– К косорогам бы эти условности! – ругнувшись, я тремя большими глотками допила содержимое своего бокала.
Ами тянула чуть дольше, и я видела, что подруга едва держится, чтобы не поморщиться. Вино щипало язык и не было противным, но я чувствовала в нем коварство. И последствия не заставили себя ждать. Слегка закружилась голова, а ноги на несколько мгновений стали непослушными. И легкость в голове образовалась какая-то подозрительная.
– Обещай мне, быть осторожней в следующий раз, – взяла меня за руку Амалия.
– Зато мы теперь знаем, почему все вокруг твердят, что спиртное – это плохо, – хихикнула я.
Из бального зала донеслась быстрая мелодия новомодного Иерде. Быстрого парного танца, местами даже фривольного. Мы разучивали его в школе в первой – самой приличной форме, но в общежитии по вечерам бывало устраивали те еще представления.
– Иерде? Идем скорее! – Ами вслед за остальными желающими бросилась к выходу.
Поставив бокал, я поспешила за ней и нагнала шуструю блондинку уже у самого выхода.
– Куда так спешишь? Боишься, что северянина кто-нибудь ангажирует раньше? – подколола я подругу, как раз в момент, когда мы ворвались в бальный зал и на секунду замешкались, только сейчас вспомнив, что именно заставило нас вообще подумать о танце с северянином.
– Нет, худышка. Никаких северян. Этот танец ты танцуешь со мной.
Наглый и какой-то порочный некромант, ловко подхватил Амалию за талию, развернул, и зашагал, увлекая прочь в танце. Я только и успела, что выдохнуть и поймать растерянный взгляд подруги.
– Ты же не откажешь мне во второй раз, Марэна? – хищно выгнув бровь протянул мне руку Придурок номер три, блондин Юргес Кинрой.
– Кинрой, разве тут мало свободных девушек? – нехотя протянула парню ладонь, на которой его пальцы сомкнулись будто стальной капкан, когда он поднес мою руку к губам, запечатлев сочный поцелуй.
– Достаточно. Но сейчас я выбрал тебя, Марэна.
Блондин улыбнулся мне той самой улыбкой, от которой все девушки должны были сразу растаять и растечься у его ног теплой податливой лужицей. По его мнению, конечно же.
– Кинрой, ты хорошо видишь? – поинтересовалась я, чуть насмешливо глядя прямо в наглючие голубые глаза.
– Не жалуюсь, – усмехается мой партнер.
– Тогда смотри, – шепнула я и потянулась к нему навстречу и на цыпочки привстала.
Блондинчик на миг оторопел, но быстро взял себя в руки и тоже стал наклоняться, будто для поцелуя. В последний момент я резко повернулась к нему боком и наклонила голову, ткнув указательным пальцем свободной руки себе в левый висок.
– Видишь? Это называется ай'рэ.
Получилось просто издевательски, как я и планировала.
Сообразив, как я его разыграла, Юргес гневно засопел. Сузив глаза, он вдруг резко дернул меня за руку. Так, что я влетела ему в грудь, а в следующий миг, подхватив за талию, он пошел прямо на меня, вынуждая отступать в танце. Иерде уже было в разгаре, музыка играла быстро, и судя по тому, что вытворял Кинрой, танцевать он намеревался никак не первую приличную его форму.
Вторая была позволительна лишь среди любителей эпатажа или влюбленных парочек, но, похоже, моего партнера это мало заботило. Вырваться или воспротивиться? Но со стороны все будет выглядеть как скандал. Неизвестно, что породит больше ненужных мне слухов…
Юргес снова резко повернул, вынуждая меня обойти его по кругу, и дернул за руку, впечатывая в себя. Не дав передохнуть, наклонил назад, да так сильно, что пришлось приподнять одну ногу, повиснув у него на руках.
– Что ты вытворяешь?! – прошипела я.
– Танцую. А вот ты, похоже, совершенно не умеешь двигаться. Какое разочарование! Чувство такое, что танцую с бревном.
Пользуясь моментом, я изо всех сил наступила ему на ногу, да еще и провернулась, как того требовала мелодия. То есть она требовала поворота, а наступила я специально. Элемент от себя, так сказать. Специально для Кинроя.
– Предлагаю тебе не мучиться и прекратить этот фарс!
Кинрой зашипел от боли и грубовато оттолкнул меня, не выпуская моей руки. Это вполне вписывалось в рисунок иерде, но только в его вторую форму…
– Ну уж нет, задавака, – усмехнулся он, возвращая меня назад. – Уверен, я смогу тебя расшевелить и обучить. И не только танцам, – он пошло подмигнул, в очередной раз резко разворачиваясь.
