Александра Салиева "Подаренная Луной"

Чего-о-о?!

Я аж дар речи потеряла. В хреналионный раз в его присутствии. Зато глаза у меня округлились размером с десятирублевую монету.

– А вот давайте без этого, а? – наконец, выдавила из себя, аккуратненько соскальзывая со стола, становясь по другую сторону мебели так, чтоб она помогала между нами дистанцию сохранять.

Поскольку выбор был не особо велик – либо в коридор, позориться, либо оставаться в кабинете, что означало тоже далеко не лучшую перспективу, то… да, осталась в кабинете.

Ну их всех!

– Без поцелуев? Так я же уже сказал, что их не будет, если будешь умненькой девочкой, – коварно улыбнулся брюнет.

– Я с рождения умненькая, ходить рано начала, разговаривать там, все дела. Школу с красным дипломом закончила. И университет с отличием, – выдала скомкано. – И я не о поцелуях!

На губах Владимира расплылась неожиданно добрая и открытая улыбка, вмиг преобразившая его суровые черты лица, делая их заметно мягче и притягательней. И я бы обязательно полюбовалась ею как можно дольше, если бы оставалась такая возможность.

– Да? И о чём же тогда ещё ты думаешь? Ну помимо наших поцелуев.

– Да нет у нас с вами никаких наших поцелуев!

– И я о том же. Что скоро будут. А то похоже иначе тебя не заткнуть. По крайней мере, на мою маму такой способ действует безотказно. Отец к нему частенько прибегает в решении их споров. Может, действительно нам его тоже попробовать?

И задумался такой на полном серьёзе, глядя на меня с исследовательским азартом. Я же на всякий случай ещё на пару шажочков от него подальше отодвинулась.

– А почему бы вам не обзавестись другим подопытным кроликом? – предложила с откровенным энтузиазмом.

И даже честно помолилась, чтоб он моё предложение принял.

– Не люблю кроликов, – вместо ожидаемого ответа заявил он нахально. – Если только тушёных.

– Угу, вы мышек предпочитаете, я догадалась, – покивала.

– Да. Мышки мне действительно нравятся. Я в детстве даже всех подопытных мышей в маминой лаборатории выпустил на свободу. Так жалко их стало.

– Может вы и меня выпустите? – посмотрела на него с надеждой.

– Это я и собирался сделать, но ты всё болтаешь и болтаешь, никак не затыкаешься. Нет, определённо, поцелую.

И шаг по направлению ко мне сделал.

– Я когда нервничаю, у меня либо ступор, либо вот как сейчас, всё, что в голову лезет, всё вслух… – пробормотала в оправдании, вернув расстояние между нами на прежний уровень.

Один его шаг – как моих два, к слову.

– Это я заметил, – кивнул тот серьёзно, снова наступая.

И таким маленьким его кабинет показался…

Куда вот мне тут деваться?

Тем более, что в скорости Белову я уступала и весьма сильно. Догнал около окна. Сперва догнал. Потом навис несокрушимой скалой, буквально заточив меня в клетку из своего тела и рук.

– А я предлагал по-хорошему, – шепнул он, склоняясь ниже, неотрывно глядя в мои глаза. – Почему ты такая упрямая, а, мышка? Такая непокорная. Напоминаешь быструю реку с порогами. Невозможно подчинить, не покорившись самому, – его рука скользнула мне в волосы, сжимая те на затылке и оттягивая, вынуждая запрокинуть голову. – Даю тебе последний шанс, мой маленький хаос… – продолжил, опаляя своим дыханием мои губы. – У тебя три секунды на то, чтобы передумать и подчиниться самой. Иначе это сделаю я.

И снова этот его шёпот, пробирающий до глубины души, творил со мной что-то невообразимое. Манил, искушал, лишал здравомыслия. Безумно хотелось поддаться. Абсолютно во всём. Неважно вообще, о чём он. Невозможно не проиграть. Пусть неправильно. Пусть нельзя. Пусть я не согласна.

