Детектив снял очки.
– Боюсь, что на данном этапе я не вправе раскрывать детали, которые…
Я воздела вверх руки, показывая ему, что все прекрасно понимаю, хотя при общении с коллегой он мог бы и не столь упираться в служебные инструкции. На его месте я была бы только рада держать сотоварища-копа в курсе дела. Откинувшись на стуле, я объяснила ему, почему нож представляется мне самым очевидным орудием убийства, и дала ему знать, насколько легко и просто пронести в отделение любой предмет чуть поменьше новорожденного слоненка. Сказала ему, что если они ищут орудие убийства – а почему бы им его и не искать? – то им следует расширить круг поисков вплоть до больничной территории за стенами отделения, поскольку некоторым пациентам дозволены прогулки без сопровождения, и они ходят и выходят практически когда захотят.
После этого немного выждала.
Я была в футболке и заметила, как Седдон рассматривает шрамы у меня на руках.
– Я уже вам ответил. – Он опять нацепил очки и перевернул страницу, открывая чистую и готовясь принять следующего свидетеля.
– Была драка, – наконец сообщила я. – Вам никто не рассказывал? Довольно серьезная, и Кевин оказался в самой гуще. Вообще-то это я ее и прекратила.
– Когда это было?
– В среду. За три дня до того, как убили Кевина.
Мне было видно, что ему не понравилось, как я это преподнесла, но он явно заинтересовался.
– Ну, вообще-то участвовала целая куча народу, но в основном это были Кевин и Тони. Не знаю, разговаривали ли вы уже с Тони…
Седдон заглянул в свой список.
– Имеется в виду Энтони Левис?
– Угу. Иногда он малость… неуравновешенный, понимаете?
– А из-за чего была драка?
Я уже слышала несколько противоречащих друг другу историй и не была убеждена, что к случившемуся не имеет самого непосредственного отношения Лорен, но как минимум одна версия событий заключалась в том, что Кевин сказал что-то, что разозлило Тони. Что-то про Тварь, скорее всего. Так что эту версию я и выдала Седдону, поскольку подумала, что ему следует знать.
Он поблагодарил меня, что было крайне любезно с его стороны. Сказал, что я очень помогла следствию.
– Это самое меньшее, что я могу сделать, – отозвалась я. – В смысле, я в курсе, как все это происходит. Ждешь результатов вскрытия, всего того, чего там накопают ребята из криминалистической лаборатории… И остаются еще камеры видеонаблюдения, насколько я понимаю.
– Да, конечно. – Он уже закончил со мной, это мне было понятно. – Мы, разумеется, обязательно просмотрим записи с камер в отделении. Так что…
Есть! Отсутствие у него энтузиазма списывалось отнюдь не только на тот факт, что ему приходилось зря терять время, опрашивая кучу ненормальных из дурки. В нашем отделении камеры почти что повсюду, и да, имеется парочка слепых зон, но одна из камер дает превосходную картинку мужского коридора. Так что он сидел здесь, разговаривая со мной через губу и думая развязаться со всем этим делом до конца дня.
Помните, как я говорила насчет того, что ничего не бывает просто? Насчет того, что надо думать наперед?
– Ну что ж, удачи вам в этом деле, – сказала я.
Седдон посмотрел на меня.
– В каком это смысле?
– Ну, полагаю, еще никто не рассказывал вам про Грэма. – Я увидела, как он опять заглядывает в список. – Про… проблемы Грэма с тем, что за ним постоянно наблюдают.
Еще один взгляд в окно, поскольку лично мне спешить было некуда. Я была уже основательно заведена, и мне это нравилось.
– И про то, что Грэм любит делать с объедками.
9
За одним-двумя исключениями персонал в отделении «Флит» вполне достойный.
Поймите меня правильно: время от времени я с кем-нибудь из них все-таки цапаюсь, но в общем и целом люди это неплохие. Бо?льшую часть времени они просто выполняют свою работу, и их вполне можно понять. Они дают тебе лекарства, проводят контрольные беседы… Следят за результатами твоих анализов и поведением на терапевтических занятиях, решают, не надо ли пересмотреть твой статус наблюдения… Да, мне не раз доводилось вести с ними беседы по душам, когда мы делились друг с другом кое-какими личными секретами, перемывали косточки своим партнерам, детишкам и чему угодно, но я все равно не могу назвать кого-то из них… своими друзьями. В конце дня они даже на обычных приятелей не тянут, и неважно, как хорошо ты с ними ладишь. Непросто сформировать такого рода отношения, какими бы чудесными они ни были людьми, поскольку никогда не знаешь, когда один из них будет крепко держать тебя, а другой втыкать иглу тебе в жопу.
