Высокий сказал что-то на конкани. Невысокий аккуратно выложил на скамью одежду Минни, а потом достал какую-то продолговатую коробку. Это был подарок Лейлы на день рождения Минни, аккуратно упакованный. Лейла бросила его в чемодан Минни в последнюю минуту, потому что ее собственный был набит битком индийскими штанами пастельных оттенков, вязаными крючком топами и всевозможными ароматизированными деревянными украшениями, которые она покупала у торговцев на пляже.
– Что здесь? – спросил невысокий, придвигая коробку к Минни.
Высокий нахмурился, взял какой-то планшет с бумагами и начал перелистывать их.
– Я не знаю. Это подарок на мой день рождения.
Минни почувствовала, как скрутило живот. Могла ли Лейла купить ей какие-то таблетки? Конечно же нет!
Мужчины переглянулись. Высокий опять что-то сказал на конкани и постучал пальцем по планшету.
– Можно открыть? – спросил невысокий.
– Конечно, – кивнула Минни.
Может, там что-то вроде бомбочки для ванны, а сенсоры сочли ее похожей на настоящую?
Невысокий начал аккуратно разворачивать обертку, и вот появилась длинная пурпурная пластиковая коробка с надписью «Безумный кролик». Сквозь окошко в коробке был виден длинный розовый фаллический жезл. Минни покраснела как свекла. Чертова Лейла… как это унизительно!
– Что это такое? – спросил невысокий таможенник, наклонив голову набок.
– Ох… э-э… это просто шутка, подарок от моей подруги…
Оба мужчины смотрели на нее пустыми глазами. Минни сжала кулаки, чтобы перестать чесаться. Высокий показал на записку, вложенную в коробку. Второй начал читать:
– «Эй, детка, поимей оргазмический день рождения и нехреновый Новый год. Кому нужны мужчины, а?»
Слово «оргазмический» он прочитал как «орр-газ-мисе».
– Что значит «нехреновый»? – спросил высокий.
– Ох, это… это трудно объяснить, это не переводится… – пробормотала Минни, закрывая лицо липкими горячими ладонями.
Ей уже хотелось, чтобы у нее нашли наркотики.
– Это морально порочный предмет, – сурово заявил невысокий. – Вы продаете это в нашей стране?
– Ой, нет, нет, я это не продаю! Зачем бы мне это продавать?
– Продавать морально нечистые предметы в Индии запрещено, – сказал высокий, покачивая головой и постукивая пальцем по планшету.
– Правда? – Минни искренне удивилась. – Я этого не знала, и, как я уже сказала, это просто подарок. Я даже не знала, что он тут лежит.
– Вам придется подождать здесь. Заполните вот эту форму, – сказал невысокий.
– Очень длинная форма, – мрачно кивая, добавил высокий и подал Минни папку, набитую бумагами.
– Но мой рейс, я же опоздаю на самолет! – воскликнула Минни.
Двое мужчин стали о чем-то переговариваться, пока Минни отчаянно чесала руки. Наконец они снова повернулись к ней, и она застыла.
– Если вы оплатите штраф вместо заполнения формы, то можете успеть на самолет.
Минни порылась в своем бумажнике и достала последние пятьдесят рупий.
Мужчины посмотрели на ее жалкую наличность.
– Нет, это дорого, – сказал невысокий. – У вас есть еще?
Минни уныло качнула головой. Невысокий придвинул к ней бумаги и постучал по ним пальцем:
– Сегодня не ваш день, мисс.
Девушки провели ночь на полу в зале аэропорта. Минни отчасти злилась на Лейлу, подсунувшую ей незаконную сексуальную игрушку, а отчасти была благодарна подруге за то, что та осталась с ней, а не улетела в Дели одна. Лейла так хохотала, узнав причину их задержания, что слегка намочила штаны, ей пришлось пойти в туалет и надеть последнюю пару чистых брюк. Минни заявила, что ей понадобится больше времени для того, чтобы увидеть во всем этом смешную сторону.
Они пытались устроиться поудобнее на полу, положив под головы рюкзаки, а вокруг сияли огни вечно бодрствующего аэропорта. В три ночи Лейла толкнула Минни ногой:
– Эй, ты не спишь?
– Нет, – вздохнула Минни.
– Я вчера тебя не спросила… где бы ты хотела очутиться в это же время в следующем году?
Обычный новогодний ритуал Лейлы. Ей нравилось задавать этот вопрос и себе, и тем, кто был с ней: где бы они хотели оказаться в это же время через год?
– Только не на полу аэропорта с кучей блох, – ответила Минни.
– Я серьезно. Куда бы ты хотела попасть? Чего бы ты хотела достичь к двадцать седьмому дню рождения?
Минни снова вздохнула, потакая подруге:
– Наверное, мне хотелось бы больше не грустить из-за того, что Тарек от меня ушел.
– Ох, Минни, стоит ли тратить такое желание на какого-то Тарека? Что еще?
– Хотелось бы иметь работу, которая хотя бы немного мне нравилась. И хотя бы время от времени иметь возможность покупать чай «Теско», а не самый дешевый… Ну ты ведь меня знаешь… я девушка с огромными амбициями, – невесело произнесла Минни.
