Будем надеяться, что они погибли не напрасно и что мы отыщем наконец искомое – счастье.
Перечислив погибших по именам, Роман Уэллс включает музыку. Из громкоговорителей «Последней надежды» льется «Реквием» Моцарта.
Натали выливает на тела канистру бензина, шлюпка касается воды. Дождавшись, пока погребальный челн отплывет на достаточное расстояние от борта, она выпускает из ракетницы красную ракету. Заряд попадает в шлюпку, и ее тотчас охватывает пламя. Знаю, люди называют это «кремацией». По-моему, только люди уничтожают тела своих соплеменников вместо того, чтобы их съедать или оставлять на пожирание червям для возвращения в круговорот экосистемы. По мне, это расточительство, но я не осмеливаюсь высказываться на сей счет.
Наверное, под влиянием людей и печальной музыки Моцарта я перерождаюсь: меня посещает некое ощущение, смесь облегчения оттого, что я выжила, и сожаления из-за смерти этих конкретных людей и зверей, которые уже не смогут меня развлекать.
До меня еще не дошло, что в самый первый день мы понесли такие колоссальные потери.
Я мысленно подвожу итог: 140 кошек, 10 людей, 65 свиней и 52 собаки… И все пали в одном-единственном сражении продолжительностью всего в двадцать-тридцать минут…
Лиха беда начало.
Меня душит тревога.
Тихо опускается ночь. Я не свожу взгляд с полной тел шлюпки, превратившейся в желтый огненный шар, и говорю себе, что вместе с телами улетучиваются, как дым, наши мечты об убежище, где мы обрели бы, наконец, спокойствие.
Выходит, самые большие невзгоды припасены для оставшихся в живых.
Музыка Моцарта, горящая шлюпка, звездная ночь, память о павших – все это приводит меня в странное состояние. В памяти всплывают все эпизоды прошлого, предшествовавшие теперешнему положению. Одновременно у меня такое чувство, что у меня вот-вот лопнет голова.
4. Так ли необходима голова?
Может ли животное жить без головы?
Невероятное приключение петуха Майка как будто доказывает, что да, может.
В 1945 году его владелец, Ллойд Олсен, житель штата Колорадо, отрубил ему голову с целью приготовления ужина для ожидаемой в гости тещи.
Однако обезглавленная птица встрепенулась и как ни в чем не бывало заходила по двору. Что еще удивительнее, петух крутил шеей, как будто собирался клевать корм или приводить в порядок свое оперение. Удивленный фермер решил сохранить ему жизнь. Он кормил его из пипетки то водой, то толченой кукурузой. Когда трахея забивалась пищей, он прочищал ее иглой шприца. Никто не хотел верить этой истории, над Ллойдом Олсеном все потешались, поэтому он отвез петуха в университет Юты, где ученые зафиксировали реальность явления. Разразилась сенсация, о ней написала «Таймс», Майк и его владелец отправились в турне по стране. Люди платили по 25 центов, чтобы поглазеть на живого обезглавленного петуха.
На пике своей популярности Майк приносил Олсену больше денег, чем вся ферма.
Однако 13 марта 1947 г., находясь в мотеле города Феникса, Майк подавился, а при Олсене не оказалось спасительного шприца.
Петух умер, прожив без головы полтора года. Олсен пытался воспроизвести чудо, пожертвовал целой стаей домашней птицы, но вынужден был констатировать, что его Майк был единственным и неповторимым.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания.
Том XIV
5. Скорбь
Другие погибли, а я жива.
Я поворачиваюсь к окну капитанской рубки и вижу в стекле свое отражение: великолепную кошачью особь с зелеными глазами и длинной черно-белой шерстью, с черным сердечком на морде.
Это я.
Ее величество Бастет.
Что я здесь делаю?
Почему все это со мной происходит?
Прежде чем я продолжу, те, кто не забыл о предшествовавших событиях, могут пропустить эту главу.
Всем остальным я напомню, что нас сюда привело.
Сначала я была спокойной домашней кошкой, чьи дни не отличались один от другого, чья миска всегда была полна сухого корма одного и того же вкуса. Чем я занималась? Дремала и ждала возвращения моей служанки Натали.
Первой целью, которую я ставила перед собой в те времена, была коммуникация с окружавшими меня живыми существами: людьми, золотыми рыбками, мышами, голубями.
Тогда я думала, что все существа могут общаться духовно, однако результаты были весьма ограниченны.
Поэтому я отказалась от своего благородного проекта и спасалась от скуки наблюдением за улицей с балкона.
Что я обычно наблюдала?
Людей, ходящих на двух задних лапах. Паркующиеся автомобили. Воркующих голубей. Гадящих на тротуар собак. Бесящих меня мух.
Ничего вдохновляющего.
Иногда шел дождик, иногда выпадал снег, иногда летели по ветру листья.
Вечером, когда начинало смеркаться, моя служанка Натали, вернувшись домой, гладила меня, насыпала мне в миску корм и наливала мне воды, я ела, пила, умывалась и отдыхала, чтобы завтра повторить все то же самое.
Будущее было для меня всего лишь повторением всей этой пресной деятельности.
Но однажды случилось неожиданное.
Я увидела, как бородатый мужчина во всем черном палит из ружья по детям из соседнего дома, твердя при этом одну и ту же фразу.
Казалось, ему доставляет удовольствие их убивать.
Это было совершенно непонятно. Я стала задаваться вопросами насчет людей.
Кто эти животные?
