Спасай хозяйку, если ты мужчина.
Не бойся, Кэт, тебя никто не тронет:
Я отобью хоть миллион врагов.
Уильям Шекспир, «Укрощение строптивой»
Как это часто бывает, Шекспира и здесь не все понимают правильно. Взгляд цепляется за слово «имущество», и этого бывает достаточно, чтобы вызвать негодование и дальше уже не анализировать. Между тем Петруччо в этой речи ничего не говорит о том, что он имеет право своей жене, как своему имуществу, сделать что-то плохое. Речь идет о том, что он вправе защищать ее, как любое свое имущество, от посягательств со стороны. Теперь он несет за нее ответственность, он ее опекает, и любое посягательство на нее – это вызов именно ему. В данном случае он ловко это использует, чтобы пресечь возражения самой Катарины, но показательно, на какие собственные права он упирает.
Да, дело именно так и обстояло. Муж был хозяином жены, но не ее владельцем, она обязана была подчиняться ему, но не как вещь или рабыня. И хотя ее положение было подчиненным, прав и обязанностей у них обоих было фактически поровну.
Думаю, понятнее будет, если провести аналогию между положением средневековой женщины и положением современного ребенка. Точнее, не совсем современного – сейчас детей стало принято опекать как «растение мимоза в Ботаническом саду» (как писал когда-то Сергей Михалков об очень опекаемых детях), – а ребенка второй половины XX века.
Представьте себе обычные отношения отцов и детей. Ребенок обязан подчиняться родителям – те имеют право ограничивать его свободу, могут давать ему деньги или не давать, сами решают, что ему надевать, чем питаться, куда ходить, покупают ему тоже то, что сами считают нужным. Родители выбирают круг общения своего ребенка, принимают за него решение, чем ему заниматься – музыкой или футболом, решают, в какой вере его воспитывать. За проступки родители наказывают ребенка по своему разумению – кто-то ставит в угол, кто-то лишает сладкого, кто-то читает нотацию, кто-то не пускает в кино, а кто-то и порет ремнем.
В то же время родители несут за ребенка полную ответственность, содержат его, воспитывают, следят за его здоровьем, платят за него штрафы в случае какого-то нарушения общественного порядка. Если с ребенком что-то не так, именно родители подвергаются общественному осуждению, а в особых случаях могут быть лишены родительских прав и даже привлечены к административной или уголовной ответственности.
Ребенок может бунтовать или договариваться с родителями, он может убежать из дома (но его поймают и в большинстве случаев вернут родителям), он может добиваться своего просьбами, лаской, скандалами и прочим эмоциональным давлением. И тут, по сути, все зависит исключительно от личных качеств людей. Кому-то повезло с умными, добрыми и справедливыми родителями, а из кого-то «дурь» выбивают ремнем. И никакой закон не защитит ребенка, если родители из идейных соображений кормят его одной травой или, наоборот, перекармливают его до третьей стадии ожирения, и он к совершеннолетию получает целый букет заболеваний.
А теперь замените в этой системе ребенка на женщину, а родителей на мужчину (отца, а потом мужа), и вы примерно поймете, каким было юридическое положение средневековой женщины. Принципиальное отличие только одно – достигнув совершеннолетия, ребенок имеет право уйти в «свободное плавание», а у средневековых женщин такая возможность была далеко не всегда. В основном они могли полностью освободиться от зависимости только в трех случаях – овдовев, приняв обет безбрачия или официально разъехавшись.
Прикрываясь мужчиной
Трудно поверить, но плюсы у такого положения для женщин были, причем немалые. Да, у них формально не было прав как-то участвовать в общественной и экономической жизни. Но, во-первых, они все равно участвовали, просто прикрываясь именем своих мужей, а во-вторых – они и ответственности никакой не несли. Им были положены все привилегии их отцов и мужей, в соответствии со статусом и должностью последних, но отрабатывали эти привилегии только мужчины.
Жена выпытывает у мужа его секреты, «Роман о Розе», манускрипт 1490–1500 гг., Франция.
«Когда король рассылает своим шерифам повестки о сборе армии, рисковать жизнью в бою должны мужчины, а не женщины, – пишет Мортимер. – Тем не менее высокопоставленные женщины пользуются всеми привилегиями, положенными “тем, кто сражается”. Они могут получать в наследство землю – даже если условием ее получения является военная служба. Кроме того, высокопоставленные женщины пользуются и всей полнотой власти своих мужей. Многие вдовы даже радуются, когда люди вспоминают их покойных супругов, – в конце концов, какая вдовствующая графиня хотела бы, чтобы все забыли, что когда-то она была замужем за графом?»
