Нирмал Пурджа "За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников"

Внезапно парень, шедший впереди, отделился от очереди и направился к шерпам, чтобы помочь.

– Эй, – окликнул я его, – что ты делаешь? Ты ведь так расстроишь наших гидов.

– Нет, я только помогу немного братьям-шерпам, – отмахнулся он.

Мне этот поступок показался неуважением к работе гидов – парень, похоже, решил стать героем, а на такой сложной горе это опасно. Но, как оказалось, я ошибался. Вскоре еще один шерп все объяснил.

– Нимс, снег слишком глубокий, – сказал он, – если есть силы и ты в состоянии помочь, то помоги.

Чуть позже я вышел вперед и начал тропить. Ноги работали равномерно, погружаясь в снег, словно поршни в механизме. Работа оказалась тяжелой, но мысль о том, что каждый шаг приближает к вершине всю команду, давала сил стабильно продвигаться вперед. Бедра и икроножные мышцы болели от усилий, но дышалось легко, и усталость не наступала. Я чувствовал себя сильным. Бум! Бум! Бум! Каждый новый шаг наполнял энергией. Обернувшись в какой-то момент посмотреть на пройденный путь, я с удивлением увидел остальных участников восхождения далеко внизу, они превратились в черные точки на склоне.

Это дерьмо мне нравится, подумал я, любуясь проложенной тропой. Я шел вперед, не особо задумываясь, и находился в том же состоянии, в каком спортсмены устанавливают новые рекорды или выигрывают чемпионаты. Словом, я был в ударе.

Однако не стоило забывать о том, что нельзя перенапрягаться. Поэтому я, не торопясь, добрался до места, где можно было отдохнуть, и около часа ждал, пока подтянутся остальные. Когда все собрались, начальник гидов одобрительно вскрикнул и хлопнул меня по спине. А другие альпинисты, в том числе те, что несколько дней назад смотрели свысока и думали, что вершины мне не видать, теперь подходили пожать руку.

Казалось, все обрадовались тому, что есть еще один участник команды, способный идти впереди и прокладывать путь. Проявленное усердие резко изменило мнение обо мне у всех. Я перестал быть туристом на восхождении. И теперь даже мыслил иначе. Я дошел до вершины, протропив в общей сложности более 70 % маршрута. Это не только удивило, но и воодушевило меня. «Брат, – сказал я себе, – а ведь ты крут на большой высоте».

* * *

В моем роду и среди ближайших родственников нет альпинистов, и я никогда не готовился специально к тому, чтобы совершать восхождения в «зоне смерти». Будучи ребенком, я мечтал о том, чтобы стать гуркхом, как мой отец. Потому что гуркхи всегда считались бесстрашными, верными и преданными воинами. Сейчас они служат в непальской, британской и индийской армиях, равно как и в полиции Сингапура, но все без исключения гуркхи – непальцы. О них написано много книг, поэтому обойдусь лишь краткой историей. Англичане имели возможность оценить боевые качества гуркхов во время англо-непальской войны 1814–1816 годов, когда непальская армия противостояла армии Британской Ост-Индской компании (численность последней вдвое превышала численность регулярной английской армии). И британцы были настолько впечатлены, что заключили с королевством Непал договор, позволявший нанимать гуркхов и формировать из них нерегулярные вооруженные силы.

Впоследствии гуркхские подразделения стали высоко цениться, они участвовали не только во Второй мировой войне, но и в боевых действиях в Ираке и Афганистане. Два моих старших брата – Ганга и Камаль – пошли по стопам отца. Когда они приезжали домой в отпуск, все смотрели на них с уважением и благоговением, чуть ли как не на рок-звезд. Гуркхи стали легендой, их девиз «Лучше умереть, чем прослыть трусом» говорит сам за себя. Образ героя-гуркха поддерживался историями об успешных военных действиях и различного рода приключениях.

Еще одна мечта детства: стать правительственным чиновником. С той лишь разницей, что я хотел быть непальским Робин Гудом. Непал был маленьким горным королевством, жители которого долго не имели гражданских прав и свобод. Сызмальства я видел, что народ живет плохо и уровень бедности невероятно высок. Многие непальцы – индуисты и, несмотря на отсутствие материальных благ, все равно жертвуют деньги храмам, делая подношения при каждом посещении.

