Тори Майрон "Забыть тебя (не)возможно"

– Порядочные парни не трахали бы в хлам пьяную девушку!

– Даже святой трахнул бы девушку, что сама на него вешается! А Стив в тебя по уши влюблён. Как тут было устоять?

– Вы только поглядите, как она его защищает! – язвительно фыркает Алана. – С каких это пор ты с ним так сдружилась?

– С тех же самых, в которых ты помешалась на своём козле.

– Не говори так про Мэтта. Он не козёл! Он не такой!

– Да такой, Лана! Такой! И ты радоваться должна тому, что вы расстались.

– Как я могу радоваться?! – она смотрит на меня, как на полоумную. – Мне так больно, что дышать с трудом получается! У нас с Мэттом всё было хорошо. Нет. Не хорошо. Прекрасно! Он не обидел меня ни разу. Мы вообще не ссорились до сегодняшнего дня. И то, сделали это только потому, что я устроила ему сцену без повода. Но потом мы помирились. И все опять должно было быть, как прежде. А тут вдруг вылетел этот дурацкий подарок и всё полетело к чёрту!

– Да не расстраивайся ты так. Поплачешь пару дней и забудешь. Впервой, что ли? – предельно мягким голосом пытаюсь успокоить Лану, да только получаю в точности обратный эффект – она вскакивает с кровати и разряжается ещё более горькими слезами.

– Нет! Не забуду! Я не смогу без него!

– До этого же как-то жила, и сейчас сможешь.

– Нет! Не смогу! И поэтому ты должна будешь мне помочь всё исправить!

– Чего?!

Всё! Вот теперь от удивления мои глаза выпрыгнули и укатились в угол комнаты.

– Да, Рони, ты должна мне помочь! Ты должна поговорить с Мэттом и объяснить ему, что произошло недоразумение!

– И не подумаю! – на ноги вскакиваю и я.

– Рони, пожалуйста!

– Нет! Даже не проси меня о таком! Если тебе так хочется его вернуть, то делай это самостоятельно! Меня-то зачем в это впутывать?!

– Я бы не впутывала, если бы были другие варианты. Но их нет! Он наотрез отказался выслушивать мои объяснения, а на все мои звонки не отвечает!

Надо же, какой обидчивый! Подумать только. А меня, значит, лапать за спиной у Ланы нормально.

Вот скотина! Ненавижу!

И ведь подруге сейчас нет никакого смысла об этом говорить. Она, дура, точно решит, что я специально всё выдумываю, лишь бы отговорить её от примирения с ним.

– Прости, Лан. Но нет. Ты знаешь моё мнение о нём. И я ни за что не стану прикладывать руку к вашему воссоединению. И пусть сейчас ты расстроена, но поверь мне, через несколько дней тебя отпустит, и ты поймешь, что всё это к лучшему.

– Нет! Никакого лучшего без него не будет! Я люблю его! – с отчаяньем кричит Алана, словно кувалдой мне по голове заряжая.

– Не говори ерунды. Не любишь ты его.

– Люблю! Очень люблю! И я не могу его потерять из-за такой глупости! Пожалуйста, Рони, помоги! – подруга подходит ближе и берёт мои ладони в свои – ледяные и дрожащие.

Она вся дрожит, будто в лихорадке, и плачет без остановки так сильно, что в печальных глазах уже полопались капилляры.

– Пожалуйста, помоги. Тебя он хотя бы выслушает. Меня точно не станет. К тому же он терпеть не может, когда я начинаю истерить, а мне так больно и страшно, что я не смогу сдержаться. Любой наш разговор однозначно кончится плохо, и он точно не вернется ко мне.

– Значит, так тому и быть.

– Нет! Не говори мне этого! Не надо, – она усиливает поток слёз, начиная прерывисто и учащенно дышать, чем начинает меня конкретно пугать.

– Успокойся, пожалуйста. Тебе нельзя так нервничать.

– Я не могу! Не могу! Не раньше, чем ты пообещаешь, что поможешь! Прошу тебя! Я всё что угодно потом ради тебя сделаю, только прошу, поговори с ним! – Алана до боли сжимает мои ладони и смотрит с такой мольбой, будто она умирающий от голода бездомный, отчаянно выпрашивающий милостыню у прохожего.

Глядя на неё, я четко осознаю, что она не успокоится, пока я не скажу ей то, что она хочет услышать.