Его ладонь снова легла мне на талию, Юргес резко наклонился, нависая надо мной. Я порадовалась, что на мне платье без декольте и открытых плеч.
– Кажется, зрение тебя подводит, Кинрой! Или ты плохо рассмотрел мой ай'рэ? – гневно прошипела я, поворачиваясь левым виском к слишком уж близко оказавшимся губам блондина.
– Ты же знаешь, что я плохой мальчик, Мари, – его губы мазнули мне по уху прежде, чем мы вернулись в вертикальное положение. – Мне нет дела до глупых условностей. Свобода выбора – вот мое кредо.
– Свобода выбора? В тебе говорит распущенность, Юргес! В тебе и тебе подобных!
– Подобные мне против навязанных привязанностей, Марэна. Мы за возможность сравнивать. Слышала что-нибудь о «Стоп ай'рэ!»?
– Вам всем в бордель прямая дорога!
– О! – делано удивился Кинрой. – Откуда невинной пташке, вроде тебя, известно такое ужасное слово? Немедленно вымой свой язычок с мылом! Хочешь, помогу?
Мне так надоели глупая беседа и провокационный танец, что я решила наплевать на слухи и бросить хама прямо посреди зала.
– Отвали, Кинрой!
– Я не держу. Благодарю за танец, Мари. И за приятную беседу.
Наглец не стал мне препятствовать и даже поклонился самым изящным образом. Досадно было одно, что музыка в этот момент тоже смолкла, так что наше расставание получилось с виду естественным.
Изобразив положенный по этикету книксен, я поискала глазами Амалию. И обнаружила ее все еще в лапищах Кристобаля Прима. Она была не меньше моего взволнована, да еще и напугана, судя по распахнутым во всю ширь глазищам. Лица некроманта я не видела из-за длинных темных волос. Не знаю, чем этот гад запугал мою подружку. Наверняка тоже втирал про свою «свободу выбора»…
Решив, что нам обеим нужна передышка, я поспешила ей на помощь.
Амалия замерла прямо посреди зала, глядя в одну точку. Ее партнер шел мне навстречу, криво усмехаясь. Холодный взгляд некроманта ощущался обидной пощечиной, когда он, миновав меня, направился к выходу.
Недобро глянув ему вслед, я прибавила шагу, торопясь к подруге.
– Ами, что с тобой?
– А? – Амалия точно очнулась ото сна. Посмотрев на меня рассеянным взглядом, вымученно улыбнулась. – Все в порядке, Мари.
Схватив ее руку, ощутила, как та дрожит, и обеспокоилась еще больше.
– Да что-то не похоже. Идем, выпьем чего-нибудь горячего. Этот властелин трупов тебя совсем заморозил.
– Д-да… – Ами послушно двинулась за мной в сторону фуршетного зала.
Пока шли, я попутно высматривала тетушку, но, похоже, что Бессигера Маурштейн исполнила свою угрозу – спряталась в библиотеке. А еще мне не нравились взгляды, которыми нас провожали гости, но я не придала им значения, озабоченная состоянием Амалии. Усадив подругу в один из многочисленных эркеров, где на низких широких подоконниках лежали подушечки, и можно было передохнуть, я нашла слугу и попросила принести нам горячего чаю с травами и лимоном.
– Чего он тебе наговорил, что тебя так колотит? – протянула я подруге парующую чашку, когда мой приказ был в точности исполнен.
Ами зажала ее в ладонях, поднесла ко рту, но так и не пригубила. Ее глаза вдруг распахнулись во всю ширь.
– Марэна… О, Мари! Нет! – зашептала она, отрицательно качая головой.
Чашка выпала из ее рук. Чай пролился, пятная светлое платье, но подруга словно и не заметила казуса. Она не сводила испуганного взгляда с… моего лица!
Глава 7. В которой рождается еще один демоноборец
Я уставилась на подругу в ответ и даже оглянулась, чтобы проверить, не открылся ли прямо посреди фуршетного зала демонический портал. А что еще могло так сильно напугать Амалию Риано?
Но нет. Позади никого, кроме чинно передвигающихся, разодетых в пух и прах гостей, не было. Кстати, они тоже косились в нашу сторону и перешептывались. Словно все знали что-то, чего не знала я.
– Драный косорог! Мне это не нравится! – выругалась я, ощутив смутную тревогу. – Ами, да скажи наконец, что происходит? – в моем голосе прорезались истерические нотки.
– Марэна, твой ай'рэ… Он… Он пропал!
Ужасные слова прозвучали словно проклятие. Дышать стало разом тяжело. Захотелось выйти в сад или лучше забраться в Орлиную башню, только бы не оставаться больше под прицелами сотни любопытных глаз.