Я поступал иначе. Если заводились лишние деньги, я предпочитал раздать их бедным, бездомным и убогим на улице, вне стен храма. Либо в автобусе, где часто можно было встретить играющих бродячих музыкантов. Эти люди были вынуждены зарабатывать на жизнь таким образом, потому что лишились работы по инвалидности или из-за болезни. Деньги я всегда давал с обязательным условием, что они будут потрачены на нужды человека и его семьи, а не на выпивку. Сами по себе деньги никогда меня не привлекали, но в детстве я мечтал попасть во власть, надеть форму, потому что хотелось отбирать средства у богатых, особенно у тех, кто нажил состояние за счет коррупции, и передавать их бедным.

Такое отношение неудивительно, если знать, что я появился на свет 25 июля 1983 года в бедной семье в деревушке Дана (район Мьягди, Западный Непал). Деревня находится на высоте 1600 метров, поэтому нельзя сказать, что я родился с кошками на ногах и был с детства привычен к большой высоте. Самая большая гора в районе как раз Дхаулагири, но от порога моего дома до нее довольно далеко. У нас большая разница в возрасте с братьями Гангой, Джитом и Камалем – они старше меня более чем на восемнадцать лет. Также у меня есть младшая сестра Анита. Мы выросли в любящей семье, несмотря на то что средств не хватало. Например, купить тогда машину для всех нас было несбыточной мечтой. Тем не менее я рос счастливым ребенком, ведь для счастья нужно совсем немного.

Родителям пришлось жить в нищете с юности. Они женились по любви, будучи представителями разных каст. К межкастовым бракам консервативное непальское общество относится плохо, и родня с обеих сторон была против этого союза. В результате мои родители стали изгоями, разлучились со своими родственниками и лишились их поддержки. Им пришлось всего добиваться самим с нуля.

Отец отправился служить в гуркхский полк в Индии, однако его жалованья не хватало на содержание троих детей, поэтому мать устроилась работать на ферму. На работу она ходила как минимум с одним ребенком на спине. Много трудиться и к тому же вести домашнее хозяйство, воспитывая детей, было очень трудно, однако мама не опустила руки. Свое трудолюбие я унаследовал от нее. Ее воспитание оказало на меня огромное влияние, как влияла она и на тех, кто был знаком с ней.

Мама не получила образования, и это, должно быть, ее очень беспокоило. Видимо, поэтому она стала общественной активисткой и выступала за свободный доступ к образованию и против гендерного неравенства. Такая активность была необычной для непальской женщины в то время, однако мама боролась за то, во что верила. Часто ей едва удавалось заработать на еду, тем не менее наша семья выдержала. Когда братья подросли, они тоже начали работать. Они вставали в пять утра и отправлялись запасать траву для трех быков, которые у нас были. После этого на весь день уходили в школу.

Мне уже было легче. В нашем саду росло несколько апельсиновых деревьев, и когда созревали плоды, я забирался на ветки и тряс их, пока все апельсины не падали. Я ел досыта, а на следующий день собирал оставшиеся трофеи, и пир повторялся. Но когда мне исполнилось четыре года, семья переехала на юг Непала, в расположенную в джунглях Читвана деревню Рамнагар, более чем в 350 километрах от Даны. Здесь было очень жарко, а горы остались далеко на севере. Причиной отъезда стала боязнь оползней, постоянно угрожавших Дане, – в районе есть несколько рек, которые в непогоду быстро выходят из берегов.

Я не особо переживал из-за переезда. До джунглей было рукой подать, и когда мама уходила собирать хворост, мне было где найти приключения – на деревенской улице, в лесу, у воды. С раннего детства я легко довольствовался малым и получал эмоции едва ли не на ровном месте. Возможно, поэтому в дальнейшем я не испытывал особенных трудностей в эмоциональном плане ни при несении воинской службы, ни коротая время в палатке на склоне горы.

