Это еще больше сбило женщину с толку. Тогда я протянула ей свой телефон – черную «раскладушку». В те времена он считался самым классным.
– Попробуйте позвонить прямо сейчас. Посмо?трите, что вам ответят. – Я даже набрала номер.
Схватив телефон, женщина поспешила через площадь, сжимая его в своих высохших костлявых пальцах.
Какое-то мгновение я стояла на месте, оцепенев от неожиданности, а затем бросилась за ней.
– Простите! Вы забрали мой телефон!
Но женщина уже завернула за угол на Амстердам-авеню, и я успела только увидеть, как она села в автобус. Когда тот проезжал мимо меня, я подняла руку, привлекая ее внимание, но она смотрела прямо перед собой. Я так и не смогла понять, то ли она спятила, то ли это была изощренная схема, чтобы добыть мой телефон. Но несколько месяцев спустя я увидела ее еще раз. Наверное, у нее была тяга к искусству, потому что теперь она подошла к нам с мамой, когда мы стояли перед театром «Беласко» на Бродвее, все с тем же листком календаря с каракулями. Женщина попросила маму о помощи, но я потянула ту за рукав.
– Подожди, – сказала я. Встав перед женщиной, протянула руку. – Пожалуйста, верните мой телефон!
По ее разъяренному взгляду было видно: она поняла, что ее раскусили. Но мама ошеломленно окликнула меня:
– Клэр! Что на тебя нашло?
Я сказала, что объясню потом, но, когда обернулась, женщина уже скрылась в толпе. А мама отчитала меня за то, что я была грубой и напугала «бедную старушку».
– Нет, мама. Она собиралась стащить у тебя телефон. Помнишь, я рассказывала тебе про женщину, которая украла у меня телефон?
– Не говори глупости, Клэр. Тот случай не имеет к этому никакого отношения.
В представлении моей матери старуха, укравшая мой телефон, была нищей, бездомной и опустившейся, к тому же страдала деменцией. Она никак не могла быть в сшитом на заказ костюме с жемчужным ожерельем на шее.
…Я снова смотрю на стоящую передо мной женщину, но это определенно не та же самая старуха, даже близко. К тому же той к настоящему времени должно было быть уже лет восемьдесят или девяносто, в то время как этой женщине не больше пятидесяти. И все же это Нью-Йорк. Излишняя осторожность не помешает.
– Она меня выгнала. – На лице у нее потрясение, словно она сама не может до конца в это поверить.
Мой пульс начинает биться чаще от открывающихся возможностей.
– Вас куда-нибудь отвезти? – спрашиваю я, что абсолютно глупо, поскольку машины у меня нет, а заплатить за такси я определенно не могу себе позволить.
У нее дрожит подбородок.
– Мне некуда идти, – говорит женщина. – Совершенно некуда!
– Так, хорошо, дайте подумать. – На какое-то безумное мгновение я подумываю о том, чтобы привести ее к себе домой; затем перебираю различные сценарии того, что за этим последует. Неизвестная женщина останется спать на кушетке? И в конечном счете превратится в страшное нью-йоркское проклятие: гостя, который упорно не хочет уходить? Увеличится ли моя арендная плата?
– Давайте-ка что-нибудь выпьем. Я угощаю. И тогда уже решите, как вам быть дальше.
Глава 5
Я не хочу вести незнакомку туда, где обустроила свой наблюдательный пункт, поэтому мы быстро проходим два квартала к бару в отеле «Плаза», причем я крепко держу ее за локоть на тот случай, если она передумает.
– Там предлагают лучшее мартини на свете, – говорю я, словно постоянно туда хожу. Войдя в зал, провожу свою спутницу к большим красным плюшевым креслам и вручаю ей в руки меню. Она выбирает шампанское «Тайтинже» с ликером «Домэн де Кантон», в то время как я отчаянно листаю страницы в поисках самого дешевого напитка. Но затем отбрасываю осторожность ко всем чертям и заказываю мартини.
– Здесь очень мило, – говорит женщина и, достав телефон, кладет его на стол.
