На Ивонн была белая больничная сорочка, а голова и руки были перевязаны. Из-под бинтов выбивались пряди русых волос, обрамлявшие разбитое до синевы лицо.
Когда вошедшие представились, Ивонн кивнула, и Бритт-Мари с Рюбэком заняли стулья подле кровати.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Бритт-Мари.
– Нормально, – медленно проговорила Ивонн, хотя было очевидно, что это не так.
Ивонн снова заговорила своим низким тягучим голосом:
– Врачи говорят, что мои руки полностью заживут и я снова смогу двигать пальцами.
– Рада это слышать, – ответила Бритт-Мари. – Как ты считаешь, сейчас ты в состоянии поговорить с нами о случившемся?
Рюбэк достал блокнот. Они заранее договорились, что вести опрос станет Бритт-Мари, а он займется записями.
Ивонн молча кивнула.
– В котором часу ты ушла с работы? – спросила Бритт-Мари, задавая направление разговору.
– Около половины пятого, – механически проговорила Ивонн. – Потом я забрала Даниэля из игровой группы.
– То есть прямо с работы ты отправилась в садик.
Ивонн снова ответила кивком.
– А после того, как ты забрала Даниэля, вы сразу пошли домой?
– Да. Вернее… По пути мы купили еды, в Консуме. Потом мы поужинали, поиграли немного. Я почитала Даниэлю книжку. «Спокойной ночи, Альфонс Оберг», кажется. Даниэль уснул в начале девятого.
– Вы с сыном не заметили ничего необычного по пути домой?
– Необычного?
– Может, какой-то человек шёл следом за вами, или ты обратила внимание на чье-то необычное поведение?
– Нет.
Ивонн прикрыла глаза, и долгое время не издавала ни звука. Бритт-Мари успела подумать, насколько же собранна эта маленькая женщина.
«Наверное, это всё лекарства, которые ей ввели», – решила она. Потому что сама Бритт-Мари не смогла бы рассказать о таком жутком происшествии, не расклеившись и не впадая в истерику.
– А в магазине?
Ивонн медленно покачала перебинтованной головой.
– Нет. Это был самый обычный день.
Она замолчала.
– Мой последний обычный день, – прошептала Ивонн, и Бритт-Мари увидела, как одинокая слеза стекает по её разбитой щеке.
Наступила тишина.
Лицо Ивонн расслабилось, и дыхание стало глубже. Бритт-Мари поначалу решила, что та уснула.
– Но, – внезапно очнулась Ивонн.
– Да?
– Был один человек. Мужчина. Он стоял в парке, когда вечером я выглянула в окно. Прямо перед тем как лечь спать.
– Мужчина? Как он выглядел? – Бритт-Мари заинтересованно подалась вперёд.
– Я не разглядела. Мне кажется, на нём был тёмный плащ. Больше ничего не было видно. Вы же не думаете, что…
Она замолчала на полуслове.
– Как думаешь, ты смогла бы его опознать?
Ивонн медленно покачала головой из стороны в сторону, и по её щекам снова потекли слёзы. Бритт-Мари дотянулась до лежавшего на ночном столике носового платка, и аккуратно промокнула слёзы на распухшем лице Ивонн.
– Спасибо, – шепнула та. – Нет. Я не видела его лица. Это был он?
– Этого нельзя утверждать, – осмотрительно отозвалась Бритт-Мари. – Ты не помнишь, в котором часу его заметила?
– Точно не скажу. Около полуночи.
Бритт-Мари кивнула.
– Хорошо. Очень хорошо. Но что было потом? Когда ты уже легла в постель? Что произошло?
– Он просто появился там. В спальне.
– Можешь вспомнить, что тебя разбудило?
– Мне кажется, я слышала какой-то звук. Не знаю, что это было.
– А время? Ты не заметила, который был час?
– Должно быть, около трёх часов ночи, потому что позже, когда он оставил меня на полу, мне оттуда было видно будильник, и он показывал половину четвёртого.
При мысли о том, как ужасно испугалась Ивонн, когда проснулась и обнаружила в своей спальне незнакомца, по спине Бритт-Мари пробежала ледяная дрожь.
– Отлично, – бодро произнесла она. – Ты умница. Итак, ты проснулась около трёх часов ночи. Что произошло дальше?
Ивонн снова закрыла глаза, словно желая отгородиться от жестокой действительности.
– Он стоял прямо возле кровати и смотрел на меня.
– Как он выглядел?
Лицо Ивонн напряглось.
– Было ничего не разглядеть. На лице или на голове у него было что-то вроде маски. Может быть, чёрный чулок, я не знаю. И одет он был во всё темное. Я даже не рассмотрела, какого цвета у него волосы.
– Отлично, ты запомнила очень многое.
Перебинтованной рукой Ивонн смахнула с лица слёзы.
– Я запомнила его обувь. Грубые ботинки, рабочие. А в руке у него был нож.
Бритт-Мари переглянулась с Рюбэком. В его взгляде читались печаль и гнев.
– Можешь описать нож?
– Просто нож.
– Такой, каким режут хлеб, или нож для мяса? Или такой, каким строгают дерево?
– Нож для мяса, – шепнула Ивонн. – Он был похож на нож для мяса. С длинным и острым лезвием.
– Хорошо, – подбодрила её в очередной раз Бритт-Мари. – А мужчина? Какого примерно роста он был?
