– Ты сумасшедший идиот! – крикнул Росс прямо ему в ухо. – Головы хочешь лишиться?
– Но все шло нормально…
Но Росс уже поднялся на ноги и отошел к пульту; Морри продолжал что-то говорить, но его оправдания заглушил рев ракеты.
– Что там у вас? – крикнул Арт.
Он так и не бросил свою любимую камеру, но не из чувства долга, а потому, что не мог решить, на чьей стороне вступить в битву. Росс услышал его голос и повернулся, чтобы ответить.
– Этот дурак, – он ткнул большим пальцем в сторону Морри, – хотел…
Он так и не успел объяснить, что случилось: внезапно опять изменился тон двигателей, а затем раздался страшный взрыв. Одновременно вспыхнул яркий огонь, который, несомненно, ослепил бы ребят, не будь перед ними защитной стены. Тем не менее вспышка высветила все вокруг до мельчайших деталей, отразившись от деревьев с такой силой, что у них зарябило в глазах. Они все еще моргали, приходя в себя, когда их окутали валившие из-за стены клубы дыма. Все трое закашлялись.
– Так, – пробормотал Росс, в упор глядя на Морри. – Все! Пришел конец пятой модели «Звездного штурма»!
– Да нет же, Росс, – запротестовал Морри, и в наступившей тишине его голос прозвучал пронзительно. – Я тут ни при чем. Я только пытался…
– Никто тебя не винит, – оборвал его Росс. – Я знаю, что ты тут ни при чем. Я вывел ракету на режим, но она не выдержала и взорвалась. Забудь. Но ты не должен забывать о своей голове, ведь на этот раз ты чуть было не лишился ее! Не зря же мы стену построили.
– Я вовсе не собирался высовывать голову наружу. Я только хотел…
– Замолчите оба, – вмешался Арт. – Мы еще раз взлетели на воздух, только и всего. Ну и что? Построим еще одну. Что бы там ни случилось, всё на пленке. – Он похлопал по камере. – А теперь пойдем и посмотрим, что там уцелело, – и двинулся в обход стены.
– Секундочку, – скомандовал Росс, пристально вгляделся в перископ и объявил: – Похоже, все в порядке. Топливные баки разлетелись в клочья. Опасность миновала. Только постарайтесь не обжечься. Пошли.
Арт и Морри двинулись следом. Ракета превратилась в груду металлолома, но испытательный стенд выдержал. Он был рассчитан и не на такие нагрузки. Арт взялся за динамометр, которым измерялась развиваемая ракетой тяга.
– Придется заново калибровать, – объявил он. – Пружина цела, но сильно повреждены циферблат и сцепка.
Товарищи встретили его слова молчанием – они удрученно осматривали останки ракеты. Камера сгорания была разворочена, нескольких деталей явно не хватало.
– Как ты думаешь, Росс, – спросил Морри, – насос полетел или, может быть, температура была слишком высока?
– Трудно сказать, – рассеянно ответил Росс, – но насос тут ни при чем. Если бы его заклинило, он бы просто не качал топливо. Мне не верится, что он подал слишком много горючего – для этого он должен был взбрыкнуть и совершить чудо. Значит, это камера сгорания. Сопло в полном порядке, даже почти не прогорело, – добавил он, в сгустившихся сумерках рассматривая обломки.
– Возможно. Ну что ж, набросим сверху брезент, а разбираться будем утром. Ни черта не видно. Пошли, Арт.
– Давай. Подожди секунду, я захвачу камеру.
Он снял камеру со штатива и сунул ее в сумку. Затем помог остальным натянуть полотнища брезента – одно поверх стенда, второе – поверх стены, панели управления, приборов и перископов. И все трое двинулись прочь с площадки.
Полигон был окружен забором из колючей проволоки, который они поставили по настоянию родителей Росса – владельцев этой земли, – чтобы любопытствующие люди и животные не очутились во время эксперимента на линии огня. Вход был в пятидесяти футах прямо за стеной. Во время испытания никто даже не смотрел в эту сторону: внимание ребят было приковано к ракете, так что оторвать их от работы могло только землетрясение.
Росс и Морри шли чуть впереди, Арт шагал следом, едва не наступая им на пятки, – так близко, что, когда товарищи внезапно остановились, он налетел на них сзади и едва не уронил камеру.
– Смотрите под ноги, – закричал он. – Чего вы остановились?
Морри и Росс не ответили. Они стояли как вкопанные, глядя на землю.
