– А какая еда тебе нравилась больше всего?
– Наверное, смотря когда. Если бы ты спросила меня, когда я была в твоем возрасте, я назвала бы пиццу. Ты помнишь пиццу?
Агнес покачала головой.
– Такой большой, круглый, теплый, легко жующийся хлеб с тягучим сыром? А сыр помнишь? А пасту из помидоров? Помнишь помидоры?
Агнес улыбнулась. Теперь она их вспомнила.
– А теперь я, пожалуй, скучаю по овощам.
– По каким овощам?
– Всяким. Дикую зелень и клубни мы здесь находили. Но ты представить себе не можешь, какие овощи у нас были раньше. Самых разных цветов, но я особенно скучаю по зеленым. С удовольствием съела бы прямо сейчас целую тарелку овощей.
– И я тоже.
– И жареной картошки. И чего-нибудь со сливками. Соскучилась по сливкам. И по молоку. Охотно выпила бы стакан молока. Раньше ты любила молоко. Ты помнишь?
– Да. Я любила ледяное молоко.
– Ты любила мороженое.
Агнес прикусила губу и умолкла.
– Почему мы не живем там? – наконец спросила она, явно силясь вспомнить.
– От тамошней жизни ты заболела.
– Больше я уже не болею.
– Правильно.
– Мы живем здесь только поэтому?
– Нет.
– А почему еще?
– Ну, вообще-то Глену хотелось побыть здесь. Все это переселение – его затея.
– А тебе хотелось побыть здесь?
Беа невольно рассмеялась.
– Почему ты смеешься?
– Потому что это большой вопрос.
– А маленькие вопросы бывают?
– Бывают, и большие, и маленькие. Как и большие и маленькие ответы. А это – большой вопрос с большим ответом.
– Это значит, что ты мне не скажешь?
Беа улыбнулась. Моя догадливая дочь, подумала она.
– Тебе надо было сюда, а мне надо было с тобой, – ответила она. – Вот я и здесь. – Это был ее маленький ответ. С большим ответом дело обстояло намного сложнее. И, вероятно, значения он не имел.
Агнес нахмурилась.
– Но если мне уже лучше, значит, ты уедешь?
Беа ответно нахмурилась.
– Нет, разумеется.
– Разве ты не скучаешь по Городу? – продолжала расспросы Агнес.
– Я же тебе говорила – иногда. – Беа понимала, что ответ не удовлетворит Агнес, но что еще она могла добавить? – А ты-то хочешь жить там? – спросила она у дочери.
Агнес пожала плечами. Такой искренний жест. Откуда у нее могло взяться собственное мнение?
– Чем тебе нравится здешняя жизнь? – спросила Беа.
Агнес снова пожала плечами, но на этот раз уже не так искренне. На этот вопрос у нее имелись ответы, но не было никакой возможности хотя бы попытаться высказать их.
– Давай попробуем по-другому: что в здешней жизни тебе не нравится?
Агнес задумалась.
– Пума не понравилась.
– И мне тоже.
– И змеи не нравятся, – добавила девочка.
– Все змеи или только гремучие?
Агнес нахмурилась.
– Все они, – ответила она шепотом, будто боясь, что они подслушают.
– Ну, а в Городе змей нет, – сказала Беа и задумалась о том, насколько это правда. И о том, какой маловероятной ей показалась мысль, что где-то вообще нет змей, – теперь, когда она знала все тайные уголки, в которых они могут водиться.
Эти сведения, похоже, оставили Агнес равнодушной. Она поняла, что змеи – лишь маленький ответ на большой вопрос.
– По-моему, нам надо поспать, – сказала Беа. – Так холодно, и ты дрожишь.
Агнес кивнула:
– Я мерзну.
Беа вынула камни из костра и завернула их в две опустошенные сумки.
– Горячие, – предупредила она.
Они съежились под их единственной шкурой, Беа свернулась в клубок вокруг Агнес, обе прижали к груди по горячему камню.
Несколько раз за ночь Беа просыпалась и видела луну каждый раз на новом месте в небе. Она словно звала, хотела, чтобы ее заметили. Смотри, теперь я вот здесь.