Или когда ты сама размахнешься, чтобы врезать кому-то из них.
По-моему, сейчас самое время как следует познакомить вас с мужчинами и женщинами, ответственными за мое лечение, но я опять решила, так сказать, внести в свое повествование свежую струю. Кому интересен очередной список, так ведь? После восхитительного душевного подъема от общения с детективом-констеблем Седдоном остальная часть того понедельника оказалась предсказуемо непримечательной, так что, слоняясь без дела, я решила немного развлечься, представляя сотрудников отделенческого медперсонала в несколько… иных ролях. Пока я как обычно общалась с ними возле окошка для выдачи лекарств, или в столовой, или просто болтала с ними в коридорах, мне постепенно закралась в голову одна мысль, не такая уж и дикая по сравнению с тем, что ежедневно творится в головах прочих моих товарищей по несчастью, – а именно, представить вам наших врачей и санитаров в качестве участников серии беспощадных, до последнего издыхания боев без правил. Надеюсь, вы меня поймете: когда тут никого не убивают, в этом месте можно реально сдохнуть со скуки.
К тому же мне уже доводилось представлять себе куда как более дикие вещи.
Так что вообразите себе толпу, жаждущую крови, спускающийся с небес микрофон, когда представляют бойцов, и меня в искрящемся бикини, обходящую ринг между раундами. Хотя, если как следует подумать, лучше не представляйте себе этого, если хотите удержать свой обед в желудке…
Для вашего сведения: я не стала заморачиваться с тем, чтобы давать прозвища и этим людям, поскольку их фамилии написаны у них на бейджах, примерно как в свое время на том, что был прицеплен к моему защитному жилету, способному противостоять удару ножа. А что же касается должностей… Ну врачи есть врачи, тут все понятно, но я до сих пор не могу до конца понять разницы между медбратом и санитаром – ну, или между медсестрой и санитаркой, раз уж на то пошло. В смысле, чисто теоретически санитары – это медперсонал самого низшего звена, поскольку у них ниже квалификация, и вся грязная работа вроде бы должна доставаться им, но бо?льшую часть времени здесь это вроде не имеет абсолютно никакого значения и все просто трудятся на равных, не стыдясь замарать руки вне зависимости от своего официального круга обязанностей. Полагаю, что когда единственное, в чем нет недостатка, – это пациенты, всем приходится впрягаться по полной. В общем, мы тут во все эти тонкости не вдаемся и именуем весь младший медперсонал санитарами, против чего сами сотрудники отделения, похоже, ничуть не возражают.
Ладно… Готовы к предстоящему мочилову? Тогда поехали!
Доктор Бакши – психиатр-консультант, так что она здесь самая большая шишка. Зовут ее Асма, или, может, Аша, и, насколько я понимаю, она откуда-то из Индии. Очень добра ко мне – всегда готова утешить и поддержать в трудную минуту. Говорит, что нет никаких причин сомневаться в том, что я опять обрету здравый рассудок, но мне все-таки надо быть поаккуратней со своим психозом, поскольку любой прием наркотиков может опять его вызвать. Это, по ее словам, все равно как вскрыть запечатанную бутылку, а стоит джинна выпустить из бутылки… короче, смысл примерно такой. Всякие страсти, но только если ты веришь, что и вправду всерьез повредился умом, для начала. Я не хочу сказать, что всегда веду себя так, как вы в общем и целом сочли бы нормальным, но ведь и у серого есть оттенки, согласны? Равно как и у помутнения в мозгах.
Она не использует в своих речах слишком много заумной медицинской белиберды и прекрасно умеет слушать – полагаю, это хорошее качество при ее работе, – но я определенно не хотела бы поцапаться с ней, поскольку в ее власти и как поскорее отправить меня домой, так и значительно усложнить мне жизнь. А еще она тот сотрудник отделения, с которым я стараюсь особо не хитрить – пусть даже иногда просто не могу удержаться, – поскольку знаю, что она тут единственная башковитее меня.
