Ведьмин фонарь
Галина Васильевна Герасимова
В мире, где ведьмы вне закона, скрывать свои способности – обычное дело. Вильма привыкла к такой жизни и не ожидала, что неприметный на первый взгляд, купленный за медяк фонарь заставит ее сорваться в заснеженный Иствер.
Преследователи идут по пятам, нечисть атакует город, а загадка старого артефакта не дает покоя. И когда северный маг протягивает руку помощи, Вильма не сомневается. Прятаться и бежать поздно! Фонарь зажжен, и тревожный аромат магии уже витает в воздухе.
Галина Герасимова
Ведьмин фонарь
Глава 1
Несколько лет назад. Иствер
Снег пошел неожиданно. Казалось, еще несколько минут назад ярко светило солнце, и Берги не нужно было зажигать лампу, чтобы работать. Сквозь небольшое окно деревянного домика, стоящего посреди пробуждающегося от зимнего сна леса, пробивались лучи света, выхватывая разбросанные на столе болтики, отвертку с потертой ручкой, хлопковый фитиль и фонарь, над которым трудился артефактор. Но раз – и небо заволокло тучами, а крупные белые хлопья, как пепел, закружились за окном, оседая на деревянное крыльцо. Работать стало совершенно невозможно.
Впрочем, он и так не смог бы продолжить. Дверь резко распахнулась, и в дом вместе с ворохом снежинок, вытирая выступившие от смеха слезы, ворвалась жена. Следом за ней, едва не сбив с ног, запрыгнул пушистый белый волк. Встряхнулся, как большой пес после купания, и продолжил ластиться к Айде, выпрашивая, чтобы с ним поиграли еще немного.
– Ну-ну, милый, хватит! – остановила она расшалившегося питомца, поймав его лобастую голову в ладони и шутливо чмокнув в нос.
Волк, как обычно, отпрянул, фыркнул и выскочил за порог. Играть он любил, а вот нежности – не очень.
– Замерзла? – понимающе спросил Берги, когда Айда, сбросив намокшие рукавицы, протянула руки к маленькой печке, погреться.
Она откинула капюшон и блаженно вздохнула. Черные с проседью волосы змеями заструились по плечам.
– Немного. Зато посмотри, какая красота! – Она кивнула на все еще открытую дверь.
За порогом их маленького домика, мира, где они жили вдвоем, стихия разбушевалась не на шутку. Но Айда была права – зрелище завораживало.
– Ой! На дорожку же наметет! – воскликнула женщина и торопливо бросилась к двери. Но почему-то не закрыла, замерла на пороге, вглядываясь в белую круговерть, и дрогнувшим голосом сказала: – Берги, подойди, пожалуйста.
Было что-то в ее тоне, заставившее его взять трость и подняться с места. Он подошел к дверям, с трудом переставляя ноги, обнял ее за плечи, и белая холодная ладонь опустилась на его руку.
– Они пришли.
В голосе Айды не было страха, скорее обреченность. Изобретатель вгляделся и сквозь бушующую метель увидел медленно идущие к их домику фигуры – две, три, четыре… Даже против одного мага у них почти не было шансов, а тут четверо. Да и как могли противостоять им ученый, наполовину калека, и необученная ведьма?
Хотя сдаваться на милость судьбы он не собирался. Им удалось сбежать однажды, быть может, Южный[1 - Южный – бог процветания, Северный – бог разрушения. – Примеч. авт.] и сейчас окажется на их стороне? Мужчина доковылял обратно к столу и занялся фонарем. Как же не вовремя он решил его подправить!
– Подожди минутку, сейчас, тут чуточку осталось. Я доделаю, и ты его зажжешь. А потом мы еще посмотрим, кто кого, – с упрямством произнес он, прилаживая фитиль на место и проверяя, достаточно ли в фонаре масла. – Айда, только ты отойди от двери, а то мало ли!..
Звук выстрела растворился в метели, но изобретатель все равно его услышал. Обернулся. Жена стояла там же, по-прежнему держась одной рукой за косяк, затем пошатнулась.
– Айда! – Он бросился к ней, не обращая внимания на больную ногу, и поймал, когда она уже падала на пол. Раздробленное колено подвело, и он рухнул вместе с драгоценной ношей. Айда побледнела, а на серой шубке, купленной в прошлом году на ярмарке в городе, расплывалось красное пятно.
Маги не стали рисковать, предпочтя долгим и трудоемким заклинаниям свинцовую пулю. Ведь сегодня они пришли сражаться не со снежными тварями, а с обычными людьми.
– Прости, – выдохнула Айда из последних сил, стремясь нашарить его руку. Он бережно сжал ее пальцы и почувствовал в ответ едва ощутимое движение. Даже не пожатие, прикосновение. – Прости. Люблю тебя…
Ее губы дрогнули последний раз, пытаясь растянуться в улыбке, и женщина застыла неподвижно.