Посреди беспокойного сна глаза Беа вдруг разом открылись, сон как рукой сняло, она насторожилась. Прислушалась и отчетливо различила то же самое, что услышала сквозь сон. Что-то двигалось поблизости. Что-то большое. Может, медведь, мелькало у нее в голове. Плохо дело. Пума. Еще хуже, но пуму я бы не услышала, ведь так? Если бизон, то по крайней мере он не попытается нас съесть, но может затоптать. Кто бы это ни был, он высокий. Он сделал еще шаг, и она подумала: Не такой уж и большой. Может, волк? Вапити?
Она напряглась, готовясь схватить Агнес и бежать или закрыть собой спящую дочь.
Потом послышался треск и кто-то охнул.
– Кто здесь? – шепотом спросила она.
– Беа?
– Карл?
Он заковылял к ним и сразу же чуть не наступил в золу их костра.
– Сюда. – Она подняла руку, чтобы он не наступил на нее. Он схватился за нее, придвинулся ближе и присмотрелся.
– И правда ты, – с облегчением сказал он.
– А ты думал, медведь, который знает, как тебя зовут?
– После сегодняшнего… – начал он и не договорил.
Беа поняла. Теперь она увидела, что у него при себе тюк с вещами. Встала и забрала его. Внутри была шкура – размером побольше и потеплее.
– О, спасибо. – Она укрыла шкурой Агнес.
– Еды у меня нет, – сообщил он, и она уловила в его голосе безграничную усталость.
– Почему ты не лег где-нибудь спать?
– Нарвался на неприятности.
– На какие?
– Не уверен, но кто-то точно шел по моим следам.
– И ты явился сюда? – Она повысила голос и инстинктивно придвинулась ближе к Агнес.
– Теперь уже все в порядке, но пришлось идти и идти, а я в то время не знал, куда. Потом увидел, как над головой пролетел гусь, и попытался найти место, откуда он поднялся.
Карл со стоном уселся.
– Ты ранен?
– Не то чтобы, но я, кажется, порезался, пока блуждал в темноте.
– А где Вэл?
– Не знаю. Я сказал ей держаться рядом, но она, конечно, не стала.
Он разломал ветку на части, бросил их на золу, и мгновенно язычки пламени появились там, где ветка коснулась подернувшихся пеплом, но сохранивших жар углей.
– Что ж, я уверена, это она нарочно, – сказала Беа.
Он издал краткий и резкий смешок.
– Ага, нарочно, вот только ничего из этого не вышло. – Он покачал головой, и Беа фыркнула, удивившись тому, с какой легкостью – и к месту – он ополчился на свою союзницу. Поспешно прикрыв рот, она бросила взгляд на Агнес, но та будто бы в самом деле спала, дыхание расслабленно выходило из горла. Беа отметила, что впервые подумала про Карла и Вэл вот так, как сейчас. Да, они были парой, мало того – союзниками, и это отличие казалось важным.
– Вот это был дурдом, – сказал Карл, явно испуганный тем, что они повидали.
– Я перепугалась.
– Так ведь и я тоже, Беа. Никогда в жизни мне не было так страшно. – Он перевел дыхание. – Но это же уму непостижимо. Ландшафт изменился до неузнаваемости.
Из-за облаков выглянула луна.
Беа всмотрелась в лицо Карла при лунном свете. Его лоб пересекали две сочащиеся кровью царапины. Она подавила в себе порыв потянуться к ним, ощупать, обработать.
– Кто-то из наших наверняка ранен, – сказала она. – Или еще хуже.
Он кивнул.
– Беспокоишься за Глена?
– Да. А ты – за Вэл?
Он выпрямился.
– Не особенно.
И Беа подумала, что это может означать что угодно.
Они помолчали. Беа слушала, как у берега пруда гортанно рявкает лягушка. Будто красуется своими размерами, издавая каждый новый рев громче предыдущего. Недавняя спутница лягушки куда-то подевалась.
– Знаешь, Агнес подумала, что это ты вызвал.
– Вызвал что?