Бакши чуток постарше остальных, и она не представляется мне особо серьезным бойцом, так что ради соблюдения принципов честной игры дам-ка ей в пару еще кого-нибудь, чтобы уравнять шансы – пускай бьются двое на одного. Лучше всего кого-нибудь из санитарок, и выбор в данном случае довольно очевиден.
Дебби – типичная шотландка, шотландка до самых кончиков своих огненно-рыжих волос, но, что более важно, тетка это реально крупная. Не такая крупная, как Лорен, но типа как может запросто выжать над собой Бакши, если понадобится. Или меня, раз уж на то пошло. Если между пациентами женского пола начинается какая-то терка, то явится тушить ее, скорее всего, Дебби. Вообще-то и большинство мужиков здесь больше боятся Дебби, чем кого-то из санитаров мужского пола, даже гориллоподобный Тони, который до сих пор не убежден, что она и не есть Тварь, и всегда обходит ее стороной. Женщина она громогласная, грубая и за словом в карман не лазит.
Это одна из причин того, почему мне тогда подумалось, что в комнате Кевина после убийства должно было твориться натуральное хоррор-шоу. Не забывайте, нашла-то его именно Дебби, и она была перепугана до усрачки. Бомбой вылетела в коридор, словно наткнулась там на последствия техасской резни бензопилой[35 - «Техасская резня бензопилой» (англ. The Texas Chain Saw Massacre) – классический фильм ужасов 1974 г., за которым последовало множество сиквелов примерно с тем же сюжетом: маньяк-психопат по прозвищу Кожаное Лицо направо и налево режет бензопилой всех, кто подвернулся ему под руку.].
Теперь-то, ясен пень, я уже знаю, что и как там было на самом деле…
Ставлю Дебби и Бакши против Джорджа, тоже одного из санитаров. Это «добрый великан» отделения, и да – я говорю это слегка саркастически. Не хочу сказать, что он груб, когда не видит в этом нужды, но скажем так: Джордж хорошо сознает, что парень он крупный. Всегда сдерживается, но обычно с таким видом, будто ничто не доставит ему большего удовольствия, чем если Ильяс или Тони попробуют на него наехать. У него ярко выраженный пролетарский выговор, вроде как северо-восточный, и, само собой, болеет он за «Ньюкасл»[36 - «Ньюкасл Юнайтед» (англ. Newcastle United F. C.) – английский профессиональный футбольный клуб, болельщики которого отличаются наиболее буйным поведением из всех английских футбольных фанатов.], на что я ему при каждом удобном случае призрачно намекаю. Поскольку сказать ему это прямо – это практически открытым текстом объявить, что он еще более чиканутый, чем все мы тут, вместе взятые.
Как-то раз он признался мне, что хотел стать полицейским, но его не взяли, отчего я призадумалась, уж не отчебучил ли он что-нибудь по молодости. Это я к тому, что в нынешние-то времена в полицию берут даже самых долбанутых.
Итак, первый бой – Бакши и Дебби против Джорджа. Результат: даже с учетом двоих на одного, и невзирая на тот факт, что Дебби наверняка будет использовать всякие грязные приемчики, Джордж тут однозначный победитель – вырубает обеих в течение первых же тридцати секунд. Быстро и жестко.
Правда, думаю, что матч между двумя санитарками отделения окажется куда более зрелищным для публики и явно продлится дольше. Малайка – из Индии, как и доктор Бакши, только с сильным бирмингемским акцентом. «Острые козырьки»[37 - «Острые козырьки» (англ. The Peaky Blinders) – британский криминальный драматический телесериал, созданный в 2013 г. и повествующий о деятельности преступного клана Шелби в Бирмингеме в 1920-е гг.] в чистом виде – вот кто такая Малайка, хоть и с более стильной прической (подкрашенные в рыжий цвет прядки выглядят реально круто) и без припрятанных в ней бритвенных лезвий. Поверьте мне, слабаков и мямлей тут не держат, но из всего младшего персонала она определенно не самая строгая. Если ты смотришь что-нибудь по телику, она, скорее всего, даст тебе еще минут десять после того срока, когда тебе полагается уже лежать в постели, а если тебе разрешены прогулки с сопровождением и она выводит тебя на улицу, чтобы выкурить сигаретку, то не станет затаскивать обратно, едва ты только затушишь окурок. Она и сама курильщица, так что всегда только рада составить тебе компанию.
