Хорошо, что я почти не потею, не то шла бы, обливаясь ручьями, липкая и противная.
Спасибо медбрату.
Что он там говорил? У него жена и дети? Вернется сюда и потеряет новую семью?
Ох… Как же все это похоже на полуправду.
Зачем существу из волшебного мира переселяться в наш, обычный? Да еще с риском для жизни? Наверняка, правило обмена кровью и энергией действовало и на него тоже. Не-ет! Что-то здесь не так!
Дорога упиралась в горизонт – ровная, как стрела, но словно ведущая в никуда.
Слава богу, грипп исчез как по мановению волшебной палочки. Осталась лишь общая усталость, да голова ужасно зудела – из-за высокой температуры я вовремя не помыла волосы.
Испарина на лбу все же выступила. Я стряхнула ее рукой и прибавила шагу, не переставая озираться. А вдруг где-то промелькнет хоть малейший намек на цивилизацию?
Пока вокруг мелькали только громадные красные и желтые бабочки, стрекозы и птицы. Где-то в высокой траве шуршали зверьки. Я словно угодила в мир девственной природы, где нет ни единого разумного существа.
Но они же были! Кто-то же построил эту дорогу, вымостил ее ровными шестиугольниками серых булыжников, камни подобрал – один к одному по цвету. А может они вымерли? Постапокалиптический мир?
Я тряхнула головой. Меньше надо фантастики читать! Может тогда и не угодила бы в эту передрягу. Хотя, что-то подсказывало – не в чтении дело. Медбрат просто решил свою проблему первым же подвернувшимся способом. Повезло.
Я так задумалась, что споткнулась о щербинку в брусчатке, полетела вперед и… будто увязла в невидимой преграде из очень плотной, липкой субстанции.
Я дернулась назад, пытаясь выбраться, но вместо этого начала продвигаться вперед. Словно нечто незримое толкало в спину, заставляя шаг за шагом преодолевать неведомое препятствие.
Несколько резких толчков, рывок и… я очутилась посреди ночного города.
Поспешно оглянулась – ни стены, ни поля, ни брусчатки. Лишь мегаполис – обычный и необычный одновременно.
В лицо пахнуло жареной картошкой, креветками и чем-то еще, очень вкусным. Желудок недовольно сжался и заурчал.
Над головой ярко сияли жемчужины фонарей. Словно звезды, только гораздо ближе.
Пестрые витрины и окна раскрашивали ночные сумерки причудливыми узорами из цвета и света.
Дома походили на наши небоскребы – то ли восьми, то ли шестигранные, словно выточенные из цельного куска громадного камня. Сотни, тысячи гигантских утесов, превращенных в жилища. Ничего себе!
Порода напоминала малахит, бирюзу и нефрит. Я осторожно коснулась ближайшего здания. Ну, надо же! Теплое! Все чудесатее и чудесатее!
Я почувствовала себя Алисой в Зазеркалье.
Вместо асфальта под ногами простиралась мостовая, выложенная все теми же зелеными и голубыми камнями.
Вокруг сновали существа… Я сказала бы – люди, но что-то в них было не так.
Некоторые выглядели уж слишком красивыми и бледными, с немного заостренными ушами, но не настолько, чтобы ассоциироваться с эльфами. Другие казались бодибилдерами, третьи – манекенщиками. Обычные пешеходы попадались тоже – неидеально сложенные, невзрачные, неприметные. И вот эта дикая смесь существ сновала по улицам, не обращая на меня ни малейшего внимания. Будто тут каждый день расхаживали женщины из другого мира в пижаме и уггах.
Меня то и дело обдавало приторными, кисловатыми запахами духов, свежими – мужского парфюма, и, конечно же, запахом пота. Как же без него, родимого!
Что ж! Мне нужно куда-то пойти, с кем-то познакомиться. Осталось понять – куда и с кем и все встанет на свои места.
Сердце почему-то выдало тревожный удар, больно екнуло. Даже странно… Всю прежнюю дорогу я проделала в каком-то чувственном ступоре. Изредка наружу пробивались слабые отголоски нервозности, паники, страха. Но тут же затухали, как засыпанные песком угли. В опасной, стрессовой ситуации я всегда собиралась. Эмоции сами собой уходили на второй план, какими бы отчаянными и мощными они ни были.
