Роман Савенков "Поединщик"

– Йельда-брадобрея.

– А-а-а… У него дом дальше, по переулку направо. Особняк в три этажа с большими окнами внизу. Новехонький. Йельд заложил первый камень, когда ушел в отставку со службы.

– Я знаю.

– Если понадобится постоялый двор, то шагайте в центр, там их четыре штуки, – подала голос женщина в цветастом платье из дома напротив. – Лучшим у нас считается «Щербатый меч», но и «У задушенного» тоже, говорят, ничего.

– Благодарю, – ответил Скиндар. – Но я думаю, что Йельд приютит старого товарища и его друзей.

– А мы все ждем рекрутскую команду из Овергора, – заметил бородач. – Да вот ходят слухи, что король Вертрон в этом году задумал без Гроендага обойтись. Не слыхали ничего в столице по этому поводу?

Скиндар невозмутимо пожал плечами, дескать, понятия не имею, о чем вы, и отошел в сторону, пропуская вперед свой отряд. Риордан шагал по добротной мостовой города, поглядывал на дома и не находил тут ничего, что напоминало бы о бедности и невзгодах, с ней связанных. Просторные постройки, чистота, убранные дворики, нарядные дети играют в палисадниках, по улицам не шастают клыкастые свиньи, оставляя за собой дымящиеся навозные кучи. Хоракт словно прочитал его мысли.

– Благоденствуют, – с завистью сказал он. – Сразу видно, что война дело прибыльное. Солдаты присылают сюда свои денежки, народ строится, процветают ремесла. Да… Если их подвинут с воинской службы, Гроендагу придется тяжко.

Когда они дошли до нужного дома, все рекруты вытаращили глаза от изумления. Перед ними возвышалось массивное здание, в котором не проглядывало и намека на изящество, свойственное большинству домов Гроендага. Никаких тебе лепных барельефов или разноцветных витражей. Просто прямоугольный домище в три этажа с двускатной крышей из красной черепицы.

Скиндар рассмеялся:

– Ай да Йельд! Глядите, молокососы, это Воинская школа Овергора, но в уменьшенном виде. Видите большие окна на первом этаже? Там у нас в столице находятся столовая, библиотека, учебные классы и канцелярия. Второй этаж – покои наставников и всякие кабинеты. А на третьем и четвертом этажах, только четвертого здесь нет, расположены личные комнаты курсантов. Ха-ха. Он пристроил к главному зданию три больших амбара. Знаете, что это? Оружейная, а также склады с продовольствием и обмундированием.

– Разрешите обеспокоить, господин капрал. А поединщики на каком этаже расселены? – спросил Хоракт.

– Поединщики? – с удивлением переспросил Скиндар. – Чего им делать в общей казарме? Они живут на квартирах. В Овергоре им отвели целый квартал, который так и называется – Воинский.

– Еще один вопрос, господин капрал, – влез в разговор Тиллиер. – А почему вы назвали Йельда брадобреем? Он что, бывший цирюльник?

Ему ответил Виннигар:

– Нет, он работал мечом, а не бритвой. Четыре года назад во время ильсингарской кампании Йельд фалькатой начисто снес одному из своих противников нижнюю челюсть. Вместе с бородой. Их Мастер войны выкинул тогда синий штандарт, потому что боец был заслуженный и ильсингарцы хотели его спасти. В общем, мы взяли победу, потеряв всего трех человек. Да и то двух сумели потом отходить.

– А третьего? – робко спросил Хоракт.

– Родные получили погребальную пенсию. Кстати, одним из тех двух раненых оказался сам Йельд. Следующий поединщик Ильсингара отмахнул ему глефой ногу по колено.

Риордана поразило, что роканд рассказывал о смертях и увечьях совершенно обыденно, не стараясь произвести на новобранцев впечатление. Так крестьяне говорят о погоде, всходах, прополке сорняков и надоях. Тогда он впервые по-настоящему осознал, в какую страшную реальность попал. Здесь смерть буквально на каждом шагу, и ее жуткий лик настолько примелькался, что стал неотъемлемым атрибутом любого пейзажа.

