Вполне вероятно, что это ТАЙНА нашего появления в этом мире, нашего существования, приоткрыв свои завеса, показала нам Истину. Она, эта тайна, словно сказала нам: «Всё бренно, скоротечно – ваши все заботы, желания, какие- то соблазны, а ИСТИНА ОДНА. Она не за горами, она здесь, рядом – учитесь видеть её, замечать, не проходите мимо. Каждый в состоянии её осознать, подхватить и пронести в своём сердце».
Мне внушали с детства мысль, что в жизни всегда есть место подвигу. Может быть. Но теперь, исходя из своих размышлений и раздумий, я бы дополнил эту мысль ещё одной – в жизни всегда есть место КРАСОТЕ. Спасибо тебе, моя далёкая волшебница, за этот урок. Ты учила меня жить, познавать смысл того счастья, во имя которого мы все существуем на нашей грешной, истерзанной, изрытой, исхоженной, исколотой, израненной планете.
А сейчас я продолжу свой рассказ. Итак, девушка улыбнулась. Пораженный и смущенный Игорь, кажется, тоже попытался ей улыбнуться, но вышло это у него как- то вяло и явно наигранно. Он буквально выдавил из себя следующую фразу:
«Что хочешь со мной делай, но ты будешь моей, потому что я (довольно долгая пауза)…потому что я…ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!…» Последние два знаковых слова он уже выкрикнул и эхо их повторило:
«…Люблю тебяяя!…»
Вот это да! Несмотря на то, что все понимали душевное состояние Игоря, никто не ожидал от него такой поистине уникальной смелости. Это, пожалуй, был какой-то душевный порыв, какой-то обезумевший «выкрик» его раненного сердца. Его душа в порыве ярости выплеснула из себя всё накопившееся отчаяние, всю накопившуюся боль. Это было здорово! Это было обворожительно прекрасно! Создалось такое впечатление, что эти слова выкрикнул вовсе не Игорь, а кто-то другой, сидевший у него внутри, в плену его души и рвущийся наружу, к свету, солнцу, красоте.
Мы ждали реакции девушки. Она, казалось, ничуть не удивилась. Но мне показалось, что прекрасные голубые глаза её сделались грустными. Огонёчки уже не светлые как раньше, а какие- то тёмно-голубые, как ночное небо над нами заблестели в них. А, может, это просто мерещилось из-за отблеска костра, из-за сияния луны и звёзд. А потом она неожиданно отбежала от костра куда – то в степь (мы даже подумали, что она решила убежать) и опустилась на колени, обращаясь то ли к звёздному небу, то ли к большому светлому, какому- то таинственному диску луны.
Она протянула свои прелестные руки к этому диску и что- то там говорила или молилась. Лишь какие- то отдельные звуки её нежного голоса доносились до нас. Мы в то время советские люди, воспитанные на советских идеях, были поражены. Откуда она взялась такая (с луны упала что ли?) в нашей советской республике, строящей коммунизм, прокладывающей прогрессивный путь всему остальному человечеству. В голове, как барабанная дробь, вновь застучали слова: «Мы раздуваем пожар мировой, Церкви и тюрьмы сровняем с землёй».
А здесь какой-то совершенно другой мир, абсолютно непохожий на тот, к которому мы привыкли. Этот мир, как нас убеждали, уже давно свергнут и канул «в лету». Тут молитва, обращение к небу, словно мы на десятилетия назад ушли. Но что-то такое, необъяснимое, удивительное, нежное, ощущение какого-то полёта приводило меня в трепет. Мне не хотелось верить, что всё то, что я вижу перед собой, всего лишь игра.
Альберт скептически усмехнулся и опять как- то злорадно произнёс:
«Мракобесие, какое- то. Сразу видно, что не комсомолка она, а какая- то кликуша…»
После его слов, я почувствовал лёгкий озноб и услышал злобное шипение.
«Не смей, не смей так говорить…Она…чудо».
Игорь действительно прошипел эти слова. Его злобное шипение явилось резким контрастом с тем смыслом, который он вложил в последние два слова.
Но поразительнее всего оказалось то, что в полумраке я услышал и приглушённый шёпот слабенького Юрия:
«Она…лучшая на Земле девушка. Она…СВЯТАЯ» -
Юрий, действительно это прошептал, и его шёпот слился с шелестом ветерка, который снова коснулся её светлого платья и обласкал её.