– Что такое? – продолжал Арт. – Очумели? Чего ради… ой!
И тоже увидел это.
«Это» было телом высокого мужчины, скорчившимся на земле у входа. На голове зияла рана, и из нее на землю уже натекла лужица крови. Все трое разом бросились вперед, но Морри оттеснил их, не давая прикоснуться к лежащему телу.
– Спокойно! – приказал он. – Не прикасайтесь к нему. Помните правила оказания первой помощи? У него ранение в голову. Если сдвинуть его с места, он может умереть.
– Но мы должны знать, жив он еще или нет, – возразил Росс.
– Сейчас посмотрим. Эй, дай-ка сюда…
Он протянул руку, выхватил из кармана Росса тетрадь, в которой они вели записи, свернул ее в трубочку диаметром около дюйма и приставил к спине неподвижной фигуры, с левой стороны, над сердцем. Прижав второй конец импровизированного стетоскопа к уху, прислушался. Росс и Арт ждали, затаив дыхание. Вскоре напряженное лицо Мориса расплылось в улыбке.
– Мотор работает, – заявил он, – и вполне прилично. По крайней мере, мы его не убили.
– Мы?
– А кто же еще? Как ты думаешь, что тут произошло? Посмотри, сколько вокруг обломков нашей ракеты – один из них и кокнул его по голове. – Морис поднялся на ноги. – Ну ладно, об этом после. А сейчас ты, Росс, дуй домой, вызови «скорую», и побыстрее! Мы с Артом останемся с… э-э-э… с ним. Он может прийти в себя и начать дергаться.
– Ладно.
Росс исчез. Арт смотрел на бесчувственное тело. Морри взял его за руку.
– Сядь, парень. И перестань трястись. Неприятности начнутся позже. Даже если он ранен не слишком серьезно, то – я надеюсь, ты это понимаешь, – все равно деятельности клуба «Галилей» пришел конец. Во всяком случае, деятельности его ракетной и громыхательной секций.
Арт вконец расстроился:
– Думаю, ты прав.
– Не «думаю», а точно. Отец Росса и так уже косо смотрел на наши забавы с тех пор, как мы повышибали все стекла в подвале, и я его очень хорошо понимаю. А теперь еще и это. И если у нас только заберут полигон, то можно будет считать, что мы легко отделались. Нам еще повезет, если он не предъявит нам иск за нанесение увечий.
С этим Арт согласился.
– Теперь придется снова собирать марки, – произнес он с отсутствующим видом. Иск за нанесение увечий! Полигон у них отберут, но это не главное. Конечно, старый дом Росса на окраине города был шикарным местом для всех троих, учитывая, что он с матерью жил в задней комнате магазинчика, а родители Морри жили в квартире, но судебный иск! Может быть, родители Росса и смогли бы себе это позволить, но Арт с матерью едва сводили концы с концами, несмотря на его приработки в свободное от занятий время, и в случае судебного иска они наверняка потеряли бы свой магазин.
Сочувствие к раненому постепенно уступило место ощущению несправедливости происходящего. Чего ему здесь понадобилось, этому парню? Здесь не проходной двор – вокруг полигона расставлены предупреждающие знаки.
– Дай-ка я взгляну на него, – сказал Арт.
– Валяй, только не прикасайся, – предупредил Морри.
– Не буду. У тебя есть фонарик?
На площадке уже стало совсем темно.
– Конечно. Вот… держи.
Арт взял маленький фонарик и попытался осмотреть лицо жертвы, что было нелегко, ибо мужчина лежал ничком, уткнувшись лицом в землю, и к тому же оно было в крови. Вдруг Арт произнес каким-то странным голосом:
– Морри, ему ничего не будет, если я вытру кровь?
– Ни в коем случае! Он должен лежать так до приезда врача.
– Ладно, ладно. Уже не нужно. Я и так знаю, кто это.
– Ты знаешь? И кто же он?
– Мой дядя.
– Твой дядя?
– Да. Ну, тот самый, о котором я рассказывал. Дядя Дон. Доктор Дональд Каргрейвз, мой «атомный дядя».
2
Вызов, достойный настоящего мужчины
– Теперь я почти совсем уверен, что это мой дядя, – продолжал Арт. – Я бы сказал наверняка, сумей мы увидеть его лицо целиком.