В других странах ситуация была немного другой, учитывая специфику английского феодализма, быстро покончившего с континентальной системой «вассал моего вассала – не мой вассал». В Англии все были вассалами короля. Но тем не менее в отношении женщин ситуация была примерно одинаковой по всей Европе. Потеряв мужа, дама не теряла свой статус. Была графиней – осталась графиней. А отрабатывает свой титул пусть новый граф мужского пола.
Более того, если женщина подчинена мужу, это не значит, что она подчинена мужчинам вообще. Наоборот, это значит, что она подчинена только мужу, хоть королева, хоть простая крестьянка. А кто-либо еще может ею командовать только в судебном порядке.
Никакой ответственности
Женщины от имени своих мужей могли вести дела, управлять замками и даже командовать армиями – в отсутствие мужей женам королей и знатных сеньоров приходилось брать на себя и защиту земель от врагов, и усмирение восстаний, а женам купцов и ремесленников – руководить «бизнесом» своих супругов. При этом, если они совершали какие-то ошибки, ответственность несли мужья, потому что сами женщины отвечали только перед ними, а не перед законом или сеньором.
Женщина подчинялась мужу, но при этом по статусу была ему ровней, то есть все, кто ниже него, были и ниже нее, не важно, какого они были пола. Слуги мужа – слуги жены, вассалы мужа – вассалы жены. В большинстве случаев было именно так. Не юридически, конечно, но фактически.
Вы когда-нибудь задумывались, откуда в Европе пошла традиция давать в качестве оплаты не наличные, а чек, то есть долговую расписку, по которой потом можно получить деньги? Все оттуда же, из юридического положения женщин. Деньги принадлежали мужу, но за покупками-то ходила чаще всего жена. Конечно, ей можно было давать деньги, но попробуй проконтролируй, на что она на самом деле их потратит. Оплата по распискам позволяла намного надежнее контролировать расходы. К тому же носить с собой деньги могло быть опасно, а кое-где женщинам вообще запрещалось делать покупки – как сейчас детям запрещают покупать алкоголь.
Но у такой системы была и оборотная сторона – ведь женщина не несла никакой финансовой ответственности. И уголовной, часто, кстати, тоже. То есть можно было пройтись по лавкам, набрать всего, чего душа пожелает, а платить потом приходилось мужу. А если он не сможет заплатить, в долговую яму бросят его, а не жену. Он со своей стороны может жену за это побить, но ущерб-то понесут оба. А дальше что? Можно избить жену до полусмерти, но на это она имеет право пожаловаться в церковный суд, где мужа приструнят и будут наблюдать за его поведением (чем не ювенальная юстиция). Можно сказать всем лавочникам, чтобы ничего ей больше не продавали, и стать посмешищем в глазах всей округи – с бабой не сумел справиться…
Из книги Йена Мортимера
«СРЕДНЕВЕКОВАЯ АНГЛИЯ. ГИД ПУТЕШЕСТВЕННИКА ВО ВРЕМЕНИ»
Еще следует помнить, что дискриминация женщин существует только в юридическом плане, а не в личном. Если женщина достаточно сильна духом, то может легко постоять за себя перед мужем – об этом вам с удовольствием расскажет чосеровская Батская Ткачиха. Мужу законом разрешается бить жену, но если он бьет ее слишком часто, она может подать на него в церковный суд за жестокость, и его там утихомирят. Но вот муж, избитый женой, в суд подать не может, потому что ни один суд не посочувствует мужчине, который настолько слаб, что не способен справиться с собственной женой. Точно так же мужу, который хочет подать в суд на жену за неверность, приходится признаться, что он рогоносец, и это неизбежно вызовет насмешки. Если муж и жена вместе вступили на преступный путь – многие семьи действительно так поступают – и совершили преступление, которое карается смертной казнью, то вешают только мужа. Жене достаточно сказать в суде, что она лишь исполняла его приказы. Благодаря подобным нюансам неравенство, которое на пергаменте выглядит жутким, в реальной жизни (по крайней мере, для большинства) довольно терпимо. По выражению Батской Ткачихи, «любая жена способна убедить мужа, что черное – это белое, да еще и служанку позвать в свидетельницы». Так что в конечном счете большинство людей как-то договаривались и строили семейные отношения на основе взаимных обязательств и уступок.
Кстати, многие из этих законов, появившихся в Средневековье, действовали до самого последнего времени. Еще в первой половине XX века в Англии за совместное преступление супругов вешали только мужа, да и сейчас в таких случаях жена автоматически считается только исполнительницей, а основная ответственность на муже. А знаменитые акции суфражисток, рубежа XIX–XX веков, которые сейчас выглядят безумно опасными, на деле мало чем грозили их участницам. Женщины могли устраивать пикеты, демонстрации и даже теракты, но их за это максимум могли подержать месяц в тюрьме, и то если родственники штраф не заплатят.
