– И не подумаю. – Она впилась в мой палец своими крохотными ноготками и выпорхнула наружу. – Хоть Греф, хоть гном. Плевать.
– Но ведь услышит же. – Я покосилась на каменные стены. – Ты же в курсе, на что способны домовые…
– Главное, они не в курсе моих… – феечка оскалилась и перелетела на одну из двух свободных кроватей. – Да уж, на перине тоже сэкономили.
– И какие же у тебя способности? – поинтересовалась я. – Я что-то тоже не в теме, хотя знаю тебя уже не первый год. Фигурное витание над цветочками? Повышенный надой нектара?
Миртл фыркнула и закинула ногу на ногу.
– Знаешь, почему нас признали существами повышенной опасности? – тихо спросила она.
– Потому что, когда вы роитесь, то сносите все на своем пути. Говорят, с прошлого роения прошло сто пятьдесят лет, тогда вы уничтожили почти весь урожай овса на континенте.
– Какая катастрофа… – зевнула Миртл. – Овса у них не было… Ужас-то какой! А вот то, что магия почти у всех пропала, умолчали. Засекретили, сволочи. А нас в Предгорье сослали, на самый нелюдимый клочок континента. Пустили миф, что мы теплолюбивые и можем жить только на юге. А на деле что? Я разве мерзну?
– В смысле магии не было? – Я впервые про это слышала. – Я тебя много лет знаю и все же оборачиваюсь.
– Это физиология. – Феечка принялась глубокомысленно разглядывать свои коготки, словно примеряясь: наточить их посильнее или и так сойдет. – Вот кто в Предгорье живет: оборотни, гномы, феи, стихийники – наша магия природная, живая. А все эти домовые, артефакторы, менталисты – они противоестественны своими вмешательствами. Вот разве наши предки жили в домах с удобствами? А залезали без спросу друг другу в головы? Творили предметы, изменяя другие?
– Ну, допустим, нет, – задумчиво кивнула я.
– Вот и я о том же. Есть магия природная, а есть как у них – насильственная над естественным ходом вещей. Вот такая рядом с феями не работает. Мы как магический обнулятор: там, где фея, ничего работать не будет. Как тебе такое, Габриэль?
Я сощурилась в неверии.
– И про это никто не знает? – нахмурилась я.
– Почему никто? Я же тебе рассказала. – Миртл зевнула. – Наверняка еще кто-то в курсе – профессора какие-нибудь старые, но им необязательно знать, что в академии теперь живет фея. Мне прабабка рассказывала, что среди менталистов даже ввели запрет на употребление нашего меда. Еще триста лет назад они его ели на завтрак, обед и ужин – он увеличивал силу, пока побочку не обнаружили. Если пережрать, – фейка пакостно хихикнула, – способности исчезают. Представляешь? Хоп, был менталист, а стал пустышкой. Поэтому они и боятся нас, и держат подальше от больших городов.
– Ну я же не ты, – не могла не заметить я. – Мне по академии перемещаться – кто угодно прочтет.
– А кто свалился в пять лет в чан с медом? – напомнила Миртл неприятное обстоятельство из моего детства – собственно, тогда мы и познакомились. Я после того случая три недели провела без сознания. – Ты его тогда так нахлебалась, что он у тебя до сих пор по венам пульсирует. Спорим, все эти мозгокопатели об тебя зубы сотрут?
– Даже проверять не хочу, – мрачно пробурчала я, потому что звучало это как вызов для этих самых мозгокопателей.
Взломай головушку одной никчемной крыске – чем не тренировка для способностей.
– Опять же, я сюда не вредить приехала, – продолжала Миртл. – Я просто хочу нормальной жизни в обществе. Радиус моего «отрубательного» эффекта небольшой, как раз хватит на эту комнатку, чтобы никакие стены за нами не подглядывали. Так что расслабься, Габриэль…
– К нам вообще-то подселят соседку, – напомнила я, скашивая взгляд на вторую кровать. – Ей тоже предложим расслабиться?
– Решим проблемы по мере их поступления, – спокойно ответила фея. – Так что бояться совершенно нечего.
– Как же у тебя все просто, – вздохнула я, понимая, что легко точно не будет.
С такими подругами и врагов не надо.
Вот чует мое сердечко, вляпаемся мы, как пить дать вляпаемся.