– Правда? Мне здесь очень нравится. – Машу рукой совершенно незнакомой женщине, сидящей за столиком вдалеке, шепотом сообщая своей спутнице: – О, смотрите, это Джоанна Дюбуа.
Дождавшись, когда вернется официант с нашими напитками и приветственной вазочкой с зелеными оливками, я с нетерпением поворачиваюсь к женщине.
– Итак, Диана… вас ведь зовут Диана? Отлично. Итак, кто вас выгнал?
– Я работаю на Картеров. Миссис Картер меня выгнала.
Есть! У меня такое чувство, будто я стерла защитный слой с билета моментальной лотереи и обнаружила, что выиграла пятьдесят долларов.
– Это просто… ужасно. И что вы делали этой миссис Картер?
Диана запрокидывает свой стакан, и, когда она ставит его на стол, он пуст. Я делаю то же самое и быстро подзываю официанта, прося повторить, мысленно вздрагивая от того, какой ущерб это нанесет моей кредитке.
– Я домработница… была домработницей у Картеров.
Я киваю. Официант ставит перед нами наши напитки. С бешено колотящимся сердцем я вручаю ему свою кредитную карточку.
– Оставьте ее у себя до тех пор, пока не принесете счет, – говорю я; затем, дождавшись, когда он уйдет, спрашиваю шепотом: – Вы были домработницей?
Диана кивает, и на этот раз лишь отпивает маленький глоток, оставляя на кромке стакана бледный липкий отпечаток своих губ.
– Да, еще при первой миссис Картер.
– А была первая миссис Картер?
– Да, но они развелись. Мистер Картер оставил меня при доме, что было замечательно.
– Что представляет из себя вторая миссис Картер? Помимо того, что она, очевидно, законченая стерва… – Я смеюсь. Однако Диана морщится, и я поспешно добавляю: – Раз она вас выгнала, хотела я сказать.
Диана кивает.
– Она другая. Совсем не похожа на первую. Я хочу сказать, первая миссис Картер – у нее был стиль. Она была истинная леди. И она была очень занята, постоянно, потому что много работала. А вторая миссис Картер… Она не работает, совсем не работает, так что я не понимаю, отчего она постоянно устает.
– Точно, точно, хороший вопрос… Почему она все время устает?
Диана корчит гримасу, словно ей не хочется в чем-то признаваться.
– У нее маленький ребенок.
– Вот как.
– Я никогда не занималась детьми, тем более малышами. Я понятия не имею, что делать. Как-то раз я предложила миссис Картер нанять отдельную няню, раз она постоянно устает. Та посмотрела на меня так, будто я предложила отправить Мию на Луну.
– Как собаку Лайку[10 - Собака Лайка – первое животное-космонавт, запущенное в космос 3 ноября 1957 г. на советском корабле «Спутник-2».], – киваю я.
– Как кого?
– Неважно. Продолжайте.
Диана пожимает плечами.
– Это всё.
– Вот как?.. Ладно, хорошо, что насчет мистера Картера? Какой он?
– Очень хороший. Джентльмен старой школы. Всегда спокойный, всегда добрый, очень терпелив в общении с Мией. Но он много работает и потому мало бывает дома. Он – партнер в юридической фирме. Его первая жена также была юристом.
Я мысленно представляю себе свадебные фотографии. Добрый, богатый мужчина, значит? Идеальная мишень для Ханны. У него не было шансов.
– А дом какой у них? Наверное, это что-то, да?
– Красивый. – Диана снова промокает глаза. – Вы бы посмотрели на собрание произведений искусства мистера Картера! Это самый настоящий музей, но только красивее. Я заботилась о его коллекции. Обращалась со всеми вещами очень бережно. Я знала, как мистер Картер их ценит.
– Собрание произведений искусства?
– Большие красочные картины, скульптуры и антиквариат. Такую мебель вы никогда не видели. Он очень красивый, дом Картеров. Но она из другого мира. Это видно за километр. А я не умею обращаться с маленькими детьми, но я старалась как могла, и мне это нравилось. Мне нравилась малышка Мия. Но я же должна выполнять свою работу, вы понимаете?