– Минни, у меня есть отличная идея, – заявила Лейла, передвигаясь по полу и наконец садясь поближе к Минни. – Нам с тобой следует начать свое дело.
– И какое? Контрабандой ввозить в Индию сексуальные игрушки?
– Нет, нам нужно печь пироги для нуждающихся. Ты займешься пирогами, а я найду благотворительные организации для финансирования. – (Минни посмотрела на подругу, проверяя, насколько та серьезна.) – Да, Минни, твои пироги потрясающие! Ты для меня Королева Пирогов! Тебе просто нужен кто-то для команды, чтобы ты приобрела уверенность!
– Королева Пирогов… это напоминает кого-то очень толстого, – сказала Минни, но почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
– Ты будешь их печь, и мы воспользуемся моими связями в социальных службах, чтобы доставлять их тем, кто нуждается… Ну вроде кухни на колесах или чего-то в этом роде. Уверена, я найду деньги. Это же будет новая инициатива в области небольшой благотворительности. Ох, ох… – Лейла взмахнула кулаком, как бы подтверждая свои слова. – И мы сможем нанять людей, которым нужна передышка в жизни… Вот это мысль!
– Ты хочешь, чтобы мы организовали кухню на колесах? – уточнила Минни, глядя на подругу так, словно та предлагала ей создать бизнес по гаражным распродажам термобелья.
– Да ты подумай, это вовсе не безумная идея! Полагаю, ты просто растеряла свою страсть к кулинарии, слишком долго готовя для всяких богатеньких и неблагодарных клиентов. Представь, что ты готовишь то, что тебе нравится, и для людей, которые действительно это оценят? И как будет весело целыми днями работать вместе! Мы просто будем делать хорошее дело, отвозить вкусные вещи людям, которые не могут ходить по магазинам, или тем, кто просто не в силах уже готовить. «Пироги с доставкой», или «Летающие пироги», или «Привет, Вкусный Пирог»?
Минни помолчала немного.
– Ладно.
– Ладно? – повторила Лейла, словно согласие Минни ее удивило.
– Да, давай это сделаем, только не под такими названиями, – сказала Минни. – Я уже придумала идеальный вариант.
Второе января 2020 года
Кухня «Ничего трудного» находилась в восточной части Лондона, на неприметной боковой улочке в Далстоне. Это была та часть города, куда еще не добралась идея облагораживания, здесь закусочные красовались рядом с похоронными агентствами и заброшенными магазинами пластинок. На фасаде красовалась надпись «Дворец тандыра», подчеркнутая полосками зеленой краски. Раньше в этом доме был какой-то индийский ресторан, но у Минни с Лейлой пока не было денег даже на то, чтобы по-настоящему изменить вывеску. Но они сочли это чем-то вроде доброго знака: они вернулись из Индии с новыми планами и тут же нашли заброшенный индийский ресторан, предлагавший им шанс получить его в аренду.
– Надеюсь, вам, девочки, повезет здесь больше, чем нам, – уныло сказала миссис Мохан, помогая им освободить все ящики и буфеты. – Но уж лучше вы, чем еще один KFC или «Цыпленок пири-пири».
Четыре года спустя на стальной дверце холодильника по-прежнему висела фотография семьи Мохан. Девушки нашли ее уже после того, как перебрались сюда, и у них не хватило духу выбросить последнее свидетельство тяжелого семейного труда.
По пути на работу Минни купила кофе на всю команду. Вообще-то, она не могла себе этого позволить, но подумала, что все нуждаются в моральной поддержке. Она проснулась в два часа ночи, чувствуя себя пьяноватой и неуверенной, потом отпраздновала оставшуюся часть дня своего рождения, приготовив огромный испанский омлет с весьма подозрительным набором ингредиентов, найденных в холодильнике. Рано утром она слушала музыку и прибиралась, а Лаки с подозрением наблюдал за ней со своего теплого местечка на холодильнике.
Теперь было уже второе января – любимый день года для Минни, день, от которого оставалось максимальное время до ее следующего дня рождения. И потому, несмотря на все, что случилось накануне, она весьма бодро отправилась на работу. Утром Грег уже пытался позвонить ей. Она не ответила; она ехала в автобусе и просто не хотела портить себе настроение спорами. Грег мог быть весьма необщительным, когда его это устраивало. Если он писал большую статью, то мог несколько дней не подавать о себе никаких вестей. Возможно, ему пошло бы на пользу, если бы и Минни вдруг оказалась не слишком доступной.
– Я принесла кофе! – крикнула она, врываясь в дверь, и старомодный колокольчик над ней звякнул.
– О, ты просто чудо! – заявил Алан, беря один стакан.
– Алан, спасибо, что приняли нас в канун Нового года, мы оба прекрасно провели время!
– Всегда к вашим услугам, – поклонился Алан.
