Дуку усмехнулся, будто джедай сказал нечто ужасающе веселое за чашкой горячего чая.
– Дорогой генерал Чубор, тебе следовало бы знать, что идет война, и понятия невинных не существует.
– Повторяю, граф: наши пассажиры – семьи гражданских, – продолжал генерал Чубор со спокойствием, о котором Ная могла только мечтать. – Половина беженцев – дети. Позвольте им хотя бы…
– Дети, чьи родители по недомыслию выбрали Республику в качестве союзника, – от цивилизованного мурлыканья Дуку не осталось и следа. Взгляд его остановился на Нае. Она не дрогнула, но не сумела сдержать негромкий рык. Оглядев ее с головы до пят, он отвернулся, словно та больше не представляла для него никакого интереса. – Я отслеживаю ваши каналы связи, генерал, и мне известно, что наша беседа передается Совету джедаев. Так что буду с тобой полностью откровенен, – голос повелителя ситхов теперь звучал жестко и бесстрастно и был столь же холоден, как лед на полярных шапках Марани. – Пока Республика оказывает мне сопротивление, «невинные» будут гибнуть и дальше. И ответственность за каждую смерть в этой войне лежит на джедаях. А теперь… пришло время тебе и твоим пассажирам присоединиться к рядам павших.
Один из самых больших маранских кораблей беззвучно расцвел желто-красным цветком, превращаясь в обломки.
Ная даже не осознала, что кричит, пока не ощутила жжения в горле. Чубор развернулся в кресле, обратив на нее взор своих больших глаз.
Последним, что увидела в своей жизни Ашу-Наямал, старшая дочь в семье Ашу, стало безграничное отчаяние в глазах джедая.
* * *
«Самое мрачное в жизни джедая, – подумал мастер Оби-Ван Кеноби, – это терпеть поражение».
Сцены, подобные той, что разворачивалась сейчас перед Советом джедаев, он видел бессчетное множество раз, но боль от этого не уменьшалась. И он надеялся, что она не пройдет никогда.
Перед ними разыгралась ужасная сцена последних мгновений тысяч жизней, а затем мрачная голографическая запись мигнула и исчезла. На миг повисла тяжелая тишина.
Джедаям были чужды любые привязанности, что всегда шло им только на пользу. Однако лишь немногие понимали, что, несмотря на запрет личных связей наподобие любви или семьи, джедаи вовсе не стыдились сочувствия. Любая жизнь представляла собой ценность, а когда погибали столь многие, джедаи ощущали боль не только через Силу, но и в собственной душе.
Наконец Йода, невероятно могущественный, несмотря на свой скромный размер, грандмастер Ордена джедаев, глубоко вздохнул.
– Прискорбно страданий столько видеть, – сказал он. – Отважно малышка та конец свой встретила. Забыты не будут она и народ ее.
– Надеюсь, смелость принесла ей утешение, – ответил Кеноби. – Мараны высоко ценят это. И она, и другие теперь с Силой. Но больше всего сейчас я желаю, чтобы эта трагедия стала последней в этой войне.
– Как и все мы, мастер Кеноби, – кивнул Мейс Винду. – Но вряд ли твое желание исполнится в ближайшее время.
– Хотя бы одному кораблю с пассажирами удалось уйти? – спросил Энакин Скайуокер. Кеноби попросил юношу, который пока что был только рыцарем, сопровождать его, и сейчас Энакин стоял позади его кресла.
– Не доложил о прибытии никто, – тихо сказал Йода. – Но есть надежда всегда.
– При всем уважении, мастер Йода, – заметил Энакин, – мараны нуждались не просто в нашей надежде. Они нуждались в нашей помощи, а ее оказалось недостаточно.
– И, увы, они не единственные, кому ее не хватило, – сказал Винду.
– Война идет уже почти три стандартных года, – проговорил кел-дор Пло Кун. Голос его звучал приглушенно из-за маски, которую представители его расы были вынуждены носить в этой атмосфере. – Нам едва удается подсчитать потери. Но это… – Он покачал головой.
– И все исключительно из-за амбиций и злобы одного человека, – добавил Винду.
– Да, Дуку – предводитель сепаратистов, – сказал Кеноби. – Он тщеславен и злобен, тут спору нет. Но он действует не в одиночку. Согласен – возможно, Дуку несет ответственность за каждую смерть в этой войне, но далеко не каждого он убил лично.