– Конечно, должны. Если позволите, почему миссис Картер вас уволила?
Диана крутит в пальцах стакан, снова пустой, и я правильно истолковываю намек. Кусая губу, показываю знаком официанту повторить. В настоящий момент я даже не знаю, хватит ли на моей карточке денег, чтобы заплатить за все.
У Дианы на щеках появляются маленькие красные пятна. Она вытирает нос рукавом. Я накрываю ее руку ладонью.
– Я только старалась ей помочь, – говорит она. – Объяснить, как вести себя в том или ином обществе, как управлять домом и все такое. Как я уже сказала, она не первая миссис Картер, и это правда. Ей просто не хватает лоска, понимаете?
Я заверяю ее в том, что прекрасно все понимаю. И тем не менее меня пробирает дрожь при мысли о том, что прислуга осмелилась бы читать мне нравоучения.
– Но почему она вас выгнала?
– Наверное, в какой-то момент я перегнула палку. – Сейчас Диана уже говорит как человек, не привыкший к спиртному, и дело не в том, что у нее заплетается язык, хотя и это тоже есть. Она начинает ходить кругами. Какой хороший человек мистер Картер и как устает миссис Картер. Как вторая миссис Картер не похожа на первую миссис Картер. В какой-то момент она отлучается в туалет, и я украдкой кладу ее телефон себе на колени. Это древний кнопочный «Нокиа», с него можно только звонить и посылать текстовые сообщения. Пароля на вход нет, поэтому я листаю короткий список контактов, нахожу Картеров и фотографирую номер на свой сотовый.
Диана возвращается из туалета и закрывает лицо руками.
– Что мне делать? – стонет она.
Я не верю в ее рассказ про то, почему ее уволили. Начнем с того, что он слишком туманный. Но я прихожу к выводу, что больше из нее ничего не вытяну.
– Извините. Послушайте, эту миссис Картер я совсем не знаю, но вижу, что вы… – я ищу подходящие слова, – женщина надежная. У вас хорошая речь, вы, несомненно, усердно трудитесь и не боитесь работы. Такого человека просто так нельзя увольнять.
Я достаю из сумочки плитку шоколада, ломаю ее на дольки прямо в обертке и открываю зубами. Диана берет предложенную дольку.
– Пожалуй, нам пора идти.
Я не смею спросить, куда она пойдет, и уже придумываю оправдания насчет того, почему она не сможет пойти со мной, когда Диана говорит:
– Наверное, мне лучше позвонить своей сестре. Я поживу у нее, в Куинсе. Она поправляется после воспаления легких, так что будет рада обществу – и помощи, конечно.
– О, замечательно. Замечательно!
– Наверное, мне следует сходить к миссис Картер и попросить у нее прощения, как вы думаете? Возможно, если я объясню, что имела в виду совсем другое… Скажу, что готова помогать ей с малышкой Мией. – Диана непрерывно кивает, вопросительно поднимая брови, словно ожидая того, что я с ней соглашусь.
– Послушайте, Диана, я глубоко сожалею о том, что так произошло. Я думаю, вам лучше пожить несколько дней у своей сестры. Поваляйтесь на диване. Посмотрите телевизор. Порой Господь посылает нам испытания с какой-то определенной целью. Быть может, где-то совсем рядом вас ждет работа гораздо лучше. Я в этом уверена. Дайте ей шанс. Дайте шанс своему будущему, Диана.
Похоже, она удивлена. Я не понимаю, что именно сказала не так. Затем Диана снимает свой плащ со спинки соседнего стула.
– Спасибо… Клэр, вы были так добры!
Она уже встает, и я прошу ее подождать, показывая знаком принести счет, который моя карточка каким-то чудом покрывает. Начался дождь, и я накидываю на голову капюшон.
– Пойдем к метро вместе?
Диана молча качает головой. Я чувствую, что она хочет, чтобы я ушла, но все равно следую за ней, поскольку вижу, что она хочет вернуться. Это меня злит. Она собирается попросить, чтобы ее взяли обратно. Собирается сказать, что она «так сожалеет, миссис Картер» и пробраться назад. Я не могу этого допустить. В доме Картеров появилась вакансия, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.
