Михаил Назаров "Заброшенное метро"

– Ну что, кто первый? – Макс посветил вниз, в мрачного вида пролёт. – Лёх?

– Да что всё время я-то?!

– Не понял. Поджилки, что ли, затряслись? – он слегка толкнул меня локтем в бок, закудахтал, и помахал согнутыми руками, изображая трусливую курицу.

– Ничего у меня не затряслось. – ответил я, закатывая глаза. Макс был навеселе, «включил» тролля. Мне было нисколько не обидно. Напротив, эти его тупые шуточки сейчас отвлекали от давящей темноты и неизвестности. Настала очередь Ксюхи.

– Мадам, только после Вас, – он склонился перед ней в реверансе, – Прошу.

– Дурак. – с улыбкой сказала Ксюха.

– Дай пройти-то уже, – Серёга легонько отпихнул его в сторону и начал спускаться. – тоже мне, Д’Артаньян.

Макс хихикнул и пошёл следом. За ним – Ксюха. Я – последним. Настроение начало подниматься.

Спустившись на два пролёта вниз, мы оказались в уже более просторном помещении. Изрядно облупившиеся стены здесь были выкрашены в тот же голубой цвет, что и наверху, а кафельный пол выложен угрюмой жёлто-коричневой шахматной плиткой. По углам и периметру стояли железные шкафы и стеллажи. В шкафах висело несколько засаленных рабочих курток и касок. На полках стопками лежали железные диски, похожие на блины для штанги. На каждом белой краской был подписан вес: 19.5 кг, 8.3 кг… Становилось всё загадочнее. Я никак не мог понять где мы.

– Для качалки место так себе, да, Серёг? – отсекал я вслух версии.

– Угу! – подтвердил он очевидное.

Повсюду на полу валялись обрезанные провода. Как если бы кто-то собирался вынести их отсюда, чтобы сдать в лом, но так и не успел. Мне вдруг в голову пришла очевидная мысль.

– Макс!

– Ау!

– А почём сейчас алюминий?

– Не знаю… Рублей по сто, может. Ты тоже об этом подумал?

– Ну!

Я попытался прикинуть, сколько тут. Килограмм пятьсот – семьсот, может больше. В голове включился калькулятор.

Пока я воодушевлённо делал несложные подсчёты, луч моего фонарика выхватил из темноты что-то громоздкое.

– Ого! – подошёл Макс и подсветил мне. Наши лучи скользили по огромным двигателям, стоящим на массивных станинах и редукторам, за которыми тянулись дальше вглубь ещё какие-то конструкции и механизмы.

– Как-то не по-подвальному совсем. – Макс с интересом разглядывал шильду на движке.

– Производство какое-то было, походу. – предположил Серёга.

Ну да, похоже на цех. Я, правда, никогда не слышал о подземных заводах, но… Почему нет? Это же Советский Союз, там всё могло быть. Я задумался. А вдруг это секретное производство? Меня охватило волнение. И оно не было неприятным. Отнюдь.

Неизвестность интриговала и погружала меня в предвкушение чего-то захватывающего и, возможно, по-настоящему стоящего.

– Ну что, трусишка, ещё не хочешь сбежать отсюда? – шепнула мне на ухо Ксюха. Я повернулся. Её глаза игриво блестели. От этого тёплого шёпота по моей шее пробежала щекотливая дрожь.

– И оставить всё это кому-то другому? Прикалываешься?

– А ты у нас, оказывается, жадина?

– Э-э-э… – растерялся я. – Ну, если только в данном, конкретном случае.

– Ну, тогда вперёд, жадина-говядина, – она взяла меня под руку, – не тормози.

Я улыбнулся, и мы зашагали к агрегатам впереди. Окружающая темнота оказала мне небольшую услугу, скрыв от Ксюхи моё покрасневшее лицо. Никаких больше дверей и выходов из этого цеха не было. Но между двумя соседними двигателями мы заметили узкий проход, уходящий под сильным наклоном далеко вниз. Проход был снабжён ступеньками. По лицу Макса я понял, что тот вновь собирается включить тролля. И чтобы не дать ему это сделать, я смело шагнул первым. Остальные последовали за мной.

