Ви Киланд "Рождественский сюрприз. Сборник"

– Конституция Соединенных Штатов гарантирует каждому гражданину право на надлежащее судопроизводство, в том числе представление его интересов компетентным адвокатом. Если адвокаты будут защищать только невинных – не жлобов, пользуясь вашей терминологией, – наступит крах системы правосудия.

Марго испытующе смотрела на меня, потирая подбородок.

– Иными словами, вы представляете жлобов, потому что наши отцы-основатели создали систему «сдержек и противовесов»?[1 - Принцип взаимозависимости и взаимоограничения законодательной, исполнительной и судебной власти (юр.). (Здесь и далее примечания переводчика).]

– Вот именно, – я кивнул.

– Хотите знать мое мнение?

Ее тон не обещал ничего хорошего, однако я снова с удивлением услышал свой собственный ответ:

– Сделайте одолжение.

Марго шагнула ко мне вплотную и приподнялась на мыски, так что мы оказались почти одного роста и нос к носу:

– Я думаю, вы мне лапшу вешаете!

Мы смотрели друг на друга секунд тридцать – я не мог отвести глаза. Не в силах сдерживаться дольше, я улыбнулся. Тут же искренняя улыбка осветила лицо Марго, и через мгновение мы уже хохотали. Марго держалась за живот; в какой-то момент она хрюкнула, что вызвало новый обоюдный взрыв смеха.

Утирая глаза, она с трудом проговорила:

– Да как вы это делаете? Только на этот раз без трепа, пожалуйста!

Я пожал плечами.

– Разве у вас не бывало клиентов, к которым не лежала душа?

– Бывали, но я всего лишь организую таким жлобам вечеринки или, допустим, предложение руки и сердца в торжественной обстановке, чтобы вид у них был попригляднее, а не вытираю ноги о недругов таких клиентов.

Возразить было нечего. Я действительно устал браться за дела людей, которых в детстве не познакомили с понятием морали. По этой причине я с некоторых пор подумывал уволиться из нашей конторы и открыть собственную практику. Иногда берешься за дело, думая, что защищаешь зашуганного дитятю, но, выслушав версию противной стороны, начинаешь подозревать, уж не твой ли клиент главный хулиган; в таких ситуациях у адвоката связаны руки. То, что Рекс отнюдь не жертва, я понял спустя полминуты общения, однако деваться мне было некуда, потому что я приучен рассматривать клиентов как толстые кошельки, откуда берется, в частности, моя почасовая оплата.

– Моя работа не всегда простая и приятная, – вздохнул я.

Марго наклонила голову, глядя на меня.

– Очень жаль, – ответила она.

– Жаль, что я адвокат?

– Нет, что вы адвокат Рекса.

– Почему?

Она взглянула на часы и вновь вскинула на меня глаза, покусывая нижнюю губу.

– Потому что я на сегодня уже отработала, а вы стоите под одной из омел, которые я лично развешивала утром.

Я невольно поглядел вверх. Елки-палки, так и есть… Больше всего на свете мне хотелось покрепче обнять Марго и поцеловать так, чтобы у нее дух захватило, – поцелуй в кафе долго не давал о себе забыть. Однако я не мог себе этого позволить. Я уже хотел не без сожаления сообщить об этом Марго, когда она вдруг повернулась и пошла к выходу.

Что за…

Марго оглянулась через плечо и хитренько улыбнулась.

– До новых встреч, мистер адвокат. Провожайте меня взглядом, не стесняйтесь, если, конечно, это не нарушает ваших профессиональных правил.

Я смотрел, как Марго Адамс идет по залу. Алое платье обтягивало ее потрясающий зад, подол ритмично покачивался из стороны в сторону. Истекать слюной, глядя на оппонента твоего клиента, действительно непрофессионально, но я тихо радовался, что не позволил себе большего.

Вот коснуться Марго Адамс было бы серьезным нарушением профессиональной этики.

Однако в глубине души я не сомневался – Марго стоит любых жертв.

Глава 4

Чет

Я решил сыграть в игру «кто первый струсит».

Помните правила? Два водителя мчатся навстречу друг другу; один из них вынужден свернуть, чтобы не разбиться в лепешку, и все единодушно признают, что у второго яйца больше.

– Мистер Сейнт? – послышался в интеркоме голос моей помощницы Лидии. – Пришел клиент, назначенный на три часа.

– Отлично, запускайте его через пять минут.

Я убрал со стола документы по другому делу и вынул из ящика желтую картонную папку с моими банковскими выписками. Сегодня у меня точно самые большие яйца в этом кабинете, однако иногда, в редких случаях, ни одна сторона не желает свернуть, и столкновение неизбежно. Несколько первых страниц я перевернул, чтобы не было видно имени владельца счета.

Ровно через пять минут Лидия постучала и открыла дверь. Я встал и застегнул пиджак, прежде чем обойти стол.

Рекс Адамс вошел в мой кабинет, как к себе домой.

Интересно, он всегда такой наглец?

Я привычно сверкнул фальшивой улыбкой и протянул руку.

– Рекс, рад вас видеть. Хорошо, что вы смогли прийти.

– В три часа в пятницу, – недовольно проворчал он. – Сплошные пробки, черт побери!

– Мне очень жаль, но это было единственное свободное время.

