Пока Коллинс звонила в диспетчерскую, Бри вышла на дорогу, встала напротив машины Холли и тщательно огляделась. Большую часть местного ландшафта составляли камни и деревья. Зачем Холли вообще было здесь останавливаться?
Внимание Бри привлек шум сбегающей по камням воды, и ее взгляд остановился на перекинутом через реку мосте. Холли поссорилась со своим мужем. Поругались они настолько серьезно, что она ушла из дома. Она наверняка была расстроена, может быть, даже сильно подавлена.
Черт.
Бри кинулась к мосту – древней конструкции из железа метров сорок в длину, которую давно следовало бы заменить. В окружном бюджете, впрочем, никогда не хватало средств на такие вот редко использующиеся мосты и дороги – чинить их начинали, только когда они окончательно сдавались под напором времени и непогоды.
На середине моста Бри остановилась и наклонилась над перилами, вглядываясь вниз, в быстрое течение реки. До воды было метров десять.
Это достаточно высоко, чтобы разбиться насмерть?
Бри пристально рассматривала пенистые гребни волн. Недавно прошел мощный ливень, и уровень воды в реке поднялся выше обычного. Бри не знала, можно ли разбиться насмерть, упав в воду с такой высоты, но была уверена – расшибиться можно здорово. Течение здесь было быстрым, а ниже по течению русло реки усеивали валуны. В таких условиях немногие смогли бы добраться до берега.
Бри вгляделась вдаль. Исчезнув под мостом, река затем забирала на восток. На запад отходил небольшой речной рукав, и, петляя между корнями, исчезал за густыми деревьями. Туда нужно будет послать офицеров – пусть осмотрят оба берега.
Она бросила взгляд на часы: уже семь. Солнце сядет около восьми, а значит, у них есть еще немного бесценного дневного света. Делать на мосту было больше нечего, так что Бри быстрым шагом вернулась к стоящей около внедорожника Коллинс.
– Получила подтверждение от трех патрульных машин, – отрапортовала она. Бри кивнула в сторону реки.
– Ты спускалась к берегу?
– Нет, – покачала головой Коллинс. – Только проверила дно оврага на случай, если Холли свалилась вниз.
Бри решительно направилась к спуску.
– Оставайся здесь и жди подкрепления. Тодду передай, что я ушла к реке.
– Так точно, мэм, – Коллинс бросила взгляд на мост. – Вы думаете, она спрыгнула?
– Не знаю, – делать преждевременные выводы Бри не хотела. Расследованию только вредит, когда ты начинаешь искать подтверждение своей точки зрения. Но… Зачем еще Холли могла приехать в такое место?
Бри кое-как спустилась по каменистому склону и вышла на протоптанную какими-то животными тропинку. Метров пятнадцать она пробиралась сквозь заросли, вглядываясь в длинные вечерние тени, сгустившиеся в низине, а затем вышла к обрыву. Деревья цеплялись корнями за крутой склон, под немыслимыми углами тянулись к небу.
Тропинка круто повернула назад, огибая расщелину, но метров через пять вновь пошла в прежнем направлении: теперь она шла зигзагом, спускаясь вниз. Бри внимательно изучила первый участок, который ей придется преодолеть. Впереди тропинка раздваивалась на две: первая вела все дальше вниз, к реке, вторая же тропинка уходила вверх по склону в противоположном направлении.
Бри двинулась вперед, и когда она добралась до разветвления, в подлеске неподалеку раздался шорох, причем, судя по звуку, издавал его кто-то большой.
Она остановилась и взяла оружие наизготовку. Все чувства у нее мигом обострились, тело охватило нервное напряжение.
Кто это? Убийца Холли Торп?
Может, у нее просто воображение разыгралось?
Расслабься, сказала себе Бри. Это просто олень. В конце концов, это звериная тропа.
Машина Холли Торп стоит здесь уже три дня. Если к исчезновению женщины кто-то и причастен, то его здесь давно уже нет. Но сколько Бри себя не успокаивала, инстинкты вопили на полную.
