В отечественной историографии существует версия о том, что с 1610 года Пушечный приказ поменял название и стал именоваться Пушкарским приказом[49 - Лебедянская А.П. Архив Пушкарского приказа в его прошлом и настоящем. Л., 1946 (рукопись БФ ВИМАИВ и ВС); Богоявленский С.К. О Пушкарском приказе // Сб. в честь М.К. Любавского. Пг., 1917. С. 375.]. Однако обращение к источникам опровергает это предположение. В 1580-е гг. приказ именуется то Пушечным, то Пушкарским. В документах долгое время путали старое («Пушечный») и новое («Пушкарский») названия приказа. Так, словосочетание «Пушечный приказ» встречается в документах 1577–1598, 1627 гг., Пушкарский с 1582 г.
Ввиду неясности функций и работы Городового приказа в конце XVI – начале XVII в. уже в советское время на страницах научных журналов родилась дискуссия, в которой приняли участие известные историки А.П. Лебедянская, С.М. Каштанов, В.И. Буганов и др.[50 - Лебедянская А.П. Пушкарский приказ. Опыт изучения организации артиллерийского ведомства, управления и производства в Московском государстве в XVII столетии. Автореферат дисс…. канд. ист. наук. Л., 1949; Яковлева О.А. К статье «Материалы из истории русской техники в неопубликованной летописи первой четверти XVII в.» Городовой приказ в Московском государстве XVI в.» // Известия АН СССР. Отделение технических наук. 1951. № 9. С. 1432; Буганов В.И. О Городовом приказе в России XVI в. // Вопросы истории. 1962. № 10. С. 211–214; Каштанов С.М. Еще раз о Городовом приказе XVI в. // Вопросы истории. 1963. № 11. С. 211–213; Он же. Известие о Засечном приказе XVI века // Вопросы истории. 1968. № 7. С. 204;.]. В 2007 г. Д.В. Лисейцев пришел к выводу, что упоминаемый в 1577–1613 гг. Городовой и в конце XVI в. Засечный приказы – это иные названия того же Пушкарского[51 - Лисейцев Д.В. К вопросу о Городовом приказе конца XVI – начала XVII в. // Российская реальность конца XVI – первой половины XIX в.: Экономика. Общественный строй. Культура. Сборник статей к 80-летию Ю.А. Тихонова. М., 2007. С. 10–36.]. То есть, по мнению историка, Пушкарский приказ в документах могли именовать и Городовым, и Засечным. В справочнике Лисейцева Д.В., Рогожина Н.М., Эскина Ю.М. отмечено, что Пушкарский приказ «фигурировал также под названиями Городового, Городовых дел и Засечного приказов (что породило в науке ряд ошибочных гипотез об этих ведомствах)»[52 - Лисейцев Д.В., Рогожин Н.М., Эскин Ю.М. Приказы Московского государства XVI–XVII вв.: словарь-справочник. М.; СПб., 2015. С. 146.].
Основная аргументация о тождественности Пушкарского, Засечного и Городового приказов сводится к тому, что:
1. В 1577 г. на отписку воевод Борзуня в Городовой приказ стоит пометка об отсылке грамоты к Истоме Евскому, который через три года упоминается как дьяк Пушечного приказа. Еще 3 июня 1577 г. Истома Евской выступает еще и в качестве дьяка Засечного приказа.
2. В 1613 г. по документам Печатного приказа Городовой и Пушкарский приказы возглавляли одни и те же лица – кн. Л.О. Щербатый, Ч.И. Бартенев, дьяки Н. Перфирьев, И. Федоров и Ф. Ларионов.
3. Круг задач Пушкарского приказа в 1613 г. вполне совпадает с функционалом Городового и Засечного: он занимается починкой городских укреплений и засек.
Не со всеми приведенными аргументами можно согласиться. Во-первых, можно говорить о том, что И. Евской был дьяком одновременно и Городового, и Земского приказов – явление достаточно распространенное в те годы. То, что он 19 июня 1580 г. упоминается в Пушечном приказе, не может свидетельствовать в пользу того, что тремя годами ранее он работал в нем же.
Нет ничего удивительного в том, что Городовой, а не Пушечный приказ ведал пушкарями и припасами в подчиненных им ливонских городах. Для примера: с конца 30-х гг. XVII в. города Новгородской земли вместе с находившимися в них пушкарями управлялись в Новгородской четверти, пушкари приморских городов – в Устюжской четверти.
Комплекс документов 1577–1583 гг. Городового приказа связан с деятельностью по управлению крепостями Ливонии, а также городами России (Коломна, Галич). Засечный приказ в это время управлял засечным строительством, а функции Пушечного приказа заключались в производстве орудий («пушечное дело», «пищальное дело») и припасов («зелейное дело», «ямчужное дело», «ядерное дело»).
Нет ни одного документа, указывающего на то, что Городовой или Засечный приказы ведали производством артиллерии. Первый приказ исчезает со страниц документов после 1583 г. и вновь появляется только в июне 1613 г. Второй также мимолетно упоминается в 1577/78 гг. и исчезает со страниц документов. Пушечный же приказ постоянно фигурирует в 1577, 1580, 1581, 1582, 1585/86, 1589/90, 1598/99 гг.
