– Забавно, я как раз думал, не завести ли нам второго ребенка.
– И придет же в голову!
– Говорят, если долго тянуть, потом труднее решиться.
– Да?
– Я имею в виду…
– Я не хочу второго ребенка, Тед.
– А зря. У тебя хорошо получается. То есть у нас.
– Мне даже представить страшно. Опять эти бесконечные кормления, бессонные ночи!
– Было бы здорово. Можно купить специальное сиденье на велик и колесить по городу.
– Возьми его напрокат.
Ясное дело, она имела в виду не сиденье, а ребенка. Джоанна разыскала свою новую подругу Эми и выложила все взахлеб:
– Я больше не могу, мне скучно и тошно!
Эми не разделяла ее точку зрения. Она любила детей, ей нравилось быть матерью. Она согласилась с Тедом, что можно вернуться на работу, когда дети подрастут, и заявила, что ей не бывает скучно с собственным ребенком. Джоанна почувствовала себя так, словно получила двойку в четверти. И тут Эми ее огорошила. У нее тоже имелась страшная тайна. У Эми был любовник – женатый психиатр. Джоанна даже подумать о таком не могла. Она впервые видела перед собой замужнюю женщину, признающуюся в измене, да еще с психиатром.
– А им разве можно? – спросила она, пытаясь скрыть смущение.
Обменявшись сокровенными тайнами, сестры по несчастью заключили друг дружку в объятия и распрощались. Джоанна была в смятении. Измена ничего не исправит, только добавит проблем. Хотя мысль нанять няню, чтобы освободить время для встреч с любовником, ее изрядно повеселила.
Тед всерьез считал, что сочувствует борьбе за женское равноправие. Честно стараясь «нести свою ношу», он звонил Джоанне перед приходом домой и спрашивал, что купить. Но отвечала за все она. Он помогал с Билли, купал его, водил гулять по выходным. Она покупала сыну одежду, вырабатывала режим питания, водила к врачу, следила за прививками и развитием, решала, когда приучать его к горшку и перекладывать из колыбельки в кроватку. Он был папочкой, а она – мамочкой. Тед знал, что должен помогать, и очень старался. Только этого было мало.
Сверстники Билли на игровой площадке проходили через одинаковые стадии увлечения жирафами и велосипедами, а в три года всем пришло время поступить в детский сад.
– Интересно, как мне удалось вырасти, не посещая детский сад за полторы тысячи долларов в год? – саркастично спросил Тед. – Стоит ли выбрасывать чертову уйму денег на то, что трехлетний ребенок будет сидеть и рисовать картинки в компании себе подобных?
Джоанна проявила твердость, зная, что получит несколько свободных часов в день.
– Все дети идут в сад, и если Билли не пойдет, он безнадежно отстанет в развитии, разучится говорить и никогда не восполнит этих потерь, – заявила она.
Теду пришлось выписать чек, и Билли стал посещать садик «Котятки». Правда, это не принесло Джоанне заметного облегчения. Тед иногда одевал сынишку по утрам и отводил в сад, но мальчик возвращался домой уже к обеду, и Джоанна должна была проводить с ним целый день, казавшийся ей бесконечным. Знакомые мамаши соглашались, что все трехлетки одинаковы, но это мало утешало Джоанну, когда Билли требовал не треугольные, а квадратные сэндвичи с арахисовым маслом, а молоко хотел пить из чашки с клоуном, а не из стакана со слоником. Он отказывался пользоваться помятой цветной бумагой, жаловался, что у гамбургера слишком твердая корочка, хотел желтый велосипед со звонком, как у Рэнди, а не красный с пищалкой и проливал на пол яблочный сок уже через десять минут после ухода уборщицы, получившей двадцатку.
Пусть Тед ворчал, что жизнь дорожает, дела в компании идут неважно и ему могут урезать зарплату – он хотя бы работал и обсуждал читательский спрос и стоимость страницы, а не марки арахисового масла. «Прости, Билли, я забыла, что ты любишь “Джиффи”, я почему-то думала, что “Скиппи”». «Нет, я же сказала, нельзя есть на завтрак сэндвич с мороженым!»
– Иду, иду! Я была в туалете. Ради бога, ты не можешь сам достать эту чертову машину?
– Мамочка, не кричи на меня!
– Да перестань ты реветь!
