Кира Рамис "Герцогиня-служанка"

– Нам прислуживать нужно, – к чему-то прислушался Шусти. – Старая госпожа зовёт.

– Подождите, – остановила я их. – Вы же понимаете, что сегодня я никуда не смогу выйти. Хоть что-то осталось из продуктов? Без разницы что, и щепотку соли?

Они задумались, скрылись за дверью, ведущей в подвал. Через пять минут передо мной лежал чуть проросший репчатый лук в количестве шести головок, две картофелины, большая банка подсолнечного масла, не знаю, точно ли из подсолнечника, но пахло похоже.

– Да, негусто, – задумчиво посмотрела на то, что передо мной.

– Хозяйка, есть одно яичко, я утром выменял на старую штору. Хотели вас накормить, – Шусти, вжав голову в плечи, несмело протянул мне яйцо.

– Спасибо, всё правильно сделали, нужно выживать как можем. Муки бы ложку, – моронги переглянулись, услышав мою просьбу.

– Можно попробовать в ларе кисточкой смести, в кладовой он стоит, – Роби указал рукой на другую дверь.

В этот раз медленно поплелась за пушистыми друзьями.

В кладовой получилось добыть в огромном ларе аж три ложки муки, а ещё, осмотревшись, нашла различные приправы.

– А это откуда? Почему не использовали?

– Ваш отец привозил из дальних странствий, кухарки иногда в блюда добавляли, да нет сейчас кухарок.

Я прикусила язык, боясь, что много вопросов задаю, но потом поняла, почему моронги так легко на них отвечают. Скорее всего, потому что госпоже и не нужно знать, зачем и для чего всё на кухне.

– Сделаем оладушки, надеюсь, есть будут и не выгонят.

– Камней магических не осталось, – шёпотом сообщил Шусти. – Печь топить нечем.

– А дрова есть? Крестьяне же обходятся без камней? – такой информации в голове не было, но я всё равно выдвинула предположение.

– Есть хозяйка, сейчас принесём! – радостно подпрыгнул Роби.

Мой бедный желудок требовал еды, любой, пусть хоть лука, который я, сидя на табуретке, очищала от шелухи.

– Сейчас поедим, – уговаривала себя, борясь со слабостью. Мысли вяло болтались в голове. Одна из них твердила, что хозяйку тела хотели отравить, другая – что сёстры и моронги были другого мнения. Подумаю об этом завтра.

Пока Роби зажигал печь, Шусти начистил до блеска посуду, а за ней и стол. Я приступила к готовке.

Полукольцами нарезала лук, меленько нарубила картошку, попыталась чуть ли не в фарш, но тяжело без тёрки, которую, уходя, захватили с собой кухарки. Все это смешала, добавила яйцо, муку, приправу, по запаху напоминавшую укроп, и через час, съев одну оладушку и запив ароматным чаем из незнакомых цветов, уползла на топчан.

Ещё через какое-то время почувствовала тычок в плечо. Разлепила глаза и посмотрела на мачеху.

– Сегодня тебе повезло, накормила меня и сестёр. Можешь остаться в замке. А завтра что будешь делать? Я сама проверила, кроме вонючих приправ заморских ничего не осталось.

– Штору продам, – прошептала я в полудрёме, за что очень больно получила ладонью по плечу.

– Щуплая, как щепка, а бьёт больно, – жаловалась я моронгам на мачеху, глотая слёзы. Они текли сами, нет, я не плакала и не рыдала, они просто катились по щекам, а в душе разливалась здоровая такая злость. – Попляшете вы у меня ещё. Пусть я не буду хозяйкой замка, но жизнь свою устрою. Сейчас только высплюсь, наберусь сил.

Глава 3. Луковые оладьи

– Хозяйка, милая, просыпайтесь, – меня кто-то ласково гладил пушистой рукой по щеке. – Готовить пора.

Я резко села на топчане, протирая глаза. За окном была темень.

– Шусти, из чего готовить-то? – зевнув, поинтересовалась у моронга. – Ночь на дворе.

– Раннее утро, Аннабель. Вчера вечером хозяйка приказала гобелены собрать и скупщику отнести, – прошептал тот. – Но скупщик жадный, от него хорошей монеты не добиться, я к соседям отнёс. Моронги графа Конли жалостливые, поменяли на муку, яйца, молоко, капусту, две куриные ножки, и даже немного сахара насыпали. Хозяйка будет гневаться, если утром не подать завтрак.

– Не переживай, завтраком и обедом накормлю гадюк, а вот ужин пропустят, – потянувшись, подмигнула пушистому помощнику. – Где твой брат?

– Он мне не брат. За водой ушёл, а я печь разжёг, – пояснил Шусти.

– Мы вас не выдадим, Аннабель, – потупив взгляд, произнёс моронг.

– Я что-то не так сделала? – чтобы скрыть страх, быстро прошла к тазику и умылась. Помыться бы и волосы привести в порядок.

