Несомненно, муж этим поступком проявил обо мне заботу. В этот момент мне стало стыдно за брошенные ему вчера злые слова. Он ведь имел право беспокоиться. В последнее время я не доверяла сама себе, так как можно было требовать этого от кого-то другого?..
– Мария, вы не посидите с Лили еще минут пять? Я разбила телефон. Хочу найти какой-нибудь старый, чтобы быть на связи.
– Насколько помню, у вас в гостиной, в нижнем ящике тумбы настоящее кладбище старых аппаратов, – подсказала с улыбкой помощница.
– Точно. Спасибо. Я скоро.
Я быстро спустилась вниз и прошла к нужному месту. Выдвинула ящик и уставилась на несколько старых моделей смартфонов… из всего, что тут имелось, самым приличным был позапрошлый айфон Кирилла. Его я и взяла.
Не отходя далеко, я попыталась включить смартфон, чтобы убедиться, что он в рабочем состоянии. Когда айфон загрузился и на его экране появилась заставка, я выдохнула с облегчением.
Чтобы проверить функциональность, потыкалась в различные приложения и попала в раздел фото. Уже хотела закрыть эту вкладку, когда вдруг мое внимание привлекло нечто знакомое…
Мозг не сразу осознал, что видят глаза, но по душе мгновенно пробежал холодок…
Те фотографии. Из альбома. На старом телефоне Кирилла…
Я лихорадочно попыталась сопоставить даты. Он избавился от этой модели вскоре после того, как мы начали встречаться. Этих кадров просто не могло быть на этом телефоне. Физически не могло!
Трясущимся пальцем я нажала на одну из фотографий, присмотрелась… Сомнений не было: это та самая. Не давая себе времени засомневаться, передумать, я нажала на вкладку «сведения» и буквально окаменела.
Судя по дате, фото было сделано еще до нашей встречи с мужем. Это никак не могла быть я…
А значит…
От всего, что это могло означать, готова была разорваться голова. Я схватилась за волосы, панически заметалась по комнате из угла в угол…
Первый порыв – позвонить мужу и попросить все объяснить, усилием воли я отмела. Как ни было страшно и горько это признавать, но он – не тот, с кем мне стоило сейчас делиться этой находкой.
Рухнув на диван, я сжала трещащую голову руками, будто пытаясь таким образом удержать на месте свой разум. Тысячи мыслей мелькали в голове, тысячи подозрений сводили с ума и… тысячи фактов вдруг вставали на свои места, но вместе с тем… признать их – значило во мгновение ока разрушить всю свою жизнь.
Я жалобно всхлипнула, не зная, что мне делать. У кого спросить совета… с кем хотя бы просто поговорить!
И вдруг вспомнила того психолога. Вспомнила тот странный разговор с ним… И поняла.
Поняла, что не задала ему одного важного, весьма очевидного вопроса.
Сама не зная, как, я нашла в себе силы встать. Поднялась по лестнице – так тяжело, трудно, словно восходила на Эверест. Войдя в спальню, так быстро, как могла, переставила в старый айфон Кира свою сим-карту и, отыскав в интернете нужный телефон, спешно набрала номер…
– Приемная доктора Фурмана, – откликнулся знакомый женский голос.
– Мне нужно на прием ко Льву Константиновичу, – протараторила я. – Скажите ему, что это… Баженова и дело очень срочное. Когда он сможет меня принять?..
Глава 12
– Доктор Фурман, спасибо, что согласились встретиться со мной… так скоро.
Я немного задержалась у двери, свежим, отстраненным взглядом обводя кабинет психолога. И снова пришла к прежнему выводу: я никогда не была здесь прежде. До прошлого раза.
Голубые глаза требовательно, необоримо притянули к себе мои, как железо неизбежно притягивается магнитом. Я смотрела на Льва так же, как и он на меня: изучающе, настороженно, но с неприкрытым интересом. Внутри снова шевельнулось ощущение, что он хорошо знал ту, кого во мне видел. Слишком много чувств таилось за прозрачными линзами очков. Слишком сильных чувств, чтобы их можно было скрыть даже тому, кто видел других насквозь.
Именно поэтому я и рассчитывала на то, что он захочет увидеться в этот же день, когда я ему позвонила. Он был ключом к той двери, за которой пряталось все сокрытое от меня, все странное и непонятное…
И, как бы ни было мне страшно, я собиралась распахнуть эту дверь как можно скорее.
– Присаживайтесь, – вежливо предложил Лев, кивая на кресло.
Я крепче сжала в руках сумочку, словно это не я держала ее, а она способна была сейчас удержать меня.
Мне понадобилось все мужество, все силы, чтобы прийти сюда. Чтобы облечь внезапно нахлынувшие подозрения в слова. Чтобы узнать правду, которая может стать началом конца.
И все же я предпочитала определенность бесконечным страхам.
Расправив плечи, я присела напротив психолога, держа спину гордо и прямо. Еще не знала, кто передо мной – друг или враг – но понимала, что не должна показывать своей слабости.
– Вы попросили срочно принять вас, – неторопливо проронил Лев. – Что-то случилось? Вам стало хуже?
Я сцепила челюсти, сделала потайной вдох и так твердо, как только могла, ответила:
– Простите, доктор, но сегодня вопросы задавать буду я.