Рэкшор
– Какая еще академическая форма? – Артемиус смотрел на меня непонимающе. – Что еще за безумная идея? У нас нет на это финансирования.
– Я готов лично проспонсировать нововведение в качестве подтверждения моей лояльности, – улыбнулся я. – Вы же хотели, чтобы я перевоспитался. Так вот, я даже активно включаюсь в процесс. Сами посудите: социальное неравенство, с которым все так активно принялись бороться, это не только система Домов. Это и финансовая пропасть между высшей знатью и обычными гражданами. Достаточно выйти в коридор академии, чтобы это понять: у одних одежда стоимостью тысячи льинов, а у других обноски, которыми только полы протирать. Мы должны уравнять наших студентов.
– Это не уравнение, – протестовал ректор. – Это унижение представителей Домов Вивьерн и других. Обрядить всех в одинаковую одежду!
– Вы зашорены, – осклабился я, припоминая одну из фраз, которую еще недавно применяли в мой адрес. – Если хотим равенства, нужно начинать с малого. Хотя бы с формы. Вот взгляните. Я уже вызывал своего личного портного, чтобы тот накидал эскизы.
Положив на стол ректора с десяток листов, на которых красовались наброски будущей формы, я принялся ждать.
– Идея, конечно, неплохая, вашему отцу наверняка придется по вкусу, – перебирая модели, произнес Артемиус. – Но что это, мешки для перевозки репы?
– Это плащи, платья, брюки, рубахи… – принялся перечислять я. – Я специально попросил модиста не изобретать сложный крой. Форма должна быть простой, без излишков, чтобы изготовить ее в кратчайшие сроки. Никаких вытачек, декольте, рукавов с фонариками и прочих красивостей, подчеркивающих половые признаки. Все строго. Я даже разработал цветовую дифференциацию для факультетов. Зеленые – природники… Красные – огневики…
– Оставим серый, – мрачно перебил Артемиус. – Выравнивать так выравнивать. Преподавателей тоже переоденем?
Тут я задумался: если это та небольшая плата за то, чтобы у одной крысы не осталось даже упоминания о запахе меда на одежде, я согласен.
– На ваше усмотрение, – миролюбиво заметил я. – Так что? Вы одобряете?
Старик задумался…
И думал так громко, что грех было не прочесть: Артемиус хотел откатов… У этого прохвоста все измерялось золотом.
Значит, дадим то, что он хочет.
– Впрочем, заказ на пошив можем отдать любому модисту по вашему усмотрению, господин Артемиус. Наверняка у вас на примете есть знакомые специалисты. Я оплачу любой выставленный счет.
* * *
Уходил я из кабинета ректора, потирая руки от удовлетворения. Мне не было жалко денег: зачем жалеть то, чего у тебя в избытке настолько, что не потратить за целую жизнь.
Куда важнее было мое душевное равновесие.
Не испортила настроение даже сетка расписания занятий, выданная мне Артемиусом напоследок. Там я обнаружил, что в первый же учебный день меня ждет пара у первокурсников Мефисты, а значит, и встреча с Габриэль.
Но с учетом новых обстоятельств к этому я был готов отнестись как к эксперименту…
Через пару часов в мой кабинет постучалась секретарь ректора, принесшая счет из банка.
Я несколько раз пересчитал количество нулей в сумме, хмыкнул, осознавая наглость Артемиуса, но плюнул и подписал.
– Когда изготовят? – спросил у секретаря.
Она была женщиной пожилой, но опытной; на мгновение призадумавшись, та ответила:
– За ночь обещали сшить, целый цех швей будет трудиться над заказом.
– Превосходно, – удовлетворился я ответом, но уже через полчаса узнал, что форму шьют не профессиональные модисты, а второкурсники нашей же академии с факультета артефактологии и преображения вещей, которые уже успели приехать к началу учебного года…
Артемиус мастерски минимизировал все издержки, пообещав студентам поставить один зачет за бессонную ночь.
Я еще раз вспомнил сумму, подписанную в чеке. Интересно, сколько из нее осядет в личном кармане Артемиуса и декана артефакторов, ведь сие безобразие явно творилось и с его согласия.
Оставалось только с ужасом представить, что нашьют юные дарования. Наверняка среди всего потока все же было два-три человека, кто специализировался на тканях и одежде, но остальные-то явно ни ниток, ни иголок в руках не держали.
