Наместник покраснел, его пухлые щеки покрылись красными пятнами, а на лбу, не обезображенным ни одной морщиной выступил холодный пот. Оно и понятно – хоть в замке и было прохладно, но на улице жара! Можно сказать – пекло! Наверное не успел остыть.
– Знаю, конечно – дрогнувшим голосом объявил наместник, и тоном пониже спросил – Посоветуйте, что делать? Вряд ли мы сможем противостоять объединенной Степи! Мне кажется, нужно передислоцироваться в столицу, и уже оттуда заниматься обороной границ!
Следователь едва сдержал улыбку, даже отвернулся, чтобы наместник не увидел. Тот конечно же дурак, но дурак со связями, а дураки еще ко всему прочему обычно очень мстительны. Запомнит, что над ним посмеялись, и при случае отомстит. А оно ему надо? Никому не надо.
– Уважаемый Наместник! – инквизитор напустил в голос как можно больше пафоса и важности – вы вправе решать, как поступить, вы ведь здесь наместник, а значит – ваше решение главное. Если считаете, что оборонять город и замок лучше всего из столицы – кто вас сможет переубедить? Вам виднее, вы главный! Мы же в свою очередь попробуем завершить расследование до того как первые отряды степняков появятся у стен замка, а завершив – отправимся в столицу, ибо наша миссия будет закончена. Пока что инквизиция не может просто так покинуть этот погрязший в грехе и черном колдовстве замок!
Наместник затравленно посмотрел на инквизитора, и во взгляде его прочиталась такая бесконечная тоска, такая безнадега, что инквизитору снова стало смешно. И снова он удержался от улыбки. За что себя тут же похвалил. Нет, нельзя с этим недоумком портить отношения!
– Я отправляюсь обратно в столицу! – отдуваясь, объявил наместник – А вы как хотите. Придут степняки – может тогда их допросите на предмет черного колдовства?
Наместник вдруг захохотал, довольный своей шуткой, а инквизитор отвернулся, чтобы скрыть презрительную гримасу, невольно выразившую отношение к этому петуху и его тупым шуткам.
– А кого оставите вместо себя, господин наместник? – вкрадчиво осведомился инквизитор – Кто-то ведь должен обеспечить защиту замка.
– Да кого оставлю…кто был наместником, тот им пусть и остается. Тем более что скоро это место освободится!
Он снова хохотнул и вышел из комнаты. Инквизитор остался сидеть в самом что ни на есть мрачном расположении духа. И правда – может ему тоже отсюда уехать? Задумался. Через несколько минут пришел к выводу – да, уезжать надо, и побыстрее, но только после того, как они все-таки разберутся, что же произошло в этом замке. Тут просто-таки воняет изменой и черной магией!
Следователь подошел к двери, открыл ее, выглянул, махнул рукой заплаканной девушке. Она боязливо протиснулась мимо него в комнату и застыла посередине, опустив взгляд к полу. Инквизитор прошел на свое место, сел, посмотрел на допрашиваемую остро, будто подозревая ее во всех грехах. Та сжалась, сгорбилась и видно было, что еще чуть-чуть, и девушка свалится без чувств. На вид ей лет семнадцать, не больше – самый возраст расцвета, когда уже не ребенок, уже зрелая девушка, но при этом сохранились остатки детской чистоты. Впрочем – какая чистота в наше время? Девчонки становятся шлюхами чуть не с колыбели! Да…нет в мире чистоты, а женщины – сосуды греховные. Вот эта – выглядит сущим ангелом, глазки таращит, как овечка. А вдруг в ней сидит демон? И это она убила и управляющего, и кладовщика!
– Разденься! – вдруг командует инквизитор – Быстро! Снимай одежду!
Девушка помедлила, будто ожидая, что приказ сейчас отменят, и начала медленно развязывать, распускать шнуровку на груди. Потом одним неловким движением сняла верхнюю рубашку.
– Раздевайся! Быстро! – прокомментировал инквизитор, с удовольствием наблюдая за движениями девицы и чувствуя, как прилила кровь в паху. Он любил доминировать над женщинами, особенно если это молоденькие красивые девчонки. А если их раздеть догола – они сразу теряют свою защиту и начинают говорить. Можно было бы применить магию, но вообще-то заклинание правды достаточно опасно, и для здоровья бесследно не проходит. Его применяют только тогда, когда в этом есть абсолютная необходимость. Например – если бунтовщик-чернокнижник уже изобличен, но упорствует в своих заблуждениях и отказывается выдать своих сообщников. Тогда против него используется специальная магия. Ему ведь все равно умирать, так что если он умрет прямо сейчас, или после использования снадобья станет полудурком – это уже никому не интересно. Главное – достигнуть результата.
