За тонированными стеклами ничего не было видно, но у меня было такое чувство, будто что-то проползло по коже. Подозрительный автомобиль растворился в потоке, а я еще некоторое время сидела, осознавая, что это уже паранойя. Так себя накрутила, черт-те что начинает мерещиться.
Сняла очки, с минуту смотрела в глаза своему отражению, потом тронула машину. До салона оставалось всего ничего, несколько кварталов, а там уже можно будет расслабиться познать все мыслимые и не мыслимые женские удовольствия, начиная со СПА и заканчивая уходом за волосами, маникюром и шугарингом. В моем теперешнем состоянии немного расслабления точно будет на пользу.
И, конечно же, массаж. Ловкие умелые руки разминали тело, принося несказанное удовольствие и успокоение, а мысли потихоньку уплывали,унося меня к началу, к тому, что случилось год назад.
***
Мое первое пробуждение в этом мире было ужасным. Последнее, что я помнила – храм, мое «да» и Вейлинмарт рядом. А сейчас я была в какой-то странной келье, заполненной тускло блестевшими металлическими предметами и большими тряпками. На какой-то странной кровати. Вся в трубках, похожих на полых червей, длинных, полупрозрачных, и от этого более пугающих.
И эти черви, воткнутые острыми блестящими жалами мне в руки, высасывали из меня жизнь! А когда я стала кричать и вырываться, прибежали странно одетые люди. Схватили меня, обездвижили. Они говорили строго! Непонятный, незнакомый язык, но я почему-то поняла…
А потом мне вкололи успокоительное.
Следующее пробуждение было менее драматичным. Я уже реагировала спокойнее, понемногу стала включаться память тела, которое почему-то знало такие вещи, которых не знала я. С телом тоже вышел сюрприз. Оно выглядело ИНАЧЕ. Лицо выглядело ИНАЧЕ. У меня был другой голос, запах, все.
В довершение всего, теперь у моей кровати появился странный мужчина, которого я в упор не помнила, и заявил, что он мой муж.
Муж?!
У меня не могло быть такого мужа! Я не помнила, чтобы когда-нибудь лежала с этим мужчиной в постели. Я помнила совсем другого мужчину. Прекрасного, золотистого, сияющего. Как солнечный день…
Оказалось, все не так.
Пока я лежала в бесчувствии, тот человек, что привез меня сюда, в это место, называемое больницей, рассказал, как нашел меня лежавшей в снегу у загородной заправки. А там меня вспомнили, да, нашли мою машину.
Множество незнакомых понятий и слов валилось на меня, поглощая, лишая способности мыслить. Доставили мои вещи, документы…
Вызвали мужа. Я не понимала толком, что это за худенькая книжица с розоватыми листочками. Но почему-то знала, что это паспорт, удостоверение личности. Мой паспорт. С него смотрела на меня та же женщина, которую я видела в зеркале.
Но хуже всего был муж.
Этот человек меня опознал. Он знал обо мне такое… слишком интимное. Но как такое могло быть? Я терялась в догадках. С ним еще другая женщина, которая тоже меня опознала, и которую я тоже не помнила. Они ругались между собой, а ощущала себя ущербной, сумасшедшей, пришибленной, больной и жалкой..
Это не могла быть моя жизнь! Я леди Иделия из рода Гленорван. Светлый маг!. И я сейчас докажу…
Доказать? Но у меня не было магии, ничего из того, что я о себе помнила. Ничего, что могло бы быть правдой. Ничего.
Я Евгения Александровна Михайлова. И это моя жизнь. Мужа звали Саша, он брезгливо морщился, глядя на меня, но забрал домой. Отдельная песня – вспоминать мою первую поездку в автомобиле. Как я отказывалась лезть в эту железную коробку. Как меня сначала уговаривали, а потом затолкали. И эта женщина, которая была с мужем, поехала с нами.
Всю дорогу, пока меня куда-то везли, они ссорились, а я силилась понять, откуда все это чуждое, непонятное, незнакомое, мне все-таки знакомо. Я никогда не видела зимы и снега, но я знала, что сейчас зима и снег. И потому холодно.
Ощущала себя подтаивающим мороженым овощем. Но я никогда в жизни не видела мороженых овощей! Мне незнакомо было это выражение! И тем не менее, оно было настолько знакомо, что легло на психику легко, без помех. Я четко представляла, что это такое, и что я сейчас именно то.