Не считая сегодняшнего утра в десять, вчера в одиннадцать, двенадцать и час, а позавчера вообще целый день – в канун Рождества клиенты не ломятся на прием к адвокату по разводам. Как ни прискорбно, я забыл упомянуть свободные часы, когда звонил Рексу с просьбой выбраться ко мне перед следующим слушанием. Ай-ай-ай, какой я рассеянный. Ну, подай на меня в суд, если хочешь.

– Прошу, – я указал на стулья для посетителей, а сам небрежно присел на угол стола. При переговорах поза многое значит, и сейчас я вовсе не случайно смотрел на Адамса сверху вниз. Поправив галстук, я взял со стола папку с моими выписками и начал, держа ее в руке:

– Занимаясь поиском незадекларированных банковских счетов, могущих принадлежать вашей супруге, наши специалисты неожиданно для себя обнаружили другой счет. Информация поступила ко мне совсем недавно, – я уверенно держал папку за корешок и помахивал ею, чтобы Рекс не мог ничего прочесть, но разглядел, что там банковские выписки.

– У Маргарет есть еще один счет? Я так и знал, что эта сучка что-то утаивает!

У меня непроизвольно сжались челюсти.

– Нет, счет открыт на ваше имя.

– Как это так?

– Видимо, это один из тех счетов, которые вы сочли возможным от меня скрыть, – я скрестил руки на груди, собравшись для крупнейшего блефа в моей карьере и рискуя, что Рекс рассмеется мне в лицо. – Похоже, сюда переводились средства, снятые с вашего семейного счета.

Но Адамс и бровью не повел.

– Ах, этот, в «Банко Попьюлар»… Но он не на мое имя, а на Мэрибел, я только бенефициар.

Брови у меня сошлись на переносице.

– Простите, кто эта Мэрибел?

– Моя девушка.

– А, понятно. Стало быть, это новый счет, который вы открыли, покинув супружеский кров?

– Нет, мы открыли его пару лет назад. Но не на мое же имя!

Этот Адамс – кусок дерьма.

Я бросил папку себе за спину на стол и поплотнее сплел руки, чтобы ненароком не врезать негодяю.

– Мы не указали этот счет в числе принадлежащего вам имущества, а список предстоит представить в суд на следующей неделе, – деловито сказал я.

– Да это иностранный банк, мы не обязаны его указывать!

Я едва сдержал смех.

– Так дела не делаются. По закону мы обязаны указать все вероятные активы, в том числе оборотные средства.

Адамс двинулся на стуле.

– Ну так притворитесь, будто вы о нем не знаете!

Именно на эту просьбу я и рассчитывал.

– Простите, не могу.

– Это еще почему? – Рекс покраснел от злости.

– Потому что это называется сознательным обманом и нарушением профессиональной этики.

Он вскочил со стула и рванул ко мне:

– Вы же адвокат, черт побери!

Я встал. Мои шесть футов два дюйма позволяли снисходительно взглянуть на Рексовы пять и восемь, или сколько там в нем.

– Вы хотите сказать, что адвокатам начхать на этику?

Он чуть сбавил агрессивный тон.

– Слушайте, но вы не можете упомянуть этот счет!

Я обошел стол и сел в свое кресло. Миссия выполнена; теперь либо я откажусь его представлять, либо он уволит меня. Мне было все равно.

Я уселся поудобнее – у меня будто гора упала с плеч. Зато Рекс теперь сидел на краешке стула, едва сдерживая беспокойство.

– Мистер Адамс, у меня, видите ли, связаны руки. Раз я знаю об этом счете, я не могу представить суду перечень принадлежащего вам имущества без этого счета. Это будет приравнено к лжесвидетельству.

– Чепуха, ваша задача защищать мои интересы!

Я развел руками.

– Простите, но либо вы прибавляете этот счет к перечню перед очередным слушанием, либо я не смогу вас представлять.

– Тогда вы уволены!

Бинго.

С Рождеством меня, блин.

* * *

Оставалась одна мелочь, которую надо было сделать до праздников. Я передал Лидии для регистрации подготовленное ходатайство об отказе представлять в суде Рекса Адамса, проверил в онлайн-банке, депонирован ли чек на мой годовой бонус, и решил, что, раз делать себе подарки так весело, надо сделать себе еще один. Пройдясь по коридору, куда выходили двери кабинетов старших компаньонов фирмы, я постучал в дверь единственного присутствовавшего на этой неделе – Милтона Флеминга. Я его не любил. Несколько раз, когда меня приглашали на пикники для руководства (обычно потому, что у меня лучший гандикап в гольфе в нашей конторе), Флеминг только и делал, что поливал грязью других сотрудников и красочно описывал, кого из помощниц он бы нагнул у ксерокса.

– Честер! Входите. Ну, как там гольф поживает?

В декабре в Нью-Йорке поля для гольфа покрыты снегом, но я ответил в тон:

– Отлично, просто отлично!

– Чем могу быть полезен?

Я подошел к столу и протянул конверт, который Флеминг принял.

– Я увольняюсь. Я был счастлив проработать пять лет в «Флеминг, о’Ши и Лидс», но пришло время двигаться дальше.

Широкие кустистые брови Флеминга двинулись навстречу друг дружке и сошлись на переносице. Раньше я не замечал, что они похожи на двух мохнатых гусениц, пытающихся спариться.

– Вопрос в деньгах? Вы недовольны размером годовой премии?