По второму пункту аргументов можно лишь отметить, что здесь могла быть как техническая описка (единичное упоминание Городового приказа с управленческим составом Пушкарского приказа), так и временное учреждение («воскрешение») нового ведомства накануне последующего поглощения его функций Пушкарским приказом.
Нет никаких сомнений в том, что не позднее 1616 г. дела о крепостях и засеках стали ведаться в учрежденных городовом и засечном столах Пушкарского приказа, а документация Городового и Засечного приказов перешла в артиллерийское ведомство.
Дела Пушкарского приказа об определении засечных голов и сторожей к рязанским, лихвинским, одоевским и прочим засекам, об исправлении засек, платеже пенных денег за порубку казенного леса в засеках и т. д. хранятся в Научном архиве СПбИИ РАН в фонде И.Х. Гамеля (Ф.175) и Коллекции Ф.А. Толстого (К.133), в фонде 532 ОР РНБ. Документы показывают разделение приказа на особые отделы – «столы». Вопрос о времени их образования на сегодняшний день остается открытым. Историки С.К. Богоявленский и А.П. Лебедянская установили, что в Пушкарском приказе существовало три стола – денежный, городовой и засечный[53 - Богоявленский С.К. О Пушкарском приказе. С. 385; Лебедянская А.П. Пушкарский приказ. С. 30.].
Изучение имеющихся в нашем распоряжении документов АСПбИИ РАН (ф. 175. Оп. 1. Кн. 27) позволяет говорить о существовании не трех, а пяти столов: деятельность пушечного стола источники фиксируют еще в 1610-х гг., судный стол упоминается с 1620-х гг. XVII в.[54 - Судный стол ведал служилыми людьми пушкарского чина. В этой инстанции разбирались как уголовные, так и гражданские дела (грубое нарушение поруки, пропажа имущества, «винные и табашные торговли», убийства, земельные иски и т. д.). Один из ранних документов судного стола относится к 1629 г. В начале октября 1629 г. засечный сторож Тульской Корницкой засеки С. Руднев бил челом в судный стол приказа, жалуясь на то, что «нынешние полковые и осадные воеводы» чинят ему и служилым людям «налог, обиды и продажи», а до этого, отмечает С. Руднев, судили их «в судных исках на Москве в Пушкарском приказе». Дьяки среагировали быстро: 15 октября, рассмотрев жалобу, они уже набросали черновик грамоты тульскому воеводе, в которой указали: «…ты б на того засечного сторожа Савку Руднева перед собою управы никому ни в каких исках не давал… и продаж ему и убытков в том не чинил, а кому до него какое дело не в великих исках….управу дают засечный голова да приказчик, а кому будет дело в больших исках, и те б… нам бить челом об управе на Москве в Пушкарском приказе» (Отдел рукописей РНБ. Ф. 532. Ч. 1. № 326–327).]. Засечный стол Пушкарского приказа встречается в документах с 1616 г. Он ведал «засечным делом», а именно постройкой укреплений («засек») на западных, восточных и южных рубежах Московского государства. В первой четверти XVII в., в годы Смуты, засечная черта на южной окраине Московского государства перестала играть роль южного рубежа; состояние оборонительных сооружений было неудовлетворительным, т. к. многие укрепления были разрушены татарами. Первые действия засечного стола заключались в починке сооружений «черты». Фрагменты приходо-расходной книги 1616 г. содержат сведения только о латании брешей в оборонительной линии. Строительство новых засек и укреплений не производилось, по крайней мере документы Пушкарского приказа об этом ничего не сообщают. Даже после набега 1622 г., когда татарами были разграблены Белевский, Данковский, Дедиловский, Епифанский и Одоевский уезды, каких-либо существенных изменений не происходило. Правительство поделило засеки между Разрядным и Пушкарским приказами. Первому подчинялись восточные и западные засеки (Алаторская, Опочецкая и др.), второму достались самые ответственные южные укрепления[55 - РИБ. Т. II. С. 559.]. До 1632–1634 гг. деятельность Пушкарского приказа была сосредоточена на подготовке к Смоленскому походу. Южная черта только формально входила в его ведомство. Опустошительные набеги 1631–1634 гг. заставили правительство сосредоточить основное внимание на развертывании новых мощных укрепительных линий. Тогда строительство затянулось на несколько десятилетий.
В Описи дел Пушкарского приказа 1639–1645 гг., а также в других его документах 1626–1644 гг. содержатся данные об Арзамасской, Белевской, Веневской, Зарайской, Каширской, Козельской, Коломенской, Кропивенской, Кцынской, Лихвинской, Перемышльской, Ряжской, Рязанской, Тульской и Шацкой засеках[56 - ОР РНБ. Ф. 532. Ч. 1. № 581. Л. 1–57.]. Из них Коломенская и Зарайская были вскоре упразднены.
Однако разделение управления над засеками вызвало неразбериху. Дела некоторых засек пересылались в Разряд, а затем возвращались обратно в Пушкарский приказ. Например, документы Арзамасской засеки в 1626 г. были в артиллерийском ведомстве, а в 1635 г. – в Разряде[57 - РИБ. Т. II. СПб., 1875. С. 558.]. В 1638 г. засечный стол Пушкарского приказа временно упразднили и дела его перекочевали в Разрядный приказ[58 - АМГ. Т. II. СПб., 1894. С. 60–91.], но, как оказалось, не все, а только документация Тульской, Каширской, Рязанской, Козельской и Лихвинской засек. В 1641 г. засечные дела вновь пересылаются в Пушкарский приказ, который в памятях, адресованных Разряду, отмечает, что не все чертежи были присланы обратно[59 - АМГ. Т. II. СПб., 1894. С. 120.]. Как видим, такие пертурбации были в обычной практике московских приказов.
