Ева и Тофер, их я уже знаю. Карл Фостер – тот, кто поскользнулся, коренастый белый мужчина за сорок, с короткой стрижкой и задиристым выражением лица. Он охотно заливается шампанским и явно не переживает о недавнем происшествии. Если судить по фамилии, то Мирандой Хан должна быть женщина у лестницы, весьма элегантная азиатка на шестидюймовых каблуках. Она разговаривает с парнем, который нес «Крюг» – и уже успел сменить пустую бутылку на полный бокал.
– О, Рик, – с легким кокетством произносит дама. – Очень на тебя похоже.
Рик Адейми. Я ставлю еще одну мысленную галочку в списке. Хорошо, с пятью гостями определились. Остальные не столь очевидны. Стройная молодая женщина лет двадцати пяти, чьи короткие волосы окрашены в стиле омбре – темный оттенок у корней плавно переходит в светлый на кончиках, – держит под мышкой свернутый рулоном коврик для йоги. На редкость симпатичный парень двадцати с небольшим лет, очень похожий на молодого Джуда Лоу. Американец, судя по акценту. За спиной парня – девушка с золотисто-желтыми волосами. Скорее всего, окрашенными. По цвету они как лютик, а по текстуре – как пух одуванчика. Девушка носит огромные круглые очки, с изумлением разглядывает вестибюль и напоминает умилительного, едва вылупившегося цыпленка. Это, наверное, либо Ани, либо Тайгер. Представить ее тигром я не могу при всем желании, поэтому записываю пушистое создание в возможные Ани.
Последний, девятый, гость – высокий нескладный мужчина – смотрит в окно, сунув руки в карманы. Его отстраненность бросается в глаза на фоне компанейского поведения коллег: те болтают и перешучиваются с непринужденностью давно знакомых людей.
Нет, погодите. А это кто? Еще гость, и тоже в одиночестве. Точнее, гостья. Женщина под тридцать, горбится в уголке возле огня, словно хочет там тихонько отсидеться. Она одета в темное и сливается с тенями, поэтому ее трудно заметить. Женщина прямо-таки… на ум приходит фраза «ежится от страха» – фраза слишком драматичная, зато очень подходящая. Удивительный контраст с остальными. Те уже хохочут и подливают себе шампанского, не внимая совету не употреблять алкоголь в период адаптации к высоте. Незнакомку отличает не только язык тела – ее отличает все. Она единственная носит одежду уровня «H&M», а не «D&G», и, хотя не единственная здесь в очках, у других они выглядят бутафорскими, купленными для красоты, а у этой женщины – старыми и функциональными. Она тоже напоминает птицу, но вовсе не пушистого цыпленка. В ней нет ничего милого. Она, скорее, сова – затравленная, испуганная сова, застывшая в свете автомобильных фар.
Нужно подойти, предложить шампанского, решаю я – и обнаруживаю пустой поднос. Неужели просчиталась с бокалами?
Вновь изучаю гостей. Минуточку, их десять, а не девять!
– М-м, простите, – негромко обращаюсь к Тоферу. – Кто-то из вашей компании забронировал другое шале?
Он смотрит непонимающе.
– У меня в списке девять человек, – поясняю я. – А вас, я вижу, десять? Это не проблема, шале вмещает до восемнадцати гостей, но комнат всего девять, поэтому… – Я умолкаю.
Тофер хлопает себя по лбу и поворачивается к Еве.
– Черт! – говорит очень тихо, одними губами. – Мы забыли Лиз.
– Что? – раздраженно спрашивает Ева, отбрасывая за спину шелковистые волосы и разматывая длинный льняной шарф на шее. – О чем ты?
– Мы забыли Лиз, – многозначительно повторяет Тофер.
Челюсть у Евы отвисает, она оглядывается на женщину у печи, затем эхом вторит своему бизнес-партнеру:
– Черт, – и тоже одними губами.