Кроме того – почему бы не получить удовольствие от допроса?
Юбка сползла с бедер и отправилась к рубашке. Теперь девушка стояла только в очень тонкой, почти прозрачной белой нижней рубахе.
– Все снимай! – командует следователь, и взявшись за края рубахи девушка потащила их вверх..
Инквизитор с удовольствием осмотрел тело девушки, остановившись взглядом вначале на руках, которыми девушка прикрывала грудь и лобок, а потом и на сам лобок, выглядывающий из-под ладони. Как и ожидал следователь, нижнего белья на девушке не было, а лобок тут принято выщипывать. Впрочем – как и в столице. Мода такая пошла! Говорят, что так уберегаются от вшей, а еще – от жары, мол, меньше потеют.
А девчонке-то меньше лет, чем он думал. Пятнадцать, не больше – вон как груди торчат, еще растут!
– Руки по швам! Ну?! – рявкает инквизитор, и девушка безвольно бросает руки вдоль тела. Из ее глаз буквально сыплются слезы, катятся по лицу, оставляя на щеках мокрые дорожки.
– Шлюха! – с удовлетворением говорит инквизитор, встает с места и обходит девушку по кругу – Шлюха…
Голос его делается чуть хрипловатым, а в уголках рта скапливаются белые островки пены. Он возбужден, он вожделеет эту девушку, и знает, что это демонское наваждение. Это она напустила на него морок так, чтобы он ее захотел! Инквизитор работает во имя Создателя, он не должен поддаваться похоти, но что поделаешь, если демон напускает на него морок? Инквизитор рожден человеком, и ничто человеческое ему не чуждо.
Следователь подходит к двери, запирает ее на засов. Потом достает из нагрудного кармана своего черного костюма кожаную плеть, разветвляющуюся на конце в несколько ремешков, и поигрывая ей в воздухе подходит к девушке. Та смотрит на человека в черном с ужасом, коротко и быстро дыша так, что соски ее твердых, красивых грудей то поднимаются, то опускаются, выписывая в воздухе сложные кренделя.
Удар! И на белой коже девушки расцветает красная полоса. Девушка вскрикивает, изгибается, будто пытаясь уйти от боли, но следующий удар заставляет ее выпрямиться и застонать. Инквизитор облизывает губы, усмехается, и…хлещет жертву по ягодицам – раз, другой, третий!
Девушка пытается защититься рукой, но это ни к чему не приводит. Плеть огибает такое несерьезное препятствие, и на миг сладострастно приникает к гладкой коже бедра девицы.
– Опустить руки! – кричит следователь – Стоять смирно, иначе я тебя подвешу вверх ногами!
Руки безвольно опустились, девушка замерла, тяжело дыша и обливаясь слезами.
Плеть извиваясь метнулась к гладкой белой коже. Еще раз. Еще. Еще! Это не были удары любителей жесткого секса – инквизитор бил по-настоящему, так, что на вспухших полосах выступали капельки крови. Нет, не так, чтобы кожа слезла до мяса, но так, чтобы без особых повреждений причинить как можно больше боли. Боль – это хорошо. Боль изгоняет демонов! Демон не любит боль, и покидает занятое тело. Только надо хорошо постараться, суметь это сделать! Инквизитор умел.
Рука устала бить, а девушка уже шаталась, исхлестанная, тихо постанывавшая и что-то бормочущая плачущим голосом. Инквизитор прислушался.
– Мамочка….мамочка…пожалуйста, не надо! Не надо! Дяденька, не надо! Мамочка…
Следователь стер с губ белую липкую пену, отбросил плеть, упавшую в кресло, потом схватил девушку за руку и подтащил к столу. От былой красоты и свежести в девушке не осталось практически ничего – кроме нетронутого лица, больших зеленых глаз, коротких волос, чуть длиннее постриженных – чем у рабынь. Тело сочилось кровью, превратившись в сплошной багрово-синий кровоподтек. Как девушка терпела такую боль – следователь даже удивился. Она не должна была вынести такой порки, должна была упасть в обморок. Но не упала! А что это значит? Значит в ней точно сидит демон!