– Я не мышка. Я Эри… – выдохнула с огромным усилием.

Да и не договорила.

– Неверный ответ.

Не поцелуй. Настоящее цунами. Настолько алчно и жадно он вытягивал из меня казалось саму жизнь. Никакой возможности сопротивляться не осталось. Вот так разом. Я и не сопротивлялась. Отдавала всё, до последней капли, даже если суждено умереть. Обрушившаяся лавина сокрушила, подчинила, закрутила, вывернула наизнанку. Разрушила. И возродила на свет другую меня. Такую же неумолимо жаждущую, требующую. Словно я и не я вовсе. Никак иначе не объяснишь, почему я столь рьяно вцепилась в широкие мужские плечи, позабыв о том, что мне нужен воздух. Он стал моим воздухом. Им я дышала. Дышала так, как никогда прежде. Чувствуя себя по-настоящему живой и цельной, как бы безумно то ни звучало. И…

– Кхм… – раздалось деликатным покашливанием откуда-то сбоку.

Владимир замер, но и не подумал отодвинуться от меня. Только волосы отпустил. Шумно выдохнул. Полуобернулся в сторону двери.

– Что? – поинтересовался хриплым голосом, полным недовольства.

Гадать не надо, кому адресовался вопрос. Высокий широкоплечий мужчина в костюме, что называется с иголочки, стоял на пороге, с лёгким прищуром пристально рассматривая то меня, то Белова. Черты лица у обоих были очень схожими, как и нереально зелёный цвет глаз. Определённо, родственники.

– Да так, делать мне нечего, вот и прогуливаюсь по нижним этажам, – отозвался тот, чьего имени я пока не знала, сделал паузу, одарив нас обоих снисходительной усмешкой, а затем добавил суровым безоговорочным тоном: – В мой кабинет. Две минуты.

Ни на одного из нас больше не смотрел. Развернулся и ушёл. А дверь, к слову, оставил открытой.

Как он её изначально открыл, вовсе оставалось непонятным.

– У него есть запасные ключи. На всякий случай, – пояснил Владимир на мой невысказанный вопрос, чуть поморщился и принялся массировать пальцами виски. – М-да, нехорошо получилось, – добавил уже куда мрачней. – Подожди здесь. Я скоро вернусь.

И всё. Больше ничего не сказал. Просто развернулся и направился следом за ушедшим. Правда, в отличие от того, дверь за собой прикрыл.

Я же уставилась на неё в полнейшей растерянности. В голове всё смешалось. Мало того, что это был мой первый поцелуй, и ни с кем-нибудь, а с тем, к кому близко подходить вообще не стоило, так ещё и в самом неподобающем месте, виде, и… позорище-то какое.

Кажется, уволиться по собственному желанию в самые кратчайшие сроки мне всё же придётся!

Впрочем, в этой луже дёгтя ложка мёда всё же нашлась. Я же, наконец, осталась сама себе предоставлена. И пусть руки дрожали, будто у меня температура под сорок, а саму лихорадило, всё равно постаралась не поддаваться охватывающей сознание истерике, быстренько избавилась от мужской рубашки, торопливо напялив на себя платье, пока ещё кто-нибудь не пришёл. Разбросанные повсюду вещи сложила в освободившуюся коробку. Её с собой прихватила.

Потом я буду корить и ругать себя за то, что я такая бестолковая и всё испортила. Сперва поскорее уберусь отсюда.

Глава 4

Владимир

– Вот же несдержанный дурак.

Облокотившись спиной на закрытую дверь, я пытался утихомирить дыхание, старательно не обращая внимания на витающее в воздухе напряжение и возбуждение.

И это всего лишь с поцелуя. Который умудрился себе позволить по непонятной для себя причине.

Что на меня нашло?