В 1646 г. Разрядный приказ организует постройки Синбирской черты, соединяющей Белгородскую и Закамскую оборонительные линии. Приказы постоянно переписываются друг с другом относительно некоторых особенностей организации обороны. Чтобы сосредоточить засечное дело в одних руках, царь в 1659 г. «то засечное дело во всем указал… ведать в Пушкарском приказе»[60 - ПСЗ. Т. I. СПб., 1830. № 258.]. Засеки, обновленные в 1636 г., к 60-м гг. уже обносились и пришли в упадок. По донесению инспекторов они требовали срочного восстановления[61 - АМГ. СПб., 1901. Т. III. № 242.]. Засечный стол Пушкарского приказа снова принялся строить новые засечные линии и чинить старые, для чего имелись специальные чертежи. Так, согласно одному документу, «чертеж и роспись» Веневской засеки от 1638 г. воевода послал в приказ, «и чертеж государь осмотрел»[62 - АМГ. СПб., 1894. Т. II № 115.].
Городовой стол, судя по сохранившимся документам, перенял функции прежнего Городового приказа – ведал постройкой укреплений, учетом, «сколко в городех пушек, зелья, свинцу и иных пушечных запасов». Он образовался, скорее всего, в начале XVII века. Документация о «городовых делех» постоянно пересылалась из одного приказа в другой и вследствие волокиты оседала в разных архивах, поэтому точно установить время образования городового стола очень сложно. Но не все города подчинял себе Пушкарский приказ. Сметный список 1629 г. перечисляет 83, а список 1637 г. – 64 города. В 1646 г., по неполным данным «Описной книги пушек и пищалей», городовой стол контролировал артиллерию около 100 крепостей[63 - Там же. С. 363; ОР РНБ. Ф. 550. F – IV–75. Л. 4–127 об.].
Особой неустойчивостью отличались отношения с Разрядным приказом, иногда в некоторых городах «городовое дело» ведал Разрядный приказ, а наряд – Пушкарский[64 - Лихачев Н.П. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888. Приложения. С. 34–44.]. К примеру: Пронск и Валуйки только с 1626 по 1633 г. 4 раза переходили под власть того и другого приказов; если пушкарским чином руководил второй, то полоняничьи деньги с них собирал первый[65 - АМГ. СПб., 1890. Т. I. С. 617.].
Пушечный стол Пушкарского приказа управлял непосредственно производством пушек, колоколов, снарядов (т. е. «пушечными делами»). Это был чисто «технический отдел» приказа. Главным объектом ведения стола был Пушечный двор. Комплекс сохранившихся документов этого канцелярского отдела помогает проследить организацию производства орудий на всех ступенях их изготовления: от заказа правительства до приема на склад готовых пушек. Пушкарский приказ получал царский указ об отливке орудий. Рассмотрев указ в соответствии с возможностями пушечного производства, руководство приказа в лице судьи и дьяков принимало решение об отливке определенного числа орудий такого-то типа и такого-то калибра. Мастера предоставляли в приказ сметы, пользуясь как своим опытом, так и справочниками по литью («роспись пищальных образцов», «роспись образцовая арталорейским пушкам» и др.)[66 - Описание актов собрания графа А.С. Уварова. Акты исторические. – М., 1905. С. 514; РИБ. Т. XXI. Кн. 1. СПб., 1907. С. 677.]. После отливки орудия простреливались на полигонах (на этом велись отчеты о стрельбах). Не всегда удавалось вылить пушку «без порух». Анализ протоколов испытаний новых пищалей дает основание заключить, что бракованным («охульным») считалось орудие, у которого стержень залит металлом; образовывались привары и неровности на поверхности; был недолив ствола; были раковины («ноздри») и свищи.
В Пушкарском столе ведался и пушкарский чин. Под пушкарским чином подразумевают служилых людей «по прибору», деятельность которых так или иначе связана с артиллерией. Все они делились на воинские (пушкари, затинщики, воротники) и мастеровые чины (мастера, казенные кузнецы, плотники). Служилые люди пушкарского чина жили в слободах, называемых «пушкарскими». Самая большая пушкарская слобода находилась в Москве, в непосредственной близости от Пушечного двора, у церквей Сергия и Преображения «в Пушкарях».
В городах пушкарям разрешалось селиться на расстоянии не более 2 верст от города, чтобы в случае опасности они могли успеть занять место у городских орудий. В своих слободах и посадах пушкари занимались торгово-промышленной деятельностью и сельским хозяйством.
В военное время, по распоряжению Пушкарского приказа, часть из них направлялась в армию, в составе которой пушкари подчинялись начальникам артиллерии – пушкарским головам. Оставшиеся в городе, согласно росписным спискам, на случай осады посменно дежурили у своих орудий и следили за их исправным состоянием.
