Девять лет. Прошло девять лет, и я до сих пор хотел трахнуть Эмери.
Только теперь нежности и ласки она от меня не дождется. Прошлого не вернуть.
– Тебе приходится поддаваться, – произнесла Эмми.
Я навострил уши.
– Потому что ты слишком слабый и не знаешь, как завоевать то, чего хочешь. Поэтому ты попал сюда.
Попятившись, с исказившимся от злости лицом она вскинула ногу и ударила по зеркалу.
Не моргая, я продолжал смотреть.
– Ну же, Уилл, – взмолилась Эмери. – Хватит ждать. Выходи.
Она снова и снова наносила удары, оскалившись. Я едва не улыбнулся, потому что вспомнил ту ночь в химической лаборатории. Когда Эмми бросила нам вызов, готовая встретиться с опасностью лицом к лицу.
Такая суровая. Такая дерзкая. Мне нравились упрямые. Нравились женщины, способные взять контроль в свои руки.
Вдруг, резко вдохнув, она сказала:
– Это не моя вина. Я не виновата, что ты заключил все свое счастье в иллюзии, которую создал у себя в голове. Будто я люблю тебя, а жизнь наладится, если мы будем вместе.
Мое веселье угасло; я стиснул челюсти.
– Я сделала то, что должна была, и сделала бы снова, – прорычала девушка надломившимся голосом. – Я бы поступила так же.
Эмери поймала ртом воздух, закрыла глаза, прислонилась лбом к зеркалу, стукнула по нему кулаком и сдавленно произнесла, сдерживая слезы:
– Я бы поступила так же.
Придвинув ладонь к ее ладони, я не сводил глаз с Эмми, затем погладил большим пальцем стекло у ее щеки.
– Не волнуйся, детка, – пробормотал. – На сей раз я намерен это заслужить.
Волнительный трепет зародился в животе. Я сжал кулак, почти ощущая, как держу ее.
Внезапно раздался стук, дверь широко распахнулась. В спальню вошел Эйдин с тарелкой в руках.
Мое сердце начало бешено колотиться. Остановившись, он посмотрел на девушку. Его золотисто-карие глаза казались темнее.
– Ты голодна? – спросил парень.
Она резко вскинула голову, быстро развернулась, словно не слышала, что он постучал. Обнажив лезвие, Эмми крепче сжала нож в опущенной руке и попятилась, чтобы отдалиться от Хадира.
Он поставил тарелку с приборами на стол, вновь взглянул на нее, сунув руки в карманы.
– Я ведь сказал, что не причиню тебе вреда.
– Не припомню такого.
– Нет? – Эйдин улыбнулся. – Ну, я собирался.
Он сказал, ее никто не тронет. А мне здесь преподали урок, что это далеко не одно и то же.
Сложив руки на груди, я следил за ним в ожидании любого резкого движения, пока тот наблюдал за Эмери.
Однако Хадир, глубоко вздохнув, развернулся и сказал по пути к выходу:
– Поешь. И помойся. Ты грязная.
Парень указал на белую фарфоровую ванну в углу комнаты.
– Или я сам тебя искупаю, – предупредил он, оглянувшись. – Здесь еще пятеро парней, которые помогут мне удержать тебя.
Покинув спальню, Эйдин запер дверь на замок. Эмми еще немного постояла на месте, переводя взгляд с двери на зеркало и обратно. После чего взяла стул, подперла спинкой дверную ручку – будто нас это остановит, – подошла к тарелке, подняла ее и понюхала пасту.
Он бы не отравил ее пищу. Что в этом интересного?
Хадир только начал игру.
Я закрыл глаза и отвернулся.
* * *
Стиснув оконную раму с обеих сторон, я смотрел в тихое ночное небо.
Майкл.
Они отправили Эмми сюда. Я был уверен. Но зачем? Чтобы мотивировать меня?
Это наверняка их работа. Но если им удалось отправить кого-то в Блэкчерч, почему не пошел один из парней?
У меня были планы на Эмери, но сейчас на кону стояли более серьезные вещи. Еще не время.
Твою мать.
Я сжал раму и услышал, как древесина затрещала.
Они знали, что она сделала? Должны знать, иначе Рика, Бэнкс и Уинтер не согласились бы с таким планом.
Это, в общем-то, круто. Я рассчитывал, что они найдут меня. Ни капли не сомневался, что по крайней мере попытаются, даже если уйдет целая вечность на поиски.
К сожалению, в этом не было необходимости. Ведь я полностью отдавал себе отчет в своих действиях. Хотя меня и бесило их недоверие, я не мог винить друзей за сомнения в моей компетентности.
Скрипнула лестница. Кто-то вошел в комнату, и сзади послышался голос:
– Доделаешь? – спросил Эйдин.
Я оглянулся. Он стоял на вершине лестницы, ведущей в мою спальню на чердаке. Держа рубашку в руке, парень подошел ближе, неотрывно глядя мне в глаза, будто змея.
Хадир всегда напоминал змею, готовую к смертельной атаке. Когда такая совершит бросок, все будет кончено раньше, чем ты успеешь опомниться.
Кивнув, я снял футболку, швырнул ее на кровать, затем взял набор инструментов и направился вслед за Эйдином к кушетке у стены.
Он бросил рубашку, лег на кушетку и подложил руку под голову. Я тем временем вылил в блюдце остатки чернил, сел, достал импровизированную тату-машинку, которую сделал, прикрепив три иглы к карандашу, обмакнул ее в чернила и склонился над его правым плечом.
– Итак, как мне с ней поступить? – спросил Эйдин.
Замерев на мгновение, я проколол кожу парня иглами. Чернила мгновенно просочились в рану. Отвечать не стал, зная, что лучше промолчать.
