Арман прикусил губу изнутри. Так прикусил, что почувствовал вкус крови.
Дюссо представил его как ближайшего родственника пострадавшего.
– Вам лучше уехать домой, – сказал медбрат Гамашу. – Если вы оставите свой номер телефона, вам позвонят.
– Я останусь, если вы не возражаете.
– Мы останемся, – сказал Дюссо и проводил взглядом медбрата, вернувшегося в операционную через распашные двери. Потом снова посмотрел на Гамаша. – Горовиц? Пострадавший – Стивен Горовиц? Миллиардер?
– Да. Разве в протоколе об этом не сказано?
– Наверное, сказано, но я, видимо, сосредоточился на твоем заявлении.
– Он мой крестный. Excusez-moi. Пойду скажу Рейн-Мари и остальным, чтобы ехали домой.
Клод Дюссо проводил взглядом Армана, который шел по коридору, уступая дорогу докторам и медсестрам, спешившим к другим пострадавшим.
Когда Арман исчез из виду, Дюссо направился к дежурной медсестре и попросил принести ему пакет с вещами Стивена. Не его одежду, а то, что обнаружилось в его карманах.
Префект исследовал содержимое бумажника, проверил все записки, осмотрел разбитый айфон.
Потом он сложил все обратно в пакет, запечатал его снова и отдал медсестре.
Рейн-Мари, Даниель и Анни, увидев Армана, поспешили ему навстречу.
Остальные в комнате ожидания встревоженно подняли головы, затем опустили глаза, когда поняли, что это не врач с новостями для них.
– Он все еще в операционной, – сказал Арман, обняв Рейн-Мари.
– Это хорошая новость, верно? – спросила Анни.
– Oui, – ответил ей отец так тихо, что она мгновенно все поняла.
– Папа, – сказал Даниель, – я сожалею…
– Merci. Он в хороших руках.
– Да, но я чувствую себя виноватым из-за того, что никак не прореагировал, когда ты попросил о помощи. Наверное, у меня случился шок.
Арман повернулся к сыну и полностью сосредоточился на нем.
Если этот старший офицер полиции и знал что-то наверняка, так это то, что у каждого человека есть свои сильные стороны. И слабые. Это важно признавать. И не ждать от человека то, чего он не может дать.
Он знал, что ему не следовало обращаться к Даниелю. Не в такой момент. Не в случае кризиса.
А может быть, и никогда.
– Теперь ты здесь, – сказал он, вглядываясь во взволнованное лицо сына. – И это единственное, что имеет значение.
– Ты думаешь, водитель намеренно сбил Стивена? – спросила Анни.
– Да.
– Нет, я спрашиваю, как по-твоему, он знал, что это Стивен? – пояснила она свой вопрос. Ее юридический разум действовал. – Или Стивен был выбран случайно?
Этот вопрос беспокоил и Армана. Он не мог себе представить, откуда водитель мог знать, что Стивен будет переходить улицу в этом месте и в это время. С другой стороны, если это была террористическая атака, целью которой не был конкретно Стивен, то человек, использовавший машину в качестве оружия, должен был выбрать группу людей, а не одиночного пешехода. Почему он сбил одного этого старика?
– Я не знаю, – признался Арман. Он оглянулся через плечо в сторону распашных дверей. – Мне нужно возвращаться. Я дам вам знать, как дела. Я вас люблю.
– Я тебя люблю, – сказала Анни, а Даниель кивнул.
Рейн-Мари крепко его обняла и прошептала:
– Je t’aime.
Глава пятая
Вернувшись в квартиру, Рейн-Мари погрузилась в пенную ванну с ароматом роз и закрыла глаза, пытаясь смыть с себя всю грязь случившегося. Она глубоко дышала, чтобы успокоиться, и вскоре почувствовала, как расслабляется ее тело, хотя мозг продолжал работать. Вызывать образы.
Вот Стивен лежит на земле. Вот лицо Армана. Вот фургон, проносящийся мимо. И машина, летящая прямо на нее.
Рейн-Мари словно вросла в землю. Не отскочила в сторону. Если бы отскочила, машина сбила бы Армана. А она бы не простила себе, если бы такое случилось.
Потом появился другой образ. Выражение лица полицейского. Он явно не верил тому, в чем они с Арманом были уверены.
Это вовсе не несчастный случай.
– Ты как? – спросил Жан Ги. – Устала, наверно.
Он принес домой Оноре, крепко спавшего у него на руках все два квартала от квартиры Даниеля и Розлин. Уложив сына в кровать, он уселся и стал ждать Анни, время от времени отправляя ей короткие эсэмэски поддержки.
Теперь Анни и Жан Ги лежали в кровати, и она пыталась устроиться поудобнее. Свет был выключен. Детский монитор подтверждал, что мальчик крепко спит.
Но к родителям мальчика сон не шел.