Малайка довольно тесно общается с Джорджем, они вечно шушукаются по углам, и поначалу я даже думала, что между ними что-то есть. А потом вдруг выяснила, что она лесбиянка – вообще-то сам Джордж мне об этом и сообщил, – так что позволила своему чрезмерно пышному воображению буйно цвести в других направлениях. Вообще-то забавно сочинять всякие истории про персонал – представлять, какой жизнью они могли бы жить вне работы и какими невероятными вещами заниматься. Вроде того, что Малайка была довольно строгого воспитания и, может, даже была вынуждена вступить в формальный брак, из которого в итоге выбралась, и, сорвавшись с цепи, пустилась во все тяжкие. Едва домой с работы, так сразу же дэт-метал[38 - Дэт-метал (англ. Death Metal, от death – «смерть») – экстремальный поджанр рок-музыки в стиле метал.], кокс и все такое. Вообще-то могу сказать, что тетка она и вправду заводная и вспыльчивая – слышала как-то, как она о чем-то спорит с Дебби.
Мне уже самой интересно, насколько Малайка преуспеет, оказавшись на арене нос к носу с «Польской Молотилкой»[39 - «Польская молотилка» (англ. Polish Punisher) – спортивный псевдоним американского бойца без правил Давида Клецзковски.]…
Миа наверняка понравится публике. У нее светлые волосы пиками, очаровательный акцент, и она красивая, но, если честно, немножко «черная дыра» в личном плане. Ни с кем особо не общается – под чем я понимаю, что Миа никогда не вписывается во всякие задушевные беседы и не рассказывает тебе, что представляет собой ее жизнь за пределами отделения «Флит». Наверняка считает себя умнее всех, поскольку некоторые из ее коллег, которые позволили себе кое о чем проболтаться, впоследствии за это поплатились. Хотя вряд ли она понимает, что в итоге нам приходится все это просто выдумывать, как я поступила с Малайкой. Так что Миа… сразу представляется мне той теткой в БДСМ-игрищах, которая обожает лупить своих партнеров плеткой, и это не так уж далеко от истины, как вы можете подумать. Иногда я ловлю ее на том, что она пристально смотрит на других пациентов, когда не знает, что за ней наблюдают, и раз или два я замечала на ее смазливом личике натурально жестокое выражение.
Малайка против Миа. Результат: предсказать гораздо труднее, тем более что Миа тут во многом «темная лошадка», но чутье подсказывает мне, что Малайка в итоге одолеет.
Финальный бой тоже из тех, что пройдет почти на равных, пусть даже и по схеме «мужчина против женщины».
Маркус – самый главный у местного младшего медперсонала, так что он тут еще и нечто вроде сестры-хозяйки, если такое можно сказать про мужика. Очень высокий и жилистый, вроде как из Нигерии, по-моему, поскольку он как-то сказал мне, что родился в Лагосе. Это ведь в Нигерии, верно? Думаю, что определение «уравновешенный» подходит к нему лучше всего. Я всего лишь раз видела, как Маркус вышел из себя – с Лорен, тут ничего удивительного, – но и улыбки от него тоже особо не дождешься. Вообще-то, стоит об этом подумать, так, чувство юмора у него вроде как отсутствует напрочь. Всяких дел у него по горло, в отделении регулярно что-нибудь происходит, но он явно хорошо со всем этим справляется, иначе бы его не поставили старшим. Да и весь остальной персонал вроде его любит, во всяком случае.
Говорит он очень медленно, словно тщательно выбирая слова, и на превосходном английском, прямо как диктор в телевизоре, хотя время от времени слегка заикается, давая некоторым из пациентов прекрасный повод повеселиться над этим. Некоторые люди просто обожают проявлять жестокость – поименно называть не буду, – хотя другие вроде бы совершенно искренне находят это смешным, поскольку просто не знают границ. Ну, знаете: «Внимание, к нам идет Мы-мы-маркус!», всё в таком духе. Лорен всегда ухитряется раскопать подходящую песенку, чтобы попробовать завести его. Обычно что-нибудь из Элтона Джона или Дэвида Боуи, это ее любимые.
