Мне очень страшно. Я сейчас умру.
Одногруппница, та самая, что позвала с собой в туалет, запнулась об корягу.
Раскинула руки, пытаясь удержать равновесие.
Как же тошнит. Видимо, это от сырого воздуха.
Я натыкаюсь на нее и падаю. Виноваты дешевые кроссовки с плохой подошвой.
Буква «Твердь». Да какой же это алфавит? Если я пойму, все закончится. И мир станет прежним.
Я выше ее почти на голову. Пытаясь не упасть, держусь за грудь девушки. Какой позор! Скоро об этом будет знать весь курс.
А грудь хороша: упругая и большая. Перед глазами мелькают петли, похожие на вензеля.
Я умираю. Я падаю в темноте.
Так вот откуда сырой и затхлый воздух. Каким-то образом я очнулся в пещере, которая тянула ко мне руки целый день.
Я исчез из этого мира. Из мира филфака, где слишком много красивых девушек. Из мира бесконечного изучения древних языков. Никому не нужных и не востребованных. Из мира, где меня ждала в лучшем случае работа учителем средних классов.
Какое счастье!
Буква «Твердь».
***
– Тихо, ты сейчас мне сиськи оторвешь, – Танин голос звучит, будто издалека. – Убери руки. Да, да, они не отрываются.
Я убрал руки и сразу же упал, лишившись точки опоры.
– Где мы? Где лес и девчонки?
– Нашел, у кого спросить, – пожала плечами Татьяна.
Я поднял голову и огляделся: мы находились в полутемном помещении с низкими сводами, с которых свисали фиолетовые сосульки. Твою ж мать… Надо было идти на географа, но баллов ЕГЭ не хватило.
Кажется, мы попали в подземелье или, скорее, в пещеру, учитывая карстовые наросты. Только почему они такого ядовитого цвета?
– Ты заметил, что сталактиты – фиолетовые? – повторила мой вопрос Таня.
– И это все, что тебя волнует? Мы бежали по лесу на физ-ре и вдруг, как Алиса в нору, провалились в непонятную пещеру.
– Ты хочешь, чтоб я начала истерить? – усмехнулась девушка. – А я могу. Хочешь, уткнусь тебе в плечо, порыдаю или поору? А может, отдамся тебе напоследок? Как насчет секса с красивой девушкой? У тебя же, наверное, будет первый раз. Чего терять-то? Если мы отсюда не выберемся – мы покойники. И смерть от голода будет весьма мучительной.
Я вздрогнул, но не от ее слов – до конца еще не осознал происходящее. А от того, что понял – весь день перед попаданием в пещеру я мечтал провалиться под землю. Мне настолько плохо было в повседневности, среди надоевших занятий, педпрактики, детишек и учителей, что Вселенная услышала мой немой крик.
Я исчез из одного мира и попал в другой. Или это наша реальность? Может, когда я бежал по лесу, то провалился в дыру в земле? И это вполне реальная пещера? А, может, мне все это снится? Устав от школьничков-троглодитов, я задремал в автобусе. Или же на меня опять напали в лесу курсанты из военного училища?
В прошлый раз встреча с ними стоила мне подбитого глаза и разорванного в клочья словаря Ожегова. И не надо говорить, что против лома нет приема. И что я мог огреть их здоровенной книжищей! Ожегов бы в гробу перевернулся. Поэтому я предпочел заорать во всю мощь легких, призывая на помощь физрука.
Тот быстро разобрался с обнаглевшими курсантами, пригрозив рассказать о стычке их начальству.
– Живо под наряд попадете и никаких вам увольнительных, паразиты!
– А что он, как петух в курятнике, один на сто девчонок, – проворчал кто-то из нападавших.
– Надо было учить литературу. Чехова, Толстого, Гоголя. Или хотя бы алфавит, – усмехнулся препод.