Алан, их водитель, развозивший заказы, был высоким худым мужчиной за пятьдесят, с постоянно кривящимися губами. Он обладал бледной нездоровой кожей и широко расставленными кошачьими глазами с тяжелыми веками. При взгляде на него Минни часто думала о каком-нибудь поэте XVIII века с измученной душой. Раньше Алан был капитаном речных судов, но какой-то несчастный случай с якорем превратил его в «сухопутного увальня». Никто не знал, что это было за несчастье или как именно пострадал Алан. Он не любил об этом говорить.
– А ты принесла что-нибудь без молока? – спросила Флер, быстро оглядываясь.
– Нет, увы, только капучино, причем с коровьим молоком, – выразила сожаление Минни.
Флер вздохнула, но тем не менее протянула руку к одному из стаканов. Флер сидела у них на телефоне. Ей было двадцать два, и она увлекалась разными диетами. Сегодня шел второй день веганства. С изящной длинной шеей и почти белыми волосами Флер напоминала прекрасного высокомерного лебедя, и казалось, что она зашипит, если вы подойдете слишком близко.
Флер пришла к ним два года назад. Тогда здесь работали только Лейла и Минни, но бизнес начал разворачиваться, и им понадобилась помощь с приемом заказов. Флер явилась на собеседование с собственным предложением. Она объяснила, что учится на курсах программистов, но не может заниматься этим дома, так как ее мать уверена, что от Интернета у людей начинается астма, а потому ни за что не позволит установить у них дома Wi-Fi-роутер. Флер сказала, что готова работать четыре дня в неделю, но они могут платить ей только за три, если позволят в свободное время выполнять учебные задания.
Они дали девушке работу, потому что звучало это неплохо. Но позже Минни гадала, имелось ли хоть слово правды во всей этой истории о матери Флер и учебе. Флер никогда не упоминала о своих родителях, никогда не спешила домой и два года спустя все еще училась на шестимесячных курсах программистов. Лейла предполагала, что на самом деле Флер – одна из гламурных лондонских побродяжек, которой просто хотелось сидеть где-нибудь в тепле и рыться в социальных сетях.
– Лейла уже пришла? – спросила Минни.
– Нет, – ответила Флер, снимая крышку со своего стакана и заглядывая в него с таким видом, словно надеялась обнаружить все-таки не коровье, а соевое молоко. – Ох, а у нас тут случилась каа-та-строо-фа.
– Что? – Минни обернулась к ней. – Какая катастрофа?
– Беверли сожгла пироги. – Флер медленно, изящно пожала плечами.
– Не может быть!
Минни бросилась мимо стойки администратора в кухню в глубине помещения.
Беверли, красная как рак, в белом поварском халате, склонялась над рабочим столом, заваленным пирогами. Они играли темными красками, от серо-коричневого цвета до угольно-черного. Минни разинула рот, грохнула поднос с кофе на стол и окинула взглядом картину разорения.
– Что случилось? – тихо спросила она.
– Я думаю, вот эти еще можно спасти, – пробормотала Беверли, показывая на левую сторону прилавка.
Беверли было пятьдесят девять, но выглядела она старше из-за красноватой кожи и мягкого лица с дряблым подбородком.
– Как… как ты сумела сжечь сразу так много? – спросила Минни, недоверчиво качая головой.
По крайней мере тридцать из сорока пирогов, лежавших перед ней, продать было нельзя.
– Я пришла рано, и тут сразу началось… – Глаза Беверли расширились от раскаяния, курчавые черные волосы выбились из-под сеточки, придавая ей вид безумного профессора. – Мы с плитой не могли договориться…
– Это те самые пироги, на которые Лейла потратила весь день перед Новым годом? – Минни пододвинула железный барный табурет к большому стальному прилавку, взяла сгоревший пирог, и черное тесто рассыпалось у нее в руках. – Что случилось с таймером, который мы тебе купили? Пироги должны стоять в духовке ровно сорок две минуты.
– Мы с таймером друг с другом не ладим… – Беверли вздохнула, убирая с глаз непокорную прядь волос.
Минни села, обхватив голову руками. Нет, второе января не должно было начаться вот так.
– Прости, Минни, – с несчастным видом произнесла Беверли. – Я не понимаю, что со мной происходит в последнее время. То я здесь, работаю, а то вдруг мои мысли улетают куда-то, и двадцать минут проносятся как секунды.
– У нее жизненный кризис, – заявил Алан, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, вопросы вроде: зачем я здесь? Зачем вообще все это? Неужели пироги – смысл существования? И – упс! – кухня уже горит!
Беверли хлопнула Алана чайным полотенцем.
– Минни, тебе кто-то звонил, – сообщила Флер, вытягивая длинную шею из-за стойки администратора. – Что-то насчет уменьшения…
– Есть изменения в сегодняшних заказах? – спросила Минни.
– Я точно не помню.
– Флер, мы уже говорили об этом. Ты должна записывать все сообщения… иначе тебе просто нет смысла сидеть здесь.
Флер закатила глаза и вернулась к своему телефону, прихлебывая неправильный капучино.
– Я испеку новые, – засопела Беверли. – Ты можешь вычесть стоимость ингредиентов из моего жалованья. Мне очень жаль, Минни.
Минни глянула на свои часы. Им нужно было испечь, упаковать и доставить в разные части Лондона сорок пять пирогов до второй половины дня. Непростая задача.