– Нет, конечно, – ответил Пло Кун. – Но что интересно – ты говоришь те же слова, что и Дуку. Он возлагает вину за жертвы прямо на нас.
– Ложь это, – возразил Йода, пренебрежительно махнув маленькой рукой. – Глупо хоть на мгновение этому верить.
– Так ли это, мастер Йода? – жестко спросил Винду. Будучи старшим членом Совета, он один из немногих осмеливался возражать Йоде. Кеноби удивленно поднял брови.
– Что имеешь в виду ты, мастер Винду? – спросил Йода.
– В самом ли деле джедаи рассмотрели все возможные варианты? Можно ли было покончить с этой войной раньше? Собственно, можем ли мы покончить с ней прямо сейчас?
Кеноби почувствовал, как у него зашевелились волосы на затылке.
– Говорите яснее, – сказал он.
Винду взглянул на собратьев-джедаев, словно взвешивая слова, и наконец ответил:
– Мастер Кеноби прав – Дуку не мог проделать все это в одиночку. За ним следуют миллиарды. Но я все равно настаиваю, что эта война – творение Дуку. Те, кто следует за графом, полностью ему подчиняются, и любой заговор ведет к нему.
– Мастер, но все это и так уже известно, – нахмурился Энакин.
– Без Дуку, – продолжал Винду, – сепаратистское движение развалится. Больше не будет единственной, кажущейся непобедимой фигуры, вокруг которой можно сплотиться. Те, кто останется, истребят друг друга, пытаясь занять его место. Если каждая река – приток одной великой… то давайте перекроем ее плотиной. Отрубим голову, и тело погибнет само.
– Но ведь именно это мы… хотя… – Голубые глаза Энакина внезапно расширились от внезапного осознания услышанного.
«Нет, – подумал Кеноби. – Вряд ли Мейс предлагает…»
Йода выпрямился, развернув уши.
– Убийство предлагаешь ты?
– Нет, – не раздумывая ответил Кеноби, и голос его обрел твердость и уверенность. – Есть то, что попросту лежит за гранью возможного. Для джедаев, – резко добавил он, глядя на Мейса.
– Верно мастер Кеноби говорит, – сказал Йода. – На темную сторону действия подобные ведут.
Мейс успокаивающе поднял руки.
– Никто тут не желает поступать подобно повелителю ситхов.
– Мало кто желает сперва. Маленький шаг этот часто судьбу определяет.
Винду посмотрел на Йоду, потом на Кеноби, и взгляд его карих глаз задержался на последнем.
– Скажите-ка мне – как часто на заседаниях Совета все мы качали головами и говорили: «Все нити ведут к Дуку»? Раз тридцать-сорок? Или триста-четыреста?
Кеноби не ответил. Позади переминался с ноги на ногу Энакин. Плотно сжав чуть изогнутые в печальной улыбке губы, юный джедай не смотрел ни на Кеноби, ни на Винду.
– Нужно нанести решающий удар, – продолжал Мейс. Встав с кресла, он подошел ближе к Кеноби, нависая над ним, но тот спокойно поднялся и встретился взглядом со старшим членом Совета. – Дуку будет и дальше поступать точно так же, как и раньше. Он не изменится. А если не изменимся мы – война будет бушевать, пока измученная Галактика не превратится в скопище космического мусора и мертвых планет. Мы – джедаи, и находящиеся под нашим началом клоны – единственные, кто может это прекратить!
– Мастер Винду прав, – сказал Энакин. – Думаю, пора обсудить идеи, которые прежде даже не пришли бы нам в голову.
– Энакин, – предостерег Кеноби.
– При всем к вам уважении, мастер Кеноби, – не уступал Энакин, – гибель Марани, конечно, ужасна. Но это лишь самое недавнее преступление, которое граф Дуку совершил против очередной планеты и ее народа.
– Погибшие сегодня мараны и так уже разделили судьбу многих, – добавил Мейс. – Хотим ли мы, чтобы их стало еще больше? Что значит жизнь одного по сравнению с миллионами возможных жертв? Разве защита невинных – не то, что определяет саму сущность джедаев? Мы подводим Республику и ее граждан. С этим необходимо покончить как можно быстрее.
