– А что? Она права, – вмешался Цоки-Цокин пап. – У нас на дрова всегда молодёжь бросают. И на уголь. И на снег. А солидные водители возят дорогие товары. Я, например, хендрики вожу.
Люся поняла, что она скоро запутается в хендриках, дровах и холостых грузовиках. Она сказала:
– Всё. У нас хватит характеризователей. Теперь мы вставим их в предложение. Вот что получится:
СИНИЙ И СИЛЬНЫЙ ГРУЗОВИК С МОЛОДЫМ
ХОЛОСТЫМ ШОФЁРОМ ЕДЕТ
ПО ДАЧНОМУ ПОСЁЛКУ
С БЕРЁЗОВЫМИ НЕВКУСНЫМИ ДРОВАМИ.
Прогудел начинальник.
В кабинете директора белочкин пап подошёл к Люсе:
– Я просто восхищён вами. Вы так хорошо всё объясняете. – Он повернулся к диру: – Оказывается, предложения состоят из дров. А солидные люди возят хендрики.
– Кстати о хендриках, – сказал дир Люсе, – вы сегодня получите аванс. А сейчас я хочу вас угостить.
На столе стоял поднос с фруктами горкой. Фрукты были какие-то неведомые. Они были фиолетовые и напоминали баклажаны. Баклажаны, опоясанные застёжкой «молнией». Если «молнию» потянуть, появлялась земляничного цвета мякоть. По вкусу – смесь ананаса с грецким орехом. И непонятно было: то ли их упаковывают в кожуру с «молнией», то ли они так и растут.
Внутри была глубоко-чёрная косточка.
Дир и белочкин пап эти косточки прокалывали специальными спицами.
– А то они высыхают, сжимаются и начинают взрываться, – пояснил Меховой Механик.
– И как? – спросила Люся. – Сильно?
– Очень сильно. Они выплёвывают темноту. Получается такая чёрная клякса метров на двадцать.
– Поэтому косточки мы малышам не даём, – сказал пап Цоки-Цоки. – Плоды даём, а косточки вынимаем.
– Они их держат в воде, – объяснил директор, – а потом вынимают, сушат и устраивают взрыв.
– Объясните, как они это делают, – попросила Люся.
– Да очень просто! – сказал пап. – Они их высуси… вышуси… То есть сушат и везде раскладывают. Как эти семена начнут взрываться! Кругом ночь и никаких занятий. Мы тоже в молодости так делали.
– А как эти фрукты называются?
– Жахтрили, – ответил дир. – А семена называются жахты.
В это время подошли ученики и выстроились в очередь у окна. Белочкин пап стал выдавать им жахтрили и отбирать у них косточки. А Мехмех отозвал Люсю к себе за стол для серьёзного разговора.
– Уважаемая Люся. У нас к вам два дела, – начал директор. – Скажите, пожалуйста, что такое комиссия из области?
– Не знаю, – ответила Люся. – А что случилось?
– Сегодня утром к нам пришла одна женщина. Она сказала, что она – товарищ Клюева и что она – комиссия из области. Она спросила, есть ли у нас выписка о нашем создании? Кому мы принадлежим – Министерству просвещения или Министерству пушной промышленности? И просила подготовить все документы. Вы не знаете, как это сделать?
– Не знаю, – сказала Люся.
– Ещё она посмотрела учеников и сказала, что они не соответствуют инструкции. Как нам быть?
Люся подумала, что учеников, наверное, надо постричь и одеть в школьную форму. А может быть, в спортивную. Тогда они будут немного соответствовать. Но не решилась сказать это Мехмеху.
Люся ответила строго:
– Я не знаю, как быть. Я с папой посоветуюсь. Он у меня журналист и всё про инструкции знает.
– Очень хорошо, – сказал дир. – Этим вы нам очень поможете. Теперь второе дело. Девочка Люся, у вас есть деньги?
– Есть. Один рубль.
– А много денег? Чтобы купить двойной домашний говоритель?
Люся сразу догадалась, что это телефон.
– Столько денег у меня нет. Но если очень надо, я попробую достать.
– Нам обязательно нужно купить один говоритель. И провода. Пожалуйста, отмените урок и поезжайте в город в магазин. Выручите нас, девочка Люся. Мы вам потом всё объясним.
– Прямо сейчас ехать?
– Сейчас.
– Но пока я съезжу туда и обратно, вечер будет.
– Очень нужно, девочка Люся.
Люся не стала миндальничать и любопытствовать. Наверное, телефонный аппарат был нужен Меховому Механику не на шутку.