По обеим сторонам прохода вниз тянулись конвейеры, закрытые от случайного касания стальной сеткой. Мозг трещал от вопросов. Сколько же здесь металлолома! Я шёл и прикидывал, а калькулятор в голове выдавал какие-то невероятные цифры. Наверное, схожие чувства испытывает копатель, нашедший тайный вход в гробницу, полную сокровищ. А я ведь никогда не был алчным. Но почему же тогда так кружат голову эти мысли. Так, Лёха, спокойно. Просто отложи их ненадолго, это никуда не денется. Сначала выясним, что там впереди. Я сделал глубокий вдох и постарался сосредоточиться на окружающем меня оборудовании. Ленты конвейеров были оснащены многочисленными роликами, которые когда-то давно катились по вон тем железным направляющим. Затхлый приторный запах смазки, которую тут явно не жалели, становился всё более густым и тяжёлым. Я натянул ворот свитера на нос. Мы спускались уже достаточно долго, а конца конвейеров всё ещё не было видно. Ноги начинали поднывать.

Внезапно я почувствовал, как идущий за мной Макс вдруг остановился:

– Парни! А ведь это никакое не производство… И не конвейеры.

Мы обернулись, озадаченно глядя на него. Слова, которые Макс произнёс следом, ввели меня в жёсткий ступор, заставив напрочь забыть о металлоломе:

– Это эскалаторный туннель! Мы под эскалаторами!

Сначала мне показалось, что фраза, которую произнёс Макс, состояла из набора случайных слов. О чём он вообще? Какие ещё эскалаторы? На старом-то производстве. Я уже было открыл рот, чтобы спросить, как он себя чувствует, но вдруг заметил, как в свет от Серёгиного фонаря попал небольшой кусок ребристой поверхности под верхним конвейером, за сеткой, и невольно сфокусировался на нём. Это показалось чем-то до боли знакомым. Ребристый коричневый прямоугольник с белой полоской по краю. Где же, где же я это уже видел? Всё моё предыдущее представление об окружающем нас пространстве начало с хрустом трескаться и разбилось на мелкие осколки в тот момент, когда я распознал в этом прямоугольнике перевёрнутую ступень эскалатора метро.

В глазах поплыло. Мне пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть. Пазл в голове начал стремительно складываться, одно за другим всё становилось на свои места. Какой же я дурак… Как сразу не догадался! Подземный завод, ага. Ну ты, Лёша, дал. Всё же так очевидно! Верхний машинный зал. Двигатели, приводящие в движение эскалаторную ленту. Наклонный служебный спуск эскалаторного туннеля… Ну конечно! Конечно!!! Я шлёпнул себя по лбу. СЦБ – это же система устройств для безопасности движения поездов! Чёрт, мешок с пятаками – размен для турникетов! Тут же нашлось и оправдание взволнованности Ксюхиных братьев. Ну ещё бы! Я усмехнулся.

Ксюха смотрела на меня с выражением восторженного нетерпения в глазах. Она уже и сама, наверное, догадалась, но будто ждала какого-то подтверждения от меня. Серёга, судя по сдвинутым бровям, пока ещё не догонял, но был "в процессе", а Макс, растянувшись в улыбке, подмигнул мне, мол, да, дружище, да-а-а. Ещё раз сопоставив в голове факты и кивнув самому себе, я глубоко втянул спёртый подземный воздух в лёгкие и еле сдерживая эмоции прошептал:

"Мы… на ЛЕНИНГРАДСКОЙ!"

– А-а-а-а-а-а! – Ксюха с визгом кинулась мне на шею, чуть не сбив с ног. Растерявшись, я неловко, словно девственник на выпускном балу, приобнял её в ответ, едва касаясь руками талии, и даже сквозь куртку почувствовал, как учащённо бьётся её сердце. Макс, глядя на меня, усмехнулся и покачал головой. Серый удивлённо хлопал глазами, переводя взгляд с Макса на меня:

– Не понял.

– Чего ты не понял? Про станцию, заброшенную слышал?

