Коп слюнявит указательный палец и переворачивает страничку, не поднимая глаз. Меня это нелепое притворство просто бесит: неужели у местной полиции нет ни смартфонов, ни планшетов?
– Некий Роберт Маклелланд, шкипер прибрежного рыболовного судна под названием «Морские брызги», позже сообщил, что заметил ее яхту в одной морской миле к северо-востоку от Инчкита в восемь пятьдесят утра. Судя по метеосводке, Эллис Маколи должна была прибыть в Анструтер около одиннадцати утра, самое позднее – к полудню. Когда она не вернулась в Грантон к шести вечера, лодочник связался с Анструтером и выяснил, что там ее не видели. Яхт-клуб тут же уведомил полицию и береговую охрану. На основании первоначальных свидетельских показаний и с учетом степени риска инспектор объявил Эллис Маколи пропавшей без вести. С ее мужем, доктором Россом Маколи, связались, и тот сообщил, что в данный момент возвращается с лондонской конференции. Прошу прощения, – смущенно улыбнулся Логан, поднимая взгляд и демонстрируя ямочки на щеках, – тут вышло немного нескладно…
Рэфик закатывает глаза.
– Ладно, продолжу. Абердинский МСЦ, то есть Морской спасательный центр, назначил руководителем поисково-спасательных операций Джеймса Патона.
Вспоминаю толстого, мордастого ковбоя. «В таких условиях человек вряд ли продержится на воде дольше трех часов».
– На поиски направили подразделения местной береговой охраны и бригады спасателей. Национальное королевское общество спасения на воде выделило два спасательных катера, в Южном Куинсферри и в Кингхорне, из Прествика вылетел вертолет поисково-спасательной службы, чтобы охватить последнее известное местоположение яхты возле Инчкита на севере и гавань Анструтер на северо-востоке.
Добросовестная и педантичная манера изложения Логана сводит меня с ума. Несмотря на свою убежденность и обиду на сестру, мне становится не по себе. Накатывает тошнота. В памяти встает образ Эл, цепляющейся за мачту: парус яростно хлопает на ветру, сестра кричит, хохочет, откинув голову назад, и размахивает фонарем. Подавляю порыв вскочить с места. Крепче сжимаю руки и пристально смотрю на конденсат внутри пустого кофейника.
– К восьми вечера не было обнаружено никаких следов – ни яхты, ни Эллис Маколи. МСЦ уведомили, что с севера надвигается шторм. Погодите минутку… – Логан шуршит страничками. – Где-то у меня есть точный прогноз для судоходства…
Росс роняет голову, стискивает руки на затылке. Я нервно сглатываю.
– Пропусти, – велит Рэфик.
– Ладно. Итак, дело передали в Британское бюро по розыску пропавших без вести, потом – в уголовный розыск детективу-инспектору Рэфик, которую и назначили старшим дознавателем. По прибытии Росса Маколи по адресу проживания в Лейте примерно в одиннадцать вечера я помог ему заполнить заявление о розыске и отвез мистера Маколи, по его же требованию, в гавань Грантон.
Внезапно я понимаю, что это Логан стоит рядом с Россом на том ужасном фото, где Росс пристально смотрит в море, обхватив себя руками, и будто кричит.
– Из-за стремительно ухудшившихся погодных условий поиски прекратили в одиннадцать сорок пять и возобновили в девять утра четвертого апреля. Плохая видимость и вмешательство прессы серьезно их осложнили. К полудню район поисков расширили до Северного моря. Все коммерческие суда на территории оповестили и снабдили описанием и «Побега», и Эллис Маколи. На данный момент никаких сообщений об их обнаружении не поступало.
Логан прочищает горло и переворачивает еще одну крошечную страничку. Ловлю себя на том, что задержала дыхание, и через силу выдыхаю.