Вдруг, словно ответом на мои слова нахлынули чувства, порывы, ощущения, начали рвать на части, пронзать до дрожи в ногах. Такого бешеного коктейля эмоций я еще не испытывала!
Ненависть, зависть, злоба смешивались с радостью, восторгом, вдохновением. Следом приходило спокойствие, равнодушие. Какие-то холодные, словно испытывал их не человек, а некто очень рассудительный, малоэмоциональный. По большей части… Потому что временами это самое ледяное спокойствие взрывалось сумасшедшими вспышками ярости, желаний, страстей.
У меня закружилась голова, брусчатка под ногами задергалась, словно я стояла на качелях, и аттракцион стремительно набирал обороты. Небо зашаталось, город закачался следом. Здания так и норовили толкнуть каменным боком, фонари – пнуть тонким металлическим столбом.
Я пошатнулась, оперлась о ближайший небоскреб, зачем-то побрела, держась за стену и тряся головой, не в силах избавиться от наваждения.
Шаг, второй, третий. Я сосредоточилась на движении. Куда – неважно, зачем – неважно, главное не останавливаться.
Метр, другой, третий – и… тишина, спокойствие, ступор.
Эмоции схлынули также резко, как накатили. Я огляделась по сторонам, пытаясь прийти в чувство.
Прямо передо мной сияла белая вывеска: «Капля крови и море любви».
Ого! Интересное заявление. Морковного цвета буквы говорили сами за себя, от каждой согласной спускались небольшие потеки.
Дверь под вывеской выглядела не менее интересно, чем название заведения.
Крепкая, деревянная, с ручкой в виде головы причудливого зверя, похожего то ли на дракона, то ли на чешуйчатого волка с крыльями, она словно прибыла из далекого прошлого. Я так и представила эту дверь у входа в старинный замок, а рядом – дворецкого в строгой, элегантной униформе.
Но ни замка, ни дворецкого не было и в помине.
Передо мной устремлялся ввысь бирюзовый небоскреб и словно мерцал изнутри. Он то вспыхивал, то погасал, то недолго мигал, как испорченная люстра. Занятно.
И вот не успела я так подумать, как дверь распахнулась, едва не ударив по лбу. Мда! Всегда пыталась взять себе за правило останавливаться поодаль от дверей. И на тебе! В новом мире инстинкт самосохранения взял бессрочный отпуск, и, кажется, прихватил благоразумие. Наверное, за компанию.
Или так сказались на мне прогулка в пижаме, смена солнечного дня на глубокую ночь, поля – на неведомый город?
Особенно долго рассуждать не пришлось. Из дверей вырвался странный запах железа вперемежку с запахом молока и соленой выпечки. А следом, прямо на меня вывалился детина.
Высокий, очень смуглый, с ершиком черных волос, квадратным лицом и крупными, мясистыми чертами он остановился у входа и принялся беспардонно меня разглядывать. Без удивления, скорее с интересом.
Несколько раз взгляд его останавливался на груди, и я внутренне порадовалась, что надела белье. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось к визиту врача. Дома-то всегда ходила без бюстгальтера.
Черный взгляд верзилы словно прилип к груди и медленно, неумолимо просачивался сквозь пижаму. Густые, тяжелые брови незнакомца чуть приподнялись, уголки грубо высеченных губ дернулись вверх.
Что-то в этом мужчине казалось мне очень странным. Нет, не что-то – многое. Бледное лицо, словно обескровленное, особенно на фоне темно-серой футболки, глаза, сверкающие как-то по-особенному, чуть заостренные уши и запах… От незнакомца разило железом, солью и совершено не пахло потом. На жаре, градусов под тридцать, он не потел вовсе, не смотря на то, что и футболка и угольные джинсы мордоворота были пошиты из плотной ткани. А еще… еще от него тянуло холодом, как из форточки в зимнюю стужу.
Верзила продолжал на меня пялиться – как-то очень подозрительно, словно планировал съесть с потрохами и косточками. Я совершенно растерялась, не знала что предпринять – убежать или остаться. Но в эту минуту из дверей неспешно вышел еще один мужчина – такой же непонятный, как и первый.
Светло-рыжий, веснусчатый он выглядел еще более нездорово-бледным, даже с серым оттенком. Темно-зеленые глаза изучали меня так, как богатей изучает кольца в ювелирном магазине – придирчиво, с заметным снобизмом.
Черная джинсовая рубашка рыжего была расстегнута на почти безволосой груди, открывая жилистое, крепкое тело. Черные джинсы висели на мускулистых бедрах.
