А потом на экскурсию приехали школьники – и одного мальчика стошнило прямо на пол. Теперь и уборщицы не сомневались в том, что проклятие существует.
– Говорил же, – прошептал Питер, когда после закрытия музея котята наблюдали за уроком охоты. – Одни беды от этого папируса. Фараон недоволен, что его забрали! Дедушка Айвен сказал, что у мумии Тутмоса Первого было три саркофага. Видите, как всё запутано. Наверняка его дух в бешенстве. И теперь музею грозит несчастье!
– Глупости, – возразила Таша и добавила, взмахнув хвостом: – А моя очередь ещё не подошла?
Котята посмотрели на Бориса, припавшего к полу и готового к прыжку.
– Отлично, – похвалил внука дед Айвен. – Теперь жди и наблюдай… не пружинь на лапах… не пружинь, говорю тебе!
Борис перекатился через голову и неуклюже плюхнулся на бок. Он покосился на котят и помрачнел. Бьянка ухмылялась, а Таша с Питером едва сдерживали смех. У Питера аж вся мордочка сморщилась.
– Ты в порядке, мой хороший? – спросила Дымка, ласково касаясь сына мягкой лапой.
– Да, – пробормотал Борис, поднимаясь.
Он был самым крупным и сильным из музейных котят, однако ещё и самым неуклюжим. Борис не сомневался, что рано или поздно станет грозой крыс: надо только немного поработать над ловкостью. Мама и дедушка каждый день учили малышей своему мастерству, чтобы те выросли в настоящих охотников.
– Отдохни немного, – предложила Дымка. – Попробуй ты, Таша. Представь, что вдоль стены крадётся большая серая крыса и ты её заметила…
Таша напряглась, навострила ушки и принялась водить хвостом из стороны в сторону. Борис посмотрел, как она подбирается к воображаемой добыче, и вздохнул. Сейчас его сестра выглядела такой… опытной. А он поймал бы крысу, пожалуй, лишь одним способом: случайно упав на неё и придавив всем своим весом.
Может, он переел за ужином, поэтому и не такой ловкий? Ведь на полный желудок особо не попрыгаешь. Жалко, что они занимаются поздно вечером. Хотя понятно, что мама с дедушкой хотят обучать их в залах, которые котята однажды будут охранять. А днём в музее снуют толпы посетителей.
Таша рыскала по залу, рисуя в воображении зверька с чёрными глазами-бусинами и острыми зубами. Если честно, грызуны сильно её пугали. Охотиться понарошку – это одно, а встретиться мордочкой к мордочке с настоящей живой крысой – совсем другое! Да и Борис говорил, что видел крыс вдвое крупнее Таши!
– Высоко не поднимайся, – подсказала мама, и Таша ещё сильнее прижалась к полу.
Лапки у кошечки тряслись от натуги.
– Отлично, отлично, – мурчал дед Айвен. – Прекрасная форма, полосатик!
– Её зовут Таша, – со вздохом напомнила Дымка.
– Да я и сам помню! А теперь назад! Назад – и как можно быстрее!
Таша развернулась и быстро пересекла зал, цокая когтями по скользкому полу. Она едва успела затормозить, чтобы не врезаться в других котят.
– Хм, – с важным видом протянул дедушка. – Хорошо. Молодец.
Таша просияла. Её редко хвалили. Чаще отчитывали за то, что она витала в облаках. Но как тут не замечтаешься, когда в музее столько великолепных и таинственных сокровищ?
Наступила очередь Питера, и он вышел на середину зала. А Таша уселась отдохнуть и немного умыться. Она вылизала лапы и провела ими за ушами. Внезапно ей на глаза попался высокий постамент, возвышающийся над всеми остальными.
Бронзовая статуя Бастет, богини-кошки, была её любимым экспонатом в Египетском зале. Скульптуру создали более двух с половиной тысяч лет назад, но даже сейчас она напоминала Таше многих знакомых кошек. И Таша надеялась, что сама иногда походила на эту богиню, по крайней мере в те дни, когда выглядела особенно хорошо и опрятно.
Таша знала, что Бастет – египетская богиня радости и любви, тайн и секретов, песен и веселья, но в первую очередь она покровительствовала кошкам.