Для подготовки высококвалифицированного артиллериста, хорошо знающего «пушкарское дело», владеющего основами баллистики и инженерного дела, техникой заряжания и прицеливания, нужны были многие годы, поэтому правительство было заинтересовано в укреплении семейной традиции, преемственности передачи опыта пушкарского дела «от отцов детям, от дядь племянникам». Однако недостаток специалистов по артиллерийскому делу вынудил правительство пойти на ряд мер. После тяжелых времен Смуты, когда возник дефицит квалифицированных кадров, традиционные способы комплектования («от отцов дети, а от дядь племянники») не могли обеспечить нужные потребности в обслуживании большого парка орудий, поэтому возможность «государевой пушкарской службы» стала распространяться и на посадское население. При поступлении на службу новоприборные из «черных слободцов и вольных людей» освобождались от налогов; им выдавалось единовременное пособие и назначались денежный и хлебный оклады.
Илл. 2. Описания орудий XV в. в документах XVII в.
Набранные на государеву службу предоставляли в приказ «поручную запись», которая фактически удостоверяла принадлежность к пушкарскому чину. Новоприборные целовали крест и обязывались «…с государевой службы не сбежать ни в Крым, ни в Литву, ни в Нагаи, ни в Немцы, ни в которые государства не отъехать, ни красть, ни розбивать, ни зернию не играть, ни корчмы, ни бл…ди не держать и с воры не знатца, ни над государевой казною хитрости ни в чем не учинить»[67 - Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства. СПб., 1836. № 306; Отдел рукописей РНБ. Ф. 532. Часть 3. № 2077. Сст. 1.]. В случае нарушения поруки виновных могли жестоко наказать – вплоть до смертной казни, а с тех, кто поручался за преступника, взимали штраф. Более привилегированные московские пушкари могли набираться не только из родственников пушкарей, но и из лучших городовых пушкарей[68 - Акты юридические… СПб., 1836. № 284.]. Можно с уверенностью утверждать, что московские артиллеристы являлись элитой пушкарского чина.
Пушкари несли два вида службы: «домашнюю» (в своей слободе и родном городе) и «отъезжую» (походная и посылочная командировки в уезды страны). Весь командный состав наряда в походе назначался Пушкарским приказом по указу великого государя. «Головы у наряду» (в начале XVII в. – пушкарские головы) и подьячие по росписи принимали орудия и боеприпасы, снаряженные в поход; в указе и росписи также сообщались сведения о средствах передвижения и стрельцах для охраны «Большого и полкового государева наряда». Вместе с пушкарями в поход шли кузнецы и плотники «для поделок у наряда». К обслуживанию орудий приписывались также «посошные люди».
Весь персонал, работавший на Пушечном дворе, делился на пушечных и литейных мастеров, пушечных «литцов», плавильщиков, учеников пушечного дела, подмастерьев. В 1598–1599 гг. под руководством «пушечного приказчика» И. Трескина пушечным литьем на дворе занимались 3 мастера (А. Чохов, С. Дубинин, Р. Евсеев)[69 - АСПбИИ РАН. Ф. 175. Оп. 1. Е.х. 1. Л. 1.].
Литейщики работали артельно. Каждый мастер упоминается в документах «с ученики»[70 - Там же. Оп. 2. Е.х. 5. Л. 1 об. – 2.]. Ученики работали под руководством литейщика довольно продолжительное время, прежде чем их могли допустить к самостоятельным пробам. Ученикам мастера Д. Кондратьева только после 10 лет подготовки было разрешение сделать «на опыт по пищали, ядро по 4 гривенки»[71 - ОР РНБ. Ф. 532. Ч. I. № 471; АЮБ. Т. III. СПб., 1884. С. 475.]. После смерти «литца» его ученики обычно переходили работать к другому[72 - АСПбИИ РАН. Ф. 175. Оп. 1. Е.х. 1. Л. 1 об. – 2.].
В 1637 г. на литейном дворе штат служащих составлял 5 «пушечных литцов», 37 учеников, 2 колокольных «литца» и 10 учеников, 6 паникадильных мастеров и 14 учеников, 1 плавильный мастер и 5 учеников, а также паяльщики, накатчики, кузнецы, плотники и пушечные извозчики[73 - Богоявленский С.К. О Пушкарском приказе… С. 371–372.]. Для сравнения: в 1638 г. на этом заводе только пушечных и колокольных мастеров насчитывалось 40 человек[74 - Переписные книги г. Москвы 1638 г. М., 1881 С. 248–268.].
Таблица.Московские служилые люди пушкарского чина, подведомственные Пушкарскому приказу (1618–1629 гг.)[75 - АСПбИИ РАН. Ф. 175. Оп. 1. № 329; Оп. 3. Кн. 27. Л. 117–136; Лебедянская А.П. Пушкарский приказ (рук. канд. дис.). М., 1950. Прилож.; АВИМАИВ и ВС. Ф. 1. Кн. 3.Л. 1–72.]
Примечание: Списки 1618–1629 гг. далеко не полные. В них приведены лишь те служилые люди, которые на момент переписи находились в Москве. Те, которые были «в отъезде», в документах не фиксируются. Также в них не приводятся списки пушкарских голов.
Литейная и склады
«Да подле кузницы устроити тележной двор, где оружельному тележному мастеру телеги и колеса к нарялу готовити и делати».
«Воинская книга о всякой стрельбе» 1620 г.
Новая артиллерия, отлитая на Пушечном дворе, должна была где-то складироваться, пока под нее кузнецами делались лафеты и ядра. К сожалению, неизвестно, в каких арсеналах хранились пушки и пищали в 1580–1590-х гг.