Но смотрел на её губы и понимал, что если сейчас же к ним не прикоснусь – сдохну. И сам не заметил, как оказался с ней рядом. Кажется, я нёс какую-то ахинею перед тем, как прикоснуться к чужим губам. Столь манящим, словно прохлада ветра в знойный полдень или нечаянная гроза. Молнией прострелило в ту же секунду, а мир вокруг мириадами разноцветных искр взорвался. Все мысли из головы пропали, исчезли чужие голоса. Только один остался. Но он воспринимался до того естественно, что я почти не обращал внимания на него. Вечная треклятая головная боль – и та отступила на эти мгновения. И не было сейчас ничего желанней, чем вернуться и продолжить начатое. Впервые в жизни забыться. Пусть ненадолго. Пусть потом всё вернётся на круги своя, уже возвращается, на самом деле. Пусть. Лишь бы ещё разочек ощутить себя обычным. И вновь почувствовать сладость чужих губ.

И одарить всех ближайших окружающих вертевшимися в разуме картинками с участием Эриды.

М-да…

Тут я лоханулся.

Так обрадовался тишине в мозгах и не подумал, что может у меня и не осталось в разуме ничего лишнего, но дар-то не исчез.

Что ж, не зря отец вмешался. Явно доложили пострадавшие.

Отличился, так отличился.

– Идиот, – вынес самому себе вердикт, прислушиваясь к возне в своём кабинете.

Судя по звукам, девчонка всё же решила сменить мою рубашку на то злополучное платье. Надо было порвать и его. Впрочем, это её не спасёт. Мой запах достаточно сильно въелся в нежную кожу, давая понять другим волкам, что я в ней заинтересован. Переходить мне дорогу мало кто решится, всё-таки я пока не готов делить мышку с другими.

По сути, я мог бы и Эриде приказать, подчинить, она бы и не поняла ничего, но… нет. Отчего-то не хотелось влиять на её чувства таким бесчестным способом. К тому же это опасно для её разума. Единственное, что позволил – направить её мысли в спокойное русло во время переодевания, чтобы она не впала в истерику. Утихомиривать психованную девицу в мои планы не входило. Нет, мне навредить она бы не смогла при всём своём желании, а вот себе – вполне. Лечи потом болезную. А так всё тихо-мирно прошло.

Возможно, знай я изначально, кто она и для чего здесь оказалась, относился бы к ней иначе, но на нашу общую беду познакомились мы раньше, чем отец всё объяснил. К тому моменту в памяти клеймом отпечатался эпизод эпичного переодевания на подземной стоянке рядом с капотом моего внедорожника. Теперь ещё и этот поцелуй несчастный…

Сам себя наказал им. Стоял теперь, как последний дебил, и уговаривал себя не возвращаться. Чужие мысленные стенания и укоры тоже мало способствовали адекватному поведению. Поэтому и закрыл дверь на магнитный замок, в дополнение к основному. Чтобы уж точно не сбежала, пока я нахожусь у отца в кабинете.

– Ну и? Что случилось настолько серьёзного, что ты решил спуститься на нижние этажи самолично, а не просто позвонил? – поинтересовался я сходу, как только переступил порог кабинета отца.

Сидящий за широким столом брюнет, по виду едва ли старше меня самого, с которым мы были похожи, почти как близнецы, на мои слова никак не отреагировал, продолжая демонстративно изучать документы. Делал он это нарочно. Чтобы я не смог считать его мысли раньше времени. Ещё в моём детстве научился отгораживаться от моего дара подобным образом. Сам он владел телекинезом. А на мой вопрос отвечать не спешил. С ленивой снисходительностью отложил документы, смерил меня тяжёлым долгим взглядом, откинулся на спинку кресла и завёл руки за голову, устроившись удобнее.

– Когда я сказал тебе, чтобы ни один из наших не прикасался к девчонке, умолчание конкретно о твоей персоне не подразумевало тот факт, что в этом случае ею можешь пользоваться ты сам.