– Ты не помог ей, – продолжил размышлять вслух он, не обращая внимания на боль. – А она явно ожидала помощи от тебя.
Я снова и снова надавливал на инструмент, периодически окуная его в чернила. Завершив последнюю линию, начал закрашивать фрагмент.
Грудная клетка Хадира ритмично поднималась и опускалась в такт ровному дыханию. На моем теле были профессиональные татуировки, но были и выполненные таким же кустарным методом, поэтому я знал, насколько это болезненно.
Он, как и Дэймон, не мыслил своей жизни без боли.
– Она боец, – сказал Эйдин, устремив взгляд в сводчатый потолок моего убежища. Сюда я перебрался после первой ночи в Блэкчерче. От белоснежных комнат с белыми коврами и декором у меня пробегал мороз по коже. Я нуждался в личном пространстве и предпочитал темноту.
К тому же из окон мансарды открывался красивый вид. Мне он нравился.
– Меня привлекает эта ее черта, – продолжил парень. – Главное, чтобы она не повесилась на брошенной мной веревочке. Ты заметил? – Эйдин посмотрел на меня. – Похоже, девчонка на самом деле не осознает серьезности своего положения. Загнанная в ловушку, без возможности выжить, если уйдет, с пятью мужчинами, изнывающими по развлечениям, которых их так долго лишали. А любые ее жалобы можно будет замять незначительной денежной суммой.
Стиснув челюсти, я сильнее нажал на иглу. Его мышцы дернулись под моей рукой, но он не отвел взгляда.
– Как, говоришь, ее зовут? – тихо уточнил Хадир. – Эмери?
Мои предплечья пылали, и я наконец осознал, что каждый мускул в моем теле напрягся, затем заставил себя проглотить ком, подкативший к горлу.
– Эти глаза… – пробормотал он. – Карие, с золотыми вкраплениями. Красивые. Интересно, какие они, когда смотрят на тебя сверху вниз в пылу страсти?
Я испепелял взглядом его плечо и дизайн татуировки, которую он поручил мне набить. Удивительно, как его кожа еще не воспламенилась.
– Как довести ее до оргазма? – спросил Эйдин, наблюдая за мной.
Я сильнее сжал инструмент.
– Некоторым женщинам нужно поглаживать клитор большим пальцем, пока ты внутри, знаешь? – с издевкой произнес он. – Ей нравится, когда мужчины так делают?
Скрипя зубами, я почти слышал, как иглы пронзают кожу. Хадир тихо зашипел, но потом улыбнулся, довольный, что задел меня за живое.
– Отцы отправили нас сюда не для того, чтобы мы научились хорошо себя вести, Уилл. Им бы она тоже пришлась по вкусу, с ее позволения или без. – После короткой паузы он пояснил: – Они отправили нас сюда в наказание за то, что мы не проявили достаточной осторожности. Чтобы научились действовать аккуратнее.
Мой отец не отправлял меня в Блэкчерч. Я вообще не понимал, как нормальный родитель мог отправить своего ребенка в подобное место, ведь, если он когда-нибудь выберется отсюда, один урок усвоит точно: кровное родство – не гарантия любви, а любовь – это единственное, что порождает преданность.
Я посмотрел на Эйдина, вновь уставившегося в потолок. За время, проведенное здесь, мне удалось понять Мику, Рори, даже Тэйлора, но Хадир…
Он находился в заточении дольше всех и, возможно, уже зашел слишком далеко, чтобы вернуться к нормальной жизни.
– В двадцать лет я был приглашен на свадьбу, проходившую на курорте, – сказал Эйдин с отстраненным взглядом. – На моих глазах один из деловых партнеров отца накачал наркотиками собственную жену и предложил моему отцу трахнуть ее для скрепления сделки.
Нечто похожее на боль промелькнуло в его глазах, отчего я замер, однако иллюзия быстро рассеялась.
– Рано или поздно ты понимаешь, что тебе не избежать этой мерзости, поэтому ты либо продолжаешь бороться с ней, либо преображаешь ее. – Он снова посмотрел на меня. – Самое большое отличие между мной и моим отцом в том, что мне плевать, увидит ли кто-нибудь кровь на стенах.
На мгновение я утратил способность двигаться.
Эм…
Опустив взгляд, последним штрихом завершил татуировку.
– Не волнуйся. Я не похож на своего отца. Или Тэйлора, или Дэймона Торренса. Я не принуждаю и не вынуждаю. – Эйдин заговорил тише: – Тебе будет больнее, если она сама этого захочет.
Он опустил руку и начал мять свой член сквозь брюки. Иглы дрогнули в моих пальцах.
Мика и Рори на моей стороне. Тэйлора можно контролировать.
Никто не тронет Эмери, если я прикончу Эйдина здесь и сейчас.
Он следил за мной в ожидании, давая шанс… бросая вызов, но…
Парень улыбнулся, принял сидячее положение, взял со стола чистую салфетку и вытер кровь с плеча.
– Каждая мелочь является частью более грандиозного плана. Будь то бог, судьба либо что-то еще, я искренне в это верю, Уилл. – Хадир выбросил ткань и перевел взгляд на меня. – Нам было суждено сыграть важную роль в жизнях друг друга.
Я поднял глаза, не сумев скрыть хмурую гримасу.
Обхватив рукой мой затылок, он обнадеживающе похлопал по нему, затем кивком указал на черные мусорные пакеты, которые я подготовил для перевязки тату.
– Заканчивай со мной. Ночь будет длинная.
Глава 6
Уилл
Девять лет назад
Нужно было прикоснуться к ней.
Я сделал затяжку, бросил зажигалку Дэймона обратно в подстаканник и выдохнул дым в водительское окно.