«Что?.. – Альберт был потрясён и почти выкрикивал следующие фразы – да Вы что, с Ума спятили? Сами вы святые…студенты, советские историки. Вам бы ещё нимбы над головой и совсем будет прекрасно. Очумели. Какая- то полоумная по степи бродит ночами, а они ей – ненормальной, восхищаются. Ну, берите вон тот посох – Альберт указал на какую- то валявшуюся палку – пояски наденьте, волосы подвяжите…сапожки… молитвы выучите и…вперёд с заунывной протяжной песней навстречу ветру, луне, звёздам, тучам…вместе с ней – и вам весело, и ей не так скучно, так что…вперёд, скатертью – дорожка…».
Наступила неловкая пауза, во время которой мурашки продолжали сильнее ползать по моему бренному телу и щипать его.
«Жека, может и ты с ними?»
Это Альберт ко мне обратился. Я растерялся, не представляя, что ответить. Обрывки каких- то нелепых мыслей стали сверлить моё подсознание. Но я никак не мог сосредоточиться и либо отогнать их от себя, либо перевести в более реальную сущность. Я словно витал в облаках. Действительно, с кем же я?.. С ними?.. А как же тогда комсомольская совесть? Но и с ним я тоже не желаю…
«Ну, так что, Жека… с кем ты? С ними? С монахами?.. Или всё- таки со здравым смыслом?»
Альберт явно настаивал на моём ответе.
«Я…не с тобой, Альберт» – выдавил я с трудом. Если бы кто-то из них только мог представить, как тяжело дались мне эти слова.
«Как?.. – Альберт этого явно от меня не ожидал – и ты постриг принял?.. Что ты получил по научному атеизму? Надо бы аннулировать оценку… Может, вы все и в церковь дружно начнёте ходить… ни одной службы не пропустите, поститься будете, иконы понавесите… на всех стенах… пресвятую богородицу почитать начнёте?»
Крики Альберта словно сливались с шумом ветра, который неожиданно залетал по степи. У меня возникло ощущение, что сама природа начинает обижаться на нас. Я молчал, потому что нечего было говорить. Трудно, очень трудно описать чувства, охватившие мою душу.
Игорь и Юрий, как ни странно, тоже ничего не возразили Альберту. Метрах в пятидесяти от нас светлым, таинственным, загадочным, каким- то нежным облачком кружилось её белое платье. Девушка теперь уже ходила какими- то кругами. Наконец она приблизилась и опять произнесла одно единственное, но такое печальное слово:
«Прощайте…»
«Щааайтеее…» – перекликнулось с ней эхо.
Игорь стремительно подбежал к ней и залепетал, нервно и отрывисто дыша, размахивая руками, проглатывая слова:
«Не пущу, не пущу…не уходи…хотя бы, хотя бы…скажи, где ты живёшь?.. Откуда ты пришла?.. Где тебя искать?»
Да, видно здорово она его околдовала, да и всех нас. Девушка молчала. Она смотрела на Игоря с какой-то теплотой, лаской, терпеливым вниманием… Платочек покрывал её милые, нежные, русые волосы. Её тёмные брови, ресницы; светлые щёки с нежными ямочками; глаза с небесной голубизной; тоненькая, но в то же время сильная загорелая шея – всё это говорило о беззащитности, но одновременно о какой- то внутренней силе, которую трудно объяснить.
Я уверен, что даже самоуверенный Альберт в те мгновения чувствовал её внутреннее неуловимое превосходство. «Вот так кликуша… – рассудил я – Это, скорее, какая- то степная богиня из древней легенды… вот что значит женское обаяние…оно, пожалуй, посильнее множества огромных кулаков.
Я действительно был околдован, очарован настолько, что даже почувствовал определённую стыдливую неловкость. Я ничего не мог с собой поделать, но стихи опять полились из моего сердца.
Что мне надо в тебе, не знаю,
Но, пойми, я с ума схожу…
О чуде ночами мечтаю,
От боли душевной кричу
И во сне по тропинке узкой,
Я бегу и взбираюсь на склоны…
Не уйти мне от нежной грусти,
Не уйти мне от страстной боли.
И за прелести, и за радость -
Всю до капельки кровь отдам.
До конца я твоим останусь,
Припаду я к твоим ногам…
И прижмусь я к твоим коленям,
В окна будет светить луна,
Ты подаришь мне вдохновенье -
Море страсти и море огня,
Я тебя подниму к небосклону -
Как звезду, что парит в поднебесье,
Возложу на тебя корону… -
Будешь ты моей звёздной песней…
«Хорошо…» – вдруг тихо- тихо, почти шёпотом, произнесла девушка. «Я скажу, где мой дом, но обещай, что искать меня не будешь, никогда». Она, естественно, обращалась только к Игорю.