– Ну, слышал…

Мы, улыбаясь, молчали, давая ему шанс додумать самому.

– В смысле? Ленинградская? Та… Та самая Ленинградская? – сделал пальцем круговое движение над головой. – Это она?!

Мы дружно закивали.

Его глаза медленно округлились. Серый расцвёл в своей коронной, по-детски искренней улыбке, схватил Макса в охапку, приподнял и сдавил в объятии так, что я услышал хруст позвонков. Если бы в этот момент я имел хоть малейшее представление о том, что мне предстоит пережить в ближайшие часы, то не раздумывая дал такого стрекача наверх, прочь из этого места, чем дальше – тем лучше. И мечтал бы я уже не о станции, как сейчас, а о том, как, наоборот, стереть её к чертям из памяти и вообще никогда о ней не знать!

Если бы… Если бы…

Но пока что, мы, словно дети, обнимались и прыгали на ступенях, всё ещё не веря своим глазам.

Глава 6

Для любого диггера оказаться в таком месте – счастье! Это как покорить вершину Эвереста или сорвать джек-пот. Закрытая при загадочных обстоятельствах станция метро, проникнуть на которую за почти пятьдесят лет не удалось никому! Никому! Уму непостижимо. Сколько же о ней сложено легенд. А каких только версий я не наслушался, вплоть до мистических. Но все они – лишь догадки и домыслы, тогда как настоящая причина строго засекречена и окутана тайным мраком. Возможно, и стоило бы побояться или хотя бы хорошенько всё обдумать и обстоятельно взвесить все «за» и «против», но нетерпение, жажда новых ощущений, которые, словно запах сочного десерта, уже начали разогревать мой аппетит, подкреплённые моим уверенным скептицизмом ко всякой мистической ерунде, толкали сейчас меня только вперёд. А точнее – вниз. Тело покрылось приятными мурашками, заставив меня вздрогнуть. Макс, высвободившись, наконец, из Серегиных объятий, предложил свой план:

– Там дальше, внизу – нижний машинный зал. Предлагаю спуститься до конца и посмотреть. Могу, конечно, ошибаться, но оттуда, по идее, должен быть какой-то выход наверх к эскалаторам. Для работяг. – Он задумался на секунду, – Не, ну не стали бы они постоянно подниматься пешком по этим ступеням? Бред же? Должен быть там выход. Что думаете?

Мы с Серёгой согласно закивали с умным видом, мне эта мысль нравилась, она звучала вполне логично. Макс переключил режим своего фонарика с рассеянного короткого на узкий дальний и направил луч вниз. Мне показалось, что я увидел бетонный пол нижней площадки.

– Не так уж далеко, – продолжил он, – так что, если ножки ещё ни у кого не устали, то давайте двигать.

Ноги, если честно, всё ещё поднывали, но ни о какой усталости и речи не могло быть. Новость о том, что мы – на заброшенной станции, дала мне такой заряд сил, что я готов был спуститься, подняться и снова спуститься даже бегом.

Наверху, в машинном зале, что-то грохнуло. Мы резко обернулись. Это было настолько же громко, насколько и неожиданно.

– Выключите свет. – шёпотом сказал Макс. Не спрашивая, зачем, мы поочерёдно щёлкнули фонариками. Непроглядная тьма тут же окутала нас, будто кто-то небрежно швырнул в лицо кусок плотной чёрной ткани. Я почувствовал, как вспотел затылок. И мне стало совсем не по себе оттого, что Макс своим "Выключите свет" придал этому грохоту какую-то одушевленную причастность, якобы не что-то грохнуло, а кто-то чем-то грохнул. Но кто? Я начал судорожно вспоминать обстановку машинного зала, пытаясь предположить, что вообще, в принципе, могло издать такой звук. Дверца одного из металлических шкафов? Навряд ли. Мы их, насколько я помню, не трогали. Каски, провода… не то. Железный блин! Серёга брал один, точно. Ещё покачал его в руке и положил обратно на край стеллажа. Может, это он упал на пол? Похоже. Очень похоже. Да и к тому же никого, кроме нас, здесь попросту быть не может. Я успокоился и включил фонарик.

