– Лиза, что ты делаешь? – раздался за спиной голос мужа.
– Вещи собираю, не видишь разве? – ответила я мужу, не останавливаясь и не прекращая своего занятия, планомерно, по порядку, собирая стопки вещей мужа и укладывая их в чемодан.
– Лиза, ну что ты тут истерики устраиваешь? Ты же понимаешь, что я люблю только тебя! – голос мужа звучал, почему-то, устало. Хотя, что же это я? Он ведь тут не отдыхал. С такой молодухой разве ж отдохнешь? Для тихого отдыха у него же есть я, его законная жена!
– Ты сейчас ещё мне скажи, что вот то, что я тут только что видела, это не то, что я думаю, – усмехнулась я, – или погоди, вы с Ниночкой оформляли очередной договор, она облилась кофе, и потому ты любезно предложил ей мой халатик? Так, да?
– Лиза! – муж повысил голос.
Договорить я ему не дала:
– А скажи-ка мне, Артурчик, – да, я специально назвала мужа так же, как только что его называла Ниночка, – ты ей только халатик из моих вещей предложил? Нижнее бельё на ней своё? Точно? Ах, ну, да, у нас же с Ниночкой разный размер груди, да, пожалуй, что и трусиков тоже!
– Лиза, ты же сама понимаешь, что всё это выглядит как водевиль!
– Не выглядит! – перебила я мужа.
– Что? – Артур явно сбился с мысли.
– Не выглядит, говорю! В водевиле ещё и поют, а мы только разговариваем.
– Лиза! Ну, ты же умная женщина, должна же понимать, что Ниночка – это одноразовая акция. Только секс!
– Ага, и ничего личного, – добавила я, – ты ещё скажи, что это тут вот у тебя была произвольная программа! Устал обязательную с женой выполнять, да?
– Боже, Лиза! Что ты несёшь!! – Артур опять повысил голос.
– Это ты сейчас вещи свои отсюда понесешь, а я с тобой разговариваю. И да, мне ты вот таких произвольных программ, – я обвела рукой весь их романтИк из свечей и лепестков роз, – ни разу не устраивал.
Хорошо, всё-таки, что у нас в гардеробе всё так чётко устроено: мои полки справа, полки мужа слева. О! Да у него даже и полки слева! Мелькнула дурацкая мысль.
– Извини, дорогой, все твои вещи в один чемодан не влезут. Но остальные я сложу завтра, хотя, вот эта вещь точно ещё поместится! – я, начав застегивать молнию на чемодане, увидела свой халатик, который Ниночка так не аккуратно бросила на кровать. Хороший халатик, шелковый, мой любимый. Был. До сегодняшнего дня. Я свернула его и тоже положила в чемодан, теперь я его точно не смогу надеть.
– Ладно! Я вижу, что сегодня разговора точно не получится! – зло бросил муж уже в прихожей, – переночую сегодня в гостинице!
Глава 2
Артур ушёл, не забыв прихватить и чемодан со своими вещами. В квартире наступила звенящая тишина. Всё-таки, умели раньше дома строить. Звукоизоляция была хорошей – соседей не слышно абсолютно, впрочем, как и им нас. Хотя, о чем это я? Нас то что подслушивать? Я вот даже скандала с битьем посуды не закатила. Хотя имела полное на то право. И тут я услышала, что пиликнуло входящее сообщение. Точно! Я не сообщила родителям, что добралась до квартиры!
Мама: "Ты уже дома?"
Я: "Да, мам, всё хорошо! Извини, что сразу не написала. Я в душ и спать. Спасибо за отличные выходные, и передавай привет папе!"
Мама: "Передам. Артуру тоже от нас привет! Надеюсь, что ему подойдёт тот кашемировый бадлон, что мы так удачно купили. Спокойной ночи!"
Я: "Да, мам, вам с папой тоже хороших снов!"
– А вот фигу Артуру на постном масле, а не кашемировый бадлон, теперь! – ответила я на мамино сообщение вслух сама себе, понятно, что не маме. Уж им точно не нужны никакие подробности сегодняшнего вечера!
Только я собралась положить телефон, как опять раздался звук входящего сообщения. Высветилось имя "Герман".
