаешь, Стив за всем этим стоит? – спросил Шаров, когда Стивцов скрылся в своей «десятке».
– Думаю, за этим стоит Молдаванин. А Стив… Он парень осторожный. И Бакаева осторожно сделали.
– Значит, Стив… Будем брать?
– А что мы ему предъявим?
– Вот и я думаю, пусть его братишка поработает. Может, узнает что, а мы уж там доработаем. Тепленьким Стива возьмем…
– Еникееву что скажем?
– Да надо бы сказать… – пожал плечами Шаров. – Нельзя не сказать. Или можно?.. А то вдруг утечка…
– Утечки быть не должно, – кивнул Павел.
Еникееву невозможно было не доверять, но в то же время информация о Стиве могла уйти случайно. К тому же полковнику Шубникову в ГУВД. А вот он и его люди под большим вопросом. И Бакаева не уберегли, и уголовное дело заводить не хотят. Вдруг они продались Молдаванину?
Глава 5
Весь день Павел ломал голову, не зная, делиться с Еникеевым своими подозрениями или нет. А ночью отправился к нему домой. Но сказать ничего не смог. Потому что приехал на убийство. На труп своего начальника.
Подполковник Еникеев не просто пример для подражания, он символ. Символ торжества закона, борьбы с бандитизмом. Торжество это должно быть безусловным, борьба успешной, значит, подполковник Еникеев просто не мог погибнуть. А он лежал мертвый на полу с простреленной головой. В форме, при погонах, с табельным пистолетом в руке.
В спальне полулежала едва одетая женщина в халате, ноги на полу, руки на кровати, простыня в крови. По всему выходило, что подполковник Еникеев сначала убил свою жену, а затем застрелился сам. Смешно или нет, но эта версия подтверждалась показаниями свидетелей.
Первыми на место выехали оперативники территориального отдела, они уже в работе, уже известно про скандал, который случился перед убийством. Еникеев застал свою жену с любовником, соседи видели, как он спустил его с лестницы. Сначала вниз полетел мужик, а за ним – его одежда. Еникеев закрыл дверь, а минут через десять прозвучали выстрелы. Соседи вызвали милицию, на место прибыла оперативно-следственная группа, а затем уже подтянулся и Павел. Он только-только проводил Зою домой, когда ему позвонили.
Павел вышел на лестничную площадку, осмотрелся, достал сигарету. Пятый этаж, одна дверь в квартиру Еникеева и две – к соседям. Лампочка не горела, свет на площадку худо-бедно проникал с четвертого этажа.
Была еще и решетчатая дверь, вернее, люк, через который можно было попасть на чердак. Нужно было очень хорошо присмотреться, чтобы разглядеть ее в темноте. К решетке вела железная лестница, приваренная к стене. Павел и хотел бы осмотреть этот ход, но не рискнул поставить ногу на железную ступеньку. Вдруг по этой лестнице поднимался убийца, а он уничтожит следы.
Он вернулся в квартиру, подошел к следователю и попросил обратить особое внимание на лестницу.
– Зачем? – спросил Горошин, остролицый мужчина то ли с бородавкой, то ли с родинкой под носом.
– Мы не исключаем убийство, – от имени отдела ответил Павел.
– Ну мы тоже не исключаем… Но куда делся убийца?
– Я же говорю, через чердак мог уйти.
– Его бы увидели соседи.
– А они что, под квартирой караулили?
– Не думаю… Но любовника видели… Предположительно любовника, – поправился Горошин.
– Лестницу нужно осмотреть… Кстати, там темно. Лампочка давно перегорела? Или неисправную вкрутили?
– Вот вы, товарищ капитан, и узнайте.
Горошин пообещал осмотреть лестницу и деликатно выставил Павла за дверь, чтобы не путался под ногами. Слишком уж тесная квартира у Еникеева.
Павел позвонил в соседнюю дверь. Открыли ему сразу. Хозяин квартиры, казалось, только и ждал, когда его потревожат. Маленький, плешивенький, в растянутой майке-алкоголичке.
Павел поздоровался, представился, выяснил, с кем имеет дело, и спросил, почему на площадке так темно.
– Так спрашивали уже. Лампочка перегорела, – сказал мужчина.
– Давно?
– Позавчера.
Павел кивнул, вспомнив про собаку Пироговой, которая погибла за два дня до убийства. И здесь тоже могли заранее подготовиться.
– А любовника вы видели?
– Я! – расплылся в улыбке Прошников.
Он попытался скрыть свою каверзную радость, но не смог.
– Случайно дверь открыли или что-то услышали?
– Услышал… Мужчина был, на помощь звал. – Прошников провел рукой от квартиры Еникеева до лестницы. – Ну я выглянул. А он тут, в одних трусах и майке стоит.
– И не убегает.
– Так в майке и трусах, куда он в таком виде?
– Так ему помощь в одежде нужна была? – усмехнулся Павел.
Уж не для того ли герой-любовник звал на помощь, чтобы привлечь внимание к сцене со своим участием?
– Да нет, Игорь Валерьевич его убить мог.
– Игорь Валерьевич пистолетом угрожал?
– Нет, просто из квартиры вышвырнул…
– Вы видели?
– Как вышвыривал – нет, а как одежду выбросил – да.
– Игорь Валерьевич выбрасывал одежду? Вы его видели?
– Ну да, видел… Этот ушел, – Прошников кивком показал на лестницу с пятого на первый этаж, – а Игорь Валерьевич дверь закрыл… Да, сказал, что убьет, если еще раз увидит…
– Так и сказал?
– И мне сказал, чтобы я лишнего не болтал… А я – могила! Если бы меня не спрашивали, я бы и не говорил!
– Значит, Игорь Валерьевич дверь закрыл, а вы?
– Что я? Я тоже дверь закрыл…
– И когда открыл?
– Ну после того, как выстрелы услышал.
– Сразу открыли?
– Ну да, сразу. Выглянул, смотрю, вроде бы тихо. Подошел к двери – закрыто. Я позвонил, не отзываются.
– В милицию вы звонили?
– Ну да.
– Позвонили в дверь, вам не открыли, вы вернулись в квартиру и позвонили в милицию.
– Ну да, позвонил.
– А дверь за собой закрыли?
– В каком смысле – «закрыли»?
– Дверь свою закрыли или открытой оставили? Если бы из сорок третьей квартиры кто-нибудь вышел, вы бы услышали?
– А кто оттуда мог выйти? – задумался Прошников.
– Вы позвонили в милицию, а потом? Из квартиры выходили?
– Не выходил, просто выглянул.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы скрылись в своей квартире, а потом снова вышли?
– Ну не знаю… Я же в милицию звонил, говорил… Минут пять, не меньше.
– А кроме вас кто-нибудь на площадку выходил?
– Не знаю, не слышал… Ну да, с четвертого этажа подходила, но это уже потом, когда милиция подъехала…
– Значит, пять минут, – в раздумье проговорил Павел.
Он уже знал, как убили Бакаева. Творчески к делу подошли, ничего не скажешь. Но в случае с Еникеевым выдумки приложили еще больше. В ход пошли семейные сложности, которые он испытывал. Все знали, что Еникеев переживал сложные времена, домой он уходил поздно не только потому, что было много работы. Зачастую уходил «под мухой», а иногда оставался в отделе и на ночь.