Боль в щеке и ухе, которая мучила его во время перехода, вдруг отступила и осталась лишь ломящим голову эхом. «Я выживу, я смогу, – пообещал он себе. – А значит, мне надо много тренироваться».

Скиндар подошел к массивной деревянной калитке, окованной медными полосами, решительно взялся за дверной молоток в форме шипастой палицы и постучал. Через пару минут калитка отворилась. В ее проеме возник вихрастый широкоплечий парень в белой рубахе с распахнутым воротом. Сначала он насмешливым взглядом обозрел их грязную одежду, но потом приметил лычки на мундире Скиндара, мгновенно построжал и подтянулся.

– Желаю здравствовать, – с расстановкой произнес парень.

– Будь здоров, – надменно ответил капрал. – Мы к Йельду с визитом.

– Как прикажете доложить о вас мастеру?

– Мастеру? Вот как! Ха-ха. Хорошо, доложи, что его желает видеть… – тут Скиндар запнулся, потому что на языке вертелся полный перечень регалий, но озвучивать их сейчас, учитывая обстановку, было невместно. – Его желает видеть старый товарищ Скиндар в компании спутников.

Калитка немедленно захлопнулась, оставив военных на улице. Через пару минут из-за нее раздался густой бас, вероятно, принадлежавший хозяину дома:

– Скиндар, говоришь? Так чего же ты, олух, не приглашаешь такого знатного гостя во двор? А ну, распахивай ворота! Людей из столицы пристало встречать с почестями. Два наряда в коровник! Видать, рано я перевел тебя в дворню из пастухов. И на неделю ты отстранен от занятий с алебардой. Не скули. Сам знаешь, что я не люблю нытиков, и выпросить у меня можно разве что хороший пинок в живот.

Ворота распахнулись. Перед путниками открылся просторный двор, мощенный разноцветной речной галькой, а посреди двора стоял сам Йельд-брадобрей, скрестив руки на груди. Ростом он был почти с Дертина, но не такой массивный. Его плечи украшал добротный камзол с богатым шитьем, одна нога была обута в щегольский башмак с загнутым носом, а вторая заканчивалась деревянным отлакированным протезом. У Йельда на груди лежала окладистая с проседью борода, заплетенная внизу при помощи серебряной нити в короткую косичку, а на голове произрастала пышная шевелюра, которая на щеках смыкалась с бакенбардами. Видом он походил не на солдата, а знатного вельможу, который провел несколько последних месяцев в лесной чаще, причем в компании крупных хищников, отчего его прическа и брови приобрели неряшливость, а выражение лица – отпечаток свирепости.

– Хо-хо! Сам Ловкач! – проревел Йельд. – Да еще не один, а со Зверем в компании.

Новобранцы переглянулись. Прозвище Зверя вполне соответствовало натуре Виннигара, но никто не ожидал, что Скиндара прозвали Ловкачом.

– Сладкой погибели, Йельд, – улыбнулся капрал. – Ну, как жизнь на гражданке?

– Скучновато. Вот, обзавелся хозяйством. Маслобойня, кожевенная мастерская, а коровник у меня вынесен за городскую стену, как и все здешние фермы. И еще я преподаю искусство боя для молодняка, который готовит себя к службе в армии. А ты как, Ловкач? По-прежнему ищешь новых героев для Овергора?

– Да, я все так же заведую учебной частью, – подтвердил Скиндар.

– Понятно. Зверь, я слышал, что твои дела наладились? И теперь ты снова в первой десятке?

– Да, Мастер войны Биккарт оказал мне такую честь, – с достоинством ответил Виннигар.

– Ой, не знаю, честь это или немилость. Но учитывая тот факт, что опытных поединщиков у Овергора почти не осталось, а свободные наемники не горят желанием продавать Вертрону свои мечи, выбирать Биккарту не приходится. Десятку надо сколачивать из вчерашних резервистов, а во главе ставить героя Меркийской войны и как-то добывать нам первую за три года победу.