Алана на грани срыва. Я вижу это. И видела уже неоднократно. Такое уже с ней случалось после ссор с родителями и… Алексом.

Всё, черт возьми, повторяется! Как я и прогнозировала.

И, к сожалению, как бы меня не выворачивало от мысли о разговоре с Уокером, я не вижу другого варианта, кроме как согласиться на абсурдную просьбу Аланы, лишь бы суметь успокоить её сейчас, не доводя дело до врачей и очередного приёма антидепрессантов.

– Ладно, – еле слышно выдавливаю из себя я, морщась так, словно только что лезвие из глотки вытащила.

– Точно? Ты поможешь? – с неверием перепрашивает Алана, и я слабо киваю. – Спасибо! Спасибо! Спасибо! – вмиг приободрившись, восклицает она и крепко сжимает меня в объятиях.

– Пока ещё не за что.

– Всё равно спасибо! Ты у меня самая лучшая! Не знаю, что бы я делала без тебя!

– Шла бы разговаривать с ним сама, – сдавленно бурчу я.

– И он вновь послал бы меня к чёрту!

Чем бы сделал тебе любезное одолжение. 

Однако об этом я решаю умолчать. Алана всё равно останется при своём мнении, что бы я ей ни говорила.

Ни три года назад, ни сейчас мне не удастся переубедить её в том, что она опять совершает огромнейшую ошибку.

А я опять иду у неё не поводу, даже не догадываясь, что в этот раз последствия будут несоизмеримо печальней.

Глава 10

Веро?ника

Каждый раз, когда у одной из нас случалась беда, мы с Ланой всячески поддерживали друг друга и проводили всё время вместе. Даже по ночам.

После самого трагичного события в моей семье, что привёл к разводу родителей, Алана переехала жить ко мне, лишь бы не оставлять меня одну ни на секунду. Вот и я этой ночью решила остаться у подруги.

Катрина вновь не вернулась домой. Видимо, опять загуляла с подругами или же заночевала у любовника. Хотя если бы миссис Браун и пришла, то толку от неё, как от матери, никакого не было бы.

Жизнь дочери её нисколько не интересует. Все своё время Катрина посвящает себе любимой и пользуется всеми благами, которыми вот уже более двадцати лет снабжает её муж.

Их брак уже давным-давно является чистой формальностью. На деле же – у каждого своя жизнь и любовники, существование которых они абсолютно не скрывают. А в те редкие моменты, когда мистер Браун соизволяет прилететь в Спрингфилд, они с Катриной всегда ссорятся, кричат, упрекают друг друга во всех смертных грехах, а Алана становится свидетелем их скандалов. А иногда и я.

Это ужасно – расти в семье, где от «семьи» одно лишь только название. Где каждый сам по себе. Где не существует любви, поддержки и заботы. Где от тебя откупаются деньгами и дорогими подарками, лишь бы ты прекратил плакать и требовать к себе внимания.

В моей семье всё иначе. Родители всегда любили меня всем сердцем. Так было с самого рождения и продолжается по сей день, даже несмотря на их развод и моё откровенное нежелание общаться с папой.

К сожалению, у Аланы всё не так. Именно холодность родителей и сделала её такой, какая она есть, – ранимой и вечно чувствующей себя одинокой. И чтобы хоть немного унять эту пустоту в душе, она хватается за крупицы любви от каждого, кто обратит на неё внимание. Искренне радуется, когда это случается, а стоит только потерять источник внимания к себе, переживает во сто раз сильнее, чем переживала бы я или многие другие девушки.

Вот и сегодня мне практически не удалось поспать из-за бесконечных ворочаний и тоскливых всхлипов Аланы. Сколько бы я не успокаивала и не обнимала подругу, легче ей не становилось.

Как итог, утром её лицо было опухшим, губы искусаны, а глаза заплыли так, будто она арахисовую пасту съела, на которую у неё сильнейшая аллергия.

Ни одна маска не смогла быстро снять отек, а косметика – спрятать огромные синяки под глазами. Алана наотрез отказалась идти в университет в таком виде и решила провести день дома.

Я не хочу оставлять её одну, но пропускать учёбу не могу. Во-первых, сегодня мне опять нужно сдать дополнительную работу Урсуле. А во-вторых, мне предстоит встретиться с Мэттом, чтобы, мать его, объяснить бедной задетой стороне, что обижаться смысла не было.

– Рони, я тут подумала, – неуверенно начинает Алана, провожая меня до входной двери.