Впереди треснула ветка, и Бри ощутила, как между ее лопаток скатилась струйка пота. Впереди, на следующем повороте тропинки, точно кто-то был. Бри сощурилась, вглядываясь в тени, покрепче сжала свой Глок и прицелилась в направлении звука.
Затем сделала шаг назад, медленно нащупывая подошвой кроссовка ровную поверхность: ей не хотелось издавать ни одного лишнего звука. Бросив быстрый взгляд налево, она приметила широкий ствол дерева, который при необходимости мог послужить отличным укрытием.
Снова раздался шум и треск ломаемых веток – кто-то несомненно приближался.
Темный силуэт медленно показался из-за поворота и ступил в пятно угасающего солнечного света.
У Бри перехватило дыхание: черный медведь.
Она неподвижно замерла на месте. Медведь застыл напротив – кажется, он, как и она, направлялся к реке, и теперь был весьма удивлен встречей.
Все это время Бри пыталась вести себя тихо, и теперь это обернулось ей боком. Хуже и придумать было нельзя: черные медведи застенчивы, людей они не любят. Начни Бри шуметь, медведь наверняка бы просто развернулся и ушел в противоположном направлении.
Этот конкретный медведь был очень худым: похоже, вышел из спячки совсем недавно. Сейчас он наверняка голоден, но, к счастью, черные медведи редко бывают агрессивны, если на них не нападать первым.
И если у них нет медвежат.
Все будет хорошо, сказала себе Бри.
За спиной животного зашевелились две маленькие черные фигурки, и Бри бросила туда быстрый взгляд.
Это были медвежата.
Перед ней стояла мама-медведица, и сейчас Бри и ее драгоценных детенышей разделяло всего семь метров.
Медведица встала на задние лапы и задрала голову, принюхиваясь к воздуху, затем повернула огромную голову, влекомая каким-то запахом, идущим от реки.
Пригород, может, и пытался захватить этот лес, но прямо сейчас перед Бри сидело живое доказательство того, как сложно на самом деле покорить дикую природу.
Медведей она встречала не впервые. Пока ее родители еще были живы – то есть, пока ей не исполнилось восемь – она носилась по лесам Грейс-Холлоу целыми днями. И теперь она знала: сейчас бежать ни в коем случае нельзя. Если ты побежишь, дикое животное бросится на тебя из чистого охотничьего инстинкта.
А люди, которые пытались убежать от медведя, в этом соревновании неизбежно проигрывали.
Проблема была в том, что мозгом-то Бри все это понимала, а вот взбудораженное адреналином тело требовало немедленной реакции. Бей или беги – говорили инстинкты, и оба этих варианта не сулили ничего хорошего.
Бри развела руки в стороны, пытаясь выглядеть больше и страшнее, чем она есть на самом деле, и сделала медленный шаг назад.
– Ну, ну, тише, – произнесла она низким голосом, стараясь звучать спокойно. – Я не трону ни тебя, ни твоих малышей.
От Глока в руках пользы сейчас все равно что от игрушечного пистолетика, но никакого другого оружия у Бри с собой не было, а спрей для отпугивания медведей валялся на заднем сидении машины. Шанс остановить медведицу точным и продуманным выстрелом стремился к нулю: она просто не успеет сориентироваться в такой панике. К тому же, ей вообще не хотелось стрелять.
С заходящимся в груди сердцем Бри заставила себя сделать еще один медленный шаг назад. Воздух, казалось, превратился в густую патоку, в ушах отчаянно стучал пульс.
Медведица шумно опустилась на все четыре лапы и, отфыркиваясь, шагнула вперед. Затем остановилась.
Бри медленно отступила еще на шаг, затем еще раз. Медведица помотала головой.
Еще шаг назад. Еще полметра дистанции.
Сверху раздался вой приближающейся сирены. Медведица тут же бросилась прочь, а медвежата посеменили следом.
Бри осознала, что все это время задерживала дыхание, и наконец-то выпустила из легких воздух. Голова тут же закружилась.
Сегодня ей повезло. Просто чертовски повезло.