Тофер тянет нас обеих в угол, подальше от коллег, и кивком подзывает молодого Джуда Лоу. Вблизи его сходство с актером слабеет, зато впечатление невероятной привлекательности лишь усиливается. У юноши смуглая кожа, резко очерченные славянские скулы и потрясающей голубизны глаза – как топазы.
– Иниго, – шипит Тофер. – Иниго, мы забыли Лиз!
Иниго с минуту смотрит озадаченно, затем до него доходит, и он бледнеет.
– О боже…
Акцент определенно американский. Кажется, калифорнийский, хотя я не очень в этом разбираюсь. Иниго в ужасе прикрывает рот ладонью.
– Тофер, я… я кретин.
– Ты не виноват, – ядовито произносит Ева. – Это Тофер забыл ее включить в первоначальный список. Надо же, именно ее…
– Раз ты такая умная, – огрызается Тофер, – почему не поручила часть работы Ани? Нет, всю текучку свалили на Иниго!
– Ничего страшного, – торопливо вмешиваюсь я.
События развиваются не по сценарию. Первый день нужно посвящать отдыху и расслаблению – блаженствовать в горячей ванне, пить глинтвейн и наслаждаться блюдами, приготовленными Дэнни. Суетной реальности еще рано появляться на сцене; вот когда дело дойдет до презентаций и докладов, тогда ладно.
– Мы заселим всех, честное слово, – уверяю я. – Нужно только определиться с размещением. Номеров всего девять, значит, кого-то надо разместить вдвоем.
– Давайте я гляну список, – хмурится Тофер.
– Нет, давайте я гляну список, – зло бросает Ева. – Ты уже один раз напортачил.
– Да пожалуйста! – раздраженно цедит он.
Ева ведет пальцем по списку, а я рассматриваю ее свитер, по которому разбросаны дырочки с обожженными краями. Свитер наводит на мысль, будто Ева регулярно в нем паяет, хотя я уверена – он был таким дырявым изначально и продавался за внушительную цену.
– Лиз можно поселить с Ани, – подсказывает Иниго.
Ева качает головой:
– Ни в коем случае. Лиз ни с кем селить нельзя, иначе она поймет, в чем дело.
– А Карл? – бурчит Тофер. – На Карла всем наплевать. Давайте его к кому-нибудь подселим.
– К кому? – спрашивает Ева. – Рик ни за что не согласится, правильно? Ну а Эллиот… – Она дергает подбородком в сторону нескладного мужчины, стоящего спиной ко всем.
– Да-да, – поспешно кивает Тофер. – Не годится.
Взгляды Евы и Тофера дружно останавливаются на Иниго, который с тревогой изучает список. Иниго поднимает голову.
– Я что-то прослушал?
– Да, – радостно объявляет Ева. – Ты будешь в одном номере с Карлом. Беги к нему, сообщи новости.
Лицо Иниго вытягивается.
– Придется поменять номера. – Я обдумываю, куда поместится вторая кровать. – Лиз предоставим прежнюю комнату Иниго, она самая маленькая, хорошо? Миранду переселим в номер Карла, а Карла с Иниго разместим в номере Миранды, туда поставим дополнительную кровать.
– А где, собственно, Миранда? – интересуется Тофер.
Я перевожу взгляд на лестницу. Рик разговаривает с пушистым цыпленком – Ани, я правильно вычислила, – а высокая элегантная Миранда исчезла.
– Проклятье, она, видимо, уже пошла к себе, – вздыхает Ева. – Миранду, конечно, не обрадует переселение в номер поменьше, но пусть смирится. Пойдем, Тофер, скажем ей, пока она вещи не распаковала.
– Я с вами, – вызываюсь. – Нужно ведь перенести чемоданы.
В голове зарождается тупая боль. Похоже, неделя предстоит веселая.
Лиз
Снуп ID: ANON101
Слушает: не в сети
Снупписчики: 0
Что-то произошло. Не знаю, что именно, но я видела, как совещаются в стороне
Ева, Тофер, Иниго и девушка из шале. Слышала свое имя, точно. Говорили обо мне. Шептались обо мне.