Диана останавливается напротив дома Картеров. В окне наверху раздвигаются занавески, и появляется лицо Ханны.
Я подхожу к Диане сзади и шепчу ей на ухо:
– О, так это она, да? Я ее знаю. Ее зовут Ханна. Она вас ненавидит, она сама мне это говорила. Она вас терпеть не может и давно искала повода избавиться от вас.
Я оставляю ее там, похожую на мокрую крысу, качающуюся в водостоке всего в нескольких шагах отсюда. Но сходство неполное. Крыса дохлая. Похоже, что ее переехал автобус, после чего она застряла в решетке канализации.
Глава 6
На следующий день в небе ни облачка. В воздухе – свежесть после вчерашнего дождя. Я только что заняла свое место в баре. И тут дверь дома Ханны открывается и появляется она с ребенком на руках. Рядом с – ней пожилая женщина с короткими седыми волосами и обилием драгоценностей, в которой я по свадебным фотографиям узнаю Патси, мать Харви Картера. На ней светло-бежевый плащ, вероятно, от «Барберри», и темно-коричневые брюки. Она целует Ханну в обе щеки, поправляет темные очки и быстро уходит.
Какое-то мгновение Ханна стоит в дверях, качая Мию, затем отступает назад и появляется снова, держа что-то в правой руке.
И тут я вижу в воздухе руки малышки. Она тянется вперед, к почтовому ящику на двери. Ее пухлые пальчики сжимаются и разжимаются, пытаясь ухватить уголок белого конверта. Я застыла с чашкой кофе на полпути ко рту и жду, что последует дальше. Сердце начинает колотиться чаще, когда я вижу, как Ханна вставляет ключик и просовывает руку под откидную крышку. С одной стороны, я не хочу на это смотреть. С другой – я отдала бы все на свете, чтобы увидеть выражение ее лица, но она слишком далеко от меня.
Какую-то долю секунды Ханна не двигается, а затем начинает причудливый танец – я уже давно не видела ничего настолько смешного. Она словно исполняет чечетку, прыгая вокруг дохлой, все еще мокрой, все еще липкой от крови, расплющенной в блин крысы, которую я вчера вечером запихнула в почтовый ящик. Трясет рукой, словно сумасшедшая, подпрыгивая на месте. Господи, дайте ей трость и шляпу-цилиндр и выпустите на сцену – эта женщина станет звездой комедии! Я придвигаюсь к окну, чтобы посмотреть, где мать Харви, но она уже успела дойти до перекрестка. Она не оборачивается, даже когда Мия начинает завывать.
– Должно быть, вы пишете очень смешную сцену, – говорит стоящий у соседнего столика официант, и только тут до меня доходит, что все это время я хохотала вслух.
* * *
Не хочу хвастаться, но эта крыса была гениальным ходом. Не потребовавшим никаких усилий. Разумеется, Ханна вообразит, что крысу подбросила Диана, разозленная увольнением домработница. Мне не терпится придумать следующее злобное деяние, которое совершит «Диана». К тому моменту как я закончу, у нее будет больше шансов полететь на международную космическую станцию, чем вернуться на прежнее место работы.
Уже почти семь вечера, и в доме Картеров зажглись огни. Я вижу за шторами силуэты, переходящие из одной комнаты в другую, и понимаю, что Ханна сегодня больше не выйдет из дома, но мне пока что не хочется уходить, ибо как часто случаются подобные победы? Эйприл я ничего этого рассказать не могу («Как прошел твой день?» – «Ужасно. Ты ни за что не догадаешься, что я сегодня сделала!»). Но я хочу быть среди людей, мне нужен шум. Я возбуждена, я счастлива, мне хочется напиться. Поэтому я отправляюсь прямиком в «Падди» на Салливан-стрит – убогую, грязную ирландскую пивную, где царит полумрак и дешевые напитки. К тому же она ближайшая к моему дому.
