– На сегодня хватит. Ну а вы как живете? Зарабатываете факирством?
– Отнюдь. Я планирую перестроить вон тот сарай в стеклянный домик. Я дипломированный стеклодув.
Она посмотрела на его руки в татуировках.
– Есть что-то в черных парнях. Рукастые вы все.
– Если я заработаю много денег, может, и главное здание фермы однажды куплю.
Она дружелюбно фыркнула.
– Ну, за Сульру вам много платить не придется. Кроме вас, жить там никто не захочет.
– Это я уже понял. А почему?
Она придвинулась ближе к столу и посмотрела на бутылку вина.
– Ладно, давайте еще по бокалу. Пойдем домой пешком.
Вигдис выросла в Маридалене. Она унаследовала ферму и помнила тот день, когда секта Сульру поселилась в деревне.
– Секта Сульру, – повторил Леонард, словно взвешивая слово на языке. – Звучит не очень.
– Когда они сюда переехали, мы думали, что это просто какая-то эксцентричная община. Они никак не хотели контактировать с другими. Единственные, с кем они общались, была пожилая пара, жившая тут. В доме, который вы купили.
Но однажды ночью четыре года назад Вигдис проснулась от воя сирен. Долину осветил голубой свет мигалок. Какой-то убийца устроил там бойню. Он застрелил из автомата семь или восемь мужчин, живших в Сульру.
– Его целью, видимо, были пасторы, управлявшие общиной. Двоих он уничтожил, а третий исчез. С тех пор никто о нем ничего не слышал.
– И все это произошло в этой маленькой умиротворенной долине? – Леонард недоверчиво посмотрел на нее. – Тура мне говорила что-то такое, но я решил, что это просто небылицы. А чем вообще занималась эта секта?
Вигдис сделала большой глоток вина, выпрямилась и прислушалась, словно чтобы проверить, не подслушивает кто-нибудь из детей.
– Смотря кого спросить. Но судя по тому, что слышала я, никакими христианами они не были. Они были приверженцами дьявола.
Леонард рассмеялся.
– Под мостком располагался подвал, и там проводили… церемонии. Оргии, кровавые ритуалы… просто дикие вещи. Полиция тогда на несколько месяцев опечатала ферму. Перед отъездом они засыпали подвал камнями и замуровали люк.
Вигдис посмотрела на Леонарда.
– Можете смеяться, но я говорю правду. И это еще не самое дикое.
– Правда?
– Одну из убитых сектанток, маму маленького мальчика, звали Аннетте Ветре. – Вигдис так это произнесла, словно имя должно было о чем-то ему говорить. – Ну, Ветре, – повторила она.
– Никогда не слышал.
– Боже, сколько же вы пробыли заграницей? Аннетте была дочерью Кари Лисе Ветре. Государственного советника. Заместителя председателя Христианской народной партии.
Леонард присвистнул.
– Секс, дьявол и политика. А кто убийца?
– Швед.
Леонард многозначительно кивнул.
– Швед. Это все объясняет.
– Он был шведом. Его звали Стаффан. Фамилию не помню. Его поймали, но вскоре он погиб при пожаре. Он был солдатом «коммандос». Говорят, ему изуродовали лицо, когда поймали много лет назад, и от пыток он сошел с ума. Так он и связался с сектой Сульру. Видимо, нашел родственные души. А потом просто кукушка поехала. – Она немного замялась. – Помните, я говорила о пасторе, который исчез?
Леонард кивнул.
– Говорят, швед убил его и съел его труп. Поэтому его так и не нашли.
Леонард не пытался скрыть свой скепсис.
– Простите, вы правда верите в эту историю?
Вигдис пожала плечами.
– Вы же здесь, в деревне. Тут много странностей творится. В прошлом году у одной из моих свиней родился двухголовый поросенок.
– Думаете, это как-то связано с сектой?
– Да нет, – она улыбнулась. – Там был виноват один похотливый хряк по имени Камелот. Но, как бы то ни было, жить в Сульру никто не хочет. Ферма уже много лет выставлена на продажу.
Час спустя Леонард стоял у двери в комнату дочери. Гости собрались уходить, но оживленный голос Туры за дверью заставил его остановиться.
– Масло от лампы на вкус как дерьмо. Нужно заставить себя не глотать, а сжать губы и резко все выплюнуть. Как дракон. Пустить такую сильную струю, чтобы она достала до факела.
Он постучался. Девочки сидели на полу друг напротив друга в позе лотоса. Тура держала стеариновую свечу около губ. Глаза Маргарет горели энтузиазмом. Когда он видел ее такой в последний раз? Очень давно.
– Что делаете, девочки?
– Ничего, – быстро ответила Маргарет.
– Я учу твою дочь плеваться огнем. Почему ты сам ее не научишь этому? Это же клево.