«Обещаю!!!» – скорее машинально, не задумываясь, выпалил поражённый Игорь, как бы отдавая долг своей беспокойной совести. Для нас это тоже было поразительно, и мы продолжали стоять в стороне как истуканы.
Хотя мне это показалось как-то странно, непонятно, даже бессмысленно. «Зачем сообщать адрес, если запрещено приходить? – мысленно рассудил я – но одновременно, какой-то огонёчек притворства ощутил в её словах, – Это она специально притворяется, а на самом деле…Что на самом деле?.. Неужели, мечтает, чтобы Игорь отыскал её?» Я опять почувствовал жгучую обиду и готов был «растерзать» Игоря.
«Я живу в деревне…» – и она тихо- тихо, почти наклонившись к Игорю, произнесла название, которое я не расслышал. У Игоря моментально очутился в руках блокнот с Олимпийским Мишкой на обложке и карандаш, которым он быстро записал это название. А дальше…не пойму…мне казалось, что девушка бредит, она произносила какие- то координаты похожие на какие- то заклинания, но её голос звучал довольно громко, так что слышали все. Я могу передать только смысл… ну а Игорь, нервничая, беспокойно озираясь, пытался записывать их подробно и точно (хотя руки у него дрожали).
«Мой домик – продолжала девушка, опять как бы напевая – находится в юго-восточной части… но не с самого края… а если отсчитать четыре домика влево…а затем ещё три домика пройти к северу…».
Игорь быстро, судорожно, старательно записывал и записывал всю эту, как мне казалось, белиберду (или галиматью). Альберт, вообще, махнул рукой и презрительно отвернулся. Я даже не знал, что подумать. Пожалуй, в тот момент я был больше на стороне Альберта, считая, что девушка, действительно, какая- то «блаженная» и сама не понимает, что говорит.
Завершив свой пространный монолог, она вдруг опять совершенно неожиданно (у неё всё было странно и неожиданно), в который уже раз, поклонилась до самой земли, видимо, всем нам и, повернувшись, довольно быстро направилась в степь…
«Я прослежу» – шепнул Игорь и крадучись направился за ней. Мы с Юрой продолжали стоять как настоящие истуканы. Альберт, окончательно не выдержав, направился к своей палатке. Тогда мы с Юрием присели к костру, вернее только к тлеющим уголькам (в этот раз костёр почему- то не разгорелся). Юра хотел подбросить в костёр несколько полешек, потянулся даже за ними, но, видимо раздумал; вытащил из пачки сигарету и прикурил от уголька. Я знал, что он покуривает редко, только когда нервничает. Сейчас был именно такой случай.
«Может, пойти за ним… как бы чего…» – голос Юрия пресёкся….
«Да нет, всё должно быть нормально» – с уверенностью произнёс я.
Действительно, почему- то я был уверен, что Игорь в абсолютной безопасности и ничего с ним не произойдёт. Я чувствовал, что эта девушка не принесёт ни ему, ни нам никакого вреда. Но всё же… всё же,… какие- то сомнения оставались. Они, эти сомнения происходили оттого, что мы не могли понять, откуда появляется и куда исчезает, вот уже во второй раз, эта загадочная и прекрасная фея. Мы точно знали, что поблизости не было никакого жилья, туристы тоже не останавливались. Никаких ни шоссейных, ни железных дорог. Одни только древние курганы, лес да болото. Откуда тогда она? Эта мысль не давала мне покоя.
Сколько времени мы сидели с Юрием около потухшего костра?.. Минут двадцать, тридцать? Не знаю. Я уже начинал беспокоиться всерьёз, хотя виду не подавал.
«Пойдём его искать» – глаза моего товарища заблестели.
«Подождём ещё немного» – ответил я.
«А если, если» – Юрик почти закричал, глаза его теперь в полумраке даже вспыхнули зеленоватыми огоньками. «А если она здесь не одна, а их целая банда, а она наводчица…и они хотят его ограбить» – прямо застонал Юрик. (Кстати, он курил уже третью сигарету подряд).
От этих его нелепых слов мне стало тошно. Мне не хотелось даже на них отвечать, но я всё-таки произнёс:
«Что за ерунду ты бормочешь, что у него грабить?.. Грязные джинсы, старую футболку? Ах да, синюю мятую кепку или рваные кеды?.. Да и не знает она, что он пошёл за ней. Кстати, прекращай столько курить… хватит…».
Прошло ещё минут пятнадцать. Мы молчали, сидя почти в кромешной тьме, так как луна исчезла, а в костёр мы ничего не подбрасывали и в нём потухали последние угольки. Вдруг из ночной темноты вынырнула немного сгорбленная, какая- то помятая фигура Игоря.
«Ну что?» – почти одновременно выкрикнули мы.