Моя мама была очень строгой, но в выходные она только радовалась, когда я отправлялся в одиночку исследовать окрестности деревни. Бо?льшую часть времени с десяти утра до пяти дня я проводил на реке, занимаясь ловлей крабов и креветок. Мне доставляло радость жить на природе. Приключения, казалось, ждали повсюду. А мама морщилась по вечерам, когда я с гордостью предъявлял улов. «Зачем ты притащил эту гадость?» – недовольно спрашивала она.

Но скоро жизнь изменилась. Мои братья отправились служить в гуркхские подразделения. Они хотели помочь мне добиться лучшей жизни и каждый месяц высылали часть жалованья домой, оплачивая мою учебу в Small Heaven Higher Secondary School – школе-интернате в Читване. Такое образование можно было назвать роскошью, хотя, разумеется, никто не знал, сколько это продлится.

– Однажды твои братья захотят жениться, – говорила мама, – у них появятся семьи, и они не смогут больше оплачивать твои занятия.

Но уже тогда у меня был план, как поддерживать семью.

– Послушай, это хорошо, – сказал я маме, – я вырасту, сдам экзамены и стану школьным учителем или воспитателем в детском саду. И тогда я буду заботиться о тебе.

На самом деле я хотел стать гуркхом. У меня определенно имелись задатки для военной службы.

Несмотря на то что в интернат я попал в возрасте пяти лет, школьная жизнь вдали от дома устраивала меня. В школе все спали в общей спальне, верховодили старшие ученики, а учителя били тех, кто осмелился ослушаться. Так что первой задачей стало быстро приспособиться к нелегким условиям.

По мере взросления бороться за место под солнцем становилось все сложнее. Я, конечно, был силен и смел для своего возраста, но в школе училось много детей постарше, и с ними приходилось иметь дело. Иногда приезжала мама, привозила что-нибудь вкусное, и это тотчас же пытались отобрать у меня, едва она отправлялась домой. Порою я оставался без еды и ничего не мог с этим поделать.

Первым навыком выживания стало умение быстро бегать – чтобы удрать в лес, прежде чем кто-либо отберет еду или вещи. Бегал я хорошо и был очень вынослив. И мне нравились занятия бегом на уроках физкультуры. Следующим навыком выживания стало умение справляться с местными задирами. По мере взросления сил прибавлялось, и в юношеском возрасте я начал заниматься кикбоксингом. Вскоре я не только уже мог защитить себя, но показал хорошие результаты, став чемпионом региона по кикбоксингу. К моменту поступления в девятый класс я проиграл лишь единожды – чемпиону Непала, который был старше на семь лет. Со сверстниками проблем более не возникало. Едва очередной задира решал покуситься на мои продукты, я сначала предупреждал его, а потом пускал в ход кулаки. И очень немногие решали помериться со мною силой. Кикбоксинг стал первым шагом к превращению мальчика в мужчину.

Следующим шагом можно считать попытку попасть в гуркхи.

3

Лучше умереть, чем прослыть трусом

Однажды я заболел туберкулезом – довольно распространенной в Непале болезнью, но смог вылечиться. Потом мне поставили диагноз «астма». Когда врач объяснил, что это такое, и рассказал о долгосрочных последствиях и перспективах, я подумал: «Да ладно, никаких проблем». Ничто не могло помешать мне жить полной жизнью, и впоследствии я избавился от астмы, занимаясь бегом в лесу и участвуя в качестве развлечения в школьных соревнованиях в беге на дальние дистанции.

С раннего возраста я верил в силу позитивного мышления и не терзался мыслями о преходящих болезнях и хронических недугах, тогда как многих людей мысли об их заболевании не отпускают годами. Я стал лекарством для себя, человеком-антибиотиком, верил, что излечусь, и так и происходило. Способность мыслить позитивно в конце концов помогла попасть и в британскую армию, где, можно сказать, удалось выйти на новый уровень жизнестойкости. Это фактически была броня, и вскоре я осознал, что если действительно веришь в себя, то возможно все. Уверенность в себе оказалась очень кстати, когда меня взяли в гуркхи.