Первым арсеналом можно назвать бывший двор И.В. Хабара Симского (скончавшегося в 1534 г.). На известном плане Kremlenagrad, Castellum Urbis Moskvae ок. 1600 г. («годуновский план») отмечен «Хобро двор. Арсенал»[76 - Ульянов О.Г. Древнейший арсенал в Московском Кремле – место рождения русской артиллерии // Война и оружие: Новые исследования и материалы: Труды Шестой Международной научно-практической конференции 13–15 мая 2015 г. СПб., 2015. Т. IV. С. 226–227.].
Какой же была эта государственная мануфактура, способная производить большое количество осадных пищалей и мортир, средних и мелких орудий? Пушечный двор на реке Неглинной, выросший на месте «пушечных изб», построенных еще итальянцами в 1480-х гг., представлял собой достаточно крупный заводской комплекс. Многим известна картина А.М. Васнецова «Пушечный двор на р. Неглинной». На ней большая башня-литейная изображена с юго-западной стороны (на переднем плане виден деревянный мост через Неглинную). За кузницами виднеется церковь Св. Иоакима и Анны. Главная ошибка академика живописи, как отметил еще краевед П. Сытин, заключается в том, что Васнецов изобразил одну, а не две литейные Пушечного двора.
Изображение Пушечного двора можно найти на планах XVII в. На так называемом «годуновском» чертеже[77 - Tabula Russiae ex autographo, quod delineandum curavit Foedor filius Tzaris Boris desums… – Domino regionum Iueriae Kartalinie et Groefiniae Tzari etc: dedicata ab Heselo Gerardo M.DC.XIIII. Amsterdam, 1645. 42.5 ? 54.5 см.] он показан в виде пятиугольника, простирающегося с северо-запада на юго-восток. Посредине пятиугольника огромная конусообразная башня, а у северной стороны – башня поменьше. Двор ограничен улицей Рождественкой. На чертеже голландского купца Исаака Массы конусообразную башню Пушечного двора скрывают стены Китай-города. «Сигизмундовский» чертеж начала XVII в. (составлен Иоганном Готфридом Филиппом Абелином и выгравирован в Аугсбурге Лукой Килианом) ограничивает территорию литейного комплекса четырехугольником, однако восточная стена двора по линии Рождественки показывает ворота, как и на «годуновском» чертеже. Одна конусообразная башня показана в центре Пушечного двора, а рядом расположено сооружение поменьше.
Илл. 3. В цейхгаузе. Гравюра из книги Л. Фронспергера, 1573 г.
На одном московском чертеже второй половины XVII в. указаны размеры литейного комплекса: 82 сажени по северной стороне, 48 – по западной вдоль р. Неглинной, 88 – по южной, 27 саженей – по восточной. Внутри двора по стенам показаны кузницы и амбары, на восточной стороне – двое ворот и две кузницы, две башни-литейные со входом на восток расположены в центре двора. У северной стены изображен колодец с колесами, а рядом векши-весы[78 - Сытин П.В. Пушечный двор в Москве XV–XIX вв. // Московский краевед. 1929. Вып. 2 (10). С. 13.].
Чертеж из книги Адама Олеария 1634 г. также показывает строения Пушечного двора в виде четырехугольника, но вместо литейных амбаров в центре изображены две церкви с крестами. План Мериана 1643 г. изображает мануфактуру в виде пятиугольника, растянутого от р. Неглинной до Рождественки, большая литейная нарисована в виде огромной конусообразной башни, а малая литейная располагалась в западной части двора.
Размеры для хранения артиллерийской продукции на самом Пушечном дворе были не такими большими. Так, в 1640 г. там было 512 пудов меди, 17 пудов 30 гривенок меди, а в 1660-х гг. – 1063 пуда 25 гривенок «казанской пресной, немецкой плавленой и дощатой меди»[79 - Описание актов собрания графа А.С. Уварова. М., 1905. С. 521; ОР РНБ. Ч. 3. Ф. 532. № 2199. Сст. 2.]. Все припасы записывались в специальный учет – в росписи «всяким пушечным запасам»[80 - АСПбИИ РАН. Ф. 175. Оп. 1. № 264. Л. 2–44.]. Самое необходимое имущество располагалось на Пушечном дворе. По необходимости пушечный стол Пушкарского приказа выписывал материалы с подведомственных складов.
Двор князя Ф. Мстиславского после его смерти (1622 г.) вместе с амбарами был передан Пушкарскому приказу. Двор переделали под склад старых запасов и испорченных орудий, которые снимались с городового вооружения. К 60-м гг. XVII в. Мстиславский двор утратил значение оружейного склада. Описи второй половины семнадцатого столетия показывают там складирование железа и испорченного оружия. В 1666 г. «со Мстиславского двора» на всякие поделки мастера приняли 34 пуда «проволочного и ржавого железа», 153 пуда 20 фунтов горелой пушечной меди, 5 «охульных» пушек[81 - АВИМАИВ и ВС. Ф. 1. № 250. Сст. 4.]. К 70-м гг. XVII в. двор разобрали и в 1675–1680 гг. на его месте построили здания Стрелецкого, Поместного приказов и Казанского дворца.