– Айда! Айда! – Он сжал ее в руках, отказываясь верить. По морщинистым щекам потекли слезы, в груди запекло, стало тяжело дышать. Надо было подняться за лекарствами, но сил не было. Да и какой смысл, если маги стояли на пороге?
Где-то в лесу горестно, на одной ноте завыл волк, и этот вой подхватил многоголосный хор его собратьев.
Настоящее время. Маскарт
На блошиный рынок лучше всего было приходить с самого утра. Ценный товар раскупался мгновенно – только поленись, поспи подольше в теплой постели, и конкуренты тут же подсуетятся! И пускай антикварную лавку в городе держала только ее тетка, Вильма не обольщалась. Всегда находились желающие, готовые продать редкую вещичку из-под полы.
Сегодняшнее утро выдалось особенно морозным, да еще снега навалило столько, что Вильма едва открыла входную дверь. Хотя чему удивляться? Шла третья декада полузимника, последнего осеннего месяца, море со дня на день грозило затянуться первым тонким ледком, а северные ветра намели на улицах высоченные сугробы.
Укутавшись в старый, но теплый и удобный плащ, госпожа Сенгир поспешила к пристани, где собирались приезжие торговцы. На рассвете пришвартовался корабль с севера, и обычно в это время пассажиры успевали сойти на берег и разбрестись по своим делам, а самые ушлые – вытащить диковинки для продажи.
Она не ошиблась – в порту было не протолкнуться. Через рыбный рынок Вильма пронеслась, не заглядываясь на товар, отметив про себя на обратном пути присмотреть парочку жирных морских окуней на ужин. Привычно увернулась от шлепнувшейся прямо под ноги туши осьминога – здесь постоянно что-то куда-то падало, и, выбравшись из царства деликатесов, оказалась в крытом павильоне, сооруженном на месте старого сарая.
От запахов рыбного рынка тонкие деревянные стены не спасали, зато людей было поменьше. По углам топились жаровни, и Вильма скинула капюшон, позволив кудряшкам рассыпаться по плечам. Прошла мимо столов с медными украшениями и драгоценной посудой, не отвлекаясь на ароматические масла и душистое мыло – а хотелось бы остановиться и присмотреть что-то для души! – и протиснулась в самый угол сарая. Первым делом она заметила потертый меховой колпак ее постоянного поставщика, господина Кловиса. Торговец с азартом копался в мешке, стоящем под ногами, а на прилавке у него были разложены разнообразные предметы, от часов на цепочке с полустертой надписью на крышке до обычной жестяной кружки, стоившей от силы пару медяков.
Вильме приглянулся потускневший широкий медный браслет с чеканным природным орнаментом – такие украшения хорошо расходились, если отчистить до блеска. Пришлось снять рукавицы, чтобы взять его и рассмотреть поближе. Примерила, задрав рукав – для нее браслет оказался широковат, но вот тетке может прийтись впору. Купить, что ли? До Зимоворота больше месяца, но время пролетит – не заметишь, а там хочешь не хочешь, подарок искать надо. Все-таки не выкинули на улицу дальнюю родственницу, обогрели, приютили…
– А-а! Госпожа Сенгир! Моя любимая покупательница! – Кловис выпрямился, едва украшение опустилось на стол, и перед Вильмой возникло испещренное оспинками лицо. Колпак упал за спину. Кажется, за прошедшие полтора месяца, что они не виделись, светлые волосы Кловиса выцвели еще сильнее, и, нет, ей не показалось – он потерял передний зуб, отчего речь его зазвучала с легким присвистом. – Вижу, что-то присмотрела?
– За сколько отдашь?
– Такую красоту? – Браслет перекочевал в его мозолистые руки. – Эх, даже продавать жалко! Только по нашей старой дружбе, четыре серебряных.
– Тебе веслом прилетело, пока на корабле плыл? Ему красная цена – один, – задохнулась от возмущения Вильма.
– Три, и ни монетой меньше! Я же в этом году больше не выйду в море. Чем мне кормить детей? А моя жена? Знала бы ты, как сильно у нее болят ноги…
– Полтора, и можешь не рассказывать о голодающих детях и больной жене. Я видела их на прошлой неделе здоровыми и бодрыми, не иначе как Южный бережет. Кстати, передай госпоже Фьор, что ее пирог был бесподобен.
– Полтора так полтора, – цокнул торговец без лишнего сожаления.
Как всегда, при упоминании жены Кловис становился более покладистым. Было забавно наблюдать, как такой здоровяк уступает во всем низкорослой и худенькой госпоже Фьор. Но что бы ни болтали злые языки, он в ней души не чаял. А спорил с Вильмой больше по привычке. После семи с лишним лет плодотворного сотрудничества можно было не бояться обмана. Из-за одной сомнительной сделки Кловис не рискнул бы потерять доверие постоянной покупательницы и упустить выгоду в будущем.
