– Вот именно, Урания, вот именно, – подтвердила свои слова попаданка. – Собственно, моя маленькая просьба в том и заключается, чтобы ты объявила её вольной подданной королевства. Её зовут Эрна, и она очень сильный маг. Таких во всём твоём герцогстве по пальцам одной руки можно пересчитать. А совсем недавно она к тому же стала и боевой магиней. Моя школа, – с гордостью добавила Вика.
Виконтесса Вьежская пожала плечами и с улыбкой встала из-за стола.
– Насколько я тебя успела изучить за время нашей поездки, ты дела стараешься делать всегда быстро. Значит, эта девка уже где-то рядом. Так ведь? И хоть я не понимаю, зачем тебе освобождать сильную магиню – я на твоём месте, если бы она была мне нужна, просто её купила, – но раз ты так хочешь, значит, так и будет. Я распоряжусь, чтобы её привели?
– Будь добра, – кивнула Вика, – только, Урания, она не девка, а наша сестра по общему делу. И я предполагаю, что станет в Ордене Тени не последним человеком. А мои предположения, как-то так в последнее время получается, – она недоумённо развела руками, – имеют свойство сбываться.
– Это точно, – засмеялась виконтесса. – Граний! – громко крикнула она, а когда тот влетел в шатёр с радостной готовностью достать для своей богини с неба луну, посмотрела вопросительно на Вику.
– Эрну, девушку, что прибыла со мной, приведи сюда, – попросила та.
Процедура обретения Эрной свободы оказалась простой, как кирпич. Урания приказала девушке встать на колени, положила ей руку на голову и объявила, что та отныне освобождается от всех своих обязательств, кроме тех, которыми обладают вьежские подданные королевства Датор, и что её бывший хозяин вправе получить из казны герцогства двойную сумму стоимости крепостной магини.
И всё. Если не считать того, что свидетелями данного герцогского решения стали Вика и баронет Граний.
Последний был удивлён происходящим не меньше, чем до него просьбой Вики Урания, но вопросов задавать не стал.
Эрна, когда виконтесса приказала ей встать, делать этого сразу не стала. Она просто разревелась от свалившегося на неё счастья.
Пришлось хозяйке Ордена вместе с будущей герцогиней Вьежской поднимать бывшую крепостную на ноги, да ещё и вытирать ей слёзы.
– У меня уже все руки мокрые. – Урания пыталась изобразить недовольство, но Вика-то заметила, что виконтессе произошедшее эмоционально очень понравилось. – Перестань. Баронет, – она посмотрела на Грания, – оставь нас.
Это виконтесса правильно решила. Объяснять обретшей свободу девушке, что сёстры не должны друг перед другом ползать на коленях и муслявить руки, лучше без лишних ушей. Граний, конечно, свой человек, но зачем плодить сущности?
– От неё у нас с тобой секретов нет, – подтвердила Вика Урании, когда Эрну удалось успокоить, напоить вином и усадить с собой за стол. – Эрна, очнись, алё. Я сейчас расскажу наконец нашей сестричке то, как я, красава, раздолбала Братство Люра, а ты дополнишь подробностями, как это всё выглядело со стороны наёмников.
К концу рассказа Вики и Эрны глаза виконтессы Вьежской были размером с двадцатиэнновый медяк и сверкали, как бриллианты.
– Это войдёт в легенды, Вика. Эрна, как же тебе повезло, что ты рядом с ней, – Урания кивнула на попаданку, – и можешь лично участвовать в таких интересных делах.
Бывшая крепостная только кивнула. Вика за ней не следила и не считала, но, несмотря на три с половиной кубка выпитого вина и приличное опьянение, Эрна была крайне сжата, находясь за одним столом с самой Уранией Вьежской. Магиня даже при Вике так не робела. И это понятно – могла ли рождённая почти рабыней хотя бы подумать о том, что ей придётся вот так вот запросто сидеть с высшей аристократкой королевства? Да ещё стать её сестрой по Ордену, пусть и пока не до конца понятной организации?
Ничего, подумала Вика, все её соратники привыкнут и не к такому. Всякие там иезуиты, тамплиеры и прочие привыкли же к новой для себя субординации?