Она развернулась и на дрожащих ногах отправилась по тропинке назад, к дороге. Река подождет – теперь Бри вернется сюда только с подкреплением. И со спреем, отпугивающим медведей.
Стоило ей только об этом подумать, как камни под подошвами сдвинулись и заскользили вниз, а вместе с ними вниз полетела и сама Бри, изо всех сил стараясь удержать себя в вертикальном положении. Сначала она влетела в густую зеленую поросль, затем, не в силах удержаться, скатилась еще дальше вниз, прямо между стволов двух мощных деревьев. Спустя мгновение она очутилась на самом дне, в куче осыпающейся земли и мелких камешков, нападавших сверху.
Каменистый берег реки был теперь совсем рядом. Бри поднялась на ноги, машинально отряхивая с брюк налипшую грязь.
От воды тянуло запахом, заставляющим желудок сворачиваться в тугой узел: именно на этот запах и шла медведица.
Бри двинулась в сторону реки, вскарабкалась на камни, окаймляющие русло. Отсюда было отлично видно весь берег до самого моста.
Что-то красное мелькнуло за крупным булыжником, затем исчезло, и в груди Бри поселилось зловещее предчувствие.
Она зашагала быстрее, обогнула большой камень.
Уставилась вниз.
Пусть она и знала, что ей предстоит найти, легче от этого не было. Среди камней и речной грязи, на самой кромке воды лежало тело женщины, одетой в красный дождевик и джинсы. Вот почему медведица шла к реке – черные медведи едят все: жуков, траву, ягоды.
Мертвые тела.
Бри достала из кармана телефон и набрала Коллинс.
– Я ее нашла.
Окончив звонок, она подошла к телу поближе. Жертва лежала на боку, мокрые волосы колыхались в воде, облепляя лицо, тело безвольно подпрыгивало на волнах. Бри вытянула из кармана ручку и с ее помощью осторожно раздвинула мокрые пряди волос, чтобы посмотреть на лицо.
Женщина, что лежала перед ней, была маленькой, светловолосой, и совершенно точно мертвой.
Глава вторая
Мэтт Флинн сидел в минивэне своей сестры на пассажирском сидении. С одной стороны улицы простирался промышленный парк. С другой – выстроились маленькие обветшалые дома.
– Спасибо, что поехал со мной, – сказала Кэди. Она сидела за рулем.
– Я только рад, что ты меня позвала. Не хочу, чтобы ты тут одна ходила.
На то было много причин. Раньше Мэтт работал в департаменте шерифа, и в этом районе он уже бывал. Он как-то накрыл подпольную лабораторию по производству метамфетамина буквально в соседнем квартале. К тому же, неподалеку здесь жила семья бывшего мужа Кэди.
С заднего сидения гавкнул Броди, затем прижался носом к оконному стеклу. Броди был немецкой овчаркой, а кроме того – напарником Мэтта, когда тот еще работал в розыскной службе. А затем оба угодили в перестрелку, и это навсегда оборвало их карьеру. За выход на пенсию Мэтту полагалась выплата от округа, и он добился, чтобы его собака ушла в отставку вместе с ним. В конце концов, Броди был его напарником, и Мэтт ни за что бы не оставил его на попечении бывшего шерифа-взяточника.
Интересно, подумал он, узнает ли Броди улицы, по которым они сейчас проезжают.
– Я не хотела ждать до завтра, – сказала Кэди. – Мне сказали, что собака в очень плохом состоянии, а через час совсем уже стемнеет.
Кэди заправляла приютом для бездомных собак. Часто ей поступали анонимные звонки с просьбой позаботиться о животных, с которыми плохо обращаются или подвергают насилию. – Обычно я прошу кого-нибудь из девчонок составить мне компанию. Но сегодня я точно предпочту поехать с тобой.
– Ты, конечно, не прекрасная дама в беде, но помочь я всегда рад.
Мысленно Мэтт вознес хвалу небесам за то, что его сестре хватило здравого смысла позвонить именно ему. Не то чтобы он сомневался в ее способностях: в прошлом она занималась греблей, а сейчас училась кикбоксингу и посещала занятия по самозащите. И ростом она была под метр восемьдесят. Сейчас на ней были вытертые джинсы и старая толстовка Мэтта, так что учитывая все вышеперечисленное, хрупкой Кэди совсем не выглядела.