А тем временем вся эта непрерывная езда в непонятном каменном муравейнике, по которому сновали люди и железные коробки (я откуда-то знала, что это автомобили, но откуда?) закончилась. У одного из этих больших каменных кирпичей-муравейников мы остановились.
Это мой дом?
Не хочу сейчас вспоминать про лифт и прочие моменты, вызывавшие во мне тогда ступор, а порой и откровенный ужас. Страшнее всего оказалось остаться в этой каменной коробочке одной.
И тогда этот мужчина, мой муж, остался со мной.
Я сидела на диване и слышала, как эти двое ругались на кухне. Не знаю почему, но я знала, что это кухня. Потом женщина ушла.
А я осталась с ним. Вы не поверите, но я даже легла с ним в постель.
Мне надо понять, просто надо было понять.
***
Массаж закончился, я поблагодарила, улыбнулась и перебралась в другой кусочек этого женского рая. Моими волосами занялся мастер, легкий разговор, шутки, пока руки делали свое дело. А смотрела на себя в зеркало и опять уплывала в память.
Память.
В первую ночь дома мне приснился странный сон. Точнее, видеть я ничего не видела, потому что очутилась в темноте. Слышала голос. Голос сказал странную фразу, словно хотел утешить:
– Номер 124… Э… Немного неудачное попадание, но вы не переживайте, это все скоро наладится. Как только пройдет сработка, получите бонус.
– Что? – не поняла я, пытаясь увидеть, кто говорит со мной.
– Э… Я говорю, получите бонус за причиненные неудобства.
Не знаю, как я поняла тогда, о чем он говорил, но не раздумывая выкрикнула:
– Бонус?! За причиненные неудобства вы мне должны три!
– Хорошо, – миролюбиво ответил голос. – Три так три.
Я тогда проснулась и долго не могла ничего понять, потому что ни с чем этот странный сон не вязался. Никак.
Дальше пыталась жить вот так, беспомощной затравленной и бессловесной больше месяца. Училась пользоваться бытовыми приборами, сходила с ума и искала внутри себя точку опоры.
А через пять недель и два дня получила все свои три бонуса.
В одночасье ко мне вернулась память Евгении и моя. И смысл того, что произошло тогда. Внезапно, словно печать сорвали. Не зря говорили, что в нашем роду среди Бойдов была темная ведьма. Магию свою я потеряла, зато получила силу ведьмы.
Все это ударило в меня, как молния. Я тогда стояла в ванной, смотрела на себя в зеркало, искала смысл. Только что зубы почистила. И этот взрыв!
И я смотрю, а у меня лицо меняется, глаза, все… Прикоснулась к зеркалу – знаю! Я. Знаю. Могу. Вот с этого момента и пошла моя настоящая новая жизнь.
***
Разумеется, первое, что я сделала, это выгнала Сашу, который и без того постоянно торчал у Ольги Максимовой, а ко мне только из жалости захаживал, иногда трахал убогую. Подала на развод.
Конечно, я не раз приезжала на ту заправку, где меня отыскали в снегу. Потому что это было единственное место, с которого можно было начать отсчет. Так же как мы приезжаем на кладбище, где похоронили близких людей. Потому что это последняя точка, где мы их видели. Точка обратного отсчета.
Помню, как приехала в первый раз.
Февраль, день уже к вечеру. Снег, больше часа продиралась сквозь городские пробки, потом еще пару часов по трассе. Чуть не проскочила тот неприметный съезд на старую дорогу. Пока добралась, наступила ночь.
А вокруг глушь. На много километров ни жилья, ни каких признаков цивилизации. Только темнота, лес, дорога и снежная мгла. И словно чужеродный островок в этой холодной мгле – желтые огни заправки.
Остановилась, понимая, что меня начинает заливать дрожью. Все так призрачно, зыбко, странно. До мурашек. И горло сдавливает, оттого что именно тут я и явилась в этот мир. Хотелось сказать этому замершему в зимнем сне лесу, дай подсказку, помоги. Помоги увидеть, понять. Но спящий лес молчал и не спешил делиться своими тайнами.
Потом я приезжала сюда еще раз, и тогда и поняла, что мне нужен человек, свидетель, на глазах которого все это случилось. Вот тогда-то я и разыскала того мужчину, который спас меня тогда от смерти в снегу. Моего Санта-клауса. Чтобы найти точку отсчета. Ну и, конечно, сказать хотела спасибо. Он ведь в больнице все время рядом со мной был, только когда мужа увидел, посчитав себя лишним, уехал.