– Ого! А вот если б ты, Лизавета, сейчас не выставила мужа, чтоб ты ему сказала? – усмехнулась я сама себе.
Герман: "Сюрприз для мужа удался?"
Вот же, как в воду глядел! И мне вдруг захотелось написать ему правду, но я остановила сама себя, решив, зачем ему мои проблемы? Случайный попутчик и не более того, так что, нет, не буду я ничего ему писать.
Как оказалось, не только в поезде бывают случайные попутчики, с которыми легко общаться, а и в самолете тоже. Это я домой летела. А вот он сюда по делам. Дела сделает и улетит обратно в свой Берлин. Вот и пусть у него обо мне останется только приятное воспоминание, а потому, не будем его портить!
Я: " Да уж… Как говорил один мой старинный знакомый, кому сюрприз, а кому и удар!"
Герман: "Не хочется говорить фразу: "А я же говорил!". Поэтому просто скажу, что красивым женщинам допустимо ошибаться!)))))" Ещё и целая куча скобок, подразумевающих, что он улыбается. Вот же редиска!!
Я: "Граф, почему то мне кажется, что вы хотите меня обидеть!" – процитировала я оперетту "Сильва".
Герман: "Спасибо за графа! Да, хорошая экранизация "Сильвы". И, кстати, в нашем роду действительно был один граф, так что ты не ошиблась!)))))" И опять в конце сообщения куча улыбочек. Смешно ему!
Не успела я что-то на это ответить, как от Германа прилетело ещё одно сообщение:
"И почему мы не знали друг друга до этого рейса? Мы болтались по свету, земле и воде. Совершенно случайно нам дали билеты на соседние кресла на большой высоте!"
– Ага! Я тоже люблю эту песенку группы "Сплин". Вот только слова перевирать не надо! А потому ты сам напросился на слова припева, граф:
" И ТВОЁ сердце остановилось, ТВОЁ сердце замерло!"
Герман: " Полностью согласен с твоей версией припева в этой песне! И так мне даже больше нравится!"
Я и сама не заметила, как стала улыбаться, пока строчила сообщения. Интересно, а вот это сейчас у нас с ним флирт? А изменой это может считаться?
Я: "Спокойной ночи! И пусть ТВОЁ сердце бьётся ровно и без остановок. Я просто уверена, что оно у тебя большое и доброе!"
Герман: "И тебе приятных снов! И можно, я буду называть тебя Элизабет?"
– Вот же ж! Мои родители оценили бы! – я рассмеялась, прочитав это и написала в ответ:
"Да, ТЕБЕ можно!"
Герман оказался приятным собеседником. В кои веки я не заметила, как пролетели почти четыре часа полёта. Да чего уж там! Сама себе удивляюсь, что номер телефона дала. Флиртовать, пусть даже и с приятными, во всех отношениях, мужчинами, это не про меня. А сейчас вот сижу, как старшеклассница, строчу сообщения и улыбаюсь. Хотя сама же, своими же руками выставила мужа из дома. По законам жанра, я сейчас рыдать должна от обиды на мужа и за потраченные на него лучшие годы. Но рыдать почему-то сегодня не хотелось. Вот, то есть, абсолютно!
– Да Вы, милочка, профурсетка! – сказала бы всё та же Зоя Павловна.
Ага, стала вдруг к своим почти 45-ти годам. Старовата я уже для профурсетки то, однако…
Если уж быть точным, то билеты у нас с Германом были совсем даже не на соседние кресла, в смысле, места. У меня эконом, у него бизнес-класс. Но оказалось, что на регистрации что-то напутали с местами, и поэтому моё место было занято инвалидом. Было, правда, рядом с ним и его сопровождающим одно пустое место, но, видимо, и оно было ими оплачено. Багаж сдан, выдворять меня без чемодана не рискнули, рядом со мной будут сидеть мужчина инвалид и его сопровождающий. Ну, или я рядом с ними должна была сидеть, уж не знаю. Лично меня такое соседство не пугало, но мужчине в инвалидной коляске, видимо, было не очень удобно, поэтому ко мне подошла стюардесса и предложила пересесть в бизнес-класс.