А виконтессе она сказала:
– Ну, ты не прибедняйся. Ты тоже кое в чём поучаствовала. Так что будет чем с Эрной как-нибудь на досуге обменяться. Я имею в виду ваши бегства от печальных судеб. Да и кто тебе, Урания, сказал, что мы с тобой ещё чего-нибудь не отчебучим? Ты просто ещё не до конца знаешь про все те подарки, которые я могу дарить. Так что жизнь у нас, я уверена, впереди долгая и интересная. Главное, нам не подводить друг друга и во всём помогать. Кстати, приходить за деньгами за Эрну никто не станет. Её хозяином был граф Араш. Слышала о таком?
Урания злобно ухмыльнулась. Судьбу этого заговорщика и предателя (а Вика, рассказывая о подготовке к взятию Акульего Зуба, не забыла упомянуть и о ещё одном преступлении графа) давно для себя решила. Нужно будет только до него добраться.
Виконтесса очень бы хотела, чтобы Вика всё же осталась с ней под видом нанятой охранницы, но попаданка была непреклонна.
– Я сделаю то, что обещала: устраню Дамана и переговорю с вдовствующей герцогиней. И на этом моя вьежская эпопея закончится. – Вика, увидев, как вскинулась Урания, тут же поспешила её успокоить: – Я к тебе буду часто приходить. Это для остальных я исчезну в дальних краях на время. А ты-то временами будешь иметь дело с призраком отца Гамлета. Неужели ты подумала, что я тебя брошу? Ты меня плохо ещё знаешь, подруга. Я из тех, кого в дверь гонят – он в окно залазит.
Её собеседницы, даже сидевшая тихо, как мышь под веником, Эрна, засмеялись.
– И на военный совет не останешься? – спросила Урания, отсмеявшись. – Через гонг собираю у себя в шатре.
– В качестве кого? Урания, ты хоть думай, что говоришь.
– Я думала, ты станешь невидимой и…
– Нет, всё. Нам пора. Спасибо тебе за угощение и за нашу сестру, – Вика встала и, обойдя стол, обняла будущую герцогиню за шею, – но мы отправляемся во Вьеж. Обещаю, что навещу тебя при первой же возможности. Эрна, да чтоб тебя!
Магиня, поднявшись вслед за Викой, опять бухнулась перед виконтессой на колени. Попаданке пришлось вздёргивать Эрну на ноги, как котёнка.
– А с этим-то что делать? – поинтересовалась расстроенная уходом Вики Урания.
– С кем?
Вика не придуривалась, она и правда не сразу сообразила, про кого спрашивает высокородная подруга.
– Так с Оззи же. Ты ведь говоришь, что он предатель и придурок.
– И жлоб, – кивнула Вика. – Да ничего пока. Используй. Я им сама займусь как-нибудь на досуге. Ну всё. Позволь тебя ещё раз обнять, сестра.
Алек уже весь извёлся в ожидании своей богини. Возле шатра и неподалёку толпилось огромное количество народа. В основном офицеры штаба объединённой армии владетелей.
При виде появившихся девушек все сделали вид, что им ничего не интересно, но их взгляды буквально съедали Вику и Эрну живьём.
– Поехали, – негромко сказала Вика, вскочив на обрадованную Сивку.
Глава 6
Барон Гирш, развалившись на скрипевшем под ним стуле, с большим кубком вина в руке, молча смотрел, как графиня Оминская ходит из одного угла большой комнаты шатра в другой.
Наконец, так и не осознав, что её так зацепило в молоденькой десятнице наёмников, Налья посмотрела на невыносимо раздражавшего её в последнее время секретаря, замершего позади Гирша.
– Сходи узнай, – сказала она ему, – вернулся ли дружинник, который сопровождал наёмников к герцогине, или нет. Если вернулся, пусть зайдёт. Если нет, то дождись его и приведи.
Раб едва не упал, запнувшись ногой за порог выхода.
– Верни Ларма, Налья, – усмехнулся барон. – Долго будешь себя изводить? Постоянно разжёвывать этому барану даже элементарные вещи и наказывать его почём зря? Сама ведь себе жизнь усложняешь.
– Я подумаю над этим, – сказала она.