– По мнению МСЦ, если б у пропавшей возникли сложности с управлением по пути в Анструтер, то это наверняка заметили бы свидетели – либо на других судах, либо на побережье. Кроме того, размеры мачты таковы, что ее было бы видно над водой, даже если б яхта затонула. Если б Эллис Маколи упала за борт, то температура воды не позволила бы ей продержаться на плаву больше часа – она потеряла бы сознание и погибла в течение трех часов. В этом случае лодку выбросило бы на берег или унесло в открытое море. «Побег» был оснащен спасательным плотом ISO 9650, а еще у Эллис Маколи имелся надувной каяк «Гумотекс», который она использовала, чтобы добираться до берега и обратно. Мы разослали описания обоих плавсредств. Сигнал бедствия она не подавала, GPS-трекер не отслеживается. АРБ, то есть аварийный радиобуй, тоже не пеленгуется. При соприкосновении с водой он включается автоматически.
Росс встает, пошатываясь.
– Вы пришли сообщить, что умываете руки! Все вы – и береговая охрана, и спасательные бригады, и полиция!
Кейт Рэфик тоже встает и берет его за руку. Как ни странно, Росс не сопротивляется, хотя буквально вибрирует от гнева, горя, а возможно, и от страха. Не знаю, что и думать. Мне кажется, он ведет себя неуместно.
– Росс, – уговаривает детектив, – обещаю вам: мы продолжим ее искать!
– А спасатели?
– МСЦ наверняка свернет поиски, если не сегодня, так завтра. – Ее тонкие пальцы сжимаются на запястье Росса, едва тот начинает протестовать. – Но это вовсе не означает, что мы сдались, понимаете? Мы продолжим свое собственное расследование. Вероятно, дело Эл станет долгосрочным. Сейчас нам нужно решить, насколько велика грозящая ей опасность.
– Конечно, велика! – кричит Росс, выдергивая руку. Он отшатывается от стола, громыхнув посудой, и переводит на меня налитые кровью глаза. – Кэт, я же тебе говорил! Они забьют на поиски!
Затем хмурится и отводит взгляд. Видимо, вспомнил, что союзник из меня сомнительный.
– Мы вовсе не забили, – заверяет Логан.
Все вскочили на ноги, одна я продолжаю сидеть.
– Росс, я вам все объяснила еще в первый вечер, – напоминает Рэфик. – Пропавшие без вести всегда делятся на четыре категории. Либо они потерялись, либо стали жертвами несчастного случая, травмы или внезапной болезни, либо исчезли умышленно, либо стали жертвой третьей стороны, к примеру, похитителя. – Она изо всех сил пытается выдержать яростный взгляд Росса. – Прямо сейчас у нас нет улик, чтобы определить, какой из этих случаев применим к вашей жене, ясно? Поэтому мы должны рассмотреть все возможные варианты.
Рэфик снова садится и жестом велит Россу и Логану последовать ее примеру. При виде их покорности я едва подавляю нелепый позыв расхохотаться.
– Итак, у нас есть еще несколько вопросов. Личных. Росс, может, Кэтрионе лучше выйти из комнаты?
– Не надо, – угрюмо буркает Росс, растеряв весь свой пыл. Меня снова распирает смех, и я поскорее делаю глоток обжигающе горячего кофе. – Спрашивайте, что хотите.
– Вы сообщили Логану, что перед исчезновением Эл находилась в подавленном настроении. Это верно?
Я выпрямляюсь и с удивлением смотрю на Росса, но он не замечает, потому что прикрыл глаза.
– И у вас были семейные разногласия…
– Не говорил я ничего подобного! – взвивается Росс. – Просто мы… Я много работал. – Он качает головой. – Я много работал, и мы с Эл редко виделись. Когда она не писала картины, то уходила в море на чертовой яхте.
– И вы никогда ее не сопровождали?
Росс бросает на Рэфик яростный взгляд.
– Я не хожу под парусом. Плавать не умею, воду не люблю. Говорил же…
– Как насчет психического состояния Эл? – продолжает настаивать Рэфик. – Вы можете сказать, что перед исчезновением ее депрессия усилилась?
– Нет. Слушайте, я лечу людей с глубокой депрессией. Такова моя работа. У Эл была легкая степень, только и всего. Я понимаю, к чему вы ведете, но…
– И к чему же они ведут? – влезаю я, хотя и сама прекрасно понимаю.
Рэфик смотрит на меня.
– Насколько я знаю, Эл уже однажды пыталась покончить с собой?