– Честь или смерть, – мрачно промолвил Виннигар.

– Главное, чтобы не все одновременно, – вздохнул Йельд. – А кто это с вами? Неужели новобранцы?

– Призыв из Вейнринга, – кивнул Скиндар.

– Ого. Мастер войны рискует. Если дело не выгорит, им может заняться сам Накнийр. Впрочем, Биккарт всегда был отчаянным малым. Гроендагу такие вести придутся не по душе. Ладно, чем я могу быть полезен старым друзьям?

– Приют и ночлег, – ответил Скиндар.

– Само собой. В гостиницу вам соваться не стоит, – хмыкнул Йельд. – Что еще?

– У одного из новобранцев пришла в негодность обувь.

– Вижу, что здоровяк скачет на одной ноге, прямо как я. Сейчас же пошлю за сапожником.

– Во время перехода из Вейнринга мы попали под грозу с гор. И в одного рекрута угодила бесноватая молния.

– Ясно. Нужно забрать тело. Я распоряжусь выслать телегу.

– Тело здесь, и оно пока живое, – усмехнулся Скиндар. – Но ему необходим лекарь.

– Ничего себе, – удивился брадобрей. – Не зря говорят, что жителей Прочного круга ничего не берет. Лекарей у нас в избытке. Тебе, Ловкач, не стоит его сопровождать по улицам и привлекать внимание к своему мундиру. Моя дочь Эльга проводит паренька и приведет обратно. Эй, кто-нибудь! – зычно крикнул Йельд.

Из разных углов двора высунулось несколько физиономий прислуги.

– Немедленно сбегайте за Зеленоглазкой. А вы, путники, проходите внутрь. Слуга покажет гостевые покои, и я пришлю кого-нибудь забрать и почистить ваши платья. К утру все будет готово, а сегодняшний вечер вы проведете в гроендагской одежке. Мой винный погреб полон, Ловкач. Как насчет того, чтобы вспомнить прежние времена и выстроить вдоль стены армию из пустых бутылок? Тогда поднимайтесь в дом, а ты, юноша с платком на щеке, дождись моей дочки, и вместе ступайте к доктору. Вот, возьми один золотой, его с избытком хватит за прием, – с этими словами Йельд протянул Риордану монету.

– Он уже на службе, так что платит корона, – возразил Скиндар и тоже достал деньги.

Йельд не стал упираться, но пошарил в накладном кармане камзола и вынул горсть медяков.

– Тогда прибавь от меня вот это, чтобы лекарь не трепал языком, кому он делал перевязку.

Не успели гости подойти к крыльцу, как по его ступенькам буквально слетела девушка в белом сарафане до колен. Нисколько не смущаясь вниманием чужих людей, она при всех убрала распущенные волосы в толстый хвост и решительно поправила широкий пояс, которым была перехвачена ее тонкая талия. Ростом она превосходила Риордана на полголовы, ее личико поражало своей открытостью, глаза искрились смехом, а губы, казалось, готовы были сложиться в улыбку. Шедший впереди всех Тиллиер так засмотрелся на ее стройные лодыжки, что запнулся о крыльцо и едва не расквасил себе нос о перила.

– Моя дочь Эльга, – с гордостью представил девицу Йельд. – В Гроендаге ее все называют Зеленоглазкой. Думал, ха-ха, поставить у ворот оглоблю, чтобы отваживать женихов, но пока она и сама справляется.

– Папа, – с нажимом произнесла Эльга.

– Ишь покраснела! Чего пенять на то, что местные увальни тебе не ровня? Как-нибудь отыщем суженого тебе под стать, помяни мое слово. Эльга, ко мне, старому отставнику, заглянули мои товарищи по оружию вместе со своими… кгм… спутниками. С одним из них, вот с ним, который прикрывает пол-лица оранжевым платком, по дороге произошла небольшая неприятность. В него попала молния.