Анни оставалось несколько дней до родов, и Жан Ги беспокоился, не скажется ли на ней сегодняшнее потрясение.
– Все в порядке. Она толкается. Наверно, знает, что я пытаюсь уснуть.
Жан Ги улыбнулся и прижал к себе жену и еще не родившуюся дочь:
– Кто этот друг, которому звонил твой отец?
– Клод Дюссо, – сказала Анни.
Жан Ги сел в кровати:
– Префект полиции Парижа?
– Да. Ты его знаешь?
– Только по его репутации. Хорошей репутации.
– Папа познакомился с ним много лет назад в рамках программы обмена, когда они были начинающими агентами.
Она чуть не спросила, почему Жан Ги сказал тому полицейскому, приехавшему на вызов, будто он полицейский из отдела убийств в Квебеке. Когда на самом деле он уже не полицейский.
Может быть, он просто считал себя полицейским. Все еще. Всегда.
Но она не стала спрашивать. Будучи юристом, она научилась не задавать вопросов, если не была готова к ответу.
Вместо этого она сказала:
– Этот коп не поверил, что фургон намеренно сбил Стивена.
– Не поверил.
– А ты?
– Я поверил. – Бовуару и в голову не пришло бы усомниться в словах Гамаша. – Вопрос в том, поверит ли этому Клод Дюссо?
Наступил самый пик ночи, хотя в душном коридоре без окон судить о времени было трудно.
Но активность в коридоре, куда привозили пациентов, требующих немедленной помощи, не стихала. Несчастные случаи. Инфаркты. Инсульты. Жертвы насилия.
Раздавались крики боли, призывы о помощи к медицинскому персоналу.
Арман уже начал узнавать голоса. Это интерн, не успевающий перевести дух. Это измученные фельдшеры. Это стойкая медсестра. Это хладнокровный старший врач и привратник с его почти зловещим свистком.
Шумы и суета перешли из какофонии, играющей на нервах Гамаша и вызывающей у него самые неприятные воспоминания, в нечто почти успокаивающее.
Арман вдруг почувствовал, как тяжелеют его веки, а голова откидывается к стене.
Часы показывали половину третьего ночи, и он не спал уже два дня, начиная с ночного полета рейсом «Эйр Канада» из Монреаля.
Клод нашел торговый автомат и принес им кофе. Отвратительный, но принятый с благодарностью. Однако даже доза кофеина не смогла прогнать усталость.
Арман ударился головой о стену и проснулся. Он потер лицо руками, почувствовал пробивающуюся щетину, потом посмотрел на Клода – тот что-то читал.
– Ты бы ехал домой. Тебе скоро на работу.
Дюссо посмотрел на него:
– Сегодня уже суббота. Босс дал мне выходной.
– Ты и есть босс.
– Согласись, это удобно. Я остаюсь. – Он показал на планшет. – В докладе от полицейского, который прибыл по вызову, упоминается, что от тебя пахло алкоголем и глаза были налиты кровью.
– Я выпил два бокала вина за ужином. Я не был пьян.
– Но с учетом смены часовых поясов это повлияло на тебя, вероятно, сильнее, чем ты думал.
– Я давно не был пьяным, но можешь мне поверить, я знаю, что такое быть пьяным. Я был и остаюсь совершенно трезвым. И я знаю, что я видел.
– То есть ты считаешь, что этот фургон имел намерение сбить Стивена Горовица.
– Не сбить – убить. И не считаю, а знаю наверняка.
Дюссо сделал глубокий вдох и кивнул:
– Ладно, я тебе верю. Но тогда возникают вопросы.
– Неужели? – сказал Гамаш и увидел улыбку на лице Дюссо.
– Я передал это дело моему заместителю. Она работает на набережной Орфевр, – сообщил Дюссо.
– Она? Я думал, твой заместитель – Тьерри Жирар.
Дюссо покачал головой:
– Мой заместитель, как и твой, дезертировал. Наверное, они умнее нас, Арман. В них не стреляют, и они умудряются за год заработать столько, сколько я не заработаю за пять.
– Да, но у нас есть зубопротезное обеспечение, – сказал Арман.
– К сожалению, мы в этом нуждаемся. Так или иначе, у меня отличная замена в лице Ирены Фонтен. Я устрою тебе встречу с ней завтра утром.
– Merci.
– Разумеется, мы пока подержим при себе все подробности и наши подозрения. Я понятия не имел, что ты знал Стивена Горовица.
– Знаю, – поправил его Арман. Он понимал, что излишне педантичен, но ему необходимо было сохранять Стивена живым, даже если это касалось формы глагола. – Он практически вырастил меня. Он вместе с моей бабушкой.
Дюссо был знаком с этой частью жизни Армана, так что ему не требовалось рассказывать все заново. Но вопросы у него оставались.
– Как вы с ним познакомились?
– Он был другом моего отца. Они познакомились в конце войны. Стивен был тогда переводчиком у союзников.