– Мы почувствовали уход хозяйки вчера, расстроились, боль сковала наши сердца.

Я, вытирая лицо полотенцем, замерла и посмотрела на Шусти.

– Моронгам без хозяев очень плохо живётся. Если умирает весь род, то моронг уходит, становится диким, страшным, нападает на скот и даже людей, – его слова становились всё тише, а перед моими глазами встала картинка из старой книги.

На ней было изображено жуткое существо, мало чем походившее на моронга. Ростом он был в два раза выше, чем Шусти, огромные когти, шерсть клочками свисала, виднелись проплешины на чёрной коже, длинные острые клыки, с которых капала слюна. Неужели это правда моронг? Бр-р… Не хотела бы я такого встретить.

– Поэтому диких отлавливают и убивают, – закончил Шусти. – Мы рады, что вы очнулись. Родовая магия вас приняла, как и мы. Живите долго и счастливо. Не бойтесь нас, мы никогда не предадим.

– Подожди, – я села обратно на топчан. – А как же мои сёстры? Они же тоже наследницы? – память предшественницы отказывалась выдавать информацию о девушках.

– Что вы! – махнул рукой моронг. – Ваш отец взял госпожу в жёны вдовой с маленькими девочками. Его друг погиб на охоте, а молодая вдовица была прекрасна ликом и характером. Герцог давно подыскивал для Аннабель любящую мать.

– Плохо искал, – вздохнула я. – Почему я живу на кухне? Бред какой-то.

В этот момент с водой пришёл Роби.

Моронги переглянулись между собой и улыбнулись. Неужели общаются мысленно?

– Потому что Аннабель была очень тихой, богобоязненной и послушной дочерью, слово старшего родственника – закон. Ей приказала мачеха, она и не стала противиться, – пояснил Роби, ставя ведро на скамейку. – Госпожа Генриетта всю злость на ней вымещает, не бить же ей своих любимых кровиночек. До вашей свадьбы она ваш опекун, может делать что ей заблагорассудится.

– Несказанно повезло, тихая и забитая, ещё и молчаливая. В библиотеку я могу ходить?

– Госпожа вам запретила покидать первый этаж, – помявшись, произнёс Роби.

– Приехали гости, которых не ждали. Исправим, – я быстро замешивала тесто на блинчики. Сытный завтрак из блинов. – Жаль, сметаны или джема нет.

Это во мне повар заговорил, я же ему ответила, что обойдутся. В арсенале кухни нашлись две тяжёлые чугунные сковороды, благо печь широкая, и через полчаса по кухне поплыл нежный блинный аромат.

– Садитесь кушать, – пригласила моронгов за стол.

– Мы? С вами? – спросил Роби, но столбиками с большими глазами замерли оба. – Нам если объедки перепадают, уже счастье, – всхлипнули они и быстро отправились мыть руки в тазу.

– Надеюсь, что блинный аромат не достигнет господских спален, – прошептала я, усаживаясь рядом.

– Нет, мы постараемся, чтобы ни один запах не ускользнул из кухни, – улыбнулся Шусти, перекидывая блинчик с ладони на ладонь.

– Я мало что помню, расскажите обо мне побольше, – я не осталась в стороне и, налив всем чая, села рядом. За окном пробивались первые солнечные лучи. – Герцогиня, герцогство. Если я помню из истории, то герцогство – это не только замок, но и земли, деревни, город, практически маленькая страна в стране. Или я не права? – хотелось рассказать о том мире, где жила, но сжала зубы. – Вы ходили менять вещи на продукты к графу, как близко он живёт?

– Мы мало что можем рассказать. Ваш замок находится в городе, город прячется за высокой стеной, а за стеной поля, леса, деревни, есть несколько городов поменьше. Ваш отец умер, герцога нет, управление герцогством номинально перешло императору. А тут война, все налоги идут мимо вас, герцогиня. Поэтому слуги разбежались, есть нечего, всё продано. А граф перебрался в город из своего маленького замка, всё же тут и охраны больше. Воины императора расположились несколько лет назад, охраняют земли.

– Сколько лет идёт война? – я поёжилась. Съев три блинчика, насытилась.

– Не знаем. По словам госпожи Генриетты, та закончилась перемирием, и в наши земли скоро должен приехать наместник из завоевателей. Все надеются, что жить станет легче. А госпожа надеется, что наместник остановится в замке и выберет одну из дочек в жёны, – рассказывал Роби.

– Ясно, – улыбнулась я, направляясь к плите.

Блинчики один за другим покидали сковороды, стопка росла. Неожиданно на кухню ворвалась разгневанная старая фурия.

– Аннабель, сколько можно ждать завтрак?! – закричала та и замерла, принюхиваясь. Даже стоя у плиты, я услышала урчание её желудка.

– Доброе утро, госпожа, – присела я. – Ещё несколько блинчиков, и подам.