Отбор, который проходят кандидаты на службу в гуркхских подразделениях, весьма жесткий. Об этом я знал заранее от своих братьев. Прежде чем юноша получит шанс стать новобранцем, он в возрасте от семнадцати до двадцати одного года проходит серьезные обследования физического и психического состояния. Так, например, если у кандидата более четырех пломб или отсутствует несколько зубов, его признают негодным к службе. Не менее тщательно проверяются умственные способности.

Сначала мне нужно было сдать школьные экзамены, чтобы получить аттестат. Непальский аттестат считается чем-то средним между аттестатом об окончании средней школы в Британии и экзаменами для британских старших школьников, необходимыми для поступления в университет.

В 2001 году пришло время пробоваться в полк. Для этого предстояло пройти начальный отбор: всех осматривал специальный инспектор – гуркх в отставке, который ездил по деревням. Инспекторы придирчиво исследуют внешний вид потенциальных новобранцев, поскольку, например, любые шрамы на теле – повод к отказу. К счастью, в ходе занятий кикбоксингом мне удалось избежать серьезных травм. И все же с первого раза меня не взяли. Подозреваю, я чем-то не понравился инспектору. Я оказался одним из восемнадцати кандидатов, успешно прошедших тесты, в том числе физические, однако инспектор вписал мою фамилию в список под двадцать шестым номером, а в тот год в отбор попали двадцать пять человек. Отказ привел меня в такое бешенство, что я даже в какой-то момент подумал отказаться от мечты стать гуркхом.

Но вскоре получилось справиться с эмоциями, хотя я по-прежнему злился на несправедливость. Годом позже все сложилось как надо, и меня отправили в региональный пункт сбора, где сначала пришлось сдавать физические нормативы – отжимания, приседания и подтягивания, а затем экзамены по английскому и математике. Затем последовал третий, завершающий и самый тяжелый этап отбора.

Наиболее известным заданием на финальном этапе является бег. Кандидату ставят на голову корзину с тридцатью килограммами песка, и он должен пробежать с этим грузом пять километров в гору, уложившись в сорок восемь минут. Беговая часть не вызывала особенного беспокойства. К тому времени моя заинтересованность в легкой атлетике переросла в нечто более серьезное. Еще будучи учеником седьмого класса, я как-то помогал учителю в проведении отборочных состязаний – предстояло выявить десятиклассников, которые представляли бы нашу школу на региональных чемпионатах. С помощью белой краски я промаркировал дистанцию – круг в четыреста метров, и когда забег стартовал, решил присоединиться к бегущим ради развлечения. На первом повороте я оказался в числе лидеров, а на втором ушел далеко вперед и первым пересек финишную черту. Увидев меня, учитель решил, что это розыгрыш.

– Пурджа, откуда ты здесь взялся? Что за шутки?

– Сэр, спросите остальных, я бежал наравне с ними, – ответил я.

Когда выяснилось, что это правда, у руководства школы не осталось выбора, и на региональный чемпионат отправили меня, семиклассника, хотя к состязаниям допускались только ребята старше на три года.

– Ты поедешь на соревнования, несмотря на юный возраст, – сказал тогда учитель.

Я нисколько не переживал по поводу грядущих соревнований, хотя не знал, чего ждать и как готовиться. И тем не менее оказался готов. Забеги проводились на дистанциях 800 метров, 2400 метров, 5000 метров, а также на эстафете 4х400 метров. Я решил бежать босиком, потому что опасался, что кроссовки будут обузой, лишним весом, из-за чего снизится скорость. Выбранная тактика заключалась в том, чтобы держаться первую половину дистанции в основной группе, а затем делать рывок вперед. Так я победил в эстафете и на дистанциях 800 и 2400 метров. Авантюра, на которую пошла моя школа, увенчалась успехом.

Так что, повторюсь, бег не являлся проблемой, но вот к корзине с грузом пришлось приспосабливаться, несмотря на то, что я имел некоторый опыт бега с нагрузкой. Еще при подготовке к школьным соревнованиям я по собственному почину устраивал дополнительные тренировки с утяжелением. Для этого приходилось просыпаться в четыре утра, выбираться незамеченным на улицу и бегать. Перед каждым таким кроссом я привязывал к ногам металлические стержни, которые однажды нашел возле школы. Пробежав по близлежащему району, я успевал вернуться в кровать до побудки, никем не замеченный. Оставалось надеяться, что теперь эти дополнительные тренировки пойдут на пользу.