Так неужели курсанты все-таки выцепили меня? Оглушили чем-то тяжелым и затащили в пещеру… Нет, это не их метод. Ну, не будут они пакостить исподтишка. Скорее, устроят темную и прибьют. Может, отберут телефон или деньги. Да и то вряд. Никому не хочется вылететь из училища из-за какого-то филолога, пусть и окруженного ста девицами. Еще б от них был толк.
Так или иначе, Татьяна ни в чем не виновата. Почему она попала в пещеру вместе со мной? Ах да, я неудачно упал, схватившись за ее выдающиеся окружности.
Таня щелкнула пальцами перед моим носом:
– Санек, ты о чем задумался? Налицо недостаток кислорода. Слышишь меня?
– Да слышу, слышу. Не ори, не в лесу.
– Голову подними, – рявкнула Таня. – Сталактиты – фиолетовые. Ты что, все пары по естествознанию прогулял? Это явный признак радиации, дурень. Надо вставать и сваливать, иначе сейчас у тебя вырастут рога.
– Я ж филолог, а не географ. И было бы кому мне наставлять рога.
Девушка потянула меня за руку, заставляя встать.
Мы пошли по узкому подземному коридору, стараясь дышать пореже. Эх, знал бы я, что попаду в пещеру, захватил фонарик. Хотя у меня же есть телефон!
А вот Таня забыла свой в раздевалке. К счастью, с каждым метром идти становилось все светлее. Видимо, где-то недалеко выход или хотя бы щель.
Мысленно я порадовался, что появился в пещере с занятия физкультурой. На мне удобные спортивные штаны и толстовка, да и Танюшка одета не в привычную узкую юбку до колена и белую блузку с кружевами, а в лосины и спортивную курточку.
И все же недостаток кислорода сказывался – моя подруга по несчастью уже начала кашлять. Может, предложить ей толстовку? Не поймет, наверное. А то и решит, что влюбился в нее. Будет подкалывать до окончания универа. Если мы, конечно, выберемся.
Приступ кашля усилился. Казалось, девушку вот-вот вырвет. Мне стало не до стеснения – рывком стянул с себя толстовку и напялил на нее.
Таня благодарно улыбнулась.
– Ненавижу сырость и темноту. А как же ты?
– Ничего, я крепкий. Вот и наш физрук говорил, что у меня отзывчивость хорошая, только надо качаться.
Еще минут десять мы шли в молчании, пока не вышли к подземному озеру, окруженному наростами сталактитов разных цветов – фиолетовых, розовых, зеленых, желтых.
– Красота-то какая! – воскликнула Таня и зачерпнула пригорошню воды. – Пить можно! Вкусная.
– Не надо! – запоздало крикнул я.
Таня вернулась и похлопала меня по плечу:
– Дорогой друг, нам уже нечего терять. Если здесь ядовитые испарения, мы уже надышались по самое не хочу. А если радиация, то тем более… Жди парочку рогов.
Я вздохнул. Задолбала уже своими пошлыми шутками. Или это у нее такая неадекватная реакция на стресс?
– Почему ты такая спокойная? Боевой товарищ, а не девушка. Раньше я думал, что ты такая же, как и все – «тпшка», которая мечтает удачно выйти замуж и просиживает на филфаке юбочку.
– Ну и дурак, – хихикнула Татьяна. – Вообще-то я – отличница и занимаюсь научной работой. Хочу поступить в аспирантуру и написать диссертацию по шугнанскому алфавиту.
– По какому алфавиту?
– Да это письменность малого народа, – отмахнулась Таня.
– Кстати, о малых народах. Это кто вообще? – если бы я мог кричать, то закричал, но я сорвал голос еще при падении в пещеру. Вернее, когда упал на Татьяну.
На противоположной стороне озера, точнее сказать, озерца, стоял отряд из десятка существ с натянутыми луками.
Я бы назвал их троглодитами. Нет, твари не были сутулыми, горбатыми и низкорослыми, как в одной известной игре. Наоборот – высокими и худощавыми. Скорее, дело было в цвете кожи – у некоторых желто-зеленой, у других – оливкового оттенка. А еще я разглядел чешуйчатые пластинки на щеках и пальцах и ядовито-зеленые ногти.