Теперь меня мучает вопрос – что они обсуждали, почему косились украдкой, какие интриги плели?
Господи, ненавижу все это!
Нет. Неправда. Не все. Это место – невероятное шале с бассейном, пейзажами, овчинными пледами и бархатными диванами – просто ожившая мечта. Я никогда не встречала подобной роскоши; по крайней мере, не встречала после ухода из «Снупа». Окажись я тут одна, была бы совершенно счастлива, даже более чем счастлива. Щипала бы себя, не веря собственным глазам.
Я ненавижу их.
Наконец я в номере, одна. Падаю на лоскутное одеяло ручной работы, откидываюсь на перьевые подушки и закрываю глаза.
Следовало бы расхаживать по комнате, любоваться панорамой гор, изучать настройки гидромассажной ванны и упиваться своим везением – надо же, попала в сказку! Вместо этого я лежу с закрытыми глазами и раз за разом мысленно проигрываю ужасную, неловкую сцену внизу.
Давно пора привыкнуть. Привыкнуть к тому, что они забывают меня, принимают как должное, игнорируют. Я целый год терпела это в «Снупе». Год наблюдала, как люди после работы направляются в бар, а меня не зовут. Двенадцать месяцев слышала: «Ой, Лиз, зарезервируешь столик на четверых в «Мирабель»?» – и знала, что я в число четверых не вхожу. Один год жизни невидимкой. Я не возражала. Более того – была довольна.
Теперь же, через три года после увольнения, все изменилось. Я очень, очень видимая. И пристальное внимание Тофера с Евой, их попытки меня обаять переношу хуже, чем игнорирование.
Семнадцать часов двадцать восемь минут по местному времени. У меня есть девяносто минут до ужина. Полтора часа на то, чтобы искупаться и найти в чемодане наряд, в котором я не буду выглядеть замухрышкой рядом с новой помощницей Евы и девицей из маркетинга, Тайгер.
Я и не думаю конкурировать с Евой и с женщиной на высоких каблуках – как же ее зовут? Миранда. Это мне не только не по зубам, но и не по карману. Ева была моделью на подиуме и еще до популярности «Снупа» тратила на обувь больше, чем я зарабатывала в месяц. Мы с Евой существуем на разных уровнях. И все же хорошо бы сойти вниз к ужину в достойном виде, вписаться в компанию хотя бы внешне.
Я расстегиваю молнию на бесформенном чемодане и перерываю вещи, которые затолкала в него сегодня утром. Нахожу более-менее подходящее платье. Натягиваю его через голову и замираю перед зеркалом, разглаживая ткань и изучая отражение. Платье черное, из тянущейся ткани. Я купила его после одной статьи в журнале «Эль» – там говорилось, что каждой женщине необходимо маленькое черное платье, а это было самым дешевым из рекомендованных.
Увы, оно почему-то не похоже на платье с журнальной фотографии. В чемодане наряд измялся, и, хотя я надевала его лишь два или три раза, под мышками образовались катышки, придав платью поношенный вид. К спине прилипла какая-то кошачья шерсть, хотя кота у меня нет. Ворсинки от шарфа, наверное.
Девушка вроде Тайгер выбрала бы такое платье в комиссионке, дополнила бы его чем-нибудь несуразным – например, жилетом-кольчугой и армейскими ботинками – и выглядела бы на все сто. Если же кольчугу надену я, она начнет жать под мышками, лязгать при ходьбе и вызывать у встречных смех и вопросы: «На турнир собралась, милочка?» Жилет заржавеет от моего пота, испачкает одежду, и я возненавижу себя еще сильнее, чем сейчас.
Я по-прежнему безэмоционально рассматриваю свое отражение, как вдруг раздается стук в дверь.
Желудок подскакивает к горлу. Не хочу никого видеть!