– Э, Лёх! – начал было Серый.

– Да хорош тебе. Это блин железный на пол упал. Ты его на самый край положил, вот он и свалился. Хватит нагонять панику.

И тут мы услышали шаги. Кто-то спускался по металлической лестнице в машинный зал. Причём не один.

– Вот чёрт! – выругался Макс. Прежде чем вырубить фонарь, я успел заметить сбоку от себя проём между секциями оградительной сетки.

– Сюда! Быстро! – шёпотом скомандовал я, подталкивая вперёд Ксюху.

Кое-как согнувшись, мы еле протиснулись в пространство между верхним и нижним рядом эскалаторных ступеней. Пространство было слишком уж низким, поэтому пришлось лечь. К счастью, ничего не скрипнуло. Мы замерли, вслушиваясь. Шаги уже достигли угрюмого кафельного пола. Краем глаза я заметил отблески света. Фонари. Плохо. Очень плохо. Наконец донеслись голоса:

– Да нет тут никого, я тебе говорю.

– Погоди, надо проверить. Потом дерьма не оберёшься, Толя, сам знаешь.

– Ладно, хрен с тобой. Давай только по-быстрому. Не нравится мне тут.

Голоса принадлежали мужчинам старше сорока. Шаги приближались, свет становился ярче. Мы ещё сильнее вжались друг в друга, пытаясь держаться подальше от сетки. Лежать было совсем неудобно, в живот и ноги упирались уголки поперечных перекладин. Шаги замерли перед ступеньками наклонного хода. Лучи медленно поползли по сеткам.

– Эй! Есть кто живой?! – крикнул в наш проход голос. В тишине это прогремело как гром, эхом унося вопрос дальше, вниз. – Выходи! Найду – хуже будет!

Прозвучало достаточно грозно, со всей серьёзностью. Говорящий явно не смахивал на шутника. Ксюха сжала мою руку до боли, впиваясь ногтями в кожу. Я стиснул зубы, боясь что-либо сказать.

– Сань, говорю тебе, это чёртовы крысы. Вон, дерьмо их повсюду.

И тут меня осенило! Сигнализация! Где-то на входе сработал датчик, когда мы проникли внутрь. А эти двое – либо из охраны, либо из полиции, либо… Либо откуда-то посерьёзнее. Нельзя чтобы нас обнаружили. Никак нельзя. Пойманных в метро диггеров, по слухам, треплет ФСБ. Там каталажкой не отделаешься. Там мало совсем не покажется. Вот же влипли!

Внезапно что-то щекотнуло мою правую лодыжку. Нога рефлекторно содрогнулась. И тут же щеконтнуло опять, чуть выше. Что-то мягкое коснулось кожи. Странно. Ксюха лежала слева от меня. Парни – спереди. Они не могли… Я напрягся и аккуратно повернул голову, как раз в тот момент, когда крыса взобралась на мою ногу, продолжая ее обнюхивать. Твою же мать! Твою же мать!

Не то, чтобы я их когда-то боялся, ведь эти твари – наши постоянные спутники почти во всех вылазках, и особенно – в подземных. Раздражает их внезапное появление, вечно выскочит откуда-нибудь из-под ног неожиданно, а ты дёргаешься. Ну и, само собой, их отвратный вид. Крысы вызывают у меня, скорее, отвращение и брезгливость, чем страх. Сейчас я чувствовал её цепкие холодные лапки, чувствовал касания её шершавого голого хвоста. Мне очень хотелось вскочить и стряхнуть её с себя, но приходилось терпеть. Валите уже, мужики, валите, пожалуйста! Нет здесь никого! Чего вы ждёте?

Словно прочитав мои мысли, Толя произнёс:

– Ну что, всё? Идём, Сань, нехорошо мне здесь как-то.

– Тихо. Вон там, кажется, шевельнулось что-то. Жди тут.