А дальше…
***
– Евгения Александровна, готово.
– Что? – пробормотала, открывая глаза.
Так ушла в свои воспоминания, что отключилась начисто, пока стилист Славик занимался моими волосами, укладывая пышную рыжую гриву крупными спиральными локонами. Ужасная красота… Настоящая рыжая ведьма.
Изумительные волосы, золотистые брови – волосок к волоску, губы, кожа светится. Оглядела себя с удовлетворением. И добавила чуточку блеску в серо-зеленые глаза, я же все-таки ведьма.
– Шикарно, Евгения Александровна.
– Спасибо, Славик, ты просто волшебник.
– Свидание? – игриво шепнул, склонившись ко мне.
– Э… – поперхнулась я и рассмеялась.
– А вас там уже дожидаются, – проговорил стилист Славик, снимая с меня накидку.
Мне вдруг стало тревожно и как-то не по себе.
– Кто?
– Ммм? – Славик шевельнул бровями, закатывая глаза. – Мужчина.
Какой мужчина? Кто, зачем?! В моем нервном состоянии уже везде мерещилась засада. Так и есть!
– Женя, – заискивающе улыбаясь, поднялся навстречу мне сидевший в холле бывший муж. Букет роз в руках. Черт бы его побрал вместе с его букетом!
Но я не стала устраивать сцену на виду у всех, а спокойно пошла на выход. А он за мной, бубня в спину:
– Женя, послушай, у меня, правда, дело.
Я промолчала. Уже выйдя наружу остановилась и обернулась к нему лицом.
– Я же сказала, чтобы ты не звонил мне больше.
– А я и не звонил! Жень, – и давай заглядывать мне в глаза.
И цветы свои тычет.
– Тогда говорю еще раз, для тех, кто в танке. Мы в разводе. И не надо за мной ходить. Ничего не изменилось, я все тот же конь, а тебе нужна нормальная баба. Все.
– Мне деньги нужны, – проговорил он быстро.
– Деньги? Я же тебе оставила квартиру? Мебель, все, что у нас было? Чего тебе нужно еще?
– Женя-я-я, – протянул он шепотом, делая страшные глаза. – Мне угрожают…
Это уже было слишком.
– Послушай, Фетковский, – прищурилась я. – Ты мужчина. Решай сам свои проблемы.
Он что-то еще пытался сказать, нелепо взмахивая своим букетом, но я уже не слушала. Отвернулась и пошла к машине.
И в это время проехал черный внедорожник. Как мне показалось, тот самый.
Довольно, сказала себе, так нельзя. Это действительно паранойя. Сейчас успокоюсь, поеду домой. Вечером мы с Клаусом идем в ресторан. А потом – маленькие каникулы. Четыре дня и пять ночей в Валенсии.
И ничего мне сейчас настроения не испортит!
Надо только подавить эту плещущую через край тревожность, из-за которой мне уже черт-те что мерещатся. А также жалость к бывшему Жениному мужу, которого, может, и тащила бы на себе дальше, если бы не его скотство – жить на два дома. С убогой женой и любовницей, к которой вроде и ушел, а вроде и жену потрахивал, так, чисто от жадности. Есть баба – надо пользовать.
Клянусь, если бы он тогда просто по-человечески сразу сказал, прости, я теперь живу с другой, но помогу тебе по старой дружбе, я бы его сейчас без помощи не оставила. Потому что по глазам видела, у него сейчас и правда какие-то проблемы. Но ничего, не маленький, выгребется.
***
А мне сейчас ничего настроения не испортит.
Пока ехала до дома, раз сто успела повторить это как мантру. Давя в себе в ростки раздражавших меня чувств. И только одно никак подавить не удавалось, главное.
То, что и было корнем тревожности. Аллен.
Зачем явился сейчас этот призрак прошлого?
Да, черт побери… Мне и сейчас больно вспоминать, какой доверчивой дурой была Ида. Я уже не знаю, что во мне осталось от Иды, что от Жени, а что от МЕНЯ. Потому что я не та и не другая, я – это я. И все же, мне по-прежнему горько.
Как могла позволить другим думать за меня, решать за меня, коверкать мою жизнь? Как я могла верить в глупое предсказание и не замечать очевидного? Не понимать, что я, глупышка Ида, была для своей семьи всего лишь средством, чтобы пробиться к трону.
А я хотела получить принца. Все остальное было неважно.
