На этот раз близнецы О’Лири не ответили.
Рагнар прищурился еще сильнее. Но меня уже несло.
– Как, нет? Так, может, тебе как раз и хотелось нас с Брэдом слить – ведь главным-то быть круто, да?
Рагнар стиснул цепь, и у него побелели костяшки пальцев.
– Ты всегда много трепалась, Ивонн. Тебе не говорили, что, когда перед тобой «калаш», лучше заткнуться?
Я сглотнула. Вспомнила про девушку по имени Эми. Жаль, я не дала ей тот же совет.
– Я говорил с папашей Брэда. Рассказал ему обо всем, что произошло. – Рагнар взглянул на близнецов, словно хотел убедиться, что они слышат. – Он сам разберется.
– Как это ты нашел папашу Брэда?
Рагнар пожал плечами:
– Он типа сам нас нашел. Ладно… – он вытащил из пакета яблоко и откусил от него, – это теперь не мое дело, – он сморщился и отшвырнул яблоко на дорогу, – а ты в курсе, что у сутенеров, которые возле пирса топчутся, карлики и сейчас ценятся?
Я не ответила.
– Помни, Ивонн Без Затычки, я сохранил тебе жизнь, – сказал он и, развернувшись, зашагал к перекрестку.
Похоже, именно там, за углом, они и оставили свои мотоциклы.
– Жратву не забудьте! – бросил он через плечо.
– Ага! – крикнул в ответ тот из близнецов, кто целился в меня. – А стволы тоже забрать?
– Сами-то как думаете?
Хотя близнецы забрали наши пушки, они, целясь в нас с Тупнем из «калашей», все равно пятились, пока не дошли до Рагнара. Я слышала, как заревел мотоцикл Рагнара, – ревел он по-особому хрипловато. А потом он выехал из-за угла. Мне понадобилось две секунды, чтобы догадаться, что будет дальше, но Рагнар уже взмахнул цепью. Я вскочила и велела Тупню бежать. Я опоздала секунды на две, не меньше. Чавкнув, крюк впился в плечо Тупня, и я увидела, как его острие показалось спереди, под ключицей. Тупень с протяжным стоном выпустил воздух. Он вцепился было в стекло, но его оторвало, он пару раз подскочил на асфальте и скрылся за поворотом. Я развернулась, собираясь вскочить на мотоцикл и метнуться следом, когда близнецы поравнялись со мной, а мой мотоцикл затрясся от пулеметной очереди.
Они скрылись из виду, дым развеялся, я опустилась на колени и уставилась на дыры в моем святом и проклятом мотоцикле.
– Подвезти тебя? – спросил водитель машины.
Он так никуда и не уехал.
Я закрыла глаза. Хотелось реветь. Нет, этот город – не место для слез, да и время сейчас неподходящее. Да-да. И все-таки я заревела.
Поздно вечером я возвращался домой, проведя еще один день в бессмысленных поисках членов банды «Хаос». Мне нужен был свидетель-очевидец, кто-то готовый указать на Брэда Лоува.
Проезжая мимо государственной прокуратуры, я заметил, что в некоторых окнах еще горит свет, и, движимый внезапной тягой, завернул на почти пустую парковку возле входа и позвонил в дверь. Мне ответили, и я попросил переключить меня на кабинет государственного обвинителя Адель Матесон. Немного погодя я услышал в селекторе ее голос.
– Я как раз пыталась с вами связаться, – сказала она, – я уже скоро домой собираюсь, подождете пять минут?
Через пять минут она вышла из здания. Одета Адель Матесон была так же, как и во время нашей прошлой встречи, – даже блузка та же. Адель Матесон зашагала к парковке. С внутренней стороны туфли у нее стерлись, отчего она казалась кривоногой.
– Вы поможете мне отыскать Брэда Лоува? – спросила она.
– Я же сказал…
– Ничего лишнего вы не сказали, и я попросила бы вас и дальше действовать так же. Вы постараетесь сделать так, чтобы он предстал перед судом, – да или нет?
– Да… – удивленно проговорил я.
– Хорошо. Его близких мы известили, что ему выдвинуто обвинение, а теперь сообщаем об этом и вам. Это означает, что вы и те, кто вместе с вами искал Эми, выступят свидетелями.
– Это означает?..
Мы остановились возле красного «феррари». Мне с трудом верилось, что эта спортивная машина, приземистая и сексуальная, принадлежит ей, однако Адель Матесон распахнула дверцу.
– Я ничего не обещаю, – проговорила она, – скажу лишь, что государственная прокуратура пришла к выводу, что у нас достаточно оснований обвинить Брэда Лоува в убийстве.
IX
Они напали перед самым рассветом.
Они были в полной готовности; судя по всему, ознакомились с планом дома и ожидали, что могут встретить сопротивление.
Одетые в камуфляжную форму, они неслышно скользили через стену, словно дельфины по воде.
– Это профи, – сказал Даунинг, откинувшись на спинку кресла и глядя на экраны.
Меньше двух минут прошло с того момента, когда сработали беззвучные индикаторы тревоги, установленные на внешней стороне стены, и до того, когда дежуривший сегодня Даунинг разбудил нас и собрал в подвале. Женщины и дети заперлись в убежище напротив камеры Брэда, а мы с Даунингом, Чангом и Ларсеном расположились в контрольном пункте в противоположном конце подвала.
Наши замаскированные камеры – обычные оптические прицелы с функцией ночного видения – смотрели на захватчиков, которые, собравшись возле стены, тут же рассыпались по участку, окружая дом со всех сторон.
Новые бойцы не появлялись.