– Не понимаю, как ты мог не узнать его до сих пор. Ведь он как-никак член твоей семьи, так что…
– Что с того? Последний раз я встречался с ним сразу после войны, когда он приезжал навестить маму. Давным-давно. И я тогда был совсем маленьким. Но этот человек очень похож на дядю.
– Но он не такой уж старый, – рассудительно произнес Морри. – Так что я полагаю… О, а вот и «скорая».
Он не ошибся. Рядом с водителем сидел Росс, показывая дорогу, а шофер бранился, утверждая, что дорога существует лишь в его воображении. Несколько минут они хлопотали вокруг пострадавшего, и вопрос о его личности не затрагивался.
– Похоже, ничего страшного, – заявил врач, приехавший на «скорой». – У него глубокая скользящая рана. Возможно, сотрясение мозга. А теперь переверните его. Осторожно! А я буду поддерживать ему голову.
Когда незнакомца поднимали и укладывали на носилки, он открыл глаза и шевельнул губами, как бы силясь что-то сказать. К нему наклонился врач. Арт поймал взгляд Морри и, сложив вместе большой и указательный пальцы, подал ему утвердительный знак. На сей раз ошибки быть не могло: Арт успел хорошенько разглядеть лицо мужчины. Росс полез в машину, но врач жестом велел ему остаться.
– Потом, ребята. Приходите в больницу. Надо будет составить акт о несчастном случае.
«Скорая» уехала, и Арт рассказал о своем открытии Россу.
– Говоришь, это был твой дядя? – удивленно спросил тот. – Твой родной дядя? Чего ему здесь понадобилось?
– Ума не приложу. Я даже не знал о его приезде.
– Слушай, надеюсь, он не особенно пострадал – дядя все-таки как никак… Постой, это тот самый дядя, про которого ты рассказывал? Которого выдвигали на Нобелевскую премию?
– А я о чем говорю? Это мой дядя Дональд Каргрейвз.
– Доктор Дональд Каргрейвз! – Росс присвистнул. – Ну, ребята, мы чертовски удачно выбрали жертву!
– Не вижу ничего смешного. А если он умрет? Что я скажу маме?
– Я вовсе не смеюсь. Прежде чем ты расскажешь матери, мы сходим в больницу и разузнаем, насколько он плох. – Росс вздохнул. – Думаю, сначала поговорим с моими родителями, а потом я отвезу вас в госпиталь.
– Разве ты ничего не сказал им, когда ходил звонить? – спросил Морри.
– Нет, их не было дома. Они копались в саду, а я позвонил и побежал встречать машину. Может, они и заметили ее…
– Уж это как пить дать!
– Но у меня не было времени это выяснять.
Отец Росса сидел дома, поджидая их. Ответив на приветствие, он произнес:
– Росс…
– Да, сэр?
– Я слышал взрыв на полигоне и видел проехавшую туда карету «скорой помощи». Что стряслось?
– Понимаешь, пап… мы запустили новую модель на всю катушку, и…
Росс подробно описал все, что случилось. Мистер Дженкинс кивнул:
– Ясно. Идемте, ребята.
По пути к конюшне, переоборудованной в гараж, он попросил:
– Росс, сбегай к матери и скажи, куда мы едем. Пусть она не тревожится.
И двинулся дальше, слегка опираясь на трость.
Мистер Дженкинс, в прошлом инженер-электрик, был человеком спокойным и молчаливым. Своего отца Арт не помнил, отец же Морри был жив, но имел совершенно иной характер. Мистер Абрамс управлял своим большим, шумным, многодетным семейством, сочетая громкий голос и щедрую, любящую натуру, которой хватало на всех.
Запыхавшийся Росс вернулся и полез было за руль, но отец прогнал его на пассажирское сиденье.
– Нет уж, благодарю покорно. Я хотел бы в целости и сохранности добраться до места.
Всю дорогу они молчали. Потом мистер Дженкинс оставил мальчиков в вестибюле больницы и велел ждать.
– Что он задумал? – спросил Морри. Он сильно нервничал.
– Понятия не имею. Но уверен, что он поступит справедливо.
– Вот этого я и боялся, – ответил Морри. – Но сейчас нам нужна не справедливость, а сочувствие.
– Главное, чтобы дядя Дон оказался в порядке, – подал голос Арт.
– Чего? О, прости, Арт. Ты прав. Мы совсем позабыли о тебе. Самое важное, чтобы твой дядя поправился.
– Честно говоря, пока я не узнал его, я больше думал о том, что матери придется выплачивать возмещение за увечья.