«Пе-пе-пе-пе-перемен…»
«Бе-бе-бе-бенни и „Джетс“…»[40 - Композиции Дэвида Боуи Changes и Элтона Джона Bennie and the Jets. Примерно так там и поется в оригинале.]
Ха-ха-ха. Тупая сы-сы-сука…
Точно не знаю, из какой части Африки Феми, но, в отличие от Маркуса, акцент у нее явственный. Маленькая, но сильнее, чем выглядит (по-моему, все медсестры и санитарки такие), и у нее отлично получается доставать некоторых пациентов из их раковин, в которых те по той или иной причине решили спрятаться. Она рассказывает им про своих детишек, травит ужасные анекдоты, а иногда даже подпевает Лорен – хотя это, на мой взгляд, уже перебор.
Правда, она тоже из тех, у кого быстро перегорают пробки, но я наблюдала такое только с другими ее коллегами. Вообще-то не думаю, что Феми особая любительница конфронтаций, поскольку как-то раз я застала ее плачущей в туалете после разговора на повышенных тонах с кем-то. Она не терпит никаких оскорблений и унижений – в смысле, она не какая-то там размазня или что-то в этом роде, но именно к Феми пациенты идут, когда хотят попросить о каком-то одолжении, или надо переговорить с доктором Бакши, или еще чего.
Я уже успела сказать, что она маленькая? Так вот: не просто маленькая, а реально крошечная и худенькая, непонятно, в чем душа держится – по-моему, вся ее одежда запросто подойдет десятилетнем ребенку, – так что иногда я гадаю, не было ли у нее раньше и у самой проблем с пищевым поведением, поскольку она вечно клюет лишь какие-то зернышки из пластикового контейнера. Вообще-то целая куча людей, работающих в области психиатрии, и сами некогда были пациентами, так что это меня ничуть не удивило бы. Бывшие воры тоже иногда подаются в сыщики, такое бывает. Самое смешное, что единственный человек, на которого Феми хотя бы отдаленно выпускает колючки, – это Донна, так что, наверное, ее напрягает иметь дело с теми, у кого такие же проблемы, что и у нее. Однажды она устроила Донне основательную выволочку за что-то не помню что, и с тех пор Донна называет ее Феми-Фашистка – что было бы довольно стильным псевдонимом для боев без правил, стоит об этом подумать.
Маркус против Феми. Результат: спорный, но лично я в этом бою поставила бы на Феми. Не уверена, что Маркус отличается такими уж «ух как» бойцовскими качествами, и, думаю, Феми вполне может за себя постоять, если понадобится.
Итак, вот вкратце и все основные факты про мужчин и женщин, которые заботятся о нас, – пусть, может, и малость творчески приукрашенные, но вы уловили суть. Раскрываю карты: тут я наверняка должна упомянуть, что один из вышеупомянутых медработников, шагнувших на мой воображаемый ринг боев без правил, почти наверняка подверг меня сексуальному насилию. Согласна, что «почти наверняка» звучит несколько расплывчато, но я в этом практически уверена, даже принимая во внимание мои проблемы с памятью и лекарствами. Я не собираюсь говорить, кто именно, потому как на самом-то деле особо не хочу про все это вспоминать, но если этот человек проделал это со мной, то можете не сомневаться: нечто подобное не раз проделывалось и с остальными.
Лю-Косячок рассказывала мне, что как-то раз с ней произошло то же самое, в какой-то другой больнице. Она подала жалобу, но ее лишь обозвали истеричкой и посоветовали не ломать комедию.
– Лучше не высовывайся, – сказала мне тогда Люси, горько всхлипывая. – Не поднимай волну!
Ясен пень, как сотрудник полиции, я хочу, чтобы люди, которые творят подобные вещи, хорошенько усекли, чем все это для них кончится, поскольку это моя работа, но также знаю, что при нынешнем положении дел – при нынешнем положении моих дел и при том, где я сейчас нахожусь, – мне нужно держаться подальше от неприятностей. Поверьте, мне это как ножом по горлу, но теперь, когда я вляпалась в самую гущу дела об убийстве, мне уже чуть проще мириться с реальностью.