Он плакал еще громче, и приходилось обнимать и успокаивать его, а ее никто не успокаивал.
Глава четвертая
Когда она играла Белоснежку в школьном спектакле, у нее от волнения началась крапивница. И когда заняла второе место по красоте на выпускном. И на первом свидании с Филипом из Гарварда. Родители всегда были готовы купить ей кашемировый свитер или новый браслет, а первые годы в Нью-Йорке помогали оплачивать квартиру. Во время третьего романа с женатым Джоанна задумалась, не превращается ли это в привычку, и ее снова обсыпало. Она позвонила маме, которой показалось, что дочка загрустила, и получила чек на двадцать пять долларов (порадуй себя, доченька). От волнения у нее всегда начиналась крапивница, и родители держали наготове каламиновый лосьон.
Учась на курсах секретарей, Джоанна однажды почувствовала знакомый зуд под кожей и испугалась, что снова покроется пятнами. С тех пор она старалась избегать стресса. Всегда соблюдала порядок на рабочем столе, делала все вовремя, чтобы не волноваться, и не брала на себя больше, чем могла осилить. Хорошая секретарша – вполне достойная работа. Она не собиралась строить карьеру, жертвуя сном и едой, зарабатывая нервный тик, как знакомые по прежней жизни женщины-руководители. Мне не нужна крапивница.
* * *
– Что это? – спросил Тед, увидев ее раздетой в один из редких вечеров (не чаще раза в неделю), когда они собирались заняться любовью. Трехгодовалый ребенок – сущее наказание. Оба так уставали!
– Ничего, фруктов переела.
Ее спасли господа Уилсон и Данлоп. Пара часов на корте – и сыпи как не бывало. Скоро Джоанна полностью отдалась почти забытой страсти. В старших классах она занималась теннисом наряду с уроками фортепиано и чечетки. В колледже играла постоянно, удивляя спортивных поклонников умением перебросить мяч через сетку, а вот после переезда в Нью-Йорк – редко, еще до встречи с Тедом. Он больше любил велосипед, иногда выходил на школьную площадку и играл с соседскими подростками в баскетбол. Возвращался измученный и начинал вспоминать чудесные старые времена в Бронксе.
Эми обмолвилась, что тоже когда-то играла в теннис. Они купили абонементы и начали тренироваться в Центральном парке. Сначала раз в неделю по утрам, пока дети в саду, потом два. Чуть позже Джоанна стала брать платные уроки – двух раз в неделю ей уже не хватало. Когда выигрывала, у нее поднималось настроение, и наоборот. Она мысленно прокручивала в памяти удары и анализировала ошибки перед сном, смотрела турниры по телевизору, стала играть заметно лучше и с легкостью побеждала Эми. Теннис помог ей продержаться до лета.
Компания Теда испытывала финансовые трудности, ему урезали зарплату на десять процентов и попросили ограничиться неделей отпуска. Джоанна заявила, что у нее расплавятся мозги, если придется в удушающую летнюю жару водить Билли на пустую площадку. Тед проявил понимание и предложил компромисс: Билли посещает летнюю группу в садике, в августе они позволяют себе неделю скромного загородного отдыха; Джоанна отказывается от дорогостоящих уроков, но продолжает играть с Эми и еще двумя мамашами из садика. Она загорела, постройнела и выглядела просто сногсшибательно в белой теннисной юбочке и носках с помпонами, с яркой повязкой на волосах и спортивной сумкой «Адидас».
У Джоанны не было отбоя от мужчин, которые хотели сыграть с ней пару сетов просто ради того, чтобы завязать знакомство. Ее искушали фантазии: уйти после игры с симпатичным Луисом, Эриком или Кэлом, заняться любовью, а потом говорить о теннисе, а не о гаражах из кубиков.
Августовская неделя отпуска показалась Джоанне бесконечной. Тед говорил только о работе, о том, что компания переживает трудные времена. Он гадал, удержится ли в своем кресле до конца года. У меня тоже трудные времена, думала Джоанна. Почему бы нам не обсудить мои проблемы? Она тонула в океане мелочей, которые казались Теду пустяками.
Они сняли недорогой домик в Хэмптон-Бэйс. На рекламных брошюрах курортный городок для среднего класса выглядел райским уголком, а в реальности кишел лодками, рыбаками и комарами. Билли попал в окружение детей постарше, не мог приспособиться к новой обстановке и цеплялся за ее юбку.