Кеноби повернулся к Йоде. Престарелый мастер-джедай глядел на всех присутствовавших в зале как физически, так и в виде голограмм: мастера-иктотчи Сэси Тийна, тогруту Шаак Ти, спокойное лицо которой было полно грусти, на голограммы Кита Фисто, Оппо Рансизиса и Депы Биллабы. Кеноби слегка удивило выражение тоски и обреченности на зеленой морщинистой физиономии Йоды. Маленький джедай на мгновение закрыл огромные глаза, но тут же снова открыл их.
– Тяжко на душе мне, что дошло до этого, – проговорил Йода. Опираясь на посох, он встал и подошел к окну. Взгляды присутствующих последовали за ним. Внизу простирался Корусант, на фоне которого проносились мириады машин и лениво проплывали освещенные солнцем облака. Йода вытянул трехпалую руку. – Каждая жизнь огоньком в Силе является прекрасным и в своем роде единственным. Смело отбрасывает она свет свой во тьме, которая пожрала бы ее иначе. – Йода поднял посох, указывая на облако, что было темнее и больше остальных. – Но растет тьма эта с минутой каждой, пока Дуку нападения свои продолжает.
Йода умолк. Молчали и остальные, глядя на плывущее по небу облако, наползающее на солнечный диск. Тень его лишила лежавший внизу город ярких красок, сменившихся мрачной приглушенной палитрой. Хотя виной тому была лишь упавшая на город тень, Кеноби почувствовал, как сердце дрогнуло у него в груди.
– Остановить его должны мы, – мрачно проговорил Йода. Закрыв глаза, он склонил голову. Повисла тяжелая тишина, которую, казалось, никому не хотелось нарушать.
– Вопрос теперь в том, – наконец заговорил Мейс, – кто нанесет смертельный удар?
Кеноби вздохнул и потер глаза.
– Хм… думаю, у меня есть предложение…
Глава 2
Дела у торговца-куривара Шеба Валаада шли неплохо, и даже очень. Он появился на станции «Оторов порт» – самом подходящем месте для торговли определенного рода – за стандартный год до того, как разразилась война. Пока другие решали, какую сторону выбрать, Шеб сумел стать «могущественным другом» для обеих. Всем нравились безделушки – украшения, картины, статуи, изящные кальяны из экзотических материалов инкрустированные драгоценными камнями с далеких планет. А если тех, кто создал столь изысканные предметы искусства, постигала печальная судьба – что ж, от этого их творения лишь становились еще ценнее. Как правило, Шеб ждал, когда эта самая печальная судьба постигнет их, а затем обращал случившееся себе на пользу. Иногда, однако, он применял и более… прямые методы.
Нет, разумеется, не он лично. Его руки были предназначены для того, чтобы работать с деньгами и поглаживать ценные вещи. Желающих получить от него кредиты за неприятную работу по увеличению стоимости некоторых предметов всегда было предостаточно. Откинувшись в кресле, он затянулся из кальяна, рассеянно ощупывая изящную резьбу на торчащем из его черепа роге.
«Рог куривара – его гордость», – говорил ему отец. Рог сообщал миру обо всем, что требовалось знать о носившем его индивидууме. У Шеба рог был большой, извилистый и богато украшенный. Его покрыли резьбой великие – и ныне покойные – художники, а драгоценные камни поблескивали в тусклом свете наполненной дымом задней комнаты «магазина» Шеба.
Насладившись изысканным пирожным – фирменным блюдом его личного шеф-повара, – Шеб махнул рукой синему протокольному дроиду, стоявшему навытяжку у двери. Рядом с ним занимал свой пост дородный и неизменно надежный в делах гаморреанец Тург.
– Пригласи нашего гостя, Синий, – сказал Шеб.
– Сию минуту, мой достославный господин.
Шеб позволил себе раскошелиться на доработанную версию протокольного дроида, снабженного двумя специализированными программами: «Подхалимаж» и «Унижение». Первая успокаивала Шебу нервы, а вторая в немалой степени его развлекала.
Синий прошел через занавешенную дверь в находившуюся за ней приемную, пока Тург, позевывая, ковырялся в больших желтоватых зубах. Шеб понадеялся, что Синий его за это отчитает – выволочка, которую дроид мог бы устроить Тургу, наверняка смотрелась бы весьма неплохо. Хотя, вероятно, дроиду стоило благодарить судьбу за то, что гаморреанец ковырялся только в зубах, а не в своих поросячьих ноздрях.