Впрочем, мне-то чего расстраиваться, не мне же это носить.
Глава 7
Габриэль
Стук раздался ранним утром, вырывая из объятий нежного сна. Видение было прекрасным: я шла к алтарю в прекрасном подвенечном платье, расшитом блестящими камнями и кружевами; обзору немного мешала вуаль, но я торопилась к своему жениху, стоящему ко мне спиной…
И сердце билось так часто ровно до момента, пока суженый не обернулся и я не узрела лицо Рэкшора.
Сон как рукой сняло.
Я вскочила с кровати в холодном поту, озираясь по сторонам.
Стук повторился.
Тряхнула головой, избавляясь от остатков кошмара – а иначе сон не назовешь, – и, убедившись, что Миртл где-то прячется, закуталась в покрывало и бросилась открывать дверь.
За порогом стоял комендант с огромным свертком в руках.
– Здрасьте, – заспанно пробормотала я.
– И вам доброго утра. – Валентин был вежлив, но я не упустила, как его зоркий взгляд скользнул внутрь комнаты, обвел ее, изучая. В глазах мелькнула озадаченность. – Могу войти?
– Гипотетически, – не шелохнулась я. – Все же ранний час, я еще не одета. Но кто я такая, чтобы вас не впустить.
Наверное, в этот момент мне все же полагалось отступить и пропустить гостя внутрь, но я лишь улыбалась и стояла на месте. На магию Миртл надейся, а сам не плошай.
– Не нужно, – спустя мгновение молчания ответил комендант и протянул мне сверток. – В академии нововведение. С сегодняшнего дня все ходят только в специальной форме. Личная одежда разрешена только во внеурочное время и за пределами замка.
Душа возликовала.
Вот оно – решение моей проблемы. Вчера я всю голову сломала, что делать с испорченными нарядами. Свое платье, испачканное зельем, я, разумеется, выстирала, но один комплект одежды – это преступно мало.
– Благодарю, – выпалила я, забирая сверток.
Комендант удалился, а я, закрывая двери, уже мечтала побыстрее распаковать принесенное.
Из-под матраса выползла Миртл.
– Что там?
Пока я развязывала веревочки, она кружила вокруг, напоминая назойливую муху.
– Фу, серый! – выдала фея, едва показался цвет материала. – Он не подходит к твоим глазам.
– Не привередничай. – Я разложила на кровати форму и чем дальше расправляла замятые складки, тем больше меня настигало разочарование.
Кривые швы, торчащие нитки, материал тонкий до неприличия, аж просвечивается.
Более-менее нормальным было только платье, да и от него осталось впечатление, будто шили для лилипутов.
С трудом застегнув на себе все пуговицы, я попыталась прокрутиться, пока не раздался предательский треск ткани.
– Ну, есть и хорошие стороны, – с философской насмешкой высказалась Миртл. – Это бесплатно, и все твои формы готовы вывалиться наружу. Ты только момент подгадай, чтобы они вывалились перед тем, кем надо. Чтобы побогаче да помогущественнее!
Мрачно глянув на нее, я села на кровать и все же выдавила из себя улыбку. Оптимизм же – наше все.
– Нет уж, действовать настолько топорно – это полная безвкусица. Поиск жениха – дело, конечно, нужное, но мне хотелось бы проучиться подольше и чтобы этого платья хватило на все время пребывания здесь. Так что мне нужны серая нитка и иглы.
– Ты не умеешь шить! – охнула феечка.
– Те, кто это натворил, – я обвела наряды рукой, – явно тоже не в ладах со швейной магией. Хуже я точно не сделаю…
Феечка закатила глаза, но неожиданно кивнула.
– Ладно, достану тебе нитки, – решительно заявила она. – Заодно совершу разведывательный полет по академии.
– С ума сошла! – испугалась я. – Сиди в комнате.
Но феечка помотала головой, потрясла крылышками и решительно двинулась в сторону двери – туда, где возле пола красовалась внушительная щель.
– Назад! – зашипела я, пытаясь поймать егозу. – Тебя же заметят.
– Ой ли… – хихикнула Миртл, щелкая пальцами и становясь невидимой. – Феи – это не только ценный мед, но и три-четыре грамма проблем и авантюры… – донеслось от двери, и звук стрекотания крылышек утих.
* * *
До вечера я не находила себе места.