Глаза девушки округлились от неожиданности, а потом она нахмурила брови.

– Молния? – с явным недоверием переспросила Эльга.

Видимо, она подумала, что отец ее разыгрывает.

– Знаете, барышня, такой огненный шар, который трещит. У вас их называют бесноватыми, – вставил Скиндар, чтобы прибавить утверждению Йельда правдоподобности.

– Парня нужно отвести к лекарю, чтобы он его заштопал. К Леогару не суйся, у него наверняка полно пациентов с коликами и поносами. Но едва больные увидят вас, как они тотчас же забудут про свои болячки и станут надоедать со всякими расспросами, – приказал Эльге отец. – Ступайте лучше сразу к хирургу Аристу, он хоть и дерет три шкуры, но залатает на совесть. К тому же у него почти всегда свободно.

– Эльга, окажи любезность, – сказал Скиндар. – Риордану тяжело разговаривать, поэтому… – тут капрал замялся, не зная, как сформулировать свою просьбу.

– Не приставай к нему с разговорами! – подхватил Йельд и легонько кивнул старому товарищу в знак того, что понял и оценил его хитрость.

Пока отец и его гости поднимались на крыльцо и заходили в дом, девушка рассматривала невесть откуда свалившегося на нее подопечного, смешно оттопырив нижнюю губу, но лишь за последним приезжим захлопнулась дверь, хитро прищурилась и выпалила:

– Значит, ты Риордан, да? А я – Эльга. Покажи, что у тебя под платком, мне жутко любопытно!

Риордан отрицательно замотал головой.

– Стесняешься, да? – разочарованно вздохнула девушка. – Жаль. Никогда не видела, что бывает с человеком, когда в него ударяет молния. Наверное, тебя можно показывать за деньги на ярмарках. Не обижайся, отец говорит, что я жуткая болтушка. А тебе вправду нельзя разговаривать?

Риордан утвердительно тряхнул чубом.

– Ну и ладно. Говорить буду я, а ты кивай. Условились? Тогда пойдем к доктору. У тебя есть деньги? Точно? Не беда, если нет, отец будет рад услужить Скиндару и запишет на свой счет. Да и Виннигара он тоже уважает. Ты удивлен, откуда я их знаю? Я наизусть выучила всю историю овергорских войн за десять последних лет. Это страшно интересно. Я могу рассказать тебе про всех Мастеров войны и даже про каждого поединщика. Излюбленное оружие, коронные финты и кого когда пришили. Здорово, да? Погоди, а ты кем приходишься Скиндару?

Риордан потупился, но ничего не ответил. Эльга нахмурилась.

– Стой. Ты ведь не из Овергора, верно? На тебе одежда горцев, в столице так никто не ходит. Давай сделаем вот как. Ты покажи рукой, откуда ты родом, а я уж сама догадаюсь. Ну, чего ты застыл, как истукан?

Медленно, нехотя, Риордан вытянул руку в направлении горы Унгорн.

– Так и знала, – торжествующе воскликнула Эльга. – Ты из Прочного круга. Но на солдата не похож, – и вдруг она охнула, прикрыв рот ладошкой. – Я поняла. Тебя призвали на службу. Ты новобранец, вот ты кто! И все остальные, кроме Скиндара и Виннигара – тоже новобранцы.

Риордан в смущении топтался на месте, не поднимая глаз.

– Это нехорошо, – решительно заявила Эльга, покачав головой. – Раньше набор всегда начинали с Гроендага. У нас лучшие школы боя и самые подготовленные рекруты. Значит, это правда? Мастер войны решил обойтись без Гроендага?

Риордану осталось только развести руками, вернее рукой, потому что вторая держала платок у щеки.

– Ладно, наверное, ты тут ни при чем, – великодушно заявила Эльга. – Ты выдержал испытание и прошел отбор, в чем же тебя винить? Но если народ об этом узнает, будет страшный скандал. Но я никому не скажу, можешь не сомневаться. Я хоть и болтушка, но тайны хранить умею. Веришь мне?