Инквизитор прислушался к своим ощущениям, простонал страдальческим голосом и толкнул девушку к столу.
– Ложись на спину! – приказал он, и девушка послушно легла, продолжая всхлипывать и бормотать. Инквизитор грубо раздвинул ее ноги, спустил штаны…
Она даже не вскрикнула, и как ни странно – оказалась девственницей. Что заставило следователя поморщиться – теперь нужно смыть кровь, иначе перепачкает свои штаны. А они между прочим шелковые! Чтобы вши не завелись. Платяная вошь – отвратительная тварь.
Возбужденный, он кончил быстро, не заботясь о том, что будет с девушкой, забеременеет она, или нет. Ему было все равно. Впрочем – как и девушке. Она впала в состояние, в котором человек уже не осознает то, что с ним происходит и мечтает лишь об одном – чтобы все поскорее закончилось и можно будет спрятаться от всех где-нибудь в темном уголке. Девушка фактически сошла с ума.
– Крепкий попался демон! – широко, радостно улыбнулся инквизитор, и рука его потянулась за любимой плетью. Рукоять обтянута кожей морского гада и не скользит, а круглые ремешки делали по специальному заказу, и тоже из кожи морского гада. А если на ремешки повесить груз – гирьку, например, или гирьки – плеть превращается в смертельное оружие, способное убить человека одним умелым ударом.
Девушка все еще лежала на столе, глядя в потолок безумными глазами, из нее вытекало семя, и смешанное с кровью розовой лужицей собиралось на полу. Инквизитор поморщился – отвратительно! И сам грязный, и девка грязная, и кабинет испачкан! А позовешь кого-нибудь убрать – сразу же поймет, чем он сейчас занимался. Слухи пойдут! Дойдет до Главы Ордена – ему это не понравится. Чистоплюй!
Инквизитор размахнулся и ударил плетью между ног девушки так, что она все-таки почувствовала боль сквозь свою завесу безумия, завопила, забилась – и продолжил хлестать – наотмашь, сопя и пуская изо рта слюни. И неизвестно, кто тут был безумнее – девушка, впавшая в ступор после страха и глумления, или этот взрослый, вроде бы разумный мужчина, осатаневший от вожделения и безнаказанности. Инквизитор знал, что его вожделение, его желание причинять боль суть демонское наваждение, избавиться от него можно только одним способом – уничтожить носителя демона. Или изгнать из него темную силу, что было практически невозможно. Человек должен был превратиться в бесформенный кровавый кусок мяса, прежде чем демон соизволит его покинуть. Но это равносильно смерти. В таком состоянии человек жить уже не может.
– Хватит! – услышал инквизитор, и ему в спину подул ветерок. Мелькнула мысль: «Откуда здесь сквозняк?! Окна закрыты! Дверь закрыта!»
А потом инквизитор увидел блестящую сталь, вылезшую у него из груди примерно на пять вершков. Острый узкий кусок стали будто истекал кровью, и она капала на пол, смешиваясь с кровью изнасилованной девушки. Тело инквизитора охватила слабость, в ушах зазвенело, и плеть сама собой выскользнула из руки. А потом он упал, разбрызгивая щекой натекшую из девушки лужицу. И умер.
***
Я вытер меч о камзол убитого, вложил клинок в ножны. Волна, прошедшая через меня после того, как Лед пожрал его душу, имела какой-то противный, сладковатый привкус падали. Вроде как я съел стаканчик мороженого сидя рядом с разлагающимся трупом. Мерзко. Вот же черная душонка! Вот кто настоящий черный!
Посмотрел на девушку – она лежала на столе, непристойно раскинув ноги, исхлестанная до такого состояния, после которого если человек и выживет, прежним он никогда не будет. Шрамы останутся не только на теле, но и на душе.
Если только ей не займется хороший врач-колдун. А я хороший врач-колдун. И просто обязан спасти эту красоту. Да, красоту – даже сейчас девушка была очень красива. Стройная спортивная фигура без лишнего жира и отвисающих складок кожи, и самое главное лицо – девушка была очень похожа на ту, которую я отправил вместе со Скарлой, опасаясь за их жизнь. И за свою тоже.
Я вздохнул. Работа предстояла большая, и противная. Во-первых, надо будет убрать отсюда труп. А это значит – вымазаться в крови и его выделениях. А потом оттащить труп до реки – где и накормить его плотью речных рыбок-пираний. Собственно это никакие не пираньи, мир другой, не Земля – но какая разница? Я их так зову, этого достаточно.