– Зато теперь к ней точно никто не прикоснётся, как ты и сказал, – пожал я плечами, усаживаясь в гостевое кресло.

– С каких пор ты пользуешься самыми лёгкими и доступными вариантами? – вопросительно выгнул бровь родитель.

Исходящее от него недовольство опутало мой разум плотной пеленой, отчего отступившая на время поцелуя головная боль дала о себе знать с новой силой.

– А что ты мне предлагаешь? Носиться с ней на манер дуэньи? – поморщился я, потирая виски.

– Как вариант, мог бы нагрузить её работой, чтоб времени на всякие глупости не оставалось, и носиться с ней как раз не пришлось.

Мог бы. Да только нечего мне ей предложить. Я привык сам строить картотеку и собирать архивы. Там нечего разбирать. Если только намеренно всё перепутать и заставить разгребать. Но я же потом свихнусь обратно перебирать эту кучу макулатуры. И не найду ничего. Вот оно мне надо?

– Я тебе сразу сказал, мне её помощь никуда не упёрлась. Приписал бы её в рядовые юристы. Пусть бы там грузилась, вместе со всеми, – огрызнулся невольно.

– В рядовые? – переспросил оборотень. – Тебе что, делать нечего, как чужую работу потом переделывать? – усмехнулся. – У тебя у самого что, закончились бесполезные бумаги, которые надо подшить и откопировать, а потом снова подшить? Ну, так давай я Алину попрошу, она найдёт и подсобит тебе с этим “нелёгким делом”, – не согласился со мной, окинув очередным цепким взглядом, помолчал немного, а после выдал мрачное: – Девчонка тебе понравилась.

Не предположение или утверждение. Вердикт, не иначе. Да и что тут скажешь? Понравилась, да. Тем, что не боится. Хоть и опасается на подсознательном уровне. Чувствует опасность, но смело идёт вперёд. Провоцирует. Сама того не понимая и вместе с тем осознавая, что нарывается. Тем, что не лебезит, не пытается казаться лучше. Глупо отрицать. Но и подтверждать не имеет смысла. И без того ясно: этот интерес никогда не перерастёт во что-то большее. Всё же человек оборотню не товарищ. Да и живём мы от пятисот лет и выше, и жизнь человека для нас – капля в море, так что такие отношения заранее обречены на провал. В моём случае проще реально удавиться, чем жить дальше, если они не сложатся. Мой же дар меня сведёт с ума. А если не меня, то партнёршу. Он и так возрос в последнее время нереально и едва поддаётся контролю, а уж после такого эмоционального всплеска – сдохну однозначно. Правду говорят, чем выше сила, тем опаснее она для тебя самого. Особенно, такая, как у меня. То, что я забылся на время поцелуя, не доказывает, что так будет всегда. Откат от этого забытья вышел достаточно масштабным и показательным. Возможно, что и мышка повелась именно на него. Всё же мой дар влияет на окружающих, даже если я его не использую. Это как магнитное поле вокруг Земли. Оно есть, что ни делай.

– Девчонка тебе понравилась, – повторил отец мрачнее прежнего.

Явно подумал о том же, о чём и я.

– Просто оставил запах. Как предупреждение остальным, – улыбнулся ему ободряюще, запихивая свои эмоции куда поглубже.

– Именно поэтому три этажа в состоянии, когда только психушка поможет? Только безумной вакханалии мне тут не хватает ко всему прочему, – брезгливо фыркнул, сомкнув пальцы в замок.

А вот на это я широко и весело заулыбался. Впервые искренне за весь день. И позу его повторил.

– Да ладно тебе. Можно подумать в первый раз.

Правда, обычно подобные вакханалии устраивает моя старшая сестричка со своей парой. Вот где катастрофа. Её дар эмпатии сразу десяток этажей задевает. Я рядом с ней и рядом не стоял.

– Но не в присутствии человека, которому о нашей звериной сущности знать не положено. Или забыл, что бывает в таких случаях?