– Хорошо провели время? – спросил он. Маргарет кивнула, и Леонард вздохнул. – Знаешь, Тура, если ты хочешь прийти к нам еще и научить Маргарет плеваться огнем, милости просим.
Тура с триумфом посмотрела на его дочь.
– Я же сказала, что он согласится.
В тот вечер вопреки традиции Маргарет не пришла пожелать отцу спокойной ночи. Она сразу отправилась спать, а когда Леонард приоткрыл дверь, то понял, что дочь чего-то ждет. Он присел на край кровати.
– Ты правда думаешь, что Тура вернется? Несмотря на нашу разницу в возрасте? – спросила дочь.
– У вас не такая уж большая разница, – ответил Леонард, погладив ее по голове, и стер остатки макияжа из уголков глаз. – Уверен, она снова захочет к тебе прийти.
Немного подумав, он добавил:
– Послушай. Про хутор Сульру ходит много странных слухов. Не нужно верить всему, что говорят люди.
– А я думаю, там живет домовой.
– Тот, кто ест твою кашу? Почему ты так решила?
– Потому что следы ведут туда.
Он положил руку ей на голову.
– Ты ведь знаешь, что это просто звери ходят, правда?
– Звери, которые говорят спасибо?
– О чем ты?
Маргарет приподнялась и достала из-под кровати маленькую резную коробочку из дерева. Подарок от матери. Повозилась с замком. Внутри лежали какие-то маленькие веточки. Она вытащила несколько и положила Леонарду на ладонь. Два креста вырезаны из дерева и завернуты в кусок коры. И так со всеми.
– Каждый раз, когда я забираю пустую миску, в ней лежит такой крестик. В качестве благодарности.
Глава 14
Когда Фредрик с Кафой спешно вышли из управления, облака догорали, окрасившись в розовые, оранжевые и алые тона. Солнце только что сожрал горизонт, и игра красок была прощальным подарком перед тёмной холодной ночью.
Фредрик тоже сгорал. Уже несколько дней он пытался связаться с Бенедикте Штольц. Каждый раз, когда он откладывал телефон, игла тревоги всё глубже вонзалась в полицейского. Наконец он позвонил ее работодателям на ТВ2. Там объяснили, что она работала над документальным проектом, а потому могла приходить в офис и уходить, когда ей захочется. Фредрику дали номер ее девушки и сожительницы. Она сразу же ответила на его звонок.
– Виктория Пителль.
– Это старший офицер полиции Фредрик Бейер. Я…
– О Господи! Вы нашли ее?
С того дня, как Бенедикте уехала на работу ранним утром, прошло четверо суток. С тех пор от нее не было ни слуху ни духу. Ее девушка заявила в полицию, но, как и в большинстве таких дел, ей ответили, что посмотрят, что можно сделать. Обычно пропавшие быстро находятся.
– Но Бенедикте не такая, – сказала Виктория.
Фредрик знал, что никто не такой. Пока однажды они не становятся такими и так и остаются ими до последнего вздоха. И так было с абсолютным большинством пропавших. Некоторые брали веревку и записку и шли в лес. Других, как правило, женщин, насиловали и потрошили. Застреленных мужчин закапывали в канаве.
– Спасибо, – сказал Фредрик, задав ей свои вопросы. – У вас наверняка нет причин волноваться. Я займусь расследованием и скоро вам позвоню. – Ему даже не нужно было проверять свои записи. Бенедикте Штольц пропала наутро после убийства Хенри Фалька.
Фредрик изложил свои мысли Кафе. Хенри Фальк показал «фак» Бенедикте Штольц в тот вечер в крепости Акерсхюс. Он был разъярен, потому что она что-то на него нарыла? Может, она знала о том видео? Может быть, вынуждала Фалька заговорить, чтобы его не убили?
– Если Фалька убили из-за отчета о краденом оружии, и Штольц тоже была в курсе его содержания… – Кафа не успела закончить предложение. Они собирались к инспектору Коссу, как вдруг он выбежал им навстречу.
– Поезжайте в Министерство финансов. Они попросили о встрече. Немедленно.
Облака приобрели свой обычный цвет, когда следователи поднимались по монументальной лестнице в здании в югендстиле[3 - Югендстиль – немецкое название стиля модерн (прим. пер.).] на Акерсгата. По дороге они почти не говорили. Перешагивая через сугробы, Фредрик размышлял. Что министерство от них хочет? Неужели власти тоже участвовали в оценке найденного в Афганистане оружия? В том, что назревал скандал, не было никаких сомнений, и Фредрик не мог избавиться от мысли, что Бенедикте Штольц его учуяла. Но какое отношение к этому имеет Министерство финансов? Разве это не ответственность Министерства обороны? Что-то здесь не так.