Затем надо вылечить девушку, и сделать это так, чтобы она меня не узнала, вернее, так: не узнала того, кто ее вылечил. Ведь вообще-то я кладовщик, завхоз, а на какой-то там чертов лекарь-маг!
Стоп! Чего я переживаю насчет трупа? У меня есть Максим! Посвящу его в тайну тоннелей, пусть со мной вместе занимается чисткой помещений! Хватит бездельничать, для чего я его вытащил из вышибал? Пусть работает. И кстати – пускай здесь приберет. Не царское это дело – всякую дрянь с пола вытирать.
А вот измазать в крови все равно придется – девушку мне тащить. Раздеться, что ли? Иначе весь камзол изговняю… Потом оботрусь, оденусь – и все будет норма.
И я стал раздеваться, хотя ужасно этого не хотелось. Перед тем, как поднять девушку – осмотрел ее, пощупал пульс – в принципе ничего опасного. Психическая травма – ну, это только время лечит. А тело я поправлю. Постарался, конечно, этот подонок – рубцы уже стали распухать, сделались иссиня черными. Придется поторопиться – не дай бог еще заражение начнется, будет совсем худо. Чертов маньяк! Надо было отрубить ему руки, а потом еще слегка помучить – ну на кой черт было так уродовать девчонку?!
Впрочем – это не наш метод. Раздавил таракана – и слава богу. А отрывать ему лапки и насаживать на иголку – это уже лишнее.
Я невольно закряхтел как старик, и поднял девушку на руки. Она была горячей, тяжело, с всхрипами дышала, но лицо было таким же прекрасным, как и раньше. Почему-то негодяй не тронул ее лицо. Может потому, что ему нравилось видеть на нем страх и тоску? Каких только подонков нет во вселенной…и этот мир ничуть не лучше других.
Глава 5
Йех-хо! Весело! Весело!
Грива коня развевается, ветер бьет в лицо!
Копыта стучат о землю, лошадиная грудь раздувается и опадает, как кузнечные мехи!
Лук тугой, тетива звенит, это очень хороший лук! И Самал из него попадает куда целится – даже на скаку! Он очень хороший воин, очень! А сейчас будет еще и богатый воин! Вперед! Вперед! Эти мягкотелые имперцы должны умереть и отдать все, что у них есть!
Небольшой караван, который направляется к реке уже совсем близко, на расстоянии полета стрелы. Лошади несутся галопом, и могут так скакать долго, очень долго! Потому что это степные кони – самые сильные, самые выносливые. Они едят сухую траву, кусты и даже мясо, когда больше нечего есть, они пьют из лужи, а когда нечего пить – слизывают росу со скал и камней. У имперцев нет таких лошадей! И нет таких воинов. Потому что имперцы изнеженные и слабые! Но богатые! И надо их убивать! И забирать богатство! И женщин. У них хорошие женщины, хотя и слабые – не могут месяцами есть только кислое молоко и вяленое мясо. Степные женщины как кони – они могут есть все, что угодно, а еще могут драться, как мужчины. Но имперские женщины очень, очень хороши! От них не пахнет кислым, и они белые и гладкие, как окатанный пустыней камень оазиса Сендерлей. И так забавно кричат, когда их насилуешь!
Самал знает! Он брал имперских женщин, брал богатства, которые при них были. Но не разбогател. Тогда он был еще юношей, который не вошел в Круг, а теперь полноправный воин, да еще и Вожак! Так что выберет то, что захочет, первый выберет!
Хорошо что он выбрался в этот набег. И хорошо, что рискнул подобраться к самому городу! Вот и караван – и видно, что богатый караван! Знатные люди!
Опасно, да – город рядом, но разве могут эти имперцы победить степных воинов? Пока только разведка, но скоро тут будут все кланы!
Знатный имперец – это опасно, как сказал старый шаман. Все знатные имперцы владеют магией. У степняков главные – это воины. Шаманы только лечат, им нельзя становиться вождями. А тут…шаманы главные!
Хорошо, что шаман Аюг дал магический оберег, так что Самалу не страшен этот маг!
Хей-я! Хей!
Вперед! Только вперед!
Лук со скрипом натянулся…вввииииу…
Стрела молнией полетела вперед, прямо в того белокожего богато одетого мужчину, что ехал в середине каравана. И тут же Самал почувствовал невыносимую боль – его будто подхватила огромная невидимая рука, выдернула из седла, и…вот он уже катится по земле, последней своей мыслью удивляясь, насколько эта земля твердая и колючая. А потом свет гаснет.