Барон уже не в первый раз предлагал ей простить старого и преданного раба, но ответила Налья на это его предложение впервые. Нет, молодая двадцатидвухлетняя вдовая графиня, полновластная владетельница, пусть не самого сильного, но зато самого богатого графства Вьежского герцогства, обладала достаточно критичным, в том числе и по отношению к себе, складом ума, чтобы осознавать свои ошибки. Но при этом никогда не спешила их исправлять, считая, что вреда от частой перемены решений больше, чем от их непродуманности.
– Определяйся быстрее. – Гирш приложился к кубку и, отпив несколько больших глотков, отрыгнул. – Ох, извини, Налья, желудок совсем стал хандрить. Скоро будем во Вьеже, и дел там будет много, сама понимаешь. С таким секретарём ты замучаешься. А совсем запорешь или повесишь его, с кем останешься-то? Давай я пошлю сегодня человека за Лармом. Прости уж ты, ради Единого, старого дурака. Знает тебя с пелёнок, верен и, главное, умён, а то, что начал забывать своё место… – повторный неприличный звук отрыжки барону удалось сдержать, – так урок он уже получил. Пожалей старика. Да и для дела…
– Ладно, отправь за ним.
Налья перестала метаться по комнате шатра, поняв, что сейчас ей всё равно не удастся определить причину своей настороженности, вызванной недавним разговором о захвате Акульего Зуба.
У неё иногда так случалось, что когда надо ухватить какие-то мысли или что-то вспомнить, то от неё они словно ускользали. А стоило отвлечься на что-нибудь, так через определённое время приходило понимание.
– Барвинг! – не вставая с места, лишь только повернув голову, взревел Гирш, а когда в шатёр влетел один из дежуривших возле входа дружинников, отдал ему приказ: – Передай Касту, пусть пошлёт двоих своих егерей в Омин за рабом Лармом – ну, бывший секретарь госпожи – и те доставят его во Вьеж, в особняк. Мы уж к тому времени там будем. Думаю.
– Не в Омин, – поправила барона Налья. – Сразу пусть в моё восточное имение едут. Он у меня там. Только пусть его приведут в порядок, а то после работы на скотном дворе Ларм наверняка не в лучшем своём виде.
Дружинник коротко поклонился и вышел выполнять полученное распоряжение.
– Пойдёшь сегодня на совет к Урании? – поинтересовался барон. – Или мне одному сходить?
– Думала сначала тебя одного отправить, но сейчас… наверное, тоже с тобой схожу. Что-то мне кажется, что именно сегодня мне там нужно быть.
– Предчувствия? Налья, ты всегда чувствуешь верно. Мне даже интересно, что там Урания нам преподнесёт.
Гирш засмеялся.
Этот большой, излишне полноватый сорокадевятилетний мужчина чем-то походил на быка и выглядел злобным и туповатым. Но все, кто знал его хорошо, уже давно поняли, что за этой грубой внешностью скрывается очень умный и деятельный человек, к тому же обладающий весьма покладистым нравом.
С молодой графиней Нальей они сошлись и стали друзьями практически с первых дней её пребывания в Омине. Барон в то время, четыре года назад, был ещё капитаном графской дружины. С новой молодой женой своего сюзерена его свела общая для обоих беда под названием «чёрный мор».
За три года до женитьбы старого графа Оминского по всему западному побережью Алернии прошла очередная эпидемия массовой напасти. Тогда умерла и старая жена графа Оминского, и супруга с единственной дочерью барона Гирша, и родители, брат и бабушка Нальи, как и десятки тысяч других людей.
Дочь барона была ровесницей Нальи. Может быть, это сходство, а может, и просто возникшая приязнь, но взрослый мужчина грозного и грубого вида и молодая красивая девушка подружились.
Именно барон, пользующийся большим авторитетом среди других владетелей-вассалов Оминского графства, помог молодой вдове после смерти старого графа отбиться от атак любящих, но очень жадных родственников. Барон, а ещё и старый умный раб Ларм, который очень хорошо разбирался во всяком крючкотворстве.
Так получилось в жизни молодой графини, что людей ближе, чем этот быковатый барон и ничтожный раб, доставшийся ей в наследство от отца, у неё никого не было. Но если отеческое покровительство со стороны Гирша Налья воспринимала без всякого раздражения, то такая же опека, постоянные нравоучения и укоры за те или иные поступки от раба графиню часто раздражали.
