Ясмина Сапфир "Попаданка пятого уровня, или Моя Волшебная Академия"

Лиас не преподавал, а командовал, как генерал на плацу. И поначалу мы вздрагивали от каждого его приказа. Зато спустя недолгое время навострились запоминать с бешеной скоростью, чтобы приказы эти не повторялись.

И для нервов полезно, и уши реже закладывало. По-моему собаки Павлова и те медленней схватывали.

Единственным существом в аудитории, совершенно безразличным к резким выкрикам Лиаса, была его змея. С тех пор как тигр положил животное на стол, оно ни разу не сдвинулось с места и не открыло глаз. Будто бы слишком вошло в образ шарфа…

– Эльвира! – окликнул Лиас русоволосую Валькирию четвертого уровня – она неосторожно устроилась на первом ряду. Даже сзади было видно, как ежилась и кривилась худощавая блондинка от каждого приказа тигра.

Вот и сейчас она вся передернулась и вскочила по стойке смирно. Покрутила головой, словно искала у нас поддержки, и бешено заморгала глубоко посаженными серыми глазами.

– Так чем отличаются валькирии разного уровня? – продолжил муштровать Эльвиру Лиас.

– Силой способностей, – отчеканила она, поминутно одергивая узкое черное платье, чуть выше колен. Я начинала беспокоиться за его целостность. – Например, лечение. Нулевой уровень – немного облегчает состояние. Первый, второй и третий – лечат с разной скоростью. Только легкие болезни и слабые ранения. Четвертый и пятый лечат тяжелые болезни и травмы. Шестой и седьмой вытаскивают почти с того света.

– Марина! – «вызвал» Лиас другую валькирию четвертого уровня так, словно она не за второй партой, а, как минимум, в соседней аудитории. – Как определить уровень Валькирии?

– По ауре или цвету метки во время инициации, – зачастила коротко стриженная шатенка, выпучив и без того широко распахнутые карие глаза. Немного полная, но фигуристая Марина отлично смотрелась в темно-синих джинсах и белой рубашке.

Уже ответив, она запоздало вспомнила, что надо бы встать. Вскочила как заполошная и зацепила ближайшее сиденье бедром.

Бумм… Бомм… Бзз.

Кресло с грохотом сложилось и ворчливо задребезжало.

Почти никто не обратил на это внимания. За несколько часов мы полностью свыклись с особенностями Марины. Впопыхах или в задумчивости она непременно что-то задевала и это что-то либо падало, либо громыхало. Уже трижды Марина чуть не опрокинула парту на Эльвиру. Хорошо, Лиас подоспел в последний момент. Четыре раза роняла бедовая валькирия тетрадь и дважды – черный кожаный портфель. Я такие только у преподов «старой гвардии» и видела. А сколько раз падала ее ручка! Даже Гвен сбилась со счету.

– Она встала и упало три стула, – шепнула соседка, а Сезан хохотнул.

– А вообще, учитывая радиус поражения, пора сбрасывать Маринку в места дислокации противника, – продолжала язвить Гвен. – Только надо вооружить ее чем-нибудь очень тяжелым и взрывным.

– У нулевого уровня крыльев нет и метка желтая, – отчитывалась, тем временем, бедовая валькирия. – У первого и второго по одному крылу, а метка серебристая. У третьего – два и зеленая метка. У четвертого и пятого – три и метка либо оранжевая, либо синяя. У шестого и седьмого – четыре. Как будто две сложенные вместе бабочки. У шестого внутренние крылья меньше внешних, у седьмого – такие же. А метка у обоих ярко-рубиновая.

– Игната? Как мы можем видеть ауру? – окликнул еще одну валькирию пятого уровня Лиас. Перекисная блондинка с детскими чертами лица и светло-голубыми глазами степенно поднялась с места. Пыталась казаться грациозной, да и габариты не позволяли вскакивать, как Марина или Эльвира. Игната была самой полной из нас. И все-таки не бесформенной. Монументальной фигурой она очень походила на мою классную руководительницу. Зато неизменно удивленное выражение светло-голубых глаз и слегка выпяченные вперед губы напротив, напоминали о девочке-припевочке. Совершенно разбивали оба образа черная кружевная юбка и розовая трикотажная блузка с оранжевыми цветочками на вороте и манжетах.

– Мы должны попытаться смотреть не на существо, а сквозь него или, наоборот, перед ним, – неторопливо, без выражения, отчеканила Игната низким грудным голосом. – Как на стереокартинки.

– Так, давайте все попробуем! – приказал Лиас. – Делимся на пары. Игната с Биетом. Эльвира с Мариной. А-а-а… – он взглянул на нас, запоздало понимая, что пары из двух валькирий и одного оборотня ну никак не получится. – А вы втроем.