Второй встречный в новом мире не выглядел таким же человеком-горой, как и первый. Но пах очень похоже – солью, железом и совершенно не пах человеческим телом.
Теперь мужчины изучали меня уже вдвоем. Только черноволосый пялился на грудь и бедра, а рыжий почти осязаемо ощупывал взглядом лицо, плечи, шею и вдруг уставился куда-то, за моей спиной. Словно увидел там что-то, о чем я и не подозревала.
Сердце забилось чаще. Неожиданно нахлынула паника, горло будто стянуло петлей. Боже! Что я тут делаю? Почему они так смотрят? Увижу когда-нибудь ли тех, кем дорожу больше всего на свете? Или сгину тут, без вести, без надежды на спасение…
Я судорожно огляделась, будто искала помощи.
Прохожие сновали мимо, не обращая на нашу пантомиму у дверей никакого внимания.
Две очень яркие, изящные девушки, с ногами от ушей и глазами испуганной газели покосились на нас, ухмыльнулись и устремились дальше.
Крупный мужчина, даже мощнее черноволосого, мазнул по нам заинтересованным взглядом. Притормозил, и на долю секунды я надеялась – он подойдет, спросит хоть что-то. Да просто поздоровается, нарушит тягостное молчание… А может, чем черт не шутит – уведет куда подальше?
Незнакомец внушал гораздо больше симпатии, доверия, чем парочка у дверей. Простые, грубоватые черты смуглого лица его очень украшал здоровый румянец, в глазах не таился загадочный блеск, уши выглядели нормально.
Незнакомец слегка наклонил голову, поправил рукой длинные каштановые кудри и подмигнул мне, словно успокаивал.
Мда. Как тут все странно-то!
Высокая, худощавая женщина, похожая на обычную серую мышку, человека, метнула в меня непонятный, встревоженный взгляд, и поддернула за руки спутниц. Полная, но не бесформенная брюнетка с аккуратным черным каре засеменила следом за ней, звонко цокая шпильками ярко-алых туфель. Стройная перекисная блондинка, напротив, чуть задержалась, поизучала нашу троицу повнимательней, но все же отвернулась и двинулась дальше.
А я неожиданно для себя поняла – что еще так сильно удивляло в этом городе!
Начнем с того, что здесь почти не было ни деревьев, ни клумб. Растения зеленели и цвели в гигантских горшках, прямо на улице и в горшках поменьше, за окнами зданий.
И никаких тебе стройных рядов подстриженных деревьев, косматых дорожек травы вдоль мостовой. Зато вдалеке, за каменным лесом небоскребов, раскинулся пышный парк. Остроконечные стройные хвойные перемежались там с кряжистыми лиственными деревьями и сотнями пестрых клумб с причудливыми цветами.
А еще здесь совсем не было традиционных столбов электропередач. Только черные «ноги» фонарей уносились ввысь, венчаясь десятками больших, округлых светильников.
– Ну что ж! Я так понимаю, вы предпоследняя замена нашим беглецам, – я аж вздрогнула, услышав низкий, бархатистый голос рыжего. Он ухмыльнулся – то ли весело, то ли зло. Не знаю уж, что тут ближе. – Раз вас сюда принесло, значит где-то рядом кровный совместимец. Энергией у нас не обмениваются, это в соседнем мире-кармане. У нас только кровью! Так что… Заходи! Разберемся.
Я была уверена, что говорил рыжий на неизвестном языке – немного каркающем, с короткими, рубленными словами. Но понимала я его без труда, как будто всю жизнь общалась на местном наречье. Еще интересней.
Рыжий изобразил картинно-приглашающий жест. Я пожала плечами, обреченно вздохнула и шагнула в здание. Все равно ничего другого не оставалось.
На долю секунды сердце пропустило удар, а потом заколотилось быстрее, словно предвещало беду.
Но стоило сделать пару шагов от порога, меня окутало какое-то безмятежное спокойствие. Неестественное, словно навязанное извне.
Да! С эмоциями творилось что-то очень неладное.
Разберусь! Где наша не пропадала?
Внутри заведение походило то ли на бар, то ли на стриптиз-клуб.
Музыка громыхала так, что поджилки тряслись, запах крепкого алкоголя бил в нос, обжигал язык. Так и хотелось закусить, а потом еще выпить рассола – так, для профилактики похмелья.