Самал умер, свернув себе шею при падении.
Удар воздушного кулака был настолько силен, что амулет, изготовленный степным шаманом не смог погасить полностью энергию удара и просто осыпался черным вонючим пеплом. Что ни говори, каким бы придурком не был новый наместник, он происходил из клана, который славился своим умением управлять воздушными массами. А если родители у тебя маги воздуха, и не из самых слабых, волей-неволей ты получишь способности к колдовству и чему-то в этой области научишься – даже если не хотел учиться и всячески отлынивал от семейного дела.
***
Лоран с охраной и челядью выехал из ворот замка, и с неудовольствием оглянулся, посмотрев на то, как за ними тут же опустили решетку. Трусливые скоты! Нет бы собрать войско и выехать навстречу дикарям, так они вон что – отсиживаются в замке! Ну, ничего – когда нашествие степняков закончится, он вернется и разгонит всю эту сволочь! А может кого-нибудь и казнит. Эту чернь надо сразу ставить на место – возомнили о себе! А дядюшке он припомнит. «Золото, алмазы – ты только правильно подойди к делу!» – ага, подошел.
– Господин! Господин, степняки! – завопил передний всадник и привстав на стременах указал куда-то право, от реки.
Лоран тоже привстал в седле, и недоуменно уставился туда, где клубилось облачко пыли. Вначале ничего не было видно, а потом ветер отбросил пылевую завесу и стали видны степняки, которые мчались верхом на косматых, гривастых приземистых лошадках. Они приближались так быстро, что Лоран не успел ничего придумать, кроме одного: бежать! Скорее бежать!
А еще у него в голове вертелась мысль: «Приеду в столицу, все выскажу дядюшке!»
А дальше – безумная скачка к замку, от которого удалились на приличное расстояние (ехали к парому). И свист стрел, которые пока что пролетели где-то в стороне – расстояние было слишком большим. А когда Лоран увидел, что убежать не удастся и его отряд будет просто расстрелян в спину, он выкрикнул приказ, и охрана сомкнулась в цепь. Сам Лоран встал в центре и начал раскручивать спирали силовых линий, управлявших потоками воздуха. Он был плохим чародеем, но способности и кое-какое умение у него было. Степняков человек пятьдесят, неужели один маг и двадцать отборных бойцов охраны с ними не справятся?! Не может такого быть!
Фффаххх!
Уплотнившийся до твердости камня воздух рванулся вперед, сбивая сразу человек пятнадцать степняков, покатившихся по земле вместе со своими лошадками, и тут же Лорана что-то кольнуло в грудь. Он закашлялся, удивляясь неприятному привкусу железа во рту, опустив взгляд, и увидел выросший из груди странный цветок – белый с синими полосками. И тут же до него дошло, что это не цветок.
Пробитое легкое отказывалось работать, кровь бурным потоком, пузырясь вытекала изо рта наместника. Но он держался, и даже успел выпустить еще два воздушных кулака, которые изрядно потрепали отряд налетчиков, оставив от него едва ли двадцать процентов состава. Фактически он в одиночку сумел отразить нападение степняков – ирония судьбы и ее причуда. И в самом дурном сне Лоран никогда не видел себя воином, отдающим жизнь на поле брани за империю и ее жителей. Все, чего он хотел – сладко есть, сладко пить, трахать как можно больше женщин всех сословий и форм (любил он это дело всей своей изнеженной душой). И вот надо же – вдруг стал героем!
С этой мыслью он и умер, когда пробитые легкие отказались снабжать тело кислородом и полностью залились кровью. Он уже не видел, как из замка вылетели всадники, и погнались за немногими уцелевшими степняками. Не видел, как добивали раненых и оглушенных магическими ударами степных налетчиков. Последним его видением было – комната, наполненная обнаженными прекрасными молоденькими девушками, и они передают его по рукам, оглаживая, лаская, приникая к нему губами и вылизывая языками.
И он ушел счастливым, с блаженной улыбкой на лице. Что потом очень удивило тех, кто видел его труп.
– Говном был, а умер красиво! – тихо шепнул один из охранников свиты наместника своему товарищу.