Паритет
Учитывая все написанное выше, когда меня спрашивают о правах женщин в Средние века и о том, было ли тогда хоть какое-то равноправие полов, я обычно говорю, что нет, равноправия не было, но был паритет. И здесь опять для иллюстрации стоит обратиться к Шекспиру.
Муж – повелитель твой, защитник, жизнь,
Глава твоя. В заботах о тебе
Он трудится на суше и на море,
Не спит ночами в шторм, выносит стужу,
Пока ты дома нежишься в тепле,
Опасностей не зная и лишений.
А от тебя он хочет лишь любви,
Приветливого взгляда, послушанья —
Ничтожной платы за его труды.
Как подданный обязан государю,
Так женщина – супругу своему.
Когда ж она строптива, зла, упряма
И не покорна честной воле мужа,
Ну чем она не дерзостный мятежник,
Предатель властелина своего?
Уильям Шекспир, «Укрощение строптивой»
Финальный монолог «укрощенной» Катарины у многих современных женщин вызывает вполне справедливое негодование. Как это так – «муж господин твой»? С какой стати? Однако справедливо оно только для современности, а не для Средневековья или Возрождения. И чтобы понять это, достаточно внимательно прочитать, о чем же именно говорит Катарина.
Шекспировская женщина, так же как и средневековая женщина, в идеале, не работала, а занималась только мужем, домом и детьми. Работать должен был только мужчина. То есть речь в монологе о том, что долг мужчины – заботиться о жене, защищать ее, содержать, трудиться ради этого изо всех сил, а долг женщины – окружать вернувшегося с работы мужчину нежностью и комфортом. Это и есть средневековый паритет в отношениях между полами. У женщины не было мужских прав, но у нее не было и мужских обязанностей.
Определенная логика в этом, согласитесь, есть. Многие женщины и сейчас хотели бы отношения по такому же принципу – муж работает, чтобы содержать семью, а жена обеспечивает ему «надежный тыл». Увы, современные «домостроевцы» все время забывают, что в обмен на женское послушание мужчина обязан был принимать на себя всю ответственность за свое и ее благополучие, не говоря уж о том, что христианский брак являлся нерасторжимым и заботу о жене приходилось брать на себя пожизненно. А в тех случаях, когда женщины тоже работали, мужьям и в Средние века приходилось поступаться частью своих прав.
Суд Париса, «История Трои», манускрипт второй половины XV в., Франция.
Но, конечно, средневековым женщинам завидовать не стоит, не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто я пытаюсь приукрасить их жизнь. Большинство женщин на протяжении всего Средневековья, Возрождения и Нового времени имели очень мало прав. И далеко не всех устраивал тот самый паритет, который к тому же мужчины то и дело пытались нарушить, требуя от женщин выполнения их обязанностей, а своими пренебрегая.
«Положение девы или жены, – пишет Йен Мортимер, – зависит от мужчины, который ее обеспечивает. У девушек это отец или отчим. После замужества – муж. Выйдя замуж, женщина оказывается в полной власти мужа. Она не может отказать ему в сексе, взять деньги в долг без его согласия, избавиться от какого-либо имущества… Монахини находятся примерно в такой же зависимости от монастыря – их считают невестами Христа. Только вдовы и старые девы более-менее независимы, и то вдов обычно оценивают по общественному положению последнего мужа. Это самый главный и неотъемлемый аспект жизни женщин. С рождения до вдовства они живут под чьим-либо (обычно мужским) контролем, по крайней мере номинальным».
Этот паритет был хорош для сильных духом женщин, у которых хватало характера отстоять свои права. Или для богатых, защищенных законом и своей семьей, – юридических возможностей оградить женщину от произвола мужа тоже хватало. Выигрывал тот из супругов, у которого было больше ресурсов – моральных, душевных, физических и материальных – чтобы взять верх. Впрочем, разве сейчас по-другому? Одни женщины терпят побои и измывательства, не пытаясь воззвать к защищающему их государству, а другие запрещают бывшим мужьям видеться с детьми, тоже не думая ни о законах, ни о благополучии этих детей, а лишь упиваясь своей властью. Мужчины в свою очередь подчинения требуют, а нести ответственность не желают. Можно сказать, что законы изменились в лучшую сторону, юридическое равноправие появилось, но люди сами ему упорно сопротивляются и держатся за наследие Средневековья не в самом лучшем его проявлении.