Приглушенный свет лился отовсюду, словно струился сквозь стены и потолок. Что интересно, внутри здание не мигало, как снаружи.
В огромном зале было многолюдно, но не слишком.
Посетители выглядели также, как и прохожие на улицах. Бледные недоэльфы, «манекенщики», громилы, непременно с косматой гривой длинных волос и простые люди, каких много в моем мире.
Одевались тоже очень по-разному. По сторонам мелькали демократичные футболки и джинсы, ультракороткие сарафаны в облипочку, дорогие брючные костюмы, вечерние платья «от кутюр», юбки и топики, больше похожие на детали раздельного купальника. Казалось, тут собрались вместе: рабочие с какой-нибудь фабрики, интеллигенты, чиновники, студенты и рафинированные богатеи. Еще чудесатее…
Как я и думала, фурор произвести снова не удалось.
Неподалеку от входа на меня оглянулась стройная, идеально сложенная брюнетка, с черным конским хвостом и кукольным личиком. Слишком идеальным, чтобы казаться красивым, почти безликим. Недолго я отвлекала внимание девушки от спутника, похожего на модель для мужского журнала – белокурого, атлетичного, с удивительно симметричными, мелкими чертами.
Брюнетка отвернулась и вернулась к разговору, слегка пританцовывая в такт барабанам.
Рыжий потянул меня за рукав ледяной пятерней – твердой и крепкой, почти как камень. Он, что еще холоднее меня? Вот это номер! Я сама слегка пониженной для человека температуры. Нормальная у меня 36,0, а то и чуть ниже. Но по сравнению с рыжим, я казалась себе просто горячей.
Не успела толком удивиться, в спину толкнула другая ледяная рука – черноволосого верзилы.
Я рванула вперед, стараясь избавиться от холода его прикосновений.
Рыжий потянул за руку снова, и я засеменила следом за ним, к барной стойке.
Посетители если и оборачивались в нашу сторону, то также как и прежде, на секунду-другую.
Никого не удивляли мои пижама, угги, грязные, нечесаные волосы и явно нездешний вид. Ну и ладушки.
Разговоры гудели со всех сторон, сливались с музыкой в бешеную какофонию.
У барной стойки рыжий не остановился, лишь слегка притормозил. Приветственно махнул рукой барменше – тоже очень бледной, с заостренными кончиками ушей и волосами цвета спелой ржи. Со своим непропорционально вытянутым лицом, длинным, узким носом девушка выглядела куда привлекательней, я бы сказала, приметней куколок-«манекенщиц».
Мужчины наверняка «облизывались» на ее грудь – большие, красивой формы полушария почти вываливались из черного кожаного лифа. Черные кожаные брюки дополняли образ эдакой помеси гота и рокерши.
Для первой девушке не хватало мрачного макияжа, для второй – десятков металлических украшений и заклепок где только можно и где нельзя.
Барменша кивнула мне – неожиданно ободряюще, улыбнулась и остаток дороги до двери с табличкой «помещения дирекции» я гадала, что же не так с ее улыбкой.
Рыжий открыл дверь и пропустил меня в просторный синий коридор. Внутри оказалось намного темнее, чем в зале, приглушенный свет расчерчивал пол, стены и потолок ровными полосками. Но ни светильников, ни лампочек, ни люстр по-прежнему нигде не обнаружилось.
Запах алкоголя развеялся, остались запахи железа, соли и молока. Хм… Странно.
Черноволосый обогнал нас, рванул вперед широким, почти строевым шагом и устремился к двери, расположенной точно посреди коридора. Распахнул ее прежде, чем мы с рыжим с ним поравнялись, растянул губы в улыбке и жестом пригласил внутрь.
Я вошла и… обомлела.
За письменным столом из черного дерева сидел и что-то читал в компьютере… тот самый мужчина, которого показало мне зеркало из фонтанчика.
Заметив наше вторжение, он с каким-то усталым безразличием мазнул по нам ярко-голубым взглядом, и вдруг сосредоточился на мне.
Какие-то секунды, показавшиеся вечностью, светловолосый незнакомец, не мигая исследовал, мое лицо. Под его взглядом – не здешним, нечеловеческим, я поежилась, сердце сжалось от страха, ледяная волна прокатилась вдоль позвоночника.
Незнакомец небрежным жестом указал на одно из трех массивных кожаных кресел, цвета темной сливы.