Царяборисовский двор был передан под контроль пушечного стола в 1630-х гг.[82 - АВИМАИВ и ВС. Ф. 1. № 12, 26.]. Бывший двор царя Бориса Федоровича Годунова был довольно обширным, находился он в центре Кремля на Никольской улице и простирался вплоть до Соборной площади. Добротно сделанные каменные подвалы были пригодны для хранения артиллерийского вооружения и боеприпасов. Помимо орудий и металла, содержание Царяборисовского двора составляло также всякого рода оборудование – «снасти»[83 - Описание актов собрания графа А.С. Уварова… № 153, 167.]. Согласно сохранившимся памятям, в 1641 г. с Царяборисовского двора на Пушечный двор отпускались железо, медь и лен, а принимались на хранение чугунные пищали[84 - ОР РНБ. Ф. 532. Ч. 1. № 479, 480.]. Новоотлитые пищали складывались также в пушечных амбарах между Неглинными воротами и Глухой башней, а также «позади иконного ряда»[85 - АИ. Т. III. С. 282; ОР РНБ. Ф. 532. Ч. 3. № 2232.]. В 1664 г. пушечный стол контролировал материалы, сложенные на дворе боярина Н.И. Романова и «в палатех под церковью Покрова Пресвятой Богородицы»[86 - Богоявленский С.К. О Пушкарском приказе. С. 381.].
Главное артиллерийское ведомство – Пушечный или Пушкарский приказ – располагалось на Ивановской площади, в каменном здании приказов, построенном в 1591 году, на втором этаже, рядом с Ямским и Разбойным. Свидетельства нарративных источников о Пушкарском приказе не дают подробных описаний его рычагов управления.
В одном английском источнике конца XVI в. говорится: «Пушкарский приказ (Powshkarskoie prikaze), или Большое артиллерийское [ведомство] (gret ordinance), в нем на месте боярина князь Василий Семенович Kostovkie, и дьяки Григорий Клобуков и Иван Тимофеев (Kneze Vasilie Semenovich Kostovkie, and diaks Greghorie Klabownove, and Ivan Timofeyeve), которые надзирают за литьем большого наряда (gret ordinance) и производством пищальных зарядов (smale shott), а также за снабжением медью, порохом и свинцом»[87 - Богатырев С.Н. «Писаные законы России». Английское описание Московского государства конца XVI века // Исторический архив № 3. 1995. С. 198.].
В сохранившейся записке «о царском дворе, церковном чиноначалии, придворных чинах, войске, городах…» есть определение главного артиллерийского ведомства (ок. 1610 г.): «Пушкарский приказ: тут боярин да дьяк ведают весь наряд на Москве и по всем городам – пушки и пищали, и порох, и всякий бой вогненной»[88 - АМГ. Т. I. СПб.,1890. № 355.].
Сведения о Пушкарском приказе содержатся также в книге А. Олеария. В статье «О различных канцеляриях в Москве и об их делопроизводстве» он отмечает: «14. Пушкарский приказ, которому подведомственны все, кому приходится заниматься орудийным и колокольным литьем, вообще военными вооружениями. Таковы литейщики, кузнецы, точильщики сабель, пушкари, мушкетеры, мастера ружейные и пистолетные…»[89 - Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев / Подг. текстов и ком. Ю.А. Лимонова. Л., 1986. С. 395–396.].
Позже, уже в царствование Алексея Михайловича, беглый подьячий Григорий Котошихин в своем сочинении пишет следующее: «…а в том приказе сидит боярин да два дьяка. А ведомы в том приказе пушечные дворы, Московские и городовые, и казна, и пушкари, и всякие пушечные запасы и зборы. А города в том приказе ведомы неболшие, и собирается денег в год с пол-3000 рублев…»[90 - Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 106–107.].
Только обращение к документам приказа позволяет нам рассмотреть все функции артиллерийского ведомства в XVII веке. В организации Пушкарского приказа не было чего-то необычного; структура этого ведомства не отличалась от других приказов: он имел свой штат служащих, состоящий из судей, дьяков и подьячих; весь аппарат управления был «пропитан» бюрократизмом. В приказе была сосредоточена судебная и административная власть, согласно с господствовавшим снизу доверху принципом соединения власти начальника и должности судьи в одном лице. Начальник приказа – судья – назначался из думных чинов, он являлся ответственным за всю деятельность. Штат служащих пополнялся по рекомендации Разрядного приказа московскими сотенными людьми.
Обзор финансовой документации позволяет заключить, что денежный стол являлся одним из главных рычагов управления артиллерийского ведомства. Через него проходила вся финансовая документация, все доходы и расходы. Стол собирал доходы с четвертных приказов, городов, пушкарских земель, выделял денежные суммы на жалованье, литейное производство и крепостное строительство.
Приходный бюджет в окладных книгах, по исследованию С.Б. Веселовского, в приказах делился на 4 части:
1. Остатки от прежних лет.
2. Поступления окладных доходов за прошлые годы («из доимки»).
3. Поступления на текущий год.
4. Поступления неокладных доходов[91 - Веселовский С.Б. Заметка по истории бюджета Московского государства XVII века // Сб. ст. в честь М.К. Любавского. Пг., 1917. С. 181–190.].
Однако такое деление применительно к некоторым приказам. Специфика Пушкарского приказа заключается в том, что он не мог содержаться из собственных средств и финансировался другими приказами. Поэтому в книгах артиллерийского ведомства велся учет только поступлениям окладных и неокладных доходов на текущий год.