– Что-нибудь интересное привез? – уже серьезным тоном поинтересовалась Вильма.
– Если бы! Еще пара таких ходок, и я на мели буду. Все лучшее, что нашел, – на прилавке. Артефактов в этот раз нет, извини. Маги перекрывают все поставки… Ну ты же их знаешь. – Он со вздохом развел руками.
Торговец не преувеличивал: свои магические штучки колдуны охраняли как зеницу ока, и найти их на рынке было практически невозможно. По закону, если где-то случайно всплывал незарегистрированный артефакт, его немедленно следовало сдать в ближайший филиал гильдии магов. Светило за это доброе деяние от силы два серебряных. Зато в противном случае могли оштрафовать на кругленькую сумму за незаконное хранение.
Вильма с магами старалась не связываться по другой причине: ведьмы были вне закона. Маги не признавали силу, которую были не способны контролировать. Необратимые и спонтанные проклятия ведьм ломали всю их магическую науку! Попадись госпожа Сенгир на ведовстве, штраф назначили бы такой, что никакие накопления не помогут, и ее запросто могли бросить в тюрьму! Но если и удалось бы избежать долговой ямы, постоянные проверки магов и стражей, ходящих в лавку, как к себе домой, отбили бы тот малый поток посетителей, что был сейчас.
Но отказываться от дара было глупо, да и небольшой стабильный доход на ведьмовских снадобьях был нелишним. Магическими артефактами ведьма тоже по-тихому приторговывала, но сама их не делала – магия, построенная на чертежах, формулах и заклинаниях, ей совсем не подходила.
Из привезенного товара удалось отобрать пару подсвечников, книгу о чудовищах в некогда шикарной кожаной обложке, которую теперь разъела морская соль. Зато саму книгу обложка спасла, и Вильма с удовольствием просмотрела гравюры с изображением северной нечисти. Музыкальную шкатулку после некоторых раздумий она отложила в сторону – та нещадно скрипела, и было сомнительно, что удастся ее починить. Еще отобрала несколько ложек и вилок из одного набора, компас…
– А вот это все отдаю целиком за девять медяков, – показал ей на объемный ящик Кловис, заметив, что обычно щедрая покупательница набрала совсем мало.
Вильма призадумалась. С одной стороны, медяки не лишние. С другой – не такая большая сумма, а мелочовку вроде старинных монеток можно и дороже продать, просто не сразу. Тут же лежал старый фонарь, пара ключей, разбитое зеркальце…
– А зима в этом году холоднее будет, – произнес торговец, пока ведьма убирала покупки в объемную тканевую сумку. – Капитан сказал, завтра обратно на север отправятся. И то боится, как бы во льдах не встать.
– Так скоро? Только приплыли ведь! – удивилась Вильма.
Обычно корабль оставался в порту на неделю. Матросам требовался отдых, а капитану – сдать и получить новый груз, оплатить пошлину, пополнить запас продовольствия.
– Боишься не увидеться с Руди? – понимающе кивнул Кловис. – Небось сегодня вечером к тебе помчится. Он о тебе спрашивал.
– А выглядел как? – нахмурилась Вильма.
– Нормально он выглядел, как обычно! Твой здоровяк покрепче других будет, даже в шторм всеми командовать умудряется. А что, боялась за него? – хмыкнул Кловис. – Вы когда жениться-то думаете?
Ведьма неопределенно пожала плечами. Переубеждать горожан, что они с Руди не любовники, было последним делом, которым она стала бы заниматься. Тем более подобный слух помогал избавляться от нежеланных ухажеров.
Впрочем, ведьма могла не сомневаться – Руди действительно заявится к вечеру. Отличный моряк и второй помощник капитана страдал и тщательно скрывал от команды морскую болезнь. Вот уж прихоти богов – с такой любовью к морю пластом лежать на палубе, если не выпьешь целебный настой!
На самом деле Вильма подозревала, что капитан давно знает о проблеме помощника, но закрывает на это глаза. Снадобья Руди приобретал стабильно, пить их не забывал и проблем не доставлял. А что до болезни, так у всех свои недостатки!
– Появится что интересное, сообщи, – напомнила она торговцу и с трудом подняла тяжелую сумку. До открытия лавки оставался час, а ей еще надо было купить рыбу, выбраться из порта и поймать экипаж.
День пролетел как осенний снег. Вроде только что был, а уже стемнело, и последние посетители покинули лавку. И как тут что-то успеть? В полдень заходила тетка, оставила мясную похлебку, в очередной раз посетовала на жизнь, на бестолкового мужа и лентяя-сына и похвалила за удачную сделку: племянница умудрилась продать фолиант о семейной жизни вдвое дороже купленного.