Что именно было не так, он понял, когда их с Кафой сразу же провели в кабинет министра. Кресло с высокой спинкой за письменным столом красного дерева пустовало, а в овальном углу комнаты сидели двое мужчин. Одного из них Фредрик узнал. Одетый в костюм щуплый парень под сорок. Его глубоко посаженные глазки и узкая челюсть всегда напоминали полицейскому о крысе. Мужчину звали Рубен Андерсен. Советник и правая рука министра Симона Рибе.
– Икбаль и Бейер, – начал Андерсен. – Сколько новых рабочих мест правительство создало в полиции Осло. И все равно посылают вас. Неудивительно, что мы никак не справимся с преступностью в городе. – Он залился смехом, словно чтобы подчеркнуть, что это шутка, но с долей правды.
Фыркнув, Фредрик пожал руку второму мужчине. В отличие от Андерсена, тот встал. Пожилой мужчина в теле, с бледными губами и зачесанными назад волосами.
– Хокон Бюлль, – назвался он. Голос его был авторитетным и глубоким.
– Бюлль? – представившись, переспросила Кафа. – Вы разве не работали на прошлое правительство? Вы же из рабочей партии?
Бюлль загоготал, пока следователи рассаживались на диване, обитом тонкой тканью вишневого цвета – такого же, как обои.
– Впечатляюще, юная леди. Не многие помнят старых статс-секретарей Министерства обороны. После того, как Амундсен и его соратники из «Хёйре» выкинули нас из правительства, я ушел в консалтинг. Платят лучше и меньше внимания прессы. – Он снова загоготал. – Сейчас министерство наняло меня, чтобы закончить один проект, который начали еще до выборов. Знаете… – начал он так, словно собирался раскрыть тайну, – …две крупнейшие партии Норвегии, рабочая и «Хёйре» на самом деле во многом согласны друг с другом. Особенно в том, что касается политики обороны. Поэтому мы и собрались здесь сегодня, – сказал он, встретившись взглядом с Андерсеном.
– Да, – кратко отозвался Фредрик. – Мы были бы очень признательны, если вы скажете, зачем нас сюда пригласили.
Рубен Андерсен переключился на деловой режим.
– Как вы наверняка знаете, министр финансов Фисквик сейчас на больничном. Прогноз пока неизвестен, поэтому премьер-министр внес некоторые временные изменения в работу правительства. У специального советника Министерства финансов сегодня первый рабочий день, – сказал Андерсен, кивнув на дверь около стола. – Она сейчас на встрече с административным начальством министерства. После этого выйдет к нам.
Фредрик напрягся, чтобы сохранить безразличное выражение лица. Он не особо разбирался в политике, но знал основное: правительство состоит из двух консервативных партий – «Хёйре» и Христианской народной партии. «Хёйре» – крупнейшая, и оттуда был премьер-министр, а Христианскую партию предоставляла министр финансов, занимающий следующий по важности пост. Поскольку лидер партии болеет, его место заняла заместитель, Кари Лисе Ветре, считающаяся самой могущественной женщиной Норвегии.
Фредрик уже был знаком с Ветре. Когда она еще была в оппозиции в Стортинге, ее дочь попала в христианскую секту, которую вырезали на хуторе Сульру. Он был с ней рядом, когда она оплакивала дочь, сбежавшую из общины сумасшедшего пастора, но все же погибшую от рук убийцы, который охотился на эту секту. Фредрик ведь тоже потерял ребенка, и их трагедии создали между ними связь.
Друзьями они не были, отнюдь, но когда видишь обнаженное горе другого человека, твоя рана в душе тоже начинает жечь.
Ветре была одета как обычно. Классически и элегантно. В ухоженных волосах появилось несколько седых прядей, в остальном казалось, что годы никак ее не затронули. Они поздоровались, но Ветре ничего не сказала, только пожала ему руку чуть дольше, после чего села на стул и сложила руки на столе перед собой.
– Я так понимаю, что вы освободили место в моем расписании ради какого-то важного дела. Но у меня не было времени посмотреть его в подробностях. Рубен, вы могли бы нас вкратце сориентировать?
Советник сморщил нос.
– Ну что ж. Я пригласил полицию, потому что они расследуют убийство одного консультанта, Хенри Фалька. Фальк был связан с Министерством обороны, работая над оценкой… экспорта оружия, произведенного, судя по всему, противозаконно.
– Да, – прервала его Ветре. – Это мне сообщили. Каким образом это затрагивает мое министерство? – Она сказала это с нажимом, словно решила надолго обосноваться в этом кабинете. Рубен Андерсен и Хокон Бюлль переглянулись.
– Но сегодня мы говорим не о той оценке оружия, – вмешался Бюлль. – Увы, дело куда более деликатное. Вначале я хотел бы извиниться, что мы не успели заранее ввести в курс советника. – У Бюлля явно был достаточный опыт учтивого общения с властями. – Далее хочу подчеркнуть щепетильность этого дела.