Так и получилось однажды, что расстроенная расставанием со своим троюродным племянником Дебором, восемнадцатилетним весёлым парнем, Налья слишком неадекватно отреагировала на не вовремя влезшего под руку с очередными упрёками Ларма.
Она поступила очень скверно, отправив верного старого раба убирать навоз в одном из своих имений. Налья это понимала, чувствовала себя последней дрянью и поэтому злилась на себя, вымещая злость на помощнике Ларма, заменившем его на должности секретаря.
То, что чей-то хороший помощник не всегда может так же успешно руководить каким-то делом самостоятельно, графиня знала в теории, а теперь убедилась в этом на практике.
О своём поступке по отношению к Ларму Налья пожалела уже на следующий день после того решения, но упрямство не позволяло ей быстро отыграть назад. И теперь из двоих её близких людей рядом с ней оставался только один, причём не самый нужный из них – в сегодняшних обстоятельствах и предстоящих во Вьеже делах перо и пергамент ей были намного важнее, чем меч и щит.
– Я бы предпочла не предчувствовать, а знать, Гирш. Урания слишком много нам уступила, и мне не хотелось бы, чтобы в дальнейшем это омрачало наши отношения.
– У тебя неожиданно хорошо начали складываться отношения с нашей будущей герцогиней, – барон кивнул тихо замершей возле стенке рабыне, чтобы та вновь наполнила ему кубок вином. – Ты заметила, как Урания постоянно демонстрирует тебе своё особенное расположение? Графы заметно бесятся из-за этого, особенно этот старый кровавый упырь Тонийский. Я вначале думал, что виконтесса так специально вас разводит. Но нет. Она, похоже, и правда испытывает почему-то к тебе симпатию. Вот я и думаю, к чему бы это? Что вдруг случилось с ней?
Отношения среди высших владетелей Вьежского герцогства действительно были весьма натянутыми. Впрочем, как и везде, наверное, слишком много и часто возникают конфликты интересов. Даже откровенное предательство графа Араша, который не только участвовал в заговоре против своего сюзерена, но вступил в сговор с герцогом Цевихским, не являлось чем-то удивительным.
Остальные пятеро владетелей вьежских графств поддержали Уранию вовсе не из-за преданности к памяти герцога Витора, а потому что, взвесив все за и против, решили: им это выгодно. Точнее, так решили четыре графа. Налья Оминская оказалась с ними на одном корабле силой случайных обстоятельств.
Молодую графиню плохо воспринимали не только графы, считая её выскочкой, добившейся власти и огромного богатства благодаря цепи случайностей, в чём, в общем-то, они были полностью правы, но и при дворе герцога Витора Вьежского Налью встречали с плохо скрываемой злобой и завистью.
Молодая графиня старалась не показывать, как сильно её задевает отношение окружающих, носила маску высокомерного пренебрежения к придворным и своим коллегам-владетелям, чем вызывала ещё большую озлобленность, порой – Налья это остро чувствовала – переходящую в откровенную ненависть.
С семьёй герцога у неё тоже не заладилось. Если, конечно, не считать самого герцога Витора, относившегося к ней хотя бы нейтрально, что для Нальи уже было хорошо.
Уранию она тогда почти не знала, её братьев, особенно младшего, тихо презирала, а с герцогиней, после того как той злые языки нашептали о якобы развратном поведении молодой вдовы, дошедшем до постели с самим герцогом, возникло состояние необъявленной, но активно ведущейся войны.
Единственную свою подругу со времён детства Налья потеряла в тот же год, что и родителей с братом, и по той же причине. В Омине она новыми друзьями не разжилась, кроме Гирша, а при дворе и подавно.
Появление во Вьеже её троюродного племянника по мужу стало для Нальи настоящим праздником. Пусть он был моложе её на четыре года, гленцем, родственником и излишне – на её взгляд – легкомысленным, зато красив, умён, силён и весел.
Дни, а вернее ночи, проведённые с Дебором, скрасили её весьма непростую жизнь во Вьеже. Поэтому у Нальи не было ни мига колебаний, когда она поняла, что задумал старший виконт Даман. Ей было совершенно наплевать, что гленцы являлись давними противниками вьежцев – именно она успела вовремя предупредить земляков Дебора и помогла им уйти из расставленной ловушки.
Хотя, конечно же, главная заслуга в спасении гостей, да и самой Нальи, принадлежала взявшейся непонятно откуда сильнейшей магини, к тому же обладавшей считавшимся забытым и легендарным заклинанием Тени.