Очень кстати оказалась и помощь братьев, оба они проходили это испытание и знали, чего ждать. Финальный отбор проводился в городе-курорте Покхаре, и оба они приехали туда – у Камаля подоспел очередной отпуск на службе, а Ганга к тому времени уже был военным в отставке.

– Итак, Нирмал, сделаем твою тренировку более интенсивной, – сказал Камаль, принесший бамбуковую корзину, в которую он положил большой тяжелый камень. Мои руки слегка затряслись от напряжения, пока я поднимал груз на голову.

– Теперь немного привыкни к весу, и вперед! – сказал брат. В Покхаре достаточно много участков с пересеченной местностью, и мы побежали по крутым тропинкам вдоль реки. Вскоре мне стало казаться, что груз весит тонну, и довольно быстро начали болеть шея, спина и икроножные мышцы.

Когда мы наконец остановились, Камаль посмотрел на часы, нахмурился и сказал:

– Ты бежал час. Так не сдашь норматив. Давай повторим завтра.

На следующий день я пробежал дистанцию за пятьдесят пять минут, а еще через день преодолел все пять километров менее чем за сорок восемь минут и поверил, что все получится. Но оказавшись на испытательной площадке и увидев рельеф, по которому предстояло бежать, а также соперников, которые тоже хотели быть первыми, я засомневался.

Поговаривали, что кто-то из ребят хорошо заплатил тренерам и прошел под их руководством специальные интенсивные тренировки. Многие мои конкуренты выглядели целеустремленными и подготовленными, некоторые даже сделали себе стрижки в стиле милитари и купили новые кроссовки специально для соревнований.

Однако не стоило переживать – я завершил гонку в числе лидеров. Впереди ждала служба в одном из наиболее элитных армейских подразделений мира.

* * *

Остальные испытания на финальном этапе отбора, как то: подтягивания, приседания, спринт, бег по пересеченной местности без дополнительной нагрузки, челночный бег – не представляли сложности, я даже стал первым в забеге на полторы мили. Так же спокойно я сдал математику, английский и прошел психологическое тестирование и стал наконец рекрутом гуркхского королевского полка Ее Величества. Через две недели после финальных испытаний самолет с новобранцами вылетел в Англию. Так я впервые оказался за границей. Подготовка проходила в Пехотном учебном центре в Каттерике, в графстве Йоркшир. Я надеялся, что по пути в учебный центр нам дадут время ознакомиться с достопримечательностями.

«Не стоит беспокоиться, – говорил я себе, – я учился в интернате, мой английский на высоте. Все будет в порядке».

Однако прибытие в аэропорт Хитроу в январе 2003 года несколько шокировало. Было холодно. Я полагал, что нас провезут через центр Лондона, что это будет такая мини-экскурсия и получится увидеть Биг-Бен, собор Святого Павла, Букингемский дворец и так далее. Однако из аэропорта автобус сразу повернул на шоссе и поехал на север страны. Хотя путь проходил по живописным холмам, на которых паслись овцы, и мы сделали несколько технических остановок по дороге, я стал сомневаться в том, что удастся приобщиться к английской культуре.

Во-первых, погода стояла ужасная: дул такой сильный ветер, что казалось, будто дождь идет сбоку. Во-вторых, языковой барьер оказался почти непреодолимым, и разговоры британцев-новобранцев в большинстве случаев оставались непонятными. В школе я хорошо занимался английским, но тут восприятие языка осложнялось большим количеством диалектов и акцентов. Диалект Ньюкасла, манчестерский диалект, кокни – я не понимал ни слова. Первый англичанин, с которым довелось познакомиться, оказался из Ливерпуля, он заговорил с сильным местным акцентом, и мне стало страшно.

Я вообще не понимал, что он говорит.

Проблема заключалась в том, что в Непале нам преподавали английский как следует, но никто не позаботился рассказать о многочисленных диалектах. И когда пришлось столкнуться с ними, я оказался в затруднительном положении и первые несколько недель, пытаясь принимать участие в разговорах, думал: «Что они, черт возьми, мне говорят?»