Это были привлекательные существа, если, конечно, вы любите экзотику во внешности. Но меня не покидало ощущение неестественности, как будто троглодитов вывели специально, в результате долгой селекции.
Особенно странно на них смотрелись волосы, больше напоминавшие парики: я разглядел брюнетов, рыжих и даже одну блондинку. И все же большинство были лысыми, с повязками на голове и до боли напоминали черепашек-ниндзя.
Я удивился обострившемуся зрению. Это на меня так воздух подземелья влияет или же стресс?
– Хватай камень! – взвизгнула Таня. – Надо защищаться. Поколотим этих зеленых черепашек.
– С ума сошла? Они вон с луками стоят, даже не убежишь. И я тебе филолог, а не супергерой. Что-то пока сверхспособностей не ощутил, качком не стал и боевой магией не владею.
– Филолух ты, – вздохнула Таня. – Что делать будем?
– Разговаривать. Мы ж филологи и можем договориться с кем угодно.
Я стянул через голову белую футболку и замахал ей, как флагом:
– Мы не причиним вам зла. Мир, дружба, жвачка! Гитлер-капут, человек троглодиту друг, товарищ и брат.
Советские лозунги подействовали, словно заклинания, потому что троглодиты опустили луки и двинулись к нам.
Глава 2
Вдох-выдох. Выдох-вдох. Пробую подышать через правую ноздрю, потом – через левую.
Троглодиты не спеша огибают озеро и приближаются к нам.
Татьяна визжит и тянет меня за руку. Она – комсомолка, спортсменка и просто красавица. Может и убежит.
У меня шансов нет. Надо было ходить на физкультуру. Да и куда бежать-то? И есть ли вообще выход из радиоактивной пещеры?
Но и стоять, хлопая ресницами, не хочется. Я отламываю сиреневую сосульку и представляю итальянский алфавит. Буквы, будто дразнят меня, вспыхивая огнем.
Я черчу сталактитом зигзаг. «Дзетта» – последняя буква итальянского алфавита. Мне становится легко и весело.
Троглодиты подходят все ближе. Когда нас разделяют метров десять, Татьяна визжит, не стесняясь:
– А-а-а! Зеленые лягушки! Мама! Спасите! Ёшкин кот, Санек, сделай что-нибудь.
Я сжимаю сталактит так крепко, что ладонь пронзает боль.
«Дзетта»!
Пять метров.
Три метра.
«Дзетта!»
Гори все синим пламенем!
Вдруг сталактит загорается, только не синим пламенем, а фиолетовым.
Я бросаю его в толпу троглодитов.
– Стоять! Он же – синкретист.
Кто это говорит? Таня? Нет, блондинка-троглодит. Ничего себе. Кажется, она знает русский. А, может, это я понимаю местный язык.
Вдох-выдох. Я представляю, что передо мной толпа школьников. Противных детишек, которыми, впрочем, можно руководить. Пригрозить двойкой за четверть или жалобой директору.
Кстати, кто такой синкретист?
– Привет. Меня зовут Александр, для друзей – Санек, а это – моя однокашница Татьяна, – я стараюсь, чтобы голос звучал ровно и твердо.
Если детишки почувствуют неуверенность, они вас порвут. И никакие угрозы и жалобы завучу не помогут.
– Ты – синкретист? – теперь блондинка не утверждала, а спрашивала.
– Ну да. Мы – чужеземцы из другого мира. Провалились в дыру.
– Вам нельзя здесь долго находиться, – мирно сказал лысый троглодит, который стоял рядом с блондинкой. – Воздух подземелий губителен для людей. Максимум неделю можете пожить, а лучше пару дней.
Я выдохнул. Вон какие разумные речи ведет этот черепашка-ниндзя.
Взял Таню под руку и почти силой приволок к троглодитам.