Я попятилась, мотая головой. Отступив на несколько шагов, развернулась и поспешила прочь. Все ускоряясь, лавировала среди гостей, будто нарочно столпившихся у меня на дороге. Взгляд затравленно метался, то и дело натыкаясь на собственное бледное отражение в многочисленных зеркалах и начищенных до блеска рыцарских доспехах, украшавших бальный зал.
И вдруг я тоже заметила это…
Резко затормозив у первого нормального зеркала, замерла, не веря собственным глазам. Теперь я отчетливо видела, что не ошиблась. От изящной сиренево-серебряной вязи остался лишь уродливый серый контур с нечеткими краями, напоминающий шрам или синяк…
Дрожащие пальцы привычным жестом коснулись виска. Мне стало так плохо, словно у меня заживо кусок сердца вырвали. Зал опасно покачнулся, когда гости превратились в тошнотворные цветные пятна, среди которых уверенно горело одно – ярко-алое. Оно стремительно увеличивалось, приближалось ко мне.
– Тетя… – еле слышно выдавила я, делая несколько неверных шагов ему навстречу.
Каблук подвернулся. Я раскинула руки, пытаясь удержать равновесие, и полетела на пол. Кто-то подхватил меня, уберегая от падения, и в тот же самый момент виски пронзила резкая боль. Чернота накрыл разом, погасив тошнотворное мелькание и уберегая меня от сумасшествия.
– …отказался от Истинной… – донесся до обрывок разговора.
Голос мамы звучал расстроенно.
– Безрогий выродок касалопуса этот эгросец! Чтоб ему черви глаза выели! Чтобы некромант-психопат из него умертвие сотворил и заставил чистить туалеты в столичной ночлежке! – тетя Бесси замолчала, тяжело вздохнув, и продолжила спокойнее. – И не переживай так, Ниара. Марэна сильная девочка. Она справится. Я же справилась. И за Андреса не переживай. Мой брат непременно вернется. Твой ай'рэ, он…
– Уймись, Бесс! – рыкнула мама. – Ничего не желаю больше слышать про ай'рэ. Да и как я могу успокоиться? Мой муж пропал, моя девочка едва жива, а меня снова не было с ними рядом! Тебе не понять!
Мама горько заплакала. И это было невыносимо.
– Тише-тише, не рви себе сердце, милая! – Бессигера Маурштейн продолжила утешать золовку. – Все будет хорошо. Все обязательно наладится. Целитель сказал, что у Марэны просто нервное потрясение. Потеря ай'рэ – это уже шок. Он навестит нас еще раз сегодня вечером, и будет приходить, сколько понадобится. А Андрес… Ты знала, на что шла, выходя за демоноборца, – раздался горький смешок. – Иначе не стала бы отказываться от титула, наследства, и была бы сейчас замужем за совсем другим мужчиной.
Мама только заплакала сильнее.
– Как?! Как я ей об этом скажу? Это окончательно добьет Мари, если она выкарабкается! – выдавила сквозь душераздирающие всхлипы она.
Смысл сказанного доходил с запозданием.
Дэрин отказался от меня? И, кажется, папа пропал? А мама так горько плачет, что у меня рвется сердце… Не помню, чтобы она хоть раз на моей памяти так расстраивалась.
Мама была права. Переварить эти новости оказалось выше моих сил. Пытаясь сбежать от реальности, я снова провалилась в беспамятство.
– Жизнь закончилась, Марэна. И правильно. Тебе там больше делать нечего. Давай покончим с этим, все равно ты никому не нужна…
Шипящий унылый голос раздавался прямо в моей голове. Возмущенная последним откровенно лживым заявлением, я открыла глаза и обнаружила себя в Орлиной башне. Я сидела прямо на ограждении, свесив босые ноги вниз, а рядом со мной расположилось странного вида существо.
С виду оно походило на девушку, одетую в сплетенное из пожухлой соломы смазанной глиной рванье. Других слов, чтобы описать ее наряд у меня не нашлось. Кое-как прикрытая грудь, контрастировала с вычурным воротником, украшенным драгоценным камнем, который мягко светился из глиняных лепестков своеобразного цветка.
Но мое внимание привлекли неширокие наручи, соединенные соломенной же веревкой. Слишком тонкой и длинной, чтобы сковывать движения, так что ее назначение оказалось для меня загадкой.
Еще необычнее был головной убор с маской, которая оставляла открытыми только кончик носа и яркие вишневого цвета губы. И никаких щелей или отверстий для глаз, словно бы их у этой твари не было. Весь вид существа, особенно рога на голове, не оставляли простора фантазии.
Это был демон. Из слабеньких. Тех, что действуют исподтишка. Подкарауливают человека, когда он не в самом лучшем состоянии, и завладевают разумом. И мне достался демон уныния. Это очевидно.