– Ты чего тесто жалеешь? Это разве блины? Хороший блин в палец толщиной, – она подхватила один и отправила в рот. – О! – не сдержала возгласа мачеха и потянулась за вторым, но отдёрнула руку и крикнула на моронгов: – Быстро накрыли завтрак в столовой, бездельники! Доченьки заждались! Надеюсь, ты сама не ела и не кормила этих… – Генриетта махнула в сторону убежавших слуг.

– Что вы, госпожа Генриетта, разве я могу завтракать раньше вас? – со всей серьёзностью произнесла, переворачивая последний блин.

– Хорошо, этот оставь себе, – указав на сковороду, взглядом измерила стопку блинов и с высоко поднятой головой направилась к двери, но неожиданно развернулась. – Что будет на обед?

– Курица тушёная с капустой, – как можно радостнее произнесла.

– Ты чему радуешься? Плебейская еда! Эй ты! Деньги от продажи гобеленов остались? – она схватила моронга прямо за шерсть на плече. Вот же гадюка!

Роби вздрогнул и протянул маленькую коричневую монетку. Откуда только взял?

– И это всё? – она с силой оттолкнула слугу. – Гобелены стоили несколько золотых. Ах ты!..

Я успела поймать её руку.

– Госпожа, успокойтесь, гобелены дорого стоили до войны, сейчас они никому не нужны!

Мои слова лишь ещё больше разгневали «хозяйку» замка, она вырвала свою руку из захвата и сделала шаг ко мне.

– А не много ли ты говоришь, мерзавка?

Э, нет, второй раз я не позволю себя ударить.

– Осторожнее, блины! Падают!

На мой возглас в глазах мачехи промелькнул испуг, она резко развернулась к плите. Поняв, что я обманула, посмотрела на меня, но я была проворнее и уже держала в руках заветную тарелку с блинами. Пусть только попробует замахнуться, и завтрак окажется на полу.

– Приготовишь обед и отправишься зарабатывать деньги в город, драгоценная моя доченька, – последнее слово она практически выплюнула.

– Как зарабатывать, кто меня возьмёт на работу?

– А это не мои проблемы, Бель, но завтрак чтобы утром стоял на столе! И не смей опорочить фамилию отца! В прачки иди на пристань! Если ты думаешь, что хоть одну вещь сможешь прихватить из замка, чтобы продать, то сильно ошибаешься! – мачеха переводила взгляд с блинов на меня и обратно. – Лично буду тебя провожать и не побрезгую, обыщу.

Приплыли рыбы к акуле!

Я помогла подняться Роби.

– Зря вы так, хозяйка, – расстроенно произнёс моронг. – Аннабель никогда не перечила, даже слова не говорила госпоже.

– Ничего страшного, прорвёмся, – я погладила по плечу Роби и задумалась. – Скажи, а на кого в городе не позарятся лихие людишки?

Глава 4. И без фруктов не приходи!

После того как моронги накрыли в столовой завтрак, мы решили прибраться на кухне и поставить тушиться курицу на обед. Подумав, я вновь задала вопрос, кого не трогают в городе бандиты и другие асоциальные личности. Как же мне не хватало знаний о городе и этом мире.

Роби смешно почесал макушку и произнёс:

– Благородных, думаю, не тронут, потому что те всегда с охраной ходят.

– Нет, не вариант, охрану взять неоткуда, – я качнула головой.

– В городе более или менее спокойно, войска же квартируют. Часто улицы патрулируют. О, вдов ещё не трогают. Понимают, что кормильца в доме не осталось, да и что с одинокой вдовы возьмешь.

– А как все узнают, что идёт вдова?

– Вдовы всегда в чёрное облачены, а некоторые траурную вуаль носят, – прошептал Роби, оглядываясь на входную дверь.

Я тут же закрыла рот: раз моронг прислушался, значит, кто-то сюда идёт. Так и есть, двери распахнулись, впуская сестриц.

– Бездельничаешь? – Аделла с презрением обвела кухню. – Опять матушку прогневила? Сколько раз тебя учить, что благочестивая девушка должна старших молча слушать и со всем соглашаться. Матушка всерьёз подумывает отправить тебя в монастырь.

– Аделла, разве ту, что роется на кухне в грязи, чему-то можно научить? Это она и её отец виноваты, что мы оказались в таком ужасном положении. Я готова выйти замуж за старика, только бы выбраться из нищеты, – взгляд говорившей Виорики упал на сковороду, в которой остался одинокий блин. Она зыркнула глазами на сестру и тут же, не спрашивая, схватила блинчик.

– Виорика, отдай мне половину, я же твоя сестра!

Девушки, перетягивая блин, быстро его разорвали на две неровные половины.

– М-м… Как же вкусно! – не сдержала возгласа сестрица.

Как хорошо, что мы с моронгами поели до того, как я начала печь для оголодавших родственниц.