– Примерно тридцать человек, – прикинул Даунинг, – оружие разное, но в основном легкие автоматические винтовки. Ни ручных гранат, ни огнеметов я не вижу, значит готовятся действовать ювелирно. Погибнут только те, кто должен погибнуть.
Все, кроме Брэда, подумал я, но промолчал.
– И приборы ночного видения, того же типа, что и у меня. Это, ребята, опытные ветераны, хуже противника не придумаешь.
– Их так много, – выдавил Ларсен. Судя по голосу, он дрожал. – Может, мины активируем?
– Это сценарий номер два, – ответил Даунинг, легко постукивая пальцами по столешнице возле клавиатуры, – а что это означает, Ларсен?
Ларсен сглотнул – с бульканьем, какое издает бутылка.
– Что мины и самострельные ружья активируются только после нападения, – прошептал он.
– Вот именно. Чанг?
– Да, – подал голос Чанг.
Он отлучался проверить, все ли женщины и дети укрылись в убежище, и только что вернулся.
– Когда сработают мины и самострельные ружья, включаешь ток в стене. Сбежать отсюда никто не должен.
– Ясно.
– Адамс, отвечаешь за дрон и докладываешь обстановку.
– Принято. – Военный полужаргон я уже освоил.
– Ларсен, пулеметы готовы, так?
– Ага. – Ларсен уселся удобнее и потянулся к пульту управления.
Всем нам хотелось выглядеть храбрее, чем мы были на самом деле. И в то же время, по-моему, все мы отчасти радовались: то, к чему мы готовились и на что настраивались, наконец-то происходит.
– Отлично, значит, сценарий два. Когда они двигаются, я начинаю обратный отсчет с трех, дохожу до нуля – и активируем. Вопросы есть?
Молчание.
– Готовы?
«Да» – в три голоса.
В жизни многое происходит не так, как в кино.
Но у нас все было именно так, как в фильмах.
Следующие секунды – потому что, как показали потом видеозаписи, длилось это всего несколько секунд – были такими же ненастоящими, как если бы я наблюдал за происходящим по телевизору.
Когда они напали и мы включили прожекторы, когда мины стали рваться, а части тел – разлетаться в разные стороны, когда самострельные ружья начали поражать одного бойца за другим, когда многие из захватчиков, отчаявшись, отступили и бросились карабкаться по находящейся под током стене, а я, наблюдая в камеру дрона, как валятся на землю тела, как они трясутся и как пули из ларсеновского пулемета заставляют эти тела замереть, – в эти секунды сложно было поверить, что все это происходит наяву.
Потом взрывы и выстрелы умолкли и все неожиданно стихло.
Кто-то из раненых громко звал на помощь. Ларсен – сидевший возле Даунинга и управлявший пулеметом при помощи джойстика, как в компьютерной игре, – прекратил стрельбу. Он смотрел на мониторы, в том числе и тот, куда передавалось изображение с моего дрона. Вглядевшись в него, он прицелился. Теперь Ларсен ограничивался лишь короткими очередями. После каждой очереди крики о помощи раздавались все тише.
Вскоре над виллой повисла тишина.
Мы смотрели на монитор. Трупы валялись повсюду.
– Мы их разбили, – осторожно сказал Чанг, будто и сам не верил собственным словам.
– Йу-ху! – Ларсен вскинул руки.
В его глазах словно включили выключенный давным-давно свет.
Я переправил дрон через стену. В сотне метров вниз по холму стояли три мощных броневика с заведенными двигателями. И еще внедорожник, показавшийся мне знакомым.
– Снаружи их кто-то ждет, – сказал я, – включим громкоговоритель и скажем, что откроем ворота и пускай заберут мертвых?
– Погоди, – сказал Даунинг, – смотри.
Он показал на индикаторы тревоги. Один из них светился.
– Кто-то выбил окно в кухне, – добавил он.
Я вернул дрон обратно. И правда, ставню перед окном, видимо орудуя ломом, свернули в сторону.
– Это свободный художник, – сказал Даунинг. Он водрузил на себя прибор ночного видения и схватил ружье. – Адамс, за старшего тут.
В следующую секунду он скрылся в темноте коридора.
Мы переглянулись. Свободными художниками, как мы знали, называются солдаты, действующие независимо от остальных. Приказов они иногда не дожидаются и молниеносно реагируют, если представится возможность. Мы прислушались, но шагов Даунинга не услышали. Он успел показать нам технику ниндзя, позволяющую бесшумно передвигаться, однако времени потренировать приемы ближнего боя у нас не было – вся наша подготовка основывалась на убеждении, что в дом никто не проникнет.
Раздался выстрел, мы вздрогнули.
А потом такой звук, словно кто-то покатился по лестнице.
Мы выжидали. Я с такой силой вцепился в ружье, что рука заболела.
Я досчитал до десяти, но Даунинг все не возвращался, поэтому я обернулся к остальным:
– Даунинга подстрелили.
– Этот свободный художник до убежища не доберется, – уверенно заявил Чанг.
– Но он может Брэда освободить, – сказал я, – я пойду.
– Ты чего, спятил? – прошипел Ларсен. – У свободного художника прибор ночного видения. У тебя нет шансов, Уилл!
– Как раз это-то и есть мой шанс.
Я удостоверился, что оружие заряжено и снято с предохранителя.
– В смысле?
Я показал на панель управления, на выключатель, отвечающий за свет во всем доме.
– Как только я выйду, включи свет, а через восемь секунд выключи и после включай и выключай каждые пять секунд.
– Но…
– Делай, как он велит, – сказал Чанг.