Муштра в Каттерике научила также быть всегда одетым как положено. Одно из многих правил, которым приходилось обязательно следовать, – ты в буквальном смысле всегда должен быть одет по форме. Даже когда нас первый раз отпустили на пляж, весь взвод шел по песку босиком, но в форме – в закатанных брюках и куртках, перекинутых через плечи. Для окружающих мы, должно быть, выглядели смешно.

Прежде чем попасть в настоящий бой, пришлось учиться четыре года, но зато я оказался более чем подготовлен. В ходе тридцатишестинедельного курса я узнал о том, как функционирует полк в мирное время и в ходе боя. Пройдя подготовку рекрута, я влился в гуркхский инженерный полк, и настало время выбрать профессию, которую необходимо освоить в обязательном порядке. Предлагался список профессий, в том числе плотницкое и слесарное дело. Я выбрал строительство и отделочные работы и девять месяцев прожил в городе Чатеме в графстве Кент, где учился штукатурить стены, вникал в тонкости покраски и декорирования. Было скучно, но я знал, что стоило получить мирную профессию, чтобы зарабатывать по окончании военной службы.

Затем последовало изучение саперного дела, после чего начались полевые учения. По завершении тринадцатинедельного курса All Arms Commando Course в тренировочном центре морской пехоты в Лимпстоне, графство Девон, я отправился в Афганистан в рамках операции Herrick – двенадцатилетней стратегии по поддержанию военного присутствия в стране. Операция была нацелена на противодействие террористической деятельности движения «Талибан», также в число наших задач входило оказание помощи афганцам в создании новой системы государственной власти. Это была тяжелая работа.

Мне приходилось очищать от самодельных взрывных устройств большие территории. Во время спецопераций морпехи часто шли в авангарде, и, как только обнаруживалось что-то подозрительное, в дело включались мы, саперы. Необходимо было осмотреть подозрительный участок, выявить точное место, где находится бомба, и обезвредить ее. Все это приходилось делать на скорости, поскольку нас могли в любой момент атаковать, и в то же время не торопиться и действовать осторожно, чтобы бомба не взорвалась.

В основном я работал с отрядом из сорока коммандос. Одна из совместных оперативных задач заключалась в следующем: отправляясь на патрулирование, мы продвигались по населенному пункту от двери к двери, проверяли обнаруженные оружие и боеприпасы, а также тайники талибов с наркотиками. Я старался работать хорошо, потому что дорожил репутацией гуркхов, и также был очень предан королеве и короне – они много для меня значили. Однако я не боялся высказывать свое мнение.

В ходе одной операции мне поручили обследовать территорию вражеского лагеря на предмет мин-ловушек. Подразделение действовало скрытно, поэтому пришлось действовать особенно осторожно. Я тщательно обследовал зону, чтобы ничего не пропустить. Спиной я чувствовал, что командир наблюдает за моей работой и что его терпение заканчивается.

– Пурджа, поторопись, – сказал он. – В чем проблема?

– Конечно, можно побыстрее, – ответил я, – можно поверхностно осмотреть и сказать, что все в порядке, но не хочется, чтобы гуркхов потом обвинили в том, что остались необезвреженные устройства. Так что дело не только во мне…

Мне также не понравился тон командира. Похоже, он подумал, что я боюсь и поэтому не могу работать быстро. Разумеется, я не был сумасшедшим, просто когда знаешь, что бомба может взорваться в любую секунду, поневоле нервничаешь. Но страха не было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/nirmal-purdzha/za-granu-vozmozhnogo-biografiya-samogo-izvestnogo-nepalskog/?lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

В 2013 году Ким Чан Хо стал первым корейцем, поднявшимся на все 14 гор мира высотой более 8000 метров без использования дополнительного кислорода, при этом он также установил рекорд по выполнению программы в кратчайшие сроки.

2

Польский альпинист, второй в мире покоритель всех восьмитысячников планеты.

3

Дословно «Проект «Возможно».

4

Вершина в Гималаях, высота главного пика – 6814 м, нижнего пика – 5563 м. Расположена в регионе Кхумбу Непал. Считается одной из красивейших вершин в окрестностях Эвереста.