– Слушаю.

– Ты могла бы сказать Мэтту, что встречаешься с этим Стивом?

От её предложения моё и так не лучшее настроение падает до нуля.

– Не злись, Рони. Знаю, ты не любишь врать, но…

– Тогда зачем просишь об этом? Разве не хватает того, что мне и так придётся объясняться с ним вместо тебя? Зачем выдумывать эту ерунду, если тебе нечего скрывать? Ты ни в чём не виновата. Измены же никакой не было.

– Да… Знаю, знаю… Но я хочу быть стопроцентно уверена, что Мэтт поверит в это. Поэтому будет лучше, если ты скажешь, что вы со Стивом вместе.

– А не лучше ли твоему Мэтту просто узнать всю правду от Стива, а?

– С ума сошла?! Я ни за что не хочу впутывать ещё и этого придурка. Мало ли какие глупости он может наговорить Мэтту!

– Начнём с того, что Стив не придурок, – строго отрезаю я. – И он не стал бы ничего выдумывать, а сказал бы Уокеру правду. И вся проблема была бы решена без моего участия.

– Я не могу этого знать наверняка.

– Зато я могу. Стив хороший парень.

– Откуда тебе знать? Ты же с ним всего месяц знакома, – Алана возвращает мне мои же слова.

И я делаю то же.

– Месяца вполне хватило, чтобы понять это. И если бы ты не сбежала тем утром, а дала парню шанс, то в кои-то веки начала бы здоровые отношения с человеком, которому важна именно ты, а не только твоя внешность.

– Мэтту тоже нужна именно я. К тому же я ведь сказала, что Стив не в моём вкусе! И хватит об этом. Просто умоляю, Рони, сделай, как я прошу. Так мне будет спокойней.

– Даже если я и скажу, Уокер не поверит.

– Почему?

– Ты же сама вчера ему заявила, будто Райан всё ещё мой парень.

– Но ты же это опровергла.

– А как ему объяснить, что мой якобы парень дарит тебе такие подарки?

– Скажи, что он давно его подарил, ещё до ваших отношений. Или ещё что-нибудь придумай, лишь бы Мэтт поверил. Я же знаю, ты это умеешь, когда хочешь. Пожа-а-алуйста, Рони, – жалобно протягивает Алана, глядя на меня щенячьими глазками.

А меня реально задолбало с ней спорить и пытаться достучаться до здравого смысла. Особенно после практически бессонной ночи.

– Ты по гроб жизни мне будешь обязана, – недовольно бормочу я и, услышав новую порцию бурных благодарностей, выхожу из особняка Браун.

– Я буду очень ждать от тебя звонка, – кричит она мне в спину, но я больше ничего не отвечаю.

Сажусь в предоставленную Аланой машину с шофёром и еду домой, чтобы забрать доклад для Урсулы и переодеться.

Никаких больше платьев и тонких пальто. Прошла пора летнего гардероба. Принимаю душ, сушусь и быстро натягиваю чёрные джинсы с кремовой блузкой без намёка на вырез. С обнажёнкой тоже покончено. Вчера уже все насмотрелись вдоволь. Так что сегодня я выгляжу точно прилежный ученик.

На завтрак времени не остаётся. Да и аппетита особого нет. Перед уходом лишь забегаю к маме в спальню, целую её легонько в щёку, так, чтобы не разбудить, и прямиком топаю обратно в машину.

Чем ближе я подбираюсь к университету, тем больше увеличивается внутренний протест против разговора с Уокером.

Не хочу его видеть, слышать и разговаривать. Не хочу!

Может, мне просто сказать Алане, что я с ним поговорила, а в реальности спокойно отсидеть на всех парах и пойти домой?

Да. Я вполне могла бы это сделать, но слишком уж не люблю врать. Тем более близкому человеку.

– Рони! – поднимаясь по лестнице, я слышу знакомый неуверенный голос за спиной.

Оборачиваюсь и вижу, как Стив в темпе направляется ко мне и предсказуемо спотыкается о первую же ступеньку.

Портфель вываливается из его рук, но сам Райт с горем пополам удерживается на ногах. Что не может не радовать.

Боюсь, падение этой двухметровой глыбы проломило бы в полу дыру.

– Ты хоть когда-нибудь под ноги смотришь? Куда так несёшься? – мой голос звучит крайне раздраженно, что вынуждает Стива ещё больше занервничать.