10
Часы посещений больных родственниками и друзьями тут довольно свободные, только вот какой-то специальной зоны для этих целей не предусмотрено. Приходится искать какой-нибудь тихий уголок в любом подходящем месте, чтобы пообщаться с глазу на глаз, так что сразу перед обедом мы с Тимом Бэнксом устроились на свободных стульях в музыкальной комнате. Там уже расположилась Джамиля, читая журнал и явно подслушивая, так что я пару минут сверлила ее многозначительным взглядом, пока она наконец не свалила. Но стоило ей оставить нас наедине, как появилась Лорен, которая просунула голову в дверь и поинтересовалась у Бэнкси, не желает ли он послушать одну хорошую песенку.
Тим сказал, что занят.
Она сказала ему, что песенка реально хорошая.
Он ответил ей, что, может, в другой раз.
Лорен объявила ему, что он мудак, и захлопнула дверь.
– Просто замечательно… – Тим посмотрел на меня. – Ну так как ты, Лис?
Тим, наверное, единственный, кто посещает меня более или менее регулярно. Пару раз заглядывали мама с папой, но обычно это означает для них необходимость переночевать в каком-нибудь отеле, и особого удовольствия их визиты мне не доставляют, поскольку у них всегда слишком уж кислый вид. Как-то раз приходила Софи, что было чудесно, но ее слегка напугал Тони (помните происшествие с открыткой?), так что не думаю, что она горит желанием появиться тут еще раз. Общаемся с ней при помощи эсэмэсок и через «Вотсап», что тоже неплохо. Софи рассказывает мне, какая зануда эта ее новая соседка по квартире, Камилла, и как с ней скучно – пусть даже, судя по всему, девица эта куда более аккуратная, чем я.
Жить со мной было как угодно, но только не скучно, на скуку никто до сих пор не жаловался.
Хотя Бэнкси – просто супер. Он все понимает. Да, меня бесит, что больше никто с работы так и не удосужился меня проведать – все эти люди, которых я считала друзьями, – но я уже с этим смирилась. Я ведь для них уже отрезанный ломоть, что тут поделаешь?
Я ответила Бэнкси, что все у меня хорошо. Он сказал, что я неплохо выгляжу.
– Относительно неплохо, ты хотел сказать? – Я улыбнулась, прекрасно понимая, что выгляжу так, что краше в гроб кладут.
– Во всяком случае, лучше, чем в прошлый раз, – уточнил он. – Румянец вон на щеках…
– Ладно, тогда давай выкладывай.
– Не гони. – Тим залез в карман и вытащил блокнот. Боже ты мой, он все записал! Как я уже говорила, он из тех, на кого я всегда могу положиться.
Чертовски грамотный коп, этот наш Бэнкси.
И вдобавок, он был лучшим другом Джонно.
Я позвонила ему два дня назад, в воскресенье вечером, после того, как пообщалась с Седдоном. Ввела его в курс дела, попросила кое-что выяснить и уточнила, когда именно он придет меня навестить. Как я уже упоминала, над этим делом работал не наш отдел, но я знала, что Бэнкси сможет порасспрошать народ и попросить о кое-каких одолжениях. Не сомневалась, что он сумеет хоть что-нибудь раскопать.
– Ну давай уже, не томи!
Тим уже перелистывал страницы блокнота.
– Не помню, когда в последний раз видел тебя такой энергичной и заведенной, – заметил он.
– Убийства всегда меня заводят, – ответила я. – Вдобавок, в последнее время я была паинькой и мне урезали дозу регулятора настроения.
Бэнкси наконец обнаружил нужную страницу.
– В общем, касательно основного вопроса ты оказалась права. Теперь это действительно расследование убийства.
– Класс! – Кроме нас двоих, в музыкальной комнате никого не было, так что я не стала скрывать своего восторга. – Я, блин, знала!
– Хотя действовали не холодным оружием. Тут ты малость поспешила с выводами.
Я замерла в ожидании.
– Причина смерти – асфиксия. Короче, жертву задушили. Скорее всего, подушкой.
Я поразмыслила над услышанным. Кевин не был каким-то там задохликом, но особо мощным телосложением не отличался и уже практически засыпал, обдолбанный лекарствами, которые принял сразу после ужина. Прижать ему к лицу подушку было бы несложно, и много времени это не заняло бы.
– Ну, а время смерти?
– С этим малость посложнее, – ответил Бэнкси. – Патологоанатом считает, что это произошло где-то от девяти часов вечера до половины одиннадцатого.
– Какой конкретно патологоанатом?