– Иди поиграй, Билли! Во что ты хочешь играть?
– Я не могу решить.
Это нормально для трех лет употреблять слово «решить»? Он такой развитый, такой славный и так ее достал!
– Ну, иди поплавай.
– Господи, Джоанна, ты с ума сошла? Он не умеет плавать!
– Ну так научи его. Я отдыхаю. Я имею право расслабиться?
Мужчины отправились в бассейн, а Джоанна поклялась себе больше никогда не ездить в отпуск с семьей – во всяком случае, туда, где нет теннисных кортов.
Корты Тед нашел. Местный клуб сдавал их посторонним за почасовую плату и даже предоставлял услуги няни.
– Ты же говорила, что будешь играть со мной!
Ракетку Джоанна захватила с собой, а Тед взял напрокат.
– Тебе что, трудно поиграть со мной часок?
Часок показался Джоанне неделей. Тед был никудышным теннисистом и топтался на площадке, как медведь. Рядом играли две смешанные пары постарше. Мячи Теда постоянно улетали на соседний корт, он бросался их доставать, путался под ногами и забывал возвращать чужие. Кроме того, Билли ухитрился сбежать от несовершеннолетней няни и вертелся у ограды, хныча, что ему не дают яблочного сока, а спрайт он терпеть не может. Пока Джоанна отводила беглеца обратно, Тед отправил мяч за забор и присвоил чужой. Она стыдилась его, жалкого неудачника из Бронкса. Ночью отдалась ему автоматически, просто ждала, когда он кончит, даже не пытаясь получить удовольствие.
В последний день отдыха, который наконец наступил, Джоанна бросила Билли с Тедом у бассейна и спустилась к пляжу. Села на причал, глядя в маслянистую воду. Они хоть заметили, что я ушла? Или им безразлично? Да какая разница! Надоели! Как только приеду, позвоню Эми договориться на понедельник. И так целую неделю потеряла из-за этого клоуна. Господи, какая жара! В жизни не было такого отпуска! Хуже не бывает.
У причала покачивались лодки. Прыгнув в одну из них, Джоанна оттолкнулась и опустила весла в воду. Осталось только дождаться, чтобы проходящий мимо катер поднял волну и перевернул лодку. Сделав пару гребков, она предоставила суденышку полную свободу. Была ли я когда-нибудь счастлива? В школе? Как покраснела от злости Вики Коул, когда Марти Расселл пригласил на свидание не ее, а меня! Приятно знать, что ты самая красивая! Интересно, где они теперь? Может, в эту самую минуту Вики тоже дрейфует в какой-нибудь лодке, размышляя, что стало со мной? В колледже было неплохо. Первый год в Нью-Йорке – вообще отлично. Потом – то лучше, то хуже. Но так ужасно, как сейчас, не было никогда. Смертельная скука, постоянное нервное напряжение и споры с Билли. Все надоело: вечно ноющий сынишка, зануда Тед, дурацкий отпуск… который должен был спасти от скуки. Может, свеситься через борт и упасть в воду? Приятнее, чем сунуть голову в духовку, в такую-то жару. Родители поплачут и устроят пышные похороны, как полагается. Тед отлично справится без меня. Не пройдет и двух лет, как он женится на противной жирной корове из Бронкса, которая раскормит его по своему образу и подобию и сделает счастливым.
Гребя обратно к причалу, Джоанна увидела, что муж с сыном стоят у кромки воды и ловят мелких рыбешек в привязанную веревкой молочную бутылку с кусочками хлеба. Они даже не заметили ее отсутствия.
– Я сегодня ходила к Джею Уолтеру.
– Да?
– Напомнить о себе, узнать насчет работы.
– И что?
– Пока ничего.
– Этого следовало ожидать. Времена тяжелые. Я же тебе говорил, что мне урезали зарплату.
– Но они будут иметь меня в виду.
– Джоанна!
– Что ты бесишься?
– Давай подсчитаем. Сколько ты там зарабатывала? Сто семьдесят пять в неделю? Чистыми получается примерно сто тридцать. Почем сейчас домработницы?
– Сотня.
– Если повезет. Остается тридцать долларов. Двадцатка на ланчи, проезд и кофе. Твой доход составит десять долларов в неделю. А еще надо покупать одежду, в которой не стыдно прийти в офис – хотя бы одну блузку или юбку в месяц. Не хватает.