Да без проблем! В бизнес-класс, потому что в нашей, народной, части самолёта, всё было занято. Спорить я, конечно же, не стала. А уж когда меня посадили рядом с тем приятным, во всех отношениях, мужчиной, да ещё и предложили шампанского до взлёта, то и вообще жизнь заиграла другими красками.
– Позвольте представиться: Герман. Герман Штерн, – обратился ко мне мой новый сосед. Обычно, всё-таки, в самолётах люди редко знакомятся. Общаются-то и то не всегда. Это ж вам не поезд. Лететь всего четыре часа, все, как правило, занимаются своими делами. А тут так сразу и своё имя и фамилию назвал. Надо же, каков наглец, хотелось мне сказать, но вместо этого я рассмеялась и представилась в ответ:
– Елизавета. Елизавета Герман.
Тут уж настала его очередь рассмеяться.
– Нас, кажется, сама судьба свела. Не находите?
– Точнее уж, наша родная российская авиакомпания.
– Вы так считаете? – он улыбался, явно получая удовольствие. А с чего бы это? Но увидев в его руке стаканчик с жидкостью чайного цвета, поняла, что у него кое-что покрепче шампанского там налито.
– А с чем именно Вы не согласны, позвольте узнать? С тем, что свела не судьба, а авиакомпания? Или то, что она родная российская?
Ох, что-то я разговорилась. Ещё вон и шампанское не допила!
– Ох, Елизавета Герман, нам с Вами, с нашими именами и фамилиями, большой вопрос, какая из стран для нас роднее. Вы ведь из обрусевших немцев, так?
– Да. А Вы?
– А я из русских немцев, – усмехнулся он.
– Ну, в плане более близкого родства, тут, пожалуй, я уточню. Для меня, всё-таки, Германия неродная. Родилась и выросла я в России. Да, Вы правы, мы из обрусевших немцев. Но вот я лично воспринимаю себя русской. Хоть в моих венах и течет немецкая кровь. А вот родители мои уже последние двадцать лет да, русские немцы. Здесь они были немцами, а переехав жить в Германию, стали русскими. Парадокс.
– Ну, Вам, должно быть, легче. А меня родители увезли в Германию, когда мне всего десять лет было. Так что, хоть я и родился в России, но большая часть моей жизни прошла в Германии. И всё равно я русский немец. Так Вы, значит, к родителям летали?
– Да. К ним. А знаете, Герман, наверное, я всё-таки соглашусь с Вами про судьбу.
– Вот как? – он явно веселился.
– Не смотрите на меня, как, – я запнулась, – как на полную блондинку!
Он рассмеялся от души, искренне.
– Я, конечно, блондинка от природы. Но я сейчас о другом. Мой рейс, вообще-то, завтра. Но позвонила подруга и попросила её подменить. Вот я и возвращаюсь домой на один день раньше, чем собиралась.
– Вот, вот! – улыбнулся Герман, сверкнув идеальными зубами, – я тоже, обычно, – он почему-то замялся, – другими авиалиниями летаю, но сегодня изменил своему правилу и полетел вот этим, вечерним рейсом. Это я про то, что судьба свела. Ох, Елизавета, давно я так не смеялся. Девушка, можно нам повторить? – обратился он к проходящей мимо стюардессе и показал сразу и на мой стаканчик, и на свой.
Только я было собралась сказать умную вещь, что принесут после взлёта, но осеклась, вдруг обнаружив, что мы уже взлетели. Да и нам уже принесли новые порции. И даже ведь не уточнили, что именно мы тут пьём. Вот это обслуживание в бизнес-классе! А Герман продолжил:
– Ну а домашних то Вы хоть предупредили, что раньше возвращаетесь?
– Зачем? Я ведь не в гости лечу, а домой. Да и не было меня всего два с половиной дня!
– Ну-ну! – он усмехнулся, – Вы так уверены в собственном муже?
Да какого чёрта? Всё хорошо у нас с мужем! Да, не позвонила сегодня, не предупредила. Ну и что? Машина моя на парковке в аэропорту стоит. Всё равно ведь встречать меня не надо. Ключи у меня от квартиры тоже с собой.
– Так Вы, значит, тоже в неурочное время прилетите, да?