– Спасибо, – прошептала Таша. – Ты мне помогла, да? Обычно я не блещу на уроках.
Бронзовая кошка смотрела сквозь неё, и золотые серьги блестели в вечернем полумраке. Жаль, что она находилась за стеклом. Таша понимала, что статуя очень ценная и хрупкая, но ей так хотелось прижаться к Бастет, ткнуться в неё мордочкой хотя бы раз. Тогда холодная кожа Бастет потеплела бы, стала мягкой и коричневой, с шёрсткой в полоску, и богиня тоже ласково потёрлась бы о Ташу.
– Видел, Борис? – строго произнёс дед Айвен у неё за спиной. – Чёрный котёнок, чьё имя я никак не могу запомнить, показал вам всем отличный пример. А что для этого нужно? Практика, мои дорогие, практика! Учитесь управлять своими лапами!
– Да, дедушка, – тихо пробормотал Борис.
Таша подбежала к брату и нежно ткнулась в него мордочкой. Она не считала, что Борис был так уж плох.
– Я то и дело заваливаюсь вперёд, – шепнула она котёнку на ухо, чтобы немного его подбодрить.
– Да, но сегодня у меня особенно неудачный день, – со вздохом объяснил Борис. – Небось из-за дурацкой бумажки. Ведь на ней лежит проклятие!
Он взглянул исподлобья на витрину с папирусом.
– Неправда, – прошипела Таша, но её усики тревожно вздрогнули.
Кошечка нутром чуяла неладное. Питер гордо шагал к ним, но уже в следующую секунду уши малыша прижались к голове, а шерсть на спине встала дыбом. А потом раздался громкий треск, и сияющая чёрная шёрстка Питера внезапно окрасилась в серый. Таша подняла глаза к потолку и ахнула.
Наверху появилась громадная тёмная трещина, которая разветвлялась, словно река на карте, и из неё серо-белым дождём сыпалась штукатурка!
– Бежим! – закричал Борис.
Питер метнулся в сторону, а на тот участок пола, где он только что стоял, обрушился огромный кусок потолка. Обломки штукатурки разлетелись в разные стороны.
– Питер! – мяукнула Таша, подбегая к другу. Она окинула взглядом Египетский зал и воскликнула: – А как же сокровища? Статуя Бастет! Саркофаги! Папирус!
– Уходим! Быстро! – прошипела Дымка, подгоняя котят к выходу.
Они послушно семенили за мамой, оглядываясь на картину ужасного разрушения. Правда, из-за плотной завесы пыли они не смогли толком ничего разглядеть.
– Ты в порядке? – спросил Борис у Питера, а Бьянка поспешила умыть малыша, который после происшествия в зале из худенького чёрного котёнка в мгновение ока превратился в худенького серого.
– Вылизывать его нет смысла, – проворчал дедушка Айвен. – Ему нужно помыться.
Питер испуганно уставился на старого белого кота, но тот принялся говорить о другом:
– Где охранник, когда он так нужен? Ну и лодырь! Нет бы сразу прибежать… ага!
По коридору к ним спешил Старик, что-то бормоча в рацию прямо на ходу. Он замер у порога, глядя на обвалившийся потолок. Глаза у него округлились от страха.
– Наконец-то, – промурчала Дымка. – Малыши, мы идём в подвал. Мы ведь не хотим, чтобы Старик подумал, будто это случилось из-за нас.
– Он уже так думает, – прошептал Питер. – Вон как он на нас смотрит.
Котята обернулись и обнаружили, что Питер прав. Пожилой охранник косился на них с подозрением.
– Ну и как мы могли сломать потолок?! – возмутился Борис. – Как он вообще себе это представляет?
Остальные котята обменялись многозначительными взглядами, и Борис надулся.
– Эй, чего вы? Я недавно только динозавра сломал! И то не всего, а так… часть хвоста. Кстати, мы успели его починить, и никто ничего не заметил!
Глава вторая
После того случая Старик часто с подозрением поглядывал на котят, и Борису казалось, что еды им стали давать меньше обычного.
– Да разве это завтрак?! – жаловался он Питеру, когда утром котята решили посмотреть, что интересного происходит в Египетском зале.