У Киры Тарасовой были общественные деньги. Собранные на посещение Большого театра. А так как посещение откладывалось из-за трудностей с билетами, все понемногу пользовались этими деньгами как подпольным банком.
Около выхода из посёлка Люсе попался какой-то мрачный охотник с ружьём.
«Зачем ружья выдают мрачным людям? – подумала Люся. – Надо, чтобы выдавали только весёлым.»
Но тут же она поняла, что весёлым людям ружья не нужны. Им и так хорошо, весёлым людям. Без ружей.
…Кира Тарасова минут двадцать выпытывала у Люси, зачем ей деньги.
– Мне надо купить телефонный аппарат.
– Может быть, югославскую сумку? Или шведские колодки в обувном магазине?
– Честное слово, телефонный аппарат.
– У тебя же есть.
– Это не мне. Это одному знакомому.
– Он в каком классе?
– Он – директор.
– Красивый? Брюнет или блондин?
– Он полосатый. Одна полоса блондин, одна – брюнет. В одном месте, на затылке, немного лысик.
Тут Кира Тарасова восстала:
– Если ты мне не скажешь, что ты хочешь покупать, я тебе не дам общественные деньги.
– Возьми свои общественные деньги, – сказала Люся, – и пойдём в магазин «Орбита». Ты увидишь, что я буду покупать.
Кира Тарасова долго мурзала по разным местам – доставала деньги из потайных углов и тряпочек. Наконец она насобирала шесть общественных трёшниц и три общественных металлических рубля. И девочки вышли из дома.
В магазине «Орбита» им не очень обрадовались.
У продавцов были более важные дела, помимо продавания и обслуживания. Какая-то охватила их общая задумчивость. Осенняя. Но после определённой настойчивости со стороны Люси, а главным образом Киры, телефонный аппарат им продали. И большой моток проводов.
Теперь Кира поняла, что деньги нужны для телефона. Но не успокоилась, а даже наоборот:
– Где ты его будешь ставить?
– Это у меня в дачном посёлке. Поехали, и всё увидишь.
Кира никогда в жизни не встречала блондино-брюнетика, а местами лысика. Но ехать она отказалась:
– Из-за какого-то полулысика ехать за город на ночь глядя! Поезжай одна.
И Люся отправилась одна.
Ехать в электричке было ещё туда-сюда. На станции в это время было совсем неуютно. Дул ветер, и страшно качались фонари. Они швырялись в разные стороны темнотой.
Люся оказалась единственной пассажиркой, сошедшей на платформе. И тут её ожидал сюрприз.
Вдруг засветились, засверкали фонари. И вся меховая орава высыпала навстречу девочке. Они схватили Люсю под руки и потащили к совершенно необыкновенного вида машине. С одной стороны машина была старинная, окнастая, как карета, с ненужными медными и никелированным и штучками. С другой – в ней чувствовалась какая-то неведомая сила, непривычной мощности двигатель.
Меховой Механик открыл перед Люсей дверцу и сел рядом с ней на заднее сиденье. За рулём был важный-преважный Цоки-Цокин пап. Рядом с ним сидела сама Цоки-Цоки.
Интересно, что руля в машине не было. В руках, то есть в лапах, Цоки-Цокиного папа была коробочка с круглыми ручками и блестящими рычажками.
Пап тронул один рычаг, и включились мощные фары. Как будто рядом ехали две электрички. Всё стало белым.
Пап тронул другой рычаг, в машине что-то мощно и бесшумно заработало, закрутилось. И она тронулась.
Меховая ребятня бежала следом, размахивая фонарями. И даже ветер и плохая погода отступили.
Машина повернула с дороги к воротам посёлка. Вдруг поворачивающийся луч света выхватил из тьмы человека. Он был с ружьём.
Человек метнулся в сторону, пытаясь выскочить из луча, но упал. Кажется, сейчас машина налетит на него. Будет удар…
Но машина резко дёрнула носом и, взмыв, проплыла над упавшим. Внизу под днищем что-то брякнуло.
Отъехав метров десять, белочкин пап выпрыгнул из висящей над дорогой машины и достал ружьё, прилепившееся снизу.
– Электрическое притягивание, – пояснил он Мехмеху. Переломил ружьё, вынул из него патроны, а ружьё положил на дорогу.
Машина снова тронулась. Человек остался сидеть на земле. При этом он ругался злыми словами.
Когда подъехали к интернату, мелкота обсыпала Люсю:
– Вы видели Темнотюра? Вы видели Темнотюра?
– Видела, – ответила Люся. – Это и есть Темнотюр?
– Да.
– Он очень нападательный, – сказал Сева Бобров.
– Мехмех велел даже добродуши и забыванты включить на полную силу, – добавил Иглосски.