Саня начал медленно спускаться, светя на сетку как раз рядом с нами. Ну всё, хана. Я не знал, что делать и почти забыл о крысе. А та, в свою очередь, почти добралась по ноге до кроссовки, но в последний момент сменила свои крысячьи планы и двинулась в обратную сторону, видимо, учуяв запах еды из моего рюкзака. Идея, которая мне пришла в следующую секунду была полным безумием. И я никогда бы этого не повторил, но страх быть замеченным Саней не оставил мне выбора. Я посмотрел на Ксюху и левой ладонью осторожно накрыл её рот. Она широко раскрыла глаза, недоумевая, но я медленно моргнул, давая ей понять, что так надо. Так было надо, чтоб она не вскрикнула от неожиданности. Ксюха медленно кивнула. Саня продолжал спуск и был уже почти совсем рядом, когда крыса добралась до моего бедра. Я занес над ней правую руку. Давай, Лёх, ты сможешь! Другого шанса не будет… Резко схватив эту тварь то ли за загривок, то ли за спину, я оторвал её от бедра. Ксюха дёрнулась, но не издала ни звука. Крыса, явно не ожидая от меня такой наглости, истошно завизжала и стала изворачиваться, пытаясь либо высвободиться, либо дотянуться до меня зубами. Не став ждать, когда у неё это получится, я отбросил её в сторону проёма, через который мы только что пролезли сюда. Ударившись о стойку, она вновь взвизгнула, перевернулась и помчалась на вверх, по ступенькам, на свет фонаря. Только сейчас я увидел ее отчётливо. Жирная, оказалась, гадина. И уродливая, пятнистая. От вида её длиннющего розового хвоста мне захотелось блевануть.

– Фу ты, етить! – Саня отскочил на ступеньку вверх и громко топнул ногой.

Крыса тут же изменила траекторию и юркнула в щель под сеткой на противоположной от нас стороне.

– Ну, что я говорил! – донёсся Толин голос. – Убедился?

Саня продолжал стоять на месте, никак не реагируя. Я смог разглядеть его крепко сложенную фигуру, облачённую в тёмную форму спецназовца.

Чёрная кираса, тяжёлый шлем с поднятым забралом, антенна рации над плечом. Такие же чёрные берцы и наколенники, ремни и расстёгнутая пустая кобура. В левой руке он держал фонарь, всё ещё направленный в нашу сторону, в то время как его правая рука сжимала ствол. Я вдруг понял, что совсем не дышу, боясь нарушить тишину. Секунды тянулись и казались вечностью. Сейчас, Сань, сейчас… Подожди ещё немного, я вдохну, и ты сможешь разрядить в меня хоть всю свою обойму.

– Ладно, уходим. – буркнул он, наконец, напарнику, развернулся и неспешно пошёл наверх.

Зашипела помехами рация:

"Машинный зал – чисто."

Я медленно, насколько мог, начал всасывать в лёгкие воздух.

Спустя несколько минут где-то далеко захлопнулась железная чёрная дверь с тем же грохотом, с которым не так давно открылась. А мы всё так же продолжали, скрючившись, лежать в полной темноте, раздумывая над тем, какими ещё исходами могла закончиться для нас эта ситуация.

– Всё, Лёха, вылезай! Ноги затекли, не могу больше. – простонал Макс.

Я и сам уже не чувствовал ни рук, ни ног, включил фонарик, и еле-еле, с трудом вытащил своё тело в проход. Кровь, наконец, зациркулировала по венам. Я помог выбраться Ксюхе и остальным.

– Фухх, вот это пронесло, так пронесло! Я уже мысленно простился с родными. И с вами, кстати. Вы видели ствол? – спросил Макс.

– Ага. Я сначала подумал, что мне показалось. – ответил Серёга, разминая колени. – Это чё, он палить бы стал?

– Да хрен его знает! – Макс схватился обеими руками за голову. – Жесть какая-то.

Ксюха прислонилась спиной к стойке и задрожала.

– Ты как? – побеспокоился я.

Не поднимая головы, она тихо промямлила:

– Нормально.

Было видно, что не нормально. Да и с чего бы. В такую передрягу чуть не попали. Спецназ! Охренеть можно. Меня самого всего колотило, чего уж тут говорить.

– Пацаны, чё делать-то? – Макс не находил места. – Вернуться наверх?