Риордан с готовностью кивнул.

– Хорошо, – улыбнулась девушка. – Идем, чего стоишь как вкопанный? А ты кто по специальности? Погоди, не говори, я сама догадаюсь. Для молота ты щупловат, для топора тоже… – Эльга вновь остановилась и от досады хлопнула себя по лбу. – Ну, как я сразу не поняла! Невысокий, длинные руки, наверняка подвижный. Ты меченосец! Ну, конечно! Я права?

Риордан смущенно кивнул. На самом деле, он не считал себя меченосцем. Он вообще ни кем себя не считал и даже толком не понимал, как его угораздило здесь очутиться. Эльга встала рядом и вытянула вперед руку.

– Давай померяемся. Ничего себе! А кисти-то, кисти какие! Мне бы такие хваталки. Меченосцы – элита. Отец говорит, что с клинком работают многие, но настоящих виртуозов, одаренных от природы, единицы. Как же тебе повезло с руками! Поэтому Скиндар тебя и выбрал.

В голове Риордана все смешалось. В родной деревне его фигура не считалась привлекательной, скорее наоборот, была постоянным предметом насмешек. А тут, оказывается, у него выдающееся от природы сложение. Эльга воровато оглянулась по сторонам, а потом протянула Риордану раскрытую ладонь.

– Не обижайся, просто я очень хочу попробовать. Пожать руку настоящему меченосцу Не волнуйся, нас никто не видит.

В Вейнринге люди часто здоровались за руку, так что Риордан не углядел в этом ничего предосудительного. Он пожал узкую ладонь девушки. Она прыснула.

– И это все? Жми со всей силы! Еще! Ой, хватит! Отпусти! Перестань!

Эльга выдернула руку и затрясла ладошкой. Потом посмотрела на Риордана каким-то новым взглядом:

– Ну, ты даешь. У тебя пальцы словно жернова. Признаюсь по секрету, я испытывала наших парней. Так, ради шутки. Но такого не припомню. Знаешь, раньше они надо мной подсмеивались из-за роста, а теперь приходят и приглашают прогуляться до околицы. Приносят цветы и всякие сласти. Смешно, правда? Я и сама переживала пару лет назад. А вдруг я вырасту величиной с колодезного журавля? Но доктор Арист, к которому мы сейчас идем, успокоил, что, дескать, все растут по-разному, некоторые равномерно, а некоторые сразу, вот так, как я. И знаешь, за год я почти совсем не выросла. Я делаю зарубки на двери и проверяю каждую неделю. А тебе уже исполнилось семнадцать? Да чего я спрашиваю, дура, конечно, исполнилось, раз тебя призвали. Мне исполнится семнадцать через четыре месяца. Только девушек в войско не берут, по крайней мере, в солдаты. Обидно, правда? Можно стать маркитанткой, санитаркой и еще кое-кем, ну ты понимаешь.

Риордану краска бросилась в лицо, но Эльга продолжала, как ни в чем не бывало:

– А я бы хотела стать воином. Говорят, что в некоторых королевствах это разрешено, но не в Овергоре. Думаешь, что я спятила? Да я изучаю мастерство боя с десяти лет, если хочешь знать! Сначала самостоятельно, а потом, когда отец вернулся со службы, под его началом. Слушай, а вот бы нам с тобой устроить поединок? Скажем завтра. У нас за домом есть специальная площадка и навес с вооружением, там отец тренирует наших парней. Давай встретимся на рассвете? Мне ужасно хочется помериться силой с настоящим меченосцем. Придешь?

Риордан не без робости кивнул. Вот будет конфуз – уступить девчонке. Но потом он вспомнил, что одолел самого Виннигара, расправил плечи и еще раз кивнул, уже с достоинством.