Примерно минуту Игорь собирался с мыслями, а затем пролепетал (что на него было так похоже).
«Ничего не понимаю,…она шла впереди, белый сарафан её развевался…я крался за ней тихонечко, а потом…»
«Ну что, что потом?» – Юрик от нетерпения (а, может, от очередной сигареты) даже закашлял.
«А потом…я словно заснул на мгновение. Мысли мои куда- то отвлеклись,… а когда очнулся, её уже впереди не было, только пятнышко какое- то ещё поблёскивало секунд тридцать, но и оно растворилось в каком- то тумане. Ребята, это всё как во сне происходило…». Игорь рассеянно и одновременно с какой- то надеждой и тревогой всматривался то в нас, то оборачивался в сторону степи.
«Исчезла, растворилась в ночном тумане твоя невеста» – прорычал неожиданно подошедший Альберт. Скорее всего, он в палатку и не уходил, а был рядом и, видимо, наблюдал за нами.
«Слушайте ВЫ!!!! Хватит, ну, прошу ВАС, хватит, хватит издеваться. Не до Вас мне теперь…». Игорь почему-то обратился ко всем нам, хотя мы с Юрием не оскорбляли его чувства. Съязвил только непримиримый Альберт. И здесь Игорь в очередной раз собрался куда- то бежать. Но неугомонный Альберт твёрдо схватил его руку.
«Послушай, ты можешь влюбляться в кого угодно и когда угодно. Но…голову терять я тебе не позволю. На…выпей воды и успокойся».
У Альберта, откуда- то оказалась в руках кружка. (Правда, я сомневаюсь, что в ней была налита именно вода). Игорь выпил…и присел к потухшему костру. Альберт отошёл от нас, уселся на пенёк и, как нам показалось, о чём-то сильно задумался. Для него, человека более чем решительного, это было довольно странно. О чём он, крепко верящий в коммунистические идеи с самого детства, воспитанный в атеистической семье, комсомольский вожак, спортсмен мог так долго и упорно размышлять в сложившейся ситуации? О странном появлении девушки? О загадочности и необъяснимости нашего противоречивого мира? А, может быть, просто о любви к прекрасной женщине? Альберт молчал уже больше получаса, что было для нас совсем непонятно.
Приближался рассвет. На востоке уже появились зарницы. И здесь Альберт произнёс то, чего в тот момент от него никто не ожидал. Что-то произошло с ним во время довольно долгих размышлений. Его душа неожиданно воспротивилась самой себе. Бесспорно, что его тоже околдовала таинственная незнакомка. Его слова, казалось, произносились не губами, а самим сердцем и ранимой душой.
«Вы, знаете что, ребята… простите, меня… я не складно поступил, я не имел права ни её, ни вас оскорблять… это, в конце концов, её и ваше с ней дело. И ты, Юрик, извини, что я тебя тогда ударил… по глупости, понимаешь…».
Каких, видимо, трудов стоило гордому Альберту выдавливать из себя эти слова покаяния. В следующий момент ему видимо стало слишком стыдно, и он быстро направился к своей палатке. Мы недоумённо переглянулись. Перед нами стоял какой-то совершенно другой, абсолютно не похожий на прежнего, ЧЕЛОВЕК. Поистине, мы проживали странную, непредсказуемую, таинственную ночь (уже вторую, за время нашей экспедиции).
Глава 3
Не могу точно вспомнить, когда он подошёл ко мне. Кажется, это было недели через две после начала занятий в университете. Выходит, где- то в середине сентября. Хотя нет, пожалуй, я ошибаюсь. Занятия начались где- то ближе к двадцатому, а до этого мы ещё ездили в совхоз – убирать картофель. Значит, уже начался октябрь. В тот день я сидел в читальном зале областной библиотеки и к чему- то готовился. А, может, просто дремал. За окном темнело, накрапывал мелкий осенний дождик.
Он даже не подошёл, а подкрался ко мне тихо и, неожиданно резко похлопал меня по плечу. От его прикосновения я вздрогнул и обернулся.
«Игорь, ты чего с ума сошёл? Напугал даже» – я попытался обидеться.
«А ты не спи…» – съязвил мой товарищ.
Здесь я готов был его растерзать. «Я вообще- то работаю, готовлю сообщение, не отвлекай».
Пустую болтовню я не выносил, поэтому в упор взглянул на Игоря, но что-то мне в его взгляде, в этот момент показалось неестественным. Как будто, я где-то уже видел подобный взгляд. И было это, вроде, совсем недавно.