– А я думала все делятся, а мы умножаемся, – не могла не съязвить Гвен. Но Лиас, кажется, выработал иммунитет к ее выпадам. Настолько стойкий, что вообще не замечал их и командовал дальше, как ни в чем ни бывало.

– Все смотрим друг на друга, как сказала Игната. И описываем ауры соседей. Игната про Биета?

– Темно-синяя аура по форме тела. На голове как будто кошачьи уши.

– Нормально для оборотня-пантеры. Лилея про Гвендолин и Сезана?

Я сфокусировалась на точке, перед Гвен, и залюбовалась.

Вокруг соседки медленно, но верно проступили контуры оранжевой девы с тремя крыльями за спиной. Не сказала бы, что они напоминали крылья бабочки. Скорее ангельские. Только внутреннее было едва заметно. И, казалось, стоит Гвен расправить внешние – они накроют и меня и Сезана.

Темно-сизая аура оборотня предсказуемо походила на тень бурого медведя. Усы и когти вместо ногтей прилагались…

– А теперь оценим свою ауру! – скомандовал Лиас, когда мы закончили удивляться чужим. Жестоко он! Только все расслабились… и тут…

Мы с Гвен вздрогнули. Почти невозмутимый, скупой на слова и жесты Биет нервно повел плечом. Эльвира поежилась и одернула платье так, что оно подозрительно затрещало. Игната выпрямилась, словно шест проглотила. Марина всплеснула руками и стянула резинку с высокого хвостика Эльвиры. Та опрометчиво оставила между собой и напарницей слишком короткое расстояние. Только Сезан сохранял невозмутимость. Неудивительно. Он – местный и привык ко всему.

– Вы должны закрыть глаза и представить себя со стороны, – чуть тише распорядился Лиас. Наверное, опасался, что Марина продолжит раздевать окружающих.

Стоило мне выполнить команду, прямо из воздуха появились очертания тела. Моя призрачная крылатая дева была ярко-алого цвета, как рубин.

– С теорией покончено, – недобро заявил Лиас. – Приступим к практике.

Здесь думать вообще не требовалось. Лишь исполнять приказы тигра, запоминая ощущения и последовательность действий.

– Выбросили вперед руку! – распорядился Лиас. – Отлично. Тыльной стороной ладони вверх. Представили, что оттуда выстреливает огонь. Чееерт!

Это мы с Гвен так расстарались, что уже и Лиаса «проняло». Столбы пламени взвились на высоту в несколько человеческих ростов и вонзились в потолок. С жадностью голодающих лизнули округлые светильники. Прозрачный материал затрещал и начал плавиться, закапал пластиковый град.

Мы сориентировались быстро – пулей выскочили из-за парты, и перебрались на два ряда вперед.

Только парте деваться было решительно некуда. Медленно, но верно покрывалась столешница белыми кляксами. А вокруг них расползались подпалины, источая нежный аромат костерка.

– Вы чего творите? – возмутился Лиас.

– А что сказали, то и делаем! – с нескрываемым вызовом парировала Гвен, сердито подбоченившись. – Вы потребовали – выстрелить огнем из рук, мы и выстрелили. Надо было уточнять – на метр, на полметра, на двадцать сантиметров. Или в чем тут у вас длину измеряют? В тиграх? В валькириях? – насколько страстно любит соседка цифры, я поняла уже давно.

Пластиковый град не стихал до конца занятия. Казалось, мы слушаем лекцию в осеннем лесу. Жаль, почти никто не оценил романтичности обстановки.

После нашего конфуза, Лиас командовал осторожней – негромко, не резко и даже немного вкрадчиво. Кажется, академическое имущество было намного дороже сердцу тигра, чем наши нервы и уши.

«Представили, что изо лба медленно выплывает короткий луч света и тихонечко тянется вперед…», «Представили, что руки полыхают голубым пламенем… Не больше метровой длины…» «Представили, что от вашего стука каблуком по полу во все стороны, но очень невысоко и недалеко летят искры. Невысоко, это не до потолка!»

«Представили, что из ваших рук вытекает зеленая энергия и туманом окутывает соседа…»

Получалось не всегда и не у всех. Но Лиас не требовал повторить, не требовал добиваться успеха. Как выяснилось позже, все это было не столько колдовство, сколько проверка «на вшивость».

И в процессе «проверки» Марина, конечно же, успела вдоволь начудить.

Выпуская из рук зеленую энергию, она толкнула локтем заднюю парту. Та с грохотом и треском рухнула на соседнюю и замерла, словно решила поспать-отдохнуть. Бедовая валькирия стукнула каблуками – и искры приземлились точно через три сидения. Дерево загорелось, метнуло в воздух тоненькую струйку черного дыма и потухло.