– Да пошли вы к черту! – вскидываюсь я и перевожу взгляд на Росса. – Это ты им сказал?
На меня накатывает болезненное воспоминание: Эл на больничной кровати. Под глазами черные круги, лицо белое как мел, – все в жизни Эл всегда было либо черным, либо белым. В вену на тыльной стороне ладони воткнут катетер, рядом стойка и капельница с физраствором. На руке запачканная кровью плотная повязка. Улыбка Эл – усталая и неверная, но такая радостная… И в ней столько ненависти…
– Эл не пыталась покончить с собой ни тогда, ни сейчас! – заявляю я, стиснув зубы.
– Вы имеете в виду, что ее передозировка в возрасте… – Рэфик сверяется с телефоном, – девятнадцати лет была чем? Криком о помощи?
Я невольно фыркаю.
– Вроде того.
Рэфик с Логаном обмениваются многозначительными взглядами.
– С момента исчезновения Эл не пользовалась своими банковскими счетами, никому не звонила, не включала телефон. В ближайшие больницы не поступал никто, похожий на нее. С восьми пятнадцати утра третьего апреля никто не видел ни Эл, ни ее парусник. Росс обнаружил паспорт жены дома, в обычном месте. Почему вы так убеждены, что с вашей сестрой все в порядке?
– Я уже говорила… – я вздыхаю. – Потому что она всегда так делает.
Я так не делаю никогда. Мы с ней очень разные и никогда не были одинаковыми. Эл – моя полная противоположность, мое отражение, мой зеркальный близнец…
– Притвориться утонувшей – довольно экстремальный поступок, вы не находите?
Мне приходит на ум фраза: «Да ей море по колено!» – и я с трудом подавляю желание выпалить ее и нервно расхохотаться.
– Ну да, конечно. Сами же сказали, что не знаете ее, как знаю я.
Рэфик с Логаном снова переглядываются, и я понимаю, что они думают, – ведь отчасти я начинаю думать то же самое. Пытаюсь убедить себя, что мысль, пришедшая мне в голову в аэропорту Лос-Анджелеса, единственно верная. Снова накатывает тошнота, от запаха кофе становится еще хуже.
Рэфик подается вперед.
– С вашей сестрой случилось несчастье. Для расследования совершенно неважно, верите вы мне или нет, но весьма странно, что сестра-близнец пропавшей без вести женщины ни капли о ней не тревожится. – Она склоняет голову набок, напоминая мне хрупкую птичку с маминых фарфоровых тарелок. – Я проработала в полиции достаточно, чтобы знать, когда мне говорят не всю правду.
Мы ступили на неправильный путь, и мне приходит в голову лишь один способ вернуться.
– Вот что я получила вчера, – говорю я и кладу на стол открытку с соболезнованиями.
Росс молча хватает конверт, видит на нем мое имя, вынимает открытку и читает. Плечи его опускаются, и он начинает комкать послание.
– Постой, не надо! – восклицаю я и порывисто касаюсь его плеча. – Это хороший знак, она наверняка от Эл. – Росс не отвечает, и я хмурюсь. – Открытку положили на крыльцо – значит, Эл где-то рядом. Значит, она…
– Эл тоже получала такие, – хрипло бросает он. – Причем десятками!
– А-а… – по спине у меня бежит холодок.
– Пока не пропала.
Рэфик аккуратно забирает у него открытку, читает, кладет в конверт и передает Логану. Тот опускает улику в прозрачный пластиковый пакет, и я представляю другой вариант развития событий, в котором Эл ее не посылала, и меня одновременно бросает в жар и в холод. До меня внезапно доходит, что уголовный розыск обычно не занимается поисками пропавших без вести. Я смотрю на Рэфик.
– Значит, вы поэтому ведете ее дело? Из-за открыток? Вы знаете, кто…
– Недавно мы начали расследование угроз, которые получала ваша сестра. Открытку нашли вы?
– Да. В дверь позвонили… – «В этом доме живет чудовище!» – вспоминаю я и обхватываю себя за плечи. – Конверт лежал на коврике.
– Может, теперь вы начнете принимать их всерьез, мать вашу! – рычит Росс.
Рэфик встает.