– Дело не в деньгах.
– В них тоже. Слишком накладно.
– Мне нужна работа.
– А ребенку нужна мать. Черт, Джоанна, потерпи еще пару лет! Ты хочешь испортить ему детство?
В остальных вопросах Тед проявлял гибкость – даже большую, чем другие отцы семейств. Он гулял с Билли в парке, иногда готовил еду – что-нибудь незатейливое, из холостяцкой жизни. Тед уделял ребенку и домашним делам значительно больше времени, чем его собственный отец и мужчины того поколения. Но когда дело касалось трудоустройства жены, он был, по выражению Билли, упрямее Фреда Флинтстоуна.
Стоило Джоанне заикнуться о работе, как он переводил разговор на другое.
– Давай лучше забацаем второго ребенка?
– Я ложусь спать. Начинай без меня.
Джоанна планировала хозяйство, ездила за покупками, готовила еду, покупала одежду, водила Билли в садик и бог весть куда еще. Играла в теннис. Время шло, хоть и медленно. Ей исполнилось тридцать два, а Билли шел четвертый год. Больше всего она любила сына, когда тот спокойно засыпал и не морочил голову из-за неправильного арахисового масла.
Пытаясь разобраться в себе, она выискивала в журналах статьи о подобных проблемах. Я не чудовище. Сидеть дома с ребенком тяжело и утомительно, и не для меня одной. Живя в центре Нью-Йорка, они с Тельмой и Эми оставались провинциальными клушами, которые общаются на площадке и смотрят, как растут их дети, а потом идут пить чай и готовить бараньи отбивные мужьям.
Тед знал, что Джоанна не смирилась, и искренне верил, что помогает жене, взяв на себя часть домашних дел. Он обсуждал это со своим приятелем Марвом из «Ньюсуик», который сказал, что у него в семье тоже не все гладко, как и у всех знакомых. Марв с женой решили переехать за город – начать все сначала. Глава рекламного отдела Джим О’Коннор, продержавшийся в браке двадцать пять лет, гуру семейной жизни, от которого уже в полдень разило виски, задумчиво изрек:
– Женщина есть женщина.
Тед с Джоанной почти не ссорились. Просто в отношениях появился холодок. Она порой злилась, отказывалась от секса под предлогом усталости, он отвечал той же монетой. У остальных дела обстояли не лучше. Как-то он позвал на ланч стоматолога Чарли – они впервые встретились без жен и говорили не о детях. Тед признался, что у них с Джоанной не ладится. Чарли понимающе кивнул. Стоматологи – уважаемые люди, достойные доверия. Чарли выдал рецепт: он уже два года трахает свою медсестру – прямо в зубоврачебном кресле. Временные пломбы – временные чувства…
На этом фоне их брак выглядел ничем не хуже других. Наверное, это моя вина, что она отдалилась, размышлял Тед, у меня постоянно одна работа на уме. Джоанна по-прежнему красавица. Нам нужен второй ребенок. Это нас сблизит, как рождение Билли. Лучше не тянуть. Я, Джоанна, Билли и еще одно чудесное маленькое существо. Тед уже представлял себе большую крепкую семью, как на рекламной картинке. Первые несколько лет были трудными, однако со временем станет легче, у них ведь уже есть опыт. Через пару лет малыши подрастут, и у него будет потрясающая семья: очаровательная жена, прелестные детишки. Он создаст идеальный мир, свою вселенную, в которой все будет вращаться вокруг него – мужа, отца. Эта выстроенная собственными руками империя позволит ему забыть о собственной непривлекательности, о неодобрении родителей, о долгих годах, когда он искал свое место.
Тед обманывал себя, строя замки из песка.
– И скатерть с Чарли Брауном.
– Да, Билли.
– И шляпы, как у Ким. У всех клоунские, а у меня – королевская.
– Хорошо.
– Запиши, мамочка, чтобы не забыть.
– Есть. Скатерть с Чарли Брауном, шляпы.
– У меня – королевская.
– Да, я записала. Видишь букву «ка»? Это и есть «королевская».
– А торт будет?
– Конечно. Он уже в списке.
– Покажи. На какую он букву?
– Вот. На «тэ».
– С Микки-Маусом?
– Не знаю, делают ли в «Баскин Роббинс» торты с Микки-Маусом.