Именно Тень – как вдруг именно сейчас поняла Налья – стала тем общим, что сближало её и Уранию. Они ни разу не обсуждали обстоятельства своих побегов из Вьежа. У них ещё даже не было ни разу беседы с глазу на глаз. Но Тень словно по-прежнему незримо находилась вместе с ними обеими.
– Тень, – сказала она вслух.
– С чего вдруг опять вспомнила о ней? – удивился барон.
– Не вдруг, Гирш. Голос. Я поняла, что меня кололо в мозгу, когда я беседовала с этой Викой. Ну, наёмницей, которая привезла весть о захвате Акульего Зуба. У неё был голос Тени.
Гирш с укором посмотрел на свою сюзереншу и вздохнул.
– Ты переутомилась в последние дни, Налья. Этот сволочной граф Тонийский со своими требованиями о повышении тобою пошлин в Омине, гнилой фураж от ойлангских жуликов (кстати, твоё решение отрубить им руки было правильным), да и мутные дела владетеля Валира, – барон покивал в такт своим мыслям, – ты слишком много взваливаешь на себя, девочка. Научись делиться полномочиями со своими помощниками, иначе зачем мы вообще нужны? А насчёт этой наёмницы – так ты же говоришь, что ей примерно лет шестнадцать. В таком возрасте, конечно, можно быть магиней огромной мощи, но вот выучить те заклинания, которыми оперировала Тень, нереально. Ну, согласись… Налья, ты слышишь, о чём я говорю?
Графиня Оминская прекрасно понимала своего друга и соратника, но чем больше она обдумывала наконец-то проявившуюся у неё мысль, тем больше убеждалась, что она близка к истине.
– Госпожа, он прибыл. – Секретарь, испуганно поклонившись, отошёл в сторону, освободив проход в комнату дружиннику, сопровождавшему тройку наёмников к Урании.
– Вызывали, госпожа?
– Да, воин, вызывала. Расскажи о гостях. Как их приняла виконтесса, и где они сейчас. Садись, – показала она на стул, на котором почти три гонга назад сидела наёмница Вика, а весьма вероятно, что сама магиня Тень.
Налья плохо знала по именам бойцов своих дружин, отрядов и полков, что не мешало им с уважением и даже любовью – она об этом ведала – относиться к своей госпоже.
В отличие от своего умершего супруга, весьма безалаберного в финансовых вопросах, к тому же обуреваемого градостроительными порывами (он едва не разорил даже такое богатейшее графство, застраивая Омин зданиями совершенно чудовищного вида), Налья жалование своим военным платила исправно, заботилась об их обеспечении во время службы и после отставки. А по большому счёту – что ещё нужно служивым людям? Только чтобы их работа хорошо оплачивалась и власть, которой они служат, их уважала. Налья обеспечила им и то и другое.
– Там этот нас встретил, – ухмыльнулся дружинник, – грелка виконтессы, баронет Граний Тист…
– Прикуси язык, солдат, – взъярилась Налья, – ты воин или сплетник?
– Может, тебя палками поучить, Аккит? – поддержал госпожу барон Гирш. – Не твоё дело обсуждать нашу будущую герцогиню.
Дружинник покраснел, осознав, что сморозил глупость. Ведь и про его госпожу тоже много гадостей и сплетен распускали во Вьеже. То, о чём болтают на привалах у костров, не нужно тащить в шатры.
– Простите, госпожа, – он встал со стула и опустился на колено, склонив голову, – не подумавши брякнул. Накажите, если сочтёте нужным.
– Давай дальше рассказывай, – холодно сказала Налья, – вернись на место.
Солдат опять сел и сделал несколько вздохов, прежде чем продолжить доклад.
– В общем, неожиданно для всех оказалось, что баронет и эта молоденькая красотка… – Он смолк, поняв, что, может, опять говорит лишнее, но, убедившись, что графиня и барон молча смотрят на него, быстро продолжил: – Они знакомы. И очень хорошо. Вели себя как друзья. Баронет отвёл эту Вику в шатёр герцогини, и сам потом оттуда вышел. Нас с Тольном пригласили за стол к охране виконтессы, у них там запечённая гусятина была, рейвское вино, много…