Вот теперь я поморщился.

– Не волнуйся, я об этом позабочусь, – расцепил сложенные за головой руки, положив их на подлокотники. – Отвлеку её на себя. А вот если не выйдет, тогда и будем думать о радикальных мерах. Сам понимаешь, вмешательство в чужой разум не проходит бесследно. Хорошо, если у неё сформируется всего лишь искусственная привязка ко мне, а если мозгами двинется? Хотя я бы поспорил, что хуже… – закончил угрюмо.

Главное, чтобы эта сумасшедшая девчонка в процессе “отвлечения” не довела меня самого. А то… плохо будет всем. В любом случае, семью подставлять я не намерен. Если встанет выбор между кланом и Эридой, последняя – заведомо проиграет, как бы сильно она мне ни нравилась.

– Я пообещал Тихомировой-старшей беречь жизнь её сестры, а также ограждать от притязаний других волков. Ничего другого не обещал, – пожал плечами отец. – Пребывая в состоянии овоща, существовать тоже можно.

– Ты не волк, ты лис, – деланно удручённо покачал я головой. – И не жалко тебе девочку? Ребёнок же ещё совсем, по сути. Самый настоящий.

То скорее был риторический вопрос. Ответ я и так знал, без телепатии. Не любил отец людей. Слишком часто в прошлом они вмешивались в жизнь оборотней. Понятное дело, ничего хорошего в этом не значилось.

– А с чего мне должно быть её жаль? – искренне удивился на мой вопрос альфа клана белых волков. – Тихомирова-старшая сама отдала девчонку под покровительство нашего клана, зная, чем это может грозить человеку.

– И что, совсем не интересно, что нужно этому психу от человеческой девчонки? – не поверил я. – Заметь, далеко не слабому психу. Он нас с парнями каждый раз, как котят раскидывает. Один. И никто даже цвета шкуры не смог определить, настолько быстро передвигается. Не говоря об остальных его способностях. А они есть.

Этот вопрос будоражил умы всех наших которую неделю. Началось всё с растерзанной школьницы. С тех пор это повторялось с изрядным постоянством едва ли не каждую ночь. Ни запаха, ни силы, ни звука. Его нельзя ни почувствовать, ни отследить. Оставалось только скрипеть зубами от бессилия и продолжать патрулировать район его "обитания", чтобы хоть как-то обезопасить живущих там людей. Хорошо те поумнели, и теперь после заката стараются не высовываться.

– Если бы мне было не интересно, я бы просто закрыл её в клетке понадёжнее и оставил бы в виде приманки на одной из ночных улочек, чтобы наконец поймать того психа, – пожал плечами альфа клана белых волков. – К тому же, я не уверен, что ему нужна именно эта девица и на ней всё закончится.

– А говоришь, что не собираешься использовать, как приманку, – покачал я головой с наигранным осуждением. – И да, когда ты мне уже поведаешь, кто и для чего охотится за Эридой? Или так и предлагаешь вслепую её защищать? Сама девчонка тоже не в курсе о своей особенности и преследовании, кстати… – намеренно не договорил.

Впрочем, то не особо помогло. Как и попытка вытащить информацию ментально. Отец снова сосредоточился на документах перед собой, а в его голове замелькали строчки и пункты очередного соглашения, касающегося текущих дел фирмы.

– Я пообещал Тихомировой не разглашать эту небольшую деталь истории их прошлого, – проговорил он как бы между прочим.

– Ну кто бы сомневался, – проворчал я на это. – А мне теперь ищи преследователя в каждом, кто на неё хотя бы нечаянно взглянет.

Передёрнул плечами, стоило представить, что неуловимый маньяк всё-таки выйдет на Эриду. Воображение так детально нарисовало длинные каштановые волосы в луже крови, что едва не затошнило. Видеть на месте тех девиц одну конкретную особу катастрофически не хотелось. Внутри что-то сжималось от подобной мысли.