– Студентоупорная древесина, – пробормотал недовольный Лиас.

Выбросив руки, чтобы они заполыхали пламенем, Марина покачнулась, опрокинулась вперед и… схватилась за плечо Игнаты. В ладони бедовой валькирии остались два цветочка с кофты соседки.

Спустя два часа Лиас объявил так, как врач зачитывает диагноз:

– Способности к целительству есть только у Гвендолин и Лилеи. У остальных все как обычно. Разберетесь с помощью инфополя. Все свободны.

– И это все? Экстерном из обычной женщины в Валькирию? – возмутилась Гвен, снова упирая руки в боки.

– Остальное узнаете из инфополя, – терпеливо повторил Лиас. Надел безразличную ко всему змею на шею и покинул аудиторию так поспешно, словно боялся, что Гвен догонит и еще что-то спросит. Или даже расскажет, не приведи бог.

– Тебе в какой корпус? – расстроенно поинтересовалась Гвен.

– В кольцо, – ответила я, вылезая из-за парты вслед за Сезаном.

– Вот непруха! А мне в тот, который похож на готический собор.

– Да ладно! Они в паре шагов друг от друга, – попытался утешить нас Сезан и осторожно тронул меня за плечо: – Я тебя провожу?

Он смотрел внимательно, с затаенной надеждой, и мне стало неловко.

– Везет же тебе! – закатила глаза Гвен. – Только тут появилась и сразу такого мужика отхватила.

Я думала, Сезан смутится. Но он даже бровью не повел.

– Так проводить? – только теперь я заметила, что на правой радужке Сезана темно-зеленое пятнышко.

– Я сама. Хватит на сегодня впечатлений, – заявила решительно. Сезан кивнул, и его кустистые каштановые брови широкой щеточкой сошлись над переносицей.

Гвен хмыкнула, но промолчала.

До лестницы мы добрались, болтая ни о чем. А покинув корпус, разошлись в разные стороны.

Свое общежитие-кольцо я нашла без приключений. И уже было надеялась нырнуть в новую квартиру, плюхнуться на кровать и заснуть мертвецким сном. Но сюрпризы продолжались.

Не успела я добраться до своей двери, как из-за поворота коридора вылетела демоница. Даже если бы изо лба ее не торчали длинные серые рога, я все равно окрестила бы новую знакомую именно так, а не иначе.

Демоница виляла бедрами, как стриптизерша, высоко задирала длиннющие ноги и прожигала меня презрительным взглядом темно-карих глаз. Высокий черный хвост маятником болтался из стороны в сторону при каждом ее шаге. Пышная грудь вздрагивала от твердой поступи владелицы так, что, казалось, еще немного, и она вывалится из головокружительного декольте узкого бордового топика.

Выражение лица демоницы дружелюбием и не пахло. И без того резкие, хотя и красиво выточенные черты, заострились еще больше.

Металлические шпильки черных лакированных полусапожек звонко цокали, встречаясь с камнями пола, а тонкая ткань темно-синих шаровар развевалась флагом.

Демоница гордо прошествовала мимо, лихо притормозила и вернулась назад, словно что-то забыла. Неторопливо поправила широкий кожаный пояс – он подчеркивал не слишком тонкую талию, и воззрилась с изрядной долей вызова. Вот тебе и раз! Ей-то я чего сделала? Мы вроде даже не знакомы…

– Так ты и есть новая помощница заведующего? – спросила демоница, изогнув соболиную бровь, и ноздри ее начали раздуваться, как у быка при виде красной тряпки.

– Возможно, – растерянно ответила я.

– Хм, – демоница обошла вокруг, глядя на меня сверху вниз и чуть выпятив губы, накрашенные ярко-алой помадой. На очень смуглом лице ее этот бешеный оттенок не выглядел полнейшей безвкусицей. – То же мне, нашли начальницу, – ядовито прыснула демоница, и скривилась так, словно проглотила даже не один, а, по меньшей мере, сорок лимонов. – Меня не взяли, потому что расой не вышла! Но, уверена, это лишь временно.

Она фыркнула, как бы невзначай подула на указательный палец… И… прямо мне в лицо полетели осколки стекла.

Вот ведь..! Я даже не нашлась, как выругаться. Сердце ухнуло в пятки. Слава богу, рефлексы сработали как надо. Я машинально пригнулась. И стекла со звоном упали на пол за моей спиной.

Демоница повторила жест. Прозрачные лезвия полетели ниже. Хорошо, что я не успела выпрямиться!

Я упала на колени. Черт! Больно! За спиной снова звякнуло. Демоница «выстрелила» еще ниже. Черт! Черт! Черт!