Но почему-то я совсем не испугалась. Наоборот, принялась с интересом разглядывать тварь, которая рискнула со мной связаться. Кажется, существо на миг растерялось, или я выдала желаемое за действительное. Но если и так, оно тут же собралось и вновь завело свою волынку.
– Тебя оставил любимый. Бросил как путник на дороге бросает ненужный мусор. Твой отец пропал. Он так устал от вашего семейства, что предпочел сделать это молча. Твоя мать убита горем, ей совсем не до тебя. Давай покончим с этим вместе, избавим тебя от страданий…
В этот миг она резким движением перебросила соломенную веревку мне через голову. Потянула на себя. Теперь я знала ее назначение. В мозгах затуманилось, мир стал серым и унылым. На миг мне стало себя очень жалко и единственным разумным выходом показалось оттолкнуться посильнее от парапета, на котором я сидела.
– Ну уж нет! – мотнула головой, скидывая с себя наваждение. – Если тебе так невмоготу, то не держу. А я, пожалуй, останусь здесь.
Демон, зарычав, усилил влияние. Да так резко, что мне пришлось до боли в пальцах вцепиться в парапет. Земля рванула вниз, а башня принялась бесконечно расти. Единственная опора подо мной на глазах рассыпалась в пыль, и я крепко зажмурилась.
– Я нахожусь в постели в комнате, а это все морок. Убирайся прочь, выродок лохматого касалопуса, пока я тебе рога не поотшибала!
Было нелегко сохранять ледяной тон. Я не знаю, помогло внушение или нет, но до сих пор не почувствовала удара. Но, главное, я точно знала, что нельзя поддаваться ни при каких обстоятельствах. Нужно цепляться за реальность и бороться до самого конца, как бы больно или страшно ни было. Пока я верю, что происходящее лишь иллюзия, наведенное демоном видение в моей голове, то даже у меня есть шанс, если смогу остаться крепка духом.
Похоже, тварь почуяла мой боевой настрой и сменила тактику. Мы очутились посреди бального зала полного народу. Нарядно одетые люди ходили слишком быстро и как будто кругом, центром которого была я. Их лица искажала злоба и насмешка, они жалили меня взглядами, перешептывались. От этой цветной круговерти нарядов стало дурно. Я постаралась не смотреть, но пол и потолок были зеркальными, как и стены. И куда бы я ни обратила взгляд, видела собственное обнаженное отражение среди разодетого народа. И только на виске – на месте ай'рэ, точно чудовищный нарыв, пульсировал зловещим багрянцем вздувшихся вен жуткий разветвленный бугор.
– Тебя никогда уже не примут, отверженная. Ты навсегда останешься посмешищем, лишившимся ай'рэ, – шипел демон уныния. – Ты такая больше не нужна Дэрину!
Тварь парила прямо надо мной. Вместо крыльев за ее спиной закручивался водоворот серпообразных глиняных на вид отростков. Они кружились гипнотизируя, и в такт им пульсировал кровавый камень на воротнике демона. Толпа вокруг что-то нечленораздельно бормотала. Это бормотание сливалось в единый невыносимый звук, похожий на древнее запрещенное заклинание, и дергающий нервы. Теряя себя по крупицам, я растворялась в горе. Хотелось лечь на пол, съежиться и обхватить себя руками, чтобы хоть как-то прикрыться от осуждающих женских взглядов и похотливо-ненавидящих мужских. Раствориться и превратиться в ничто. Рассыпаться серым пеплом и закончить жалкое существование…
Я закрыла глаза, отгораживаясь от всего, что мешало думать. Заговорила вслух, чтобы уверенный звук собственного голоса помог справиться с наведенными чарами.
– Я – Марэна Данаосторо. Дочь величайшего демоноборца Лигирии и принцессы по рождению. Не тебе, тварь, диктовать мне, что делать!
– Дэрин отказался от тебя! Отказался! – чуть истерично прозвучал голос демона. – Отказался чтобы… – она вдруг осеклась и заговорила иначе. – Отказался, потому что ты слишком никчемная, – шепот раздался у самого моего лица.
Но было поздно. Я уже зацепилась за эту оговорку. Резко распахнув глаза, оказалась нос к носу с тварью, и как-то так вышло, что инстинктивно ухватила ее за рога. Сама не знаю почему, ведь мне было ужасно противно. Но я не могла не поинтересоваться:
– Что бы, что? – задала вопрос почти равнодушным тоном.
Тварь не ответила, только дернулась, подаваясь назад, и ее страх придал мне сил.
– Ты должнааа… Должнаааа… – тварь задергалась, точно сломанная.