– Да! – он хитро улыбнулся, больше ничего не сказал, а я, спасибо шампанскому, продолжила:
– И Вы, Герман, предупредили тех, к кому летите, что тоже в неурочное время прилетите?
– Нет. Не предупредил! – согласился он, продолжая улыбаться хитрой улыбкой.
– И я так понимаю, что Вы, как раз вот, не домой летите? – закончила я свой допрос дознание.
– Нет, я, можно сказать, что в гости, – рассмеялся он, почему-то с довольным выражением на лице и продолжил:
– Моя дочь учится в Москве. Вот лечу и к ней, и по делам. И, опережая Ваш вопрос, скажу: нет, больше мне некого предупреждать ни в России, ни в Германии. А у Вас, Елизавета, есть дети?
– Да, есть. Сын. Тоже студент. Он в Бауманке учится.
– Однако! – похвалил Герман.
– Да, мой сын – моя гордость.
– На какой кафедре учится?
– Сейчас, подожди, соберусь и воспроизведу! – я подняла указательный палец, призывая к тишине. Герман и правда замер, в ожидании – кафедра называется "Системы обработки информации и управления". Не спрашивай меня, как это переводится, и чем мой сын будет заниматься в реальной жизни! Веришь, сама не знаю! Это для меня всё равно, что параллельный мир.
Герман опять расхохотался:
– Лиза, ты потрясающая женщина! И да, я не возражаю, что мы перешли на "ты". Надо это отметить! – он поднял свой стаканчик.
– Не вижу препятствия! – мы с ним поднесли стаканчики в знак тоста, – и мне уже пора заканчивать пить. А то мне ещё за руль. Что-то я и так тут сама себя не узнаю. Сижу тут, пью с незнакомым мужчиной. Вот уже и на "ты" перешли. Начнёшь ещё с поцелуями приставать, а я женщина слабая, могу и не устоять. Так что я с выпивкой заканчиваю, – и я залпом выпила оставшееся шампанское.
– Ну вот! А я только начал планы строить, как мне начать к тебе с поцелуями приставать, – тон был шутливым, а вот взгляд был внимательным и, что интересно, трезвым.
Я тут, выходит, одна пила? Так, пора сходить носик попудрить. Вот ещё одно преимущество бизнес-класса: не надо идти через весь салон в хвост и, что самое противное, стоять там в проходе, ожидая, когда освободится туалет. По возвращению меня ждала горячая еда и стаканчик с водой. Ух, ты! Даже и кормят. Учуяв запах еды, я вдруг поняла, что проголодалась, или это алкоголь так на меня действует? Напротив Германа тоже стоял поднос с едой, но он не ел.
– Не голоден? Или принципиально не ешь в самолетах? Здесь, кажется, вкусно кормят, если судить по запаху!
– Почему же? Ем. Кормят здесь действительно вкусно. Тебя жду.
– Да? – это было приятно и неожиданно. Мы ведь не на ужине в ресторане. Мы просто попутчики. Вот я просто уверена, что мой муж не стал бы меня ждать в данной ситуации.
– Ну и, если уж совсем честно, то я не очень люблю есть в одиночестве, – усмехнулся он.
– Понятно. Спасибо, что пояснил. А то уж я решила, что это я так тебя впечатлила, что теперь ни пить, ни есть не можешь. Спокойно! – перебила я Германа, увидев, что он собирается что-то сказать, – не напрашиваюсь я на комплимент. Это во мне два бокала шампанского так шутить изволят. Приятного аппетита!
Герман в ответ только рассмеялся. Сделал он это как-то интимно, что ли, если можно так про смех сказать. Тихо и как будто сам с собой, мотнув при этом головой.
Кормили, действительно, вкусно – это приятно удивило. И даже кофе оказался вполне себе приличный. Для самолета, разумеется. Еда была упакована красиво и аккуратно. И даже приборы были из материала, только отдаленно напоминающего обычный пластик. Я редко ем в самолётах вот как раз из-за того, что обычно не вкусно и отдаёт пластмассой. Да и как можно есть ножом и вилкой из пластика? Опять же, хочется ведь хотя бы весь целлофан сразу снять, а куда его деть на маленьком столике, где и так уже подносом с едой всё занято?