– Не знаю. Не высокий и не низкий.
– Среднего роста?
Ивонн почти незаметно кивнула.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет. Только глядел. А потом схватил меня и сбросил на пол. Взобрался на меня верхом, и стал бить головой об пол. Я решила, что он хочет меня убить, и не могла понять, за что. Я не знаю никого, кто мог бы так сильно меня ненавидеть. Я никому не делала зла. Я…
Бритт-Мари накрыла руку Ивонн своей ладонью.
– Мы вовсе так не думаем, – сказала она. – Что произошло потом?
– Мне кажется, я закричала, и тогда он наступил ногой мне на горло. Должно быть, я отключилась, потому что следующее, что я помню, – ужасная боль в ладони. И стук. И Даниэля, который стоял рядом и плакал. Я так сильно испугалась, что он причинит вред Даниэлю! Про себя я молилась, чтобы он убил меня, лишь бы не трогал сына. У меня болело горло, я даже закричать уже не могла. Я будто полностью онемела. Потом я снова потеряла сознание. Я очнулась, когда кто-то стал стучать в дверь.
– Тогда он сбежал?
Ивонн кивнула.
– Наверное, испугался. Он скрылся в прихожей. У него что-то было в руках – рюкзак или сумка. Я немного выждала, а потом попыталась встать с пола, только…
Ивонн осеклась, и на её лице появилось задумчивое выражение. Потом её черты исказила гримаса.
– Я догадалась, что он прибил мои руки к полу. Но всё равно не могла ничего понять. Я имею в виду… что за человек на это способен? И зачем это ему?
Бритт-Мари встретилась взглядом с Ивонн, но ответа у неё не было.
«Да, что же это за человек?» – повторяла она про себя, поглаживая пальцем старое помолвочное колечко Элси, которое носила на цепочке вокруг шеи. Бритт-Мари в очередной раз дала себе зарок, что сделает всё, что будет в её силах, чтобы остановить это чудовище, ради Элси и ради Ивонн.
Тем вечером, вернувшись домой, Бритт-Мари обнаружила на своей кухне свекровь. Май деловито нарезала овощи. Эрик на полу возился с кубиками, в квартире пахло моющим средством. На холодильнике висела открытка с Мадейры. Бритт-Мари взглянула на высокие покрытые цветами горы, подножия которых спускались к самому морю, и на бесконечное небо.
Они никогда не смогут туда поехать.
– Я решила сварить овощной суп, так что тебе не придется сегодня готовить, – пояснила Май, одарив невестку одной из своих дежурных улыбок.
– Большое спасибо, не стоило, – ответила Бритт-Мари, испытывая, тем не менее, огромную благодарность. Разговор с Ивонн Биллинг вымотал её, и в одном виске пульсировала боль. Бритт-Мари прикинула, стоит ли комментировать ссору, свидетельницей которой утром стала Май, но пришла к выводу, что у неё на это просто нет сил.
– Тебе нужно поесть, – пробормотала Май, высыпая в кипящий бульон нарезанные кубиками брюкву и пастернак.
– Знаешь что? – неожиданно сказала Бритт-Мари. – Я очень рада, что ты нам помогаешь. Особенно сегодня, потому что на работе у меня выдался ужасный день.
Май посмотрела на неё долгим взглядом, но ничего не сказала. Вместо этого она взяла лук-порей, сделала надрез вдоль стебля и ополоснула его под краном. Потом водрузила его на разделочную доску и принялась рубить.
– На Лонггатан вчера была обнаружена женщина, распятая на полу, – продолжила Бритт-Мари свой рассказ.
Глаза Май расширились, рот приоткрылся.
– Совсем как…?
– Да. Совсем как было у Элси.
– О времена! Он что, вернулся, этот Болотный Убийца?
Бритт-Мари взвешивала, стоит ли делиться подробностями со свекровью, но сочла, что та не представляет угрозы. К тому же, Бритт-Мари хотела сделать над собой усилие и выстроить хоть какие-то взаимоотношения с матерью Бьёрна.
– Я подумала о том же. Но мой шеф, Фагерберг, поднял архивы и выяснил, что тот – убийца из сороковых – попался и сел за решётку.
– Таких совпадений не бывает. У меня есть свояк, который в те годы служил в полиции. Я с ним свяжусь.
– Я ничего не говорила Бьёрну, – помедлив, призналась Бритт-Мари. – Он стал бы переживать из-за меня.
Внимательно глядя на невестку, Май протянула руку за очередной морковкой.
– Наверное, он был бы прав, – сказала она, и принялась отточенными движениями чистить корнеплод.
Бритт-Мари выдавила из себя улыбку.
– Я сама могу о себе позаботиться.
– Я в этом не сомневаюсь, – сухо отозвалась Май, вытирая руку о фартук. – Только подходящая ли это работа для молодой матери? – глухим голосом продолжала она, не отрывая взгляда от моркови. Мышцы её жилистых рук ритмично сокращались под кожей, пока она резала и рубила. Наконец на разделочной доске выросла целая гора оранжевых кругляшей.
– Я люблю свою работу. И нам нужны деньги.
Бритт-Мари протянула руку, чтобы дотронуться до Май, но что-то в последний момент её остановило. Она так и осталась стоять, глядя на худую спину свекрови.