Тот скривился и так же тихо шепнул:
– В задницу красивые смерти! Они все хреновые, смерти-то! Жить надо красиво! И кстати, кто теперь будет платить за нашу работу? Хозяина нет!
Товарищ глубокомысленно покивал, и они замолчали, обдумывая ситуацию. Действительно – кто теперь будет платить жалованье?! И вот еще что: возвращаться в Клан теперь нельзя. Только представить: припороли они в Клан, и сообщают, что хозяина не уберегли, а сами остались живы и здоровы, ни одной царапины. Верный способ закончить жизнь прямо там, на пороге клановой усадьбы.
– Потом решим! – объявил первый – вначале хозяина похороним. Хотя…какая теперь нам разница, кто его будет хоронить? Нам все равно за это не заплатят!
***
Я не видел трагедии, которая разыгралась под стенами замка. В это время я занимался тем, что руководил Максимом, тащившим труп инквизитора по тоннелю по направлению к реке. Пришлось использовать светильник – Максим не видел в темноте так, как я. А потом я выпустил Максима наружу, на белый свет, а сам остался сидеть возле погруженной в забытье девушки.
Это я ее погрузил в нечто подобное коме. Сварил кое-какое зелье, влил в рот, и…теперь не очнется минимум сутки. Или до тех пор, пока я не дам ей «антидот». Хорошее средство, что-то вроде наркоза. Один недостаток – его нельзя сделать обычному человеку, только маг может произвести такое. И лучше чтобы он был магом земли. А еще лучше – ботаником, таким как я.
После того, как наркоз подействовал, я раздел девушку догола, уложив предварительно на лабораторный стол, и внимательно осмотрел ее со всех сторон, осторожно поворачивая сбоку на бок.
Ну что сказать…хороша девица! По здешним меркам она наверное слишком худа – здесь любят грудастых, задастых девушек, пухленьких и «сочных». Эта же больше напоминала студентку из моего времени – довольно-таки развитую физически, с крепкой мускулатурой и отсутствием лишнего жира, но при этом не заморачивающуюся с фитнессом и тренажерным залом. Крепкая мускулатура у девушки от того, что она много работает – таскает тяжести на кухне (попробуй, подними здоровенную чугунную сковороду или котел!), стирает, много ходит. Вспомнилось, что в средние века у аристократов считалось позором иметь развитую крепкую мускулатуру – даже у мужчин. Крупные мышцы – только у простолюдинов, они тяжело работают, так что им положено. Аристократ-мужчина должен быть утонченным, хотя и не хилым (поверти-ка шпагой на тренировке, или на дуэли), женщина-аристократка – пухлая, постоянно падающая в обморок и нежная, неспособная на тяжелый труд.
Негодяй избил девчонку крепко – кожа во многих местах рассечена до мяса, на семьдесят процентов тело представляет собой сплошной синяк, «украшенный» кровавыми бороздами. Мда…какой сволочью надо быть, чтобы так изувечить самую настоящую красотку?! Он что, был женоненавистником? Или получал удовольствие от того, что мучил женщин? Есть же такие моральные уроды, им только дай беззащитное существо.
Ну а в остальном…вполне ухоженная девица. Даже сквозь синяки это видно. Волосы на теле сбриты, или выдернуты, или маг-лекарь постарался, они умеют и такое, на то он и лекарь. Зубы белые, кожа чистая – по крайней мере на лице. Хорошая девочка. Придется потрудиться, чтобы привести ее в порядок. Все-таки я не лекарь, я ботаник! Так что…просто поводить руками и устранить все повреждения не получится. Надо готовить снадобья. Хорошо, что у меня есть запас трав. И даже самой главной травы – богана. Того самого богана, которым я превратил обычного котенка в то существо, которое теперь зову Уго.
– В человека, брат! – громыхнул голос в мозгу, и я невольно сморщился, настолько это было «громко» – Я человек! Хоть и с четырьмя лапами.
– Ох Уго, Уго…в том и дело, что не человек. Ты лучше человека! Но не человек. И вот что – не кричи так, ладно? Попробуй снижать громкость! Когда ты рядом – меня просто оглушаешь.
– Попробую… (нотки раскаяния в голосе). Брат, знаешь…я тут ходил по тоннелям, и знаешь, что нашел?
– Что? Что-то важное? (разговариваю с Уго, а руки сами собой берут ступку, пестик, отделяют листья и стебли, кладут их в ступку)
– Не знаю…просто интересное! Там пещера, внизу. Огромная пещера! Больше замка!