Финансовая документация денежного стола Пушкарского приказа отражает информацию о различной деятельности приказа: литье пушек и колоколов, расходы на выплату жалованья и т. д. Документы показывают, какие суммы тратились на военную продукцию.
Необходимо отметить, что в большинстве случаев финансовая документация (в том числе и отдельные ее выписки) содержит данные обобщающего характера, например: «…по своему великого государя имяному приказу пожаловал пушечных мастеров… за пушечные литья, велел им своего великого государя жалованья дать по сукну по доброму человеку…», «…государева жалованья пушечным и колокольным литцам… за то, что они слили 40 тюфяков»[92 - ОР РНБ. Ф. 532. Ч. II. № 1829.]. Из таких выписок можно только узнать, что в таком-то году было вылито какое-то количество орудий, а каких – неизвестно. Хотя по размерам жалованья видно, идет ли речь об изготовлении полевых или осадных орудий (за крупнокалиберные пушки платили больше).
О доходах и расходах Пушкарского приказа мы имеем очень скудные сведения. Иногда они дают противоречивые данные. Так, сообщению Г. Котошихина о том, что приказ собирает с городов в год 2500[93 - Котошихин Г. О России в царствование… СПб., 1906. С. 107.] руб. («А города в том приказе ведомы неболшие, и собирается денег в год с пол-3000 рублев…»), не следует полностью доверять. Документы показывают получение доходов в крупных суммах с четвертных приказов. В 1614 г. Нижегородская четверть выдала арт-ведомству на расходы 3054 руб. 27 коп.; в 1631 г. деньги на жалованье служилым людям пушкарского чина выделяли Устюжская и Новая чети;[94 - ОАСГУ М., 1905. С. 508–510. № 92, 94, 96.] в 1643, 1645, 1654 гг. Устюжская и Костромская четверти перечислили приказу 7234 руб. 66 1/2 коп., 9591 руб. 72 ? коп., 3400 руб.; в 1678 г. из Новгородской четверти перешло 3400 руб.[95 - РИБ СПб., 1912. Т. XVIII. С. 253–272.]
В фонде 1700 РГИА сохранился один финансовый документ – «Книга приходная Пушкарского приказу государевым, царевым и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии денгам нынешнего 161 году» 1652/1653 гг.[96 - РГИА. Ф. 1700. Оп. 1. Д.1.], который позволяет сделать некоторые экстраполированные на первую половину XVII в. выводы. Действительно, основной бюджет Пушкарского приказа на «селитренное варение», «зелейное дело», «пушечное дело», жалованье служилым людям, ремонт засек и пр. основан на перечислениях из Новой чети, Разбойного приказа, Новгородской четверти, Устюжской четверти, Галицкой четверти, Приказа сбора даточных людей.
По финансовым вопросам артиллерийское ведомство переписывалось также с Большим Дворцом, Большой казной, Казенным, Хлебным приказами. В памятях встречаются дела по финансовому снабжению: перечисление денег, суконного, хлебного и соляного жалованья служилым людям пушкарского чина.
По вопросам материального снабжения велась переписка с Каменным (материалы на крепостное строительство и пушечные раскаты), Конюшенным (обеспечение подвод для орудий, посылка «лошадиного свежего калу» для формовки пушек и др.), Ямским (обеспечение посохи), Аптекарским (пересылка металлов, инструментов, скляниц «для селитренных и зелейных опытов») приказами, по военным вопросам: со Стрелецким, Разрядным, Сибирским (памяти о присылке в города и полки пушек и снарядов «по образцу», о производстве различных видов боеприпасов) приказами.
В своей книге «Артиллерия Ивана Грозного» я отмечал, что, несмотря на потери орудий в войнах 1578–1580-х гг., Россия на момент окончания Ливонской войны располагала ещё большим артиллерийским парком, нежели к ее началу. Часть ливонской артиллерии, заблаговременно вывезенная из захваченных крепостей (в 1579–1580 гг.), в дальнейшем была включена в состав осадного и городового нарядов. Так, ливонские большие пищали «Змей Перновский», «Змей Юрьевский», «Ругодивская пищаль», «Полонянка» и другие в течение всего XVII столетия стояли на вооружении важных в стратегическом отношении крепостей, а большое число мелких орудий – «вальконеек немецких», «пищалей полковых немецких», «пищалей старых со вкладнями» и т. д. – были распределены по городам от Пскова и Смоленска до Белгорода и Севска.
Согласно предварительным мирным соглашениям с Речью Посполитой, вся ливонская артиллерия, захваченная русскими в 1558–1578 гг., передавалась полякам. Русские же орудия, которыми были снабжены некоторые крепости, возвращались в Россию. Сама «Опись» состоит из нескольких документов на польском языке. Согласно этому документу, около 700 стволов в ливонских замках русские передавали полякам, а 854 орудия должны были увезти с собой.
Русские войска в крепостях Ливонии оставляли 695 стволов, из них 8,6 % составили тюфяки (60 ед.) и 52 % (363 ед.) гаковницы.