Несмотря на теплые слова и заботу, Вильма не чувствовала, что может рассказать ей обо всем. Хотя после смерти матери безумно не хватало обычных задушевных разговоров, поделиться своими думами было не с кем.
А может, ее просто настигла хандра, как часто бывает в холодные дни поздней осени?
Вильма жила у тетки восьмой год. Помогала в лавке, там же обустроила себе скромное жилье в небольшой комнате на втором этаже.
Закончив с уборкой, Вильма накинула шаль поверх шерстяного платья, закрыла входную дверь, захлопнула ставни. Стоило защелкнуть последний замок – ощутила легкое дуновение: магия окутала дом защитным контуром, предупреждающим, если заявится незваный гость. Останавливать такая простенькая охранка, конечно, не умела, а надежная защита обошлась бы слишком дорого. Но Вильма не переживала. Достаточно, что охранка предупреждала стражу. К тому же за последние три года в дом пробовали залезть всего дважды, и оба раза обошлось малой кровью. Первого гостя ведьма выставила за шкирку сама – пьяница ошибся дверью, а второго, заезжего пройдоху, решившего поживиться в антикварной лавке, арестовала стража.
Старый фонарь едва тлел, так и норовя потухнуть, и ждать, когда он погаснет, Вильма не стала. Тем более так удачно приобрела у Кловиса другой. Залить немного масла, зажечь. За огнивом идти не хотелось, и она дунула, представляя, как фитиль вспыхивает ярким огнем. Никаких сложных пассов и чтения заклинания, просто немного желания и…
Огонек вспыхнул, и фонарь внутри озарился ровным золотистым светом. Заиграли тени на стенах, оживляя привычную обстановку. Свечение было ярче, чем от обычного фонаря, и в воздухе запахло горькой полынью, медом и мятой. Так пахла магия. Волнующий и притягательный аромат!
Ведьма посмотрела на фонарь совсем другим взглядом. Кто бы подумал, что ей так повезет! Кловис локти кусал бы от досады, узнай, что продал артефакт за бесценок!
Осталось понять, что же в фонаре такого особенного, чтобы не прогадать с ценой.
Хандра отступила, сменившись любопытством, и Вильма еще несколько раз погасила и зажгла фонарь, наблюдая, как искорки магии кружатся вокруг него, окутывая теплым свечением. Будто крошечные светлячки, прилетевшие на свет. Наверное, она рискнула бы оставить его зажженным на пару часов, но стук во входную дверь нарушил все планы.
Опомнившись, ведьма поспешно дунула на фитиль, заставляя его погаснуть. Она догадывалась, кого увидит за дверью, но зачем рисковать?
– Виль, это я, – раздался нетерпеливый голос, и женщина окончательно успокоилась. Если перед кем и можно светить своими ведьмовскими силами, так это перед старым другом.
Она открыла дверь и посмотрела на позднего гостя. Румяный от холода и выпитого эля, Руди мялся на пороге и слегка покачивался, словно до сих пор был на корабле. В густой русой бороде искрились снежинки.
– Давно не виделись! – Он широко улыбнулся и шагнул в дом, сгребая ведьму в объятия.
Вот здоровяк! Вильма полузадушенно пискнула, не пытаясь высвободиться. Ее обдало холодом, в нос ударил застарелый запах морской соли и табака, и кислый – выпивки. Похоже, второй помощник капитана выпил больше, чем нужно, решив отдохнуть в единственный свободный вечер до отплытия, а в таком настроении спорить с ним было бессмысленно. Наконец он соизволил ее отпустить и отошел назад, с заботой разглядывая.
– Выглядишь не ахти. Скучала?
– Очень, – мрачно проворчала ведьма.
Она терпеть не могла пьяных! С самого детства, когда отец приходил домой в подпитии и кричал на мать. Любил ли он ее? Может, и был влюблен, когда встретил – улыбчивую девчонку с яркими зелеными глазами и русыми волосами, отливающими медью. Вильме часто говорили, что она пошла в мать, но сама Вильма так не считала – мама была намного красивее! Той мягкой женской красотой, которой не хватало ей самой. Но, может, из-за красоты все и пошло наперекосяк? Отец ревновал и злился, а от злости – запивал. Бить мать он боялся – прекрасно знал, что ведьма может ответить. Но от громких споров и обвинений Вильма сжималась в комок и хотела исчезнуть.
Что ж, ее желание сбылось. Она выросла, и от той маленькой девочки не осталось и следа. Теперь она могла не терпеть. В конце концов, это ее дом, и именно она устанавливает правила!
– Бери снадобье и проваливай! – Ведьма сунула гостю темный флакон и бесцеремонно подтолкнула к дверям.
– Эй, ты чего, меня выставишь? – опешил Руди, зацепившись свободной рукой за косяк.