Таша и Бьянка уже убежали вперёд.
– Никакого мяса, сплошные коричневые шарики, – продолжал Борис. – Я даже не наелся! Старик из вредности нас недокармливает. Думает, мы потолок сломали. Почему Таша не верит, что папирус проклят? Он испортил наш завтрак – лучшую часть дня! Надо что-то сделать, пока хуже не стало.
– Мне завтрак понравился, – скромно заметил Питер.
Борис грустно покачал головой. Питер появился в музее дождливой ночью, всего пару недель назад. Раньше малыш жил на улице и часто голодал. Борис не мог себе представить, каково это. Но ведь и уличный кот должен понимать разницу между сухим кормом и лакомыми кусочками рыбы?
Накануне Старик передал кому-то по рации о произошедшем, и в зале собралась целая толпа суетливых сотрудников с папками-планшетами. Дедушка Айвен доложил об увиденном, когда спустился в подвал.
– Египетский и Римский залы на время закроют, пока не починят потолок, – объяснил он.
Котята лежали в гнёздышке из старых тканей и притворялись, будто спят, но на самом деле внимательно слушали Айвена.
Все взрослые коты зашлись обеспокоенными возгласами «мяу». Посетители обожали Египетский зал. Наверняка они расстроятся, если узнают, что его закрыли, пускай и временно.
Питер с Борисом пробрались под перегородками, которыми работники перекрыли проход, и прислушались к странным звукам из Египетского зала: стукам, скрипам, крикам. Для музея такой шум казался очень непривычным. Разве что за исключением тех моментов, когда на экскурсии были непослушные школьники.
– Ой, осторожно! – пискнул Питер.
Перегородку отодвинули, и из-за неё вышли два здоровяка. Маленькие котята прижались к стене, чтобы не попасть людям под ноги. К счастью, рабочие смотрели только на большую коробку, которую несли в руках.
– Что они делают? – задался вопросом Борис.
– Наверное, уносят экспонаты в безопасное место, – предположил Питер. – Как думаешь, они всё уберут? Саркофаги выглядят тяжёлыми. Они ведь каменные! Их без подъёмного крана и от пола не оторвёшь!
Борис восторженно замурлыкал.
– Правда? Я никогда не видел подъёмный кран. Только вообрази, сколько интересного здесь появится, когда рабочие займутся потолком. Дрели! Бетономешалки! Или даже углошлифовальная машина!
Питер нахмурился.
– Понятия не имею, что это такое.
– Она нужна для шлифовки и резки… – пробормотал Борис, повесив голову. – Мне нравятся всякие интересные устройства, – признался он.
Питер перевёл взгляд на Египетский зал и творившийся в нём хаос.
– Хм… тогда надо быть осторожнее. Вряд ли они обрадуются, если увидят нас. И твоя мама просила не мешаться у людей под ногами. Они же очень заняты.
– Не понимаю, почему нам нельзя туда зайти, – проворчал Борис, отводя глаза. – Мы должны отпугивать крыс, правильно? Вдруг они решат полакомиться экспонатами под шумок? Может, прямо сейчас крадутся к мумии!
Он поспешил к двери, подняв хвост трубой. Питер тяжело вздохнул и побежал вслед за другом.
В зале было полно народу. Пожилая профессорша египтологии раздавала указания, а её подчинённые носились туда-сюда, паковали ценные вещи в ящики и готовили деревянные каркасы для чересчур крупных экспонатов, которые было сложно перенести. В первую очередь расчищали центр зала, тот участок, куда обвалился потолок. Много кого из сотрудников котята узнали сразу, но были среди них и новые лица. На металлической передвижной платформе стояли трое рабочих в касках (и ещё один мужчина в костюме, совсем незнакомый Питеру) и смотрели вверх.
– Вышка-тура! – блаженно воскликнул Борис. – Всегда мечтал на такую забраться!
– А откуда тебе и это известно? – поразился Питер.
– Мне нравится всё, что быстро движется и шумит, всё большое и металлическое… – ответил Борис и с надеждой посмотрел на строительную вышку. – Как думаешь, нас туда пустят?
– Нет, – твёрдо ответил Питер.