Потом я обратила внимание на сиамского кота, жившего в соседнем доме, и завязала с ним беседу. Его звали Пифагор. Он показал мне свой Третий Глаз – гнездо USB во лбу, позволявшее ему подключаться к компьютерам и лазить в Интернете; для этого не требовалось ничего, кроме его мысли. Так он мог впитывать человеческую премудрость.
Он объяснил, что бородач в черном – религиозный фанатик, который убивает совершенно незнакомых детей, потому что воображает, что это доставляет удовольствие его вымышленному богу.
Разве не причудливая схема?
У людей все очень быстро пошло под откос. Разразившаяся гражданская война покончила с хрупким общественным порядком, управлявшим их жизнью. Религиозных фанатиков становилось все больше, их жестокость возрастала. Рухнула вся человеческая организация. Прекратился вывоз мусора, и теперь отбросы громоздились кучами, кишевшими тараканами и прочими вредными тварями. Ворон стало не меньше, чем голубей.
Тысячи крыс, этих обитателей подвалов, канализации и тоннелей метро, вылезли ради пропитания на поверхность. У них пропал страх перед людьми, как и перед кошками, кстати. Они чрезвычайно размножились и распространили новую заразу. Дезорганизованные люди не смогли ей противостоять, потому что религиозные фанатики перебили слишком много светских ученых, а без них некому было создать вакцину.
Цивилизация, строившаяся столько лет, разваливалась на глазах.
Так я познакомилась с хрупкостью цивилизаций.
Мы с Пифагором быстро смекнули, что если ничего не предпринимать, то случится худшее: вместо людей владыками мира станут вытеснившие их крысы.
И произойдет это необязательно в интересах кошек.
Пора было реагировать.
Лично я думаю, что историю мира в силах изменить любой – настолько, насколько видит в себе способность к этому.
Даже вы – да-да, вы, читающие меня сейчас, – сумели бы изменить историю мира, если бы не побрезговали за это взяться.
Не ленитесь.
Отбросьте страх.
Осмеливайтесь думать самостоятельно, не озираясь на чужое влияние. Даже на мое.
Нет, я не шучу: какими бы незначительными вы себя ни считали, у вас, уверена, непременно есть качества, которым пора проявиться.
Я, по крайней мере, нисколько в этом не сомневалась и не сомневаюсь: я способна изменить историю мира.
Вся разница между мной и вами в том, что у вас кишка тонка, смелости недостает, не то что у меня: мне хватило дурости, чтобы ввязаться в эту безумную авантюру.
Осуществив свою первую цель – установив связь с другими видами, я перешла ко второй: помешать крысам заполонить весь мир.
Я убедила Пифагора, что надо действовать без промедления.
Мы обзавелись союзниками: другими кошками, другими людьми, а еще собаками, свиньями, одним какаду. И начали наступление, ведомые коллективной волей спасти мир.
Но нам противостояли несметные полчища крыс.
Мы побеждали их в эпических битвах.
Мы несли тяжелые потери.
Нам приходилось спасаться бегством.
И все же пережитое позволило нам приобрести кое-какие преимущества. Роман Уэллс вживил мне в центр лба Третий Глаз – гнездо USB, чтобы я не хуже Пифагора могла общаться с людьми и с компьютерами.
Я возглавила сопротивление.
В одной из успешных вылазок я скачала на флешку расширенную версию Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания, вмещающей все познания человечества. Так мне стало доступно еще более обширное знание мира.
Однако крысиный царь, грозный Тамерлан – выращенная в лаборатории крыса, тоже оснащенная Третьим Глазом, – узнал о принадлежащем мне сокровище.
Он без устали нас преследовал, вынуждая беспрерывно спасаться бегством. Наилучшим убежищем я сочла океан, поэтому, взойдя на борт большого парусного судна «Последняя надежда», мы поплыли в Америку, где, как нам поведали, имелось безотказное средство для уничтожения крыс. Но нас ждало разочарование: эти сведения оказались ложными или устаревшими. За эту науку мы только что заплатили дорогую цену. Крупная неудача – но еще не основание для отказа от моих целей.
Я хочу, чтобы в один прекрасный день все живое на Земле восславило меня как свою царицу, а может, и как мою тезку из древних времен – египетскую богиню Бастет.
Я чувствую себя способной установить мир среди всех видов животных, которые объединятся в поклонении мне.
Пусть мое честолюбие выглядит непомерным, но, как говорила моя мать, «Лучше ставить себе преувеличенные цели, тогда и их достижение всего наполовину будет недурным результатом».
6. Наша персональная легенда
Разум каждого из нас находится в плену собственной легенды.
Каждый беспрерывно ее себе рассказывает и в конце концов убеждает себя, что это единственная и неповторимая реальность, тогда как в конечном счете это всего лишь субъективный и неминуемо искаженный подход к реальности.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания.
Том XIV
7. Огни в ночи
Полная луна постепенно скрывается за густыми облаками.
Я не могу оторваться от завораживающего зрелища костра, пожирающего трупы в шлюпке и озаряющего ночь.
Ветер несет в нашу сторону дым и тревожащий запах обугленных тел.
Я дышу тем немногим, что осталось от моих друзей.
Сквозь стелющийся по воде туман, подсвеченный пламенем, я вижу моих спутников: моего сына Анжело – рыжая шерсть, зеленые глаза; черную зеленоглазую Эсмеральду; сиамца Пифагора с серебристой шерстью, такого синеглазого.
Он красавец, мой кот.