– Кто… кто там? – Мой голос обрывается.
– Это Эрин, хостес, – приглушенно слышится из-за деревянной двери. – Я хотела узнать, как вы устроились, не нужно ли чего-нибудь.
Я открываю дверь. На пороге стоит девушка, которая нас встречала. Тогда я не могла ее рассмотреть, а сейчас – могу. Она худая и загорелая, с блестящими каштановыми волосами, одета в аккуратную белую блузу, заправленную в темно-синие джинсы. Спокойная и уверенная, полная моя противоположность.
Общее впечатление нарушает лишь одна деталь – тонкий розовый шрам, пересекающий правую скулу и уходящий под волосы. Гостья одаривает меня улыбкой, от чего шрам растягивается, и я испытываю удивление. Любая девушка попыталась бы замаскировать такую штуку макияжем, а эта… нет.
Хочется узнать, откуда у нее шрам, но вопрос, наверное, не очень уместный. Раньше я спросила бы в лоб. Со временем усвоила на горьком опыте, что подобная прямолинейность кажется другим странной.
– Здравствуйте, я Эрин, – по-прежнему улыбаясь, говорит хостес. – Хотела проверить, все ли вас устраивает в номере, и сообщить, что перед ужином в фойе подадут напитки, затем покажут небольшую презентацию. Начало в шесть сорок пять.
– Презентация? – Я одергиваю платье. – О курорте?
– Нет, бизнес-презентация, по-моему. Разве у вас в расписании не указано?
Я нахожу в чемодане смятую программу, которую Иниго прислал по электронной почте несколько дней назад. Я изучала расписание чуть ли не каждую свободную секунду, пыталась вообразить, как сложится эта неделя, поэтому мне отлично известно – на первый вечер ничего не запланировано. Тем не менее я должна убедиться, что не схожу с ума.
– Ничего не указано, – говорю с укоризненной ноткой.
Девушка пожимает плечами:
– Может, добавили в последнюю минуту? Ваша коллега – Ани, правильно? – попросила установить в кабинете проектор.
У меня едва не слетает с языка, что Ани не коллега. Я с ней не работала. Собственно, я почти никого из нынешней компании не знаю, кроме четверки организаторов – Рика, Эллиота, Евы и Тофера.
Объяснять некогда, я пытаюсь сообразить, что к чему.
Ани – помощница Евы. Значит, презентацию подготовила Ева, а она – настоящий гуру стратегии. Ева не забыла бы включить мероприятие в расписание. Следовательно, она сделала это умышленно. Ева претворяет в жизнь некий план.
Только какой?
– Вы знаете, о чем она? – уточняю я. – Презентация.
– Нет, простите. Мне известно лишь время. Напитки – в шесть сорок пять, презентация – в семь.
– И… что мне надеть? – Спрашивать не хочется, но я в отчаянии.
Девушка улыбается, на лице появляется легкое недоумение:
– В каком смысле? В «Персе-Неж» все очень неформально, к ужину никто не наряжается. Наденьте то, в чем вам будет удобно.
– Вечная история! – неожиданно для себя выпаливаю я. – Говорят «надевай, что хочешь», а сами пользуются каким-то тайным дресс-кодом, о котором неизвестно лишь мне. Если я в элегантном, то народ вокруг в джинсах, и я выгляжу нелепо. Если я в повседневном, то остальные в костюмах и платьях. Как будто у всех на свете есть ключ к этой загадке, а у меня – нет!
Я тут же жалею о вырвавшихся словах. Чувствую себя голой и беззащитной. Поздно. Сказанного не вернуть.
Девушка вновь улыбается. По-доброму, но в глазах жалость. К моим щекам приливает кровь.
– У нас тут и правда демократично, – говорит хостес. – Я уверена, что многие даже переодеваться не станут. Вы будете выглядеть прекрасно в любой одежде.
– Спасибо, – отвечаю уныло.
Девушка лжет, и мы обе это знаем.
Эрин