– Мастер Тэл? – хорошо поставленным голосом произнес дроид. – Достопочтенный, всеми уважаемый и крайне честный торговец высококачественными ценностями и артефактами, Шеб Валаад, милостиво согласился принять вашу просьбу об аудиенции.
– Да ладно тебе, – послышался веселый голос Тэла. Улыбнувшись, Шеб взял еще одно пирожное и налил чаю посетителю. За последние несколько месяцев Тэл стал его постоянным клиентом, и торговцу было интересно, что на этот раз припас его острый язык для несчастного Синего. – Вижу, тебя настроили на чрезмерное красноречие, Синий. И я уже просил – не называй меня мастером.
– Боюсь, сегодняшние программные настройки не позволят мне отказаться от надлежащего обращения, мастер Тэл. – Дроид прошел через занавеску, вежливо придерживая ее для посетителя.
Тэл Хар, высокий мускулистый представитель расы киффаров, двигался с легкой грацией. Его глаза, как обычно, добродушно поблескивали над шедшей поперек лица желтой татуировкой. Тург, ворча, преградил ему путь и выжидающе остановился.
Тэл закатил глаза.
– Шеб, отзови своего банту. Я ни разу не приносил сюда оружие.
Гаморреанец поколебался, в замешательстве глядя на хозяина.
– Тург, ты знаешь правила.
– Давай, – улыбнулся Тэл. – Но ты и так знаешь, что у меня нет оружия.
– Я знаю, что у тебя нет оружия, – проговорил на гортанном общегалактическом Тург, ощупывая Тэла, а затем отошел назад. – Он безоружен.
– Теперь можете предстать перед очами моего благородного господина, – произнес Синий, подкрепляя свои слова взмахом руки.
– Эй, Синий, а сколько существует синонимов для твоего имени? – спросил Тэл.
– В общегалактическом языке есть…
– Нет-нет, – махнул рукой Тэл, – на всех языках, какими ты владеешь. Можешь их назвать?
Дроид издал слегка сдавленный звук и заметно обмяк.
– В моих базах данных зарегистрировано сорок миллиардов одиннадцать миллионов семьсот сорок две тысячи девятьсот восемьдесят три синонима для синего цвета. Начиная с общегалактического, в алфавитном порядке: аквамарин, бирюза…
– Ты не обязан подчиняться подобным приказам, Синий, – сказал Шеб.
– О, спасибо, мой чудесный господин, я благодарен вам сверх меры!
Шеб указал на блюдо с пирожными.
– Тэл, Тэл, – вздохнул он. – Ты что, пытаешься закоротить моего дроида?
– Почему бы и нет? – ответил киффар с набитым ртом.
– Что ж, если тебе это когда-либо удастся, рассчитываю на компенсацию за ремонт, – сказал торговец. – А теперь вытри руки – у меня для тебя сегодня есть кое-что выдающееся.
Тэл подчинился с энтузиазмом ждущего подарка ребенка, нетерпеливо глядя на Шеба. Куривар махнул одной из своих помощниц, тви’леке, и она принесла поднос, на котором стояло нечто накрытое тканью. Широко улыбаясь. Шеб открыл свое последнее сокровище.
Тэл судорожно вздохнул, что нисколько не удивило торговца. Предмету на подносе было несколько тысяч лет, но выглядел он так, словно всего несколько мгновений назад покинул мастерскую художника. Маленькая статуэтка изображала водное существо давно забытой расы, некогда весело плескавшейся – если верить запечатленной в камне игривой позе – в океанах столь же давно затерявшейся во времени планеты. Глазами ей служили маленькие драгоценные камни, а изгибавшийся под телом, снабженным четырьмя ластами, хвост сливался с похожим на вздыбившуюся волну основанием.
Тэл потянулся было к статуэтке, но помедлил, вопросительно подняв брови. Чувствуя себя благосклонным божеством, Шеб кивнул, разрешая взять драгоценный артефакт, что киффар со всей осторожностью и сделал.
– Босс? Этот поганец говорит, что хочет тебя видеть, – через занавеску ввалился Тург. Громадные лапы гаморреанца сжимали покрытые мехом руки марана, который нисколько не сопротивлялся, оценивающе озираясь вокруг.
– Неплохо, очень даже неплохо, – проговорил он. Взгляд его упал на Тэла, который уставился на него, а затем тяжело вздохнул.
– Деш? А ты что тут делаешь?
– Пришел за тобой.
– Ну, я занят.