– Я предпочитаю вообще не попадать в неприятности, – она указала на неопрятную лужайку перед домом. – Нам сюда.
Посреди настоящих городских джунглей высился небольшой домишко. Газон порос сорной травой, а над крыльцом низко нависали ветви разросшихся деревьев. Белые сидения садовых стульев покрылись слоем плесени.
Кэди припарковала машину, поправила свой длинный хвост волос пшенично-рыжего цвета, и взялась за дверную ручку, готовая выходить.
– Погоди, – Мэтт огляделся по сторонам. – Ты знаешь, чей это дом?
– Ага, – Кэди назвала имя, которое он слышал впервые. – Я с ним уже поговорила, собаку забрать мне разрешили. Этот дом снесут уже в следующем месяце. Жить тут могут только бездомные.
Оставалось только надеяться, что так оно и есть. Если здесь окопались наркоторговцы, то крайне велик шанс, что еще до заката Мэтт с Кэди отправятся кормить рыб. Тут и река неподалеку.
Он оглянулся на Броди.
– Сидеть.
Не хватало еще, чтобы его собака наступила на разбитый бонг, какие-нибудь иглы от шприца или осколки стекла. Броди тут был исключительно на крайний случай.
Идея остаться в машине пса не прельщала, но он подчинился. Мэтт опустил стекло на заднем сидении – и чтобы дать Броди подышать свежим воздухом, и на случай, если ему придется срочно выпрыгнуть из машины. Затем он открыл дверь и оказался на улице.
Волоски на задней стороне шеи тут же встали дыбом: Мэтт явственно почувствовал на себе чей-то взгляд.
В этом районе это и неудивительно – тут все за всеми приглядывают. Преступники всегда внимательно следят за окружением на случай приближающейся опасности, а те, кто преступниками не были, внезапному появлению незнакомых людей радовались не больше.
Солнце уже совсем низко повисло над горизонтом, бросая на землю длинные темные тени. Кэди отправилась к дому по разбитому тротуару, и Мэтт поспешил за ней.
Участок окружал проржавевший забор из сетки-рабицы, но покосившиеся ворота были не заперты. Кэди потянула на себя дверцу, и несмазанные петли громко заскрипели. Стоило им войти во двор, как вокруг сомкнулись ветви, полностью перегородив обзор. В джинсы Мэтта вцепился колючий кустарник.
– Тебе сказали, где держат эту собаку? – он вышел вперед, загородив свою сестру – просто на всякий случай.
– У заднего крыльца.
Они принялись обходить дом. Мэтт прислушивался изо всех сил, но все, что ему удалось различить – так это шелест ветвей, далекий гул поездов и громкий стук собственного сердца. Наконец, они дошли до дальнего угла дома, где Мэтт отвел в сторону разлапистую ветвь ели, закрывавшую проход. Кэди проскользнула под ней, и они очутились на заднем дворе. Землю здесь усеивали битые бутылки, сигаретные окурки и обертки из-под магазинной еды. Под ногами захрустели осколки стекла, и Мэтт порадовался, что решил оставить Броди в машине.
Кто-то заскулил за густыми можжевеловыми кустами, разросшимися на углу здания. Мэтту с Кэди пришлось обойти их кругом, и только тогда они смогли полностью увидеть заднюю стену дома. Вот и покосившееся крыльцо: большая часть перил обвалилась, ступеньки прогнили насквозь.
– Вон там, – ткнула пальцем Кэди.
У перекошенной двери стоял молодой питбуль – вернее, помесь питбуля с кем-то еще. Коричневый, в белых пятнах, он был привязан к столбу толстой грязной веревкой. Вокруг пса высились целые кучи экскрементов, и запах стоял просто ужасный. Не было даже чистого места, куда бы он мог лечь. Ребра у него выступали, шерсть свалялась грязными комьями.
– Бедный малыш, – тут же начала сюсюкать Кэди. – Ты такой худенький!