Одинокая женщина
Femme sole
«Закон, – пишет Корделия Битти, – был, конечно, еще одной доминирующей силой в средневековом обществе. Как и христианские правила, он не был зафиксирован в одном наборе текстов или в одном учреждении: существовало множество пересекающихся правовых норм… Закон, например, касался всех обычных экономических операций: кого можно преследовать за долги, а кого – нет, и можно ли отказаться от сделки». Именно в этом контексте – правовом – появляется еще одна категория женщин – femme sole. Точнее, надкатегория, потому что она не выделяется в дополнительную группу помимо девиц, жен, вдов, монахинь и проституток, а включает в себя отдельных женщин из этих групп.
Термин femme sole сам по себе достаточно двойственный и в разных документах использовался по-разному. Изначально он, как пишет Корделия Битти, касался «правового положения замужней женщины в соответствии с общим правом. В соответствии с общим правом незамужние женщины (совершеннолетние) могли владеть землей и имуществом, продавать и завещать такое имущество, а также подавать иски и быть привлеченными к ответственности, в то время как замужние женщины не могли этого делать. После вступления в брак вся собственность женщины (недвижимость и другие активы) переходила под контроль ее мужа, за исключением ее личной одежды и драгоценностей. Хотя некоторые называют это «единством личности», лучше рассматривать его как опеку: жена оставалась собственницей, но по общему праву муж нес за нее юридическую ответственность… Именно из-за этой позиции общего права замужняя женщина упоминается в различных правовых документах как coverte de baron (опекаемая своим мужем) или как femme coverte (опекаемая женщина). В противовес этому незамужняя женщина значилась как femme sole, в буквальном смысле – одинокая женщина. Но как юридический термин femme sole – это “женщина, не находящаяся под опекой”». То есть, в том числе так не могли называть и несовершеннолетнюю девушку, потому что она находилась под опекой отца.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66549584&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Средневековье принято условно делить на три части:
1) Раннее Средневековье (476 г. – середина XI века) – от падения Западной Римской империи до конца «эпохи викингов». В это время еще сильно наследие Античности, Европа очень малонаселенна и раздроблена. Это время варварских королевств и набегов викингов, но христианство постепенно набирает силу, складывается феодальная система, и только-только начинает зарождаться идеология рыцарства.
2) Высокое Средневековье (середина XI–XIII век). Это то Средневековье, к которому мы привыкли. Феодализм, власть церкви, рыцари. Население быстро растет, людям не хватает места, денег и еды, поэтому Европа активно воюет, учится и торгует – рыцари стремятся на Восток, в Крестовые походы, Марко Поло едет в Китай, купцы образовывают Ганзейский союз и торгуют с Русью, за XII–XIII века сделано больше изобретений, чем за предыдущую тысячу лет (в том числе появились компас, очки, бумага и т. д.).
3) Позднее Средневековье (XIV – начало XVI века). Одновременно пик, вершина Средневековья и в то же время его кризис. В это время все достигает своего абсолюта – рыцари с ног до головы заковываются в броню и сшибают друг друга с коней на турнирах, короли и герцоги играют в рыцарей Круглого стола, дамские головные уборы стремятся вверх, как и шпили готических церквей, модники и модницы носят обувь с длинными носами и многометровые шлейфы. В какой-то степени Средневековье стало сдавать позиции под тяжестью населения – людей стало больше, чем при том уровне знаний можно было прокормить. Поэтому Позднее Средневековье началось с Великого голода, продолжилось эпидемиями чумы, крестьянскими войнами, гражданскими войнами, Столетней войной, и наконец рухнуло, уступив место набирающему силу Ренессансу, Реформации и Новому времени.
2
Белое духовенство – священники и церковные иерархи, живущие в миру и общающиеся с мирянами; черное духовенство – члены монашеских орденов.
3
Цех – это торгово-ремесленная корпорация, объединявшая мастеров одной или нескольких схожих профессий, или союз средневековых ремесленников по профессиональному признаку. Также иногда используется термин «гильдия». Цех – чешский термин, гильдия – немецкий. В Англии они могли называться корпорациями или ливрейными компаниями. Изначально никакой специальной терминологии не было, где как хотели, там так и называли. Сейчас чаще всего, чтобы не путаться, корпорации ремесленников называют цехами, а торговые – гильдиями.
4
По поводу термина «corse» английские исследователи расходятся во мнениях – одни считают, что речь идет о некой обтягивающей одежде, как мужской, так и женской, другие – что о полосах ткани (лентах, тесьме), третьи – что о каком-то виде шелка, четвертые – что это еще одно название пластрона, пятые – что это общее обозначение вещей, аксессуаров. Поэтому пока он в тексте оставлен без перевода.
5