– Росс, уверяю вас, мы принимаем всерьез абсолютно все. Мы обязательно отправим ее на экспертизу, как и предыдущие.
– Зачем кому-то посылать мне такие же открытки с угрозами, как и сестре? Не вижу смысла. Никто не знает, что я здесь, кроме Росса и вас. – И кроме Эл…
Рэфик хмурится.
– Может, открытки связаны с исчезновением, а может, и нет. Сейчас самое главное – найти вашу сестру. Угрозы не усиливались, и мы не нашли доказательств, что Эл преследовали или угрожали другими способами. Тот факт, что неизвестный переключился на вас, заставляет меня подозревать любопытного соседа, у которого есть на нее зуб и слишком много свободного времени, чтобы развлекаться подобным образом. Вряд ли тут нечто более серьезное. – Росс пытается возразить, и детектив поднимает руку. – Это вовсе не означает, будто мы перестали считать открытки частью дела или что вам не следует сообщить нам, как только получите еще одну.
Рэфик делает шаг назад и смеривает взглядом меня с Россом.
– Мы пришли, чтобы заверить вас: ничего не изменилось. Полиция и береговая охрана используют для поисков Эл все возможные ресурсы. Однако вам следует морально подготовиться к тому, что в ближайшие сутки новых подвижек может и не быть. Шона вам сегодня звонила?
Росс кивает.
– Кэтриона, Шона – прикрепленный к вам офицер, обеспечивающий связь между семьей потерпевшей и полицией. Она будет сообщать вам о любых подвижках. В экстренных обстоятельствах можете звонить сразу Логану. Росс, свяжитесь еще раз с группой по розыску пропавших – напомните им разместить объявление про Эл. Номера телефонов доверия у вас есть?
– Кому нужны эти психологи-консультанты! – бурчит Росс. – Просто верните мне жену!
Рэфик умудряется заглянуть ему в глаза, хотя он выше ее на целый фут.
– Росс, мы ее найдем.
Я видела достаточно паршивых криминальных сериалов, чтобы знать: копы редко это говорят.
Провожаю полицейских до двери, и Логан с улыбкой вручает мне свою визитку.
– Если что-нибудь понадобится – звоните.
Рэфик открывает дверь, и они спускаются по ступеням на залитую солнцем дорожку. У ворот Рэфик пропускает Логана вперед, оборачивается и подзывает меня жестом, словно кокер-спаниеля. Нехотя выхожу в холодный светлый сад, сложив руки на груди.
– Если бы Эллис решила уйти от мужа, то куда бы она отправилась?
Удивленно моргаю.
– Понятия не имею.
– Что вы можете сказать насчет Росса?
– А что насчет него?
– Может, хотите поведать мне что-нибудь такое, о чем неудобно говорить в его присутствии? – Я молчу, и она не в силах скрыть раздражения. – Мы связались с Саутваркским университетом, и там подтвердили, что Росс находился у них. Я просто интересуюсь у вас как у члена семьи, не стоит ли нам беспокоиться на его счет?
Глаза инспектора сверкают на уровне моего плеча, я оборачиваюсь и вижу в окне силуэт. Росс наблюдает за нами. Мне становится зябко.
– Нет. Конечно, нет! Росс не виноват. Говорю вам, все устроила Эл! – и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не добавить: «Я давно перестала быть частью этой семьи».
Рэфик пристально смотрит мне в глаза.
– Вы действительно считаете, что с ней все в порядке?
Не дождавшись ответа, она идет по дорожке и открывает калитку.
Смотрю вслед полицейским, слушаю звук двигателя «БМВ», пока машина не исчезает в городе. Оборачиваюсь на окно, но Росс уже отошел. Такое чувство, словно за мной наблюдают. Иду к калитке, оглядываю пустую улицу. Стою на солнышке, греясь.
– Может, она просто не знает, как все исправить, – шепчу я. Под спудом двенадцати лет злости, боли и обиды лежит память о тех временах, когда мы укладывались спать в Джунглях Какаду, взявшись за руки, изо всех сил стараясь не заснуть, чтобы не выпустить руку первой. – Может, она просто не знает, как теперь вернуться…
Глава 5