В тот же миг в глубине подсознания промелькнула далёкая степь, ночной полыхающий яркими искрами костёр, расширенные от удивления глаза моего друга. И одновременно с этим белое, переливающееся платье, луна, звёзды, в общем, всё перемешалось. Теперь я уже не сомневался, что Игорь мне хочет что-то сообщить – именно для этого, он меня и отыскал в библиотеке. На обычных занятиях в университете он, конечно, этого сделать не мог. Там была не подходящая для этого обстановка, слишком много любопытных глаз и ушей. Да и, вообще, Игорь как человек своеобразный и загадочный, часто слишком стеснительный, иногда даже какой-то пришибленный, не мог в обычных условиях поведать мне ту сокровенную тайну, которая, я уверен, уже долгие недели мучила не только его, но и, видимо, всю нашу четвёрку. В общем, тайну-то эту я прекрасно знал. Но я также искренне верил в то, что обязательно должно быть и продолжение этой тайны. Было слишком понятно, что Игорь не мог смириться со своей потерей. Он обязательно постарается ЕЁ найти. Я был уверен, что она не случайно сообщила ему свой адрес. Правда, мне казалось, что адрес был несколько странным, но разве в этом дело. По-настоящему влюблённый юноша, не устоит ни перед какими трудностями и опасностями. Он будет ЕЁ искать до упора, даже в том случае, если она с адресом просто пошутила.
Скорее всего, Игорь уже неоднократно пытался отыскать девушку по данному ему адресу, и, видимо, чего-то там у него не сошлось. Я не мог исключить того, что данный адрес оказался обыкновенной «липой». Мысленно я радовался. Так тебе и надо. Чёрная зависть в очередной раз вспыхнула в моей душе. Но, странное дело, вместе с радостью пришло какое-то разочарование. Сначала я не понял, откуда оно взялось. Но затем чётко осознал, что девушка была настолько прекрасна, настолько очаровательна, что сама ложь не вязалась с её волшебным таинственным обликом. Её чистейшая душа, её трепетное сердце не могли обмануть, не могли сказать неправду, тем более что она прекрасно знала, что Игорь влюбился в неё без памяти. Для меня было очень странным то обстоятельство, что Игорь так мужественно держится. Видимо он собрал в единый кулак всю свою волю (я даже не знал, что она у него вообще есть, но, оказывается, это так). Я не ошибся в своих предположениях.
«Понимаешь, Жека, хотел с тобой посоветоваться» – Игорь присел рядом и как-то таинственно взглянул на меня.
Честно говоря, мне не очень хотелось вспоминать тот загадочный эпизод из нашей кочевой жизни. Скрытая обида никуда не уходила. Осколки чёрной зависти шептали, что если Игоря постигнет неудача в поисках девушки, это будет замечательно. Я почему-то считал, что Игорь не заслуживает такого счастья.
Но всё- таки…всё-таки, самолюбие человека безгранично. Где-то в глубине своих чувств, я надеялся на какое-то совершенно другое чудо. Я надеялся на то, что всё переменится. Что когда-нибудь…будет такой же костёр и…всё повторится. Но только тогда, я уже не упущу свой шанс, не отдам первенство Игорю. Хотя, не слишком ли я честолюбив? Я не просто завидую Игорю, а завидую ему чёрной скрытой завистью, а он мне доверяет, он хочет поделиться со мной «сокровенным». Значит я сам «хорош гусь». Да, Игорю повезло, но это «везение» заставило его страдать гораздо больше всех нас. И, неизвестно ещё, чем всё это кончится.
Здесь, уже в который раз за последние месяцы, мне стало стыдно. Почему, я, собственно, возомнил, что, в отличие от Игоря, имею право на счастье? В этот момент, наверно, впервые после той ночи я прямо задал себе вопрос: «А, имею ли?» Говорят, ничего в жизни не происходит случайно. Везение с неба (или из степи) просто так не падает и не приходит. Истинное счастье необходимо заслужить. А, может быть, девушка заранее знала,…кого выбрать. У меня опять прямо мурашки по телу забегали от этой мысли. Она же видела, что он добрей, искренней, наивнее, а, значит, чище и лучше всех нас. Правда, ещё остаётся Юрий, но она на него тоже обращала внимание. А на нас с Альбертом она даже почти не смотрела. Получается, мы достойны лишь того, что сами заслужили. Обрывки подобных рассуждений промчались в моей голове с быстротой падающей звезды. Но внешне я оставался абсолютно спокоен. Я даже сделал вид, что понятия не имею, о чём со мной хочет посоветоваться мой товарищ.
«Давай, говори, только коротко, а то поздно уже» – я знал привычку Игоря говорить долго и пространно, хотя в душе я был сильно заинтригован.