Я распласталась на полу. Как ни странно, камни источали тепло, а не холод. Губы демоницы скривились в ехидной ухмылке, ноздри продолжали раздуваться, а глаза полыхнули злорадным удовольствием. Она чуть помедлила и вновь послала стекла мне в лицо.

Я закрыла голову руками, ожидая, что в них вонзятся острые осколки. Зажмурилась и непроизвольно задержала дыхание. Мерзко скрипнули зубы. Глухо ударилось о грудную клетку сердце.

Но… минуты капали, а ничего не происходило.

Я убрала руки и вскинула голову, чтобы стать свидетельницей потрясающего зрелища.

Казалось, между мной и стеклами выросла стена горячего воздуха.

Раскаленный пар клубился плотной мутноватой завесой, поднимаясь от пола и самого потолка.

Осколки неприятно шипели и плевались едким дымом. До меня он не долетал, словно натыкался на невидимую преграду и ветвился вдоль нее, устремляясь к потолку.

Оплавленное стекло капало на серый камень пола прозрачным дождем с черными вкраплениями.

– Еще раз к ней приблизишься и будешь иметь дело со мной, – в голосе Резеда звенело столько металла и льда, что весь земной экватор заледенел бы и покрылся толстым слоем железа.

– Тьфу ты! Ты как всегда думаешь не головой, – выругалась демоница. – Снова при виде смазливого личика и хорошей фигурки штаны жмут.

Сильные руки Резеда подняли меня и поставили вертикально, а бирюзовые глаза внимательно оглядели – с ног до головы. И снова окутал меня жар его тела – почти осязаемый, такой волнующий. Замешательство спорило с остатками пережитого ужаса. Я с трудом заставила себя стоять вертикально – ноги упорно подкашивались. И единственным желанием оставалось прижаться к своему спасителю, и спрятать лицо у него на груди.

– Ты в порядке? – мягко спросил энергет так, словно и впрямь за меня волновался.

– Ничего, – краем глаза я заметила, как удаляется в сторону выхода из общежития демоница. Она яростно виляла бедрами, и еще выше, чем прежде, задирала ноги.

– Ты в порядке? – еще раз спросил энергет, потому, что я застыла в оцепенении. А все мысли и эмоции судорожно метались между желанием броситься к нему на шею и замешательством «что это было?»

Я ни с кем не успела поссориться, а в меня уже кидаются битыми стеклами. Никому ничего не успела сделать, а враги уже пышут злобой. Это явный и несомненный успех – сыронизировала я мысленно.

А Резеда заело:

– Ты в порядке? – спросил он в третий раз, уже с нажимом, взял меня за плечи и слегка встряхнул. Помогло. Ступор прошел окончательно. И… я снова угодила в омут бирюзовых глаз. Ноги ослабели, удушливое волнение охватило меня. Запах смешанного леса, утренней росы дурманил почище кальянного дыма.

Резед, действительно, умел обращаться с женщинами.

И вот именно это меня взбесило! Я захлебнулась воздухом от возмущения.

Но энергет продолжал гипнотизировать и ругательства намертво прилипли к языку.

– Лилея? – почти ласково окликнул меня Резед, и голос его заметно осип. – Я не понял, она успела тебе что-то сделать? Или у тебя просто ступор?

– А у тебя просто рупор! – Из последних сил воспротивилась я обаянию энергета. Но откровенный и почти издевательский вызов в голосе, в лучших традициях Гвен, не удался совсем. Хуже того – голос вздрагивал и звучал скорее нежно, чем гневно. – Сколько можно частить вопросами? Спасибо, конечно, за заступничество. Но я и сама бы справилась.

Резеда моя жалкая тирада не впечатлила совсем. Он продолжал гипнотизировать, не убирая горячих ладоней с моих плеч. В голове очень некстати разлился туман. Мысли путались, а внимание упорно переключалось на приоткрытые, такие яркие сейчас губы энергета. Сердце подпрыгивало в груди, дышать стало трудно. Резед заметно напрягся, запыхтел, неспешно придвинулся вплотную и тяжело выдохнул:

– Уж прости, что не дал истыкать тебя стеклами. Маритана – мастер таких штучек, – голос энергета совсем охрип, но не утратил своей музыкальности. От его тона – слегка обиженного и одновременно вкрадчивого колени предательски ослабели, а по спине побежали пресловутые мурашки. По-прежнему приоткрытые губы энергета заалели сильнее. Горячее дыхание опалило мои щеки, обдало упоительным запахом леса и утренней росы.

– Могла бы поблагодарить и с большим чувством, – мне почудилось или в его голосе звучала досада?