Но не все условия соглашения были выполнены. В выписках о задорах и обидах, «что учинились от литовских людей в перемирные лета» 1592 г., говорится: «… как великого государя, блаженные памяти царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии послы, князь Дмитрей Елетцкой с товарыщи с Стефана короля послы со князем Янушом Збаражским с товарыщи договор учинили и крестным целованьем закрепили и которые городы в Лифлянской земле великий государь царь и великий князь поступился в Стефанову королеву сторону для покою крестьянского, и в тех городех королевские дворяне по посольскому договору и по их крестному целованью не исправили, под воевод и под детей боярских и подо всяких людей подвод не дали и многих государевых людей переграбили, и запасы государевы пушечные и хлебные и по ся места из городов не вывожены многие, за тем что королевские дворяне по договору подвод под воевод и под детей боярских и подо всяких людей не дали, а иные многие запасы государевы пушечные и хлебные не отдали (выделено мной. – А.Л.) и многих людей переграбили. А осталось в Юрьеве и во всех неметцких городех… наряду и пушечных запасов в тех городех осталося 17 пищалей меденых девятипядных и семипядных, 12 пищалей железных, 9 тюфяков железных, 259 пищалей затинных, 795 пищалей ручных, 10 885 ядер железных, 1730 ядер каменых 234 ядра свинчатых, 30 600 ядер затинных пищалей, 340 криц железа, 410 кордов железных, 50 пятков лну, 157 аршин холстов, 370 пуд зелья, 60 пуд свинцу»[97 - Анпилогов Г.Н. Новые документы о России конца XVI – начала XVII в. М., 1967. С. 79.]. Через девять лет после перемирия остались невывезенными 29 пищалей, 9 тюфяков и 259 затинных пищалей, т. е. 297 стволов (без ручниц), или 34 % от переданного из Ливонии поляками огнестрельного вооружения. Впрочем, мы не знаем, были ли вывезены орудия к концу 1590-х гг.
С воцарением Федора Ивановича наступает важный этап в развитии русского артиллерийского вооружения.
Царь-пушка – чудо-оружие Третьего Рима
Орудия должны палить все время:
Гром рушащихся стен, огонь и дым,
Пыль, эхо выстрелов, людей стенанья
Пусть оглушат весь мир и свет затмят!
Кристофер Марло, «Тамерлан Великий», 1590 г.
После смерти Ивана Грозного произошли волнения в Москве, направленные против Богдана Бельского. Требуя его выдачи, восставшие выкатили пушку против Фроловских ворот: «Приидоша же и приступиша х Кремлю и присташа к черни рязанцы Ляпоновы и Кикины и иных городов дети боярские и оборотиша царь-пушку ко Фроловским воротам и хотеша выбити ворота вон». В других источниках царь-пушка» именовалась просто «большой пушкой»: «ворота Фроловские выбивали и секли, и пушку болшую, которая стояла на Лобном месте, на город поворотили», «И народ и досталь всколебался, и стали ворочати пушку большую, а з города стреляти по них»[98 - Кафенгауз Б.Б. Новые материалы иностранных архивов о международных отношениях… С. 538.]. По словам А.А. Зимина, наименование «царь-пушка» в «Новом летописце» было ошибкой. «Возможно, речь шла просто о какой-то большой пушке», – заключает историк[99 - Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Прим. 92.].
Возможно, действительно, автор «Нового летописца», описывая события давно минувших лет, решил, что речь шла о «Царь-пушке», которой в реальности в 1584 г. еще не существовало. К 1584 г. на Лобном месте была только одна огромная бомбарда-пушка – «Павлин» 1555 г. мастера С. Петрова, массой более 1000 пудов (16 тонн). Но для поворота и оборудования новой позиции для стрельбы такого тяжелого ствола необходимо большое количество рабочей силы (до 200 чел. и несколько десятков лошадей), при этом ствол было необходимо уложить в специально оборудованное из тяжелых брусьев ложе, имевшее сзади наклоненный вниз хвостовик-рикошетник, чтобы отдачу направить также вниз. Вряд ли у восставших было время, чтобы сделать артиллерийскую позицию для стрельбы. С другой стороны, мы не знаем, какие из орудий стояли у Фроловских ворот к апрелю 1584 г. Не исключено, что одна из небольших бомбард, о которой не сохранились сведения, имела название «Царь».
В истории отечественной артиллерии начало царствования сына Ивана Грозного Федора Ивановича ознаменовано отливкой самого большого орудия Третьего Рима – гигантской Царь-пушки. Как сообщает «Пискаревский летописец» под 1586 годом, «того же году повелением государя царя и великого князя Феодора Ивановича всеа Русии слита пушка большая, такова в Руси и в ыных землях не бывала, а имя ей «Царь»[100 - ПСРЛ. Т. XXXIV. М., 1978. С. 196.].
Илл. 4. Царь-пушка. Из «Исторического описания одежды и вооружения российских войск»
Названа была так пушка не по своим размерам, а по изображению на ней царя Федора Ивановича. Детализация изображения позволяет увидеть царское облачение, бармы, плащ. В левой руке государь сжимает поводья, а в правой держит скипетр. Что показательно, голова царя окружена нимбом – не это ли свидетельство того, что государь был «блаженным»?
Надпись на тулове орудия («Повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Федора Ивановича государя самодержца всея великия Россия при его благочестивой и христолюбивой царице великой княгине Ирине слита бысть сия пушка в преименитом граде Москве лета 7094 в третье лето государства его. Делал пушку пушечный литец Андрей Чохов») позволяет определить временные рамки, в которые и было изготовлено орудие: 18 марта – 31 августа 1586 г. (указание на 7094 год и «третье лето государства»).