Они шли какими-то узкими переулками, в которых две телеги если бы и разминулись, то с трудом. Перед заборами росли сливы и ринды с иссиня-черной корой. На их ветвях висели круглые плоды, усаженные тупыми иголками. В другое время Риордан сорвал бы пару-другую, но не сегодня. Девушка периодически бросала на своего спутника пристальные взгляды. Она рано осталась без матери, и ее воспитанием занимался отец, который жил и бредил войной. Боги не были благосклонны к Йельду и не дали ему сына. Но в память о жене, которую он любил до сих пор, каждый день видя ее отражение в единственной дочке, Йельд не стал приводить в дом другую женщину. Зато Эльге приходилось разделять взгляды отца касательно всего на свете и подвергаться странному для девочки методу воспитания. Ей не пришлось овладеть искусством метлы и половника, но она имела представление о технике боя с любым оружием. Школа Йельда-оружейника была не самой большой, но одной из самых уважаемых в Гроендаге, и Эльга с раннего детства занималась в ней наравне с парнями, многих из них превосходя. Поэтому и оценивала она мужчин не по красоте или изящным словесам, а по тому, что они могут на тренировочном плацу. С детства завидовала она мальчишеской силе, реакции, недоступной для нее, девочки. Но сейчас все изменилось, и ее пугали эти изменения. Несмотря на семнадцатый год, женственность лишь только просыпалась в ней. Она прорывалась плавными движениями, кокетливыми позами и ранящими сердца парней взглядами, но сама Эльга пока еще не осознавала той могучей первозданной энергии, что копилась у нее внутри. Девушку раздражало, что теперь на площадке парни не стараются ее победить, они поддаются, а вместо того, чтобы отражать выпады, рассматривают ее ноги, мелькающие из-под подола. Раздражало, но одновременно льстило, и эта двойственность иногда доводила ее до слез. Этот, из Вейнринга, был не такой. С длинными руками, которые обеспечат в бою на мечах преимущество, он совсем не смотрел на Эльгу так, как смотрели на нее другие парни. И он был ранен, что для Эльги само по себе уже обеспечивало уважение. Да и как ранен – в него угодила бесноватая молния! Но он выжил и идет с ней рядом, хотя видно, что ему очень больно.

– А вот и дом Ариста, – они остановились перед просторным особняком из темно-красного порфира, редкого камня, который подводами привозили с самого Венбада. – Ты только не трепись, что я испытывала тебе руку, ладно? И вот совет на будущее – когда жмешь кому-то ладонь, ты протягивай ее мягкую, словно прожеванный пирог, но в самый последний момент представь, что схватил кусок гранита и напряги кисть. Понял? Тогда рука у тебя станет твердой и ее не смогут стиснуть как следует. Стой здесь, а я сбегаю и договорюсь, чтобы тебя осмотрели.

Эльга исчезла за высоким кованым забором, а Риордан принялся от нечего делать расхаживать взад и вперед, пиная щебенку на мостовой. Никогда раньше ему не врачевали таких ран, поэтому в душе он немного побаивался. Более того, он даже не знал, как выглядит со стороны его сожженная щека. Про лекарей рассказывают всякое, но какой он будет, когда все заживет? Ему совсем не досталось красоты от матери, так мало того, стоило лишь покинуть отчий дом, как природа обезобразила его окончательно. Хотя Эльгу вроде бы совсем не смущала его внешность, даже наоборот. Или прав был Скиндар, и для солдата смазливое лицо – дело десятое?

– Эй, ты! – окликнул его парень, который вольготно расположился на завалинке около соседского дома и уже минуту наблюдал за его топтаниями.

Риордан повернулся на окрик, но не знал, что сказать в ответ. Потом вспомнил приказ Скиндара и прохрипел:

– Здравствуйте, – по щеке сразу разлилась дергающая боль.

– И тебе привет. А я смотрю, кто там прогуливается с Зеленоглазкой. Откуда будешь?

Риордан потыкал пальцем свободной руки в носовой платок, дескать не могу разговаривать.

– А-а-а, – протянул незнакомец. – Зубки, значит, болят.