Его брови удивленно поползли вверх. Он явно не ожидал от меня ни этих слов, ни этого тона. Или это было несвойственно той, другой женщине, которую он во мне видел?..
Но вот удивление на его лице сменилось одобрительной усмешкой и, с обманчивой расслабленностью откинувшись на спинку кресла, он проговорил:
– Что ж, задавайте.
Я начала сразу с главного.
– Вы говорили, что я бывала у вас на приеме раньше. И не раз, верно?
Его взгляд заскользил по мне: насмешливый, чувственный, лишившийся всякого притворства и попыток держать себя, как профессионал. Он смотрел на меня, а у меня по коже бежал мороз от осознания, что видел при этом он другую.
– Много. Много раз. И тебе ведь это прекрасно известно, – со значением протянул он.
Много раз… Нет, я никак не могла бы забыть человека, которого видела не единожды. Последняя, нелепая надежда на то, что у меня действительно могли быть провалы в памяти, рассеялась. Да, теперь меня больше пугало не то, что я могла быть больна, а то… что моя жизнь была вовсе не моей.
– Когда это было? – выдохнула через силу, уже понимая, что сейчас наверняка услышу.
– Чуть больше двух лет назад.
Я прикрыла глаза, ощущая, как их начинает щипать от слез, готовых покатиться по щекам. А когда открыла их вновь, обнаружила, что Лев стоит рядом. Нет, не просто рядом. Он склонился ко мне, оказавшись так близко, что между нашими лицами оставалась лишь пара сантиметров.
Я не успела ни отстраниться, ни сказать что-либо. Он одним резким движением сорвал с себя очки, отбросив их куда-то на стол; а затем его губы внезапно врезались в мои. Широкая ладонь обхватила затылок, прижимая к себе еще теснее; поцелуй был требовательным, грубым, но одновременно – о чем-то молящим…
Я не сопротивлялась. Не мешала ему искать во мне то, чего найти он никак не мог.
С глухим стоном он прикусил мою губу, провел по ней языком, толкнулся мне в рот и… замер.
Прошло несколько мучительных секунд перед тем, как он поспешно отстранился и потрясенно на меня уставился.
– Ты не Юля… – выдохнул неверяще, почти испуганно. – Но… как?
Юля… снова это имя. Именно так назвал меня недавно Тимур. Именно так, очевидно, звали ту, чьим подобием я была.
– Нет, я не Юля, – подтвердила холодно. – И я вам об этом уже говорила.
– Как это возможно?.. – повторил он, растерянно взъерошив волосы.
– Мне тоже интересно. Но для начала… я хочу, чтобы вы рассказали мне об этой Юле.
Отчего-то ее имя было безумно трудно произносить; всего три буквы, но они перекатывались на кончике языка как неподъемные, тяжелые камни.
Лев помолчал некоторое время прежде, чем отвернуться и сказать:
– Не думаю, что должен говорить с вами о ней.
Я пожала одеревеневшими, непослушными плечами:
– Может, и не должны. Но вы могли бы помочь… если бы захотели. Тем более, что я знаю уже слишком много, чтобы был смысл что-то от меня скрывать. Вы ведь даже не удивились, увидев меня. Вы знали, кто мой муж, но приняли меня за другую женщину…
Губы против воли изогнулись в горькой, болезненной усмешке, выдавая мою слабость, мою уязвимость.
– Нетрудно догадаться, что эта Юля – бывшая жена моего мужа. Ну а я…
Я развела руками, давая понять, что со мной все ясно и без лишних слов.
– А что насчет вас, доктор? – продолжила настойчиво. – Какова ваша роль во всем этом?
Он стоял ко мне спиной, но в этот момент обернулся. В голубых глазах сверкнули молнии, голос стал резким, громоподобным, когда он коротко бросил:
– Уходите!
Я поднялась со своего места, приблизилась к нему сзади, уставилась в широкую, неприступную спину…
– Кирилл знал о вас?
– Я же сказал – уходите!
Я бросила на него взгляд, полный сожаления. Он был подобен раненому зверю – кровоточил изнутри, но был слишком горд, чтобы это показать и признать. И все же его молчание было куда красноречивее, чем так и не сказанные слова.
– До свидания, – попрощалась коротко, прежде, чем выйти из кабинета, оставляя Льва наедине с его болью и унося в себе свою собственную.
Глава 13
– Где ты была?
Голос Кирилла не прозвучал – прогремел в темноте гостиной, заставив меня невольно вздрогнуть.
Я прищурилась, когда по глазам ударил свет ночника – такой же внезапный и резкий, как тон, которым встретил меня муж.
Он сидел на диване, небрежно положив одну руку на подлокотник, вся его поза была пропитана обманчивой расслабленностью, но стоило только поднять глаза и увидеть его лицо…
Нет, не лицо. Кем-то выточенная, жесткая маска. Я десятки раз наблюдала, как муж обращается с таким выражением, таким тоном, к провинившимся подчиненным, но никогда еще не испытывала этого пугающе-сдержанного, ледяного гнева на себе.
Мне стоило немалых усилий не стушеваться, не поникнуть под этой силой, этой властностью, не начать просить прощения…
Только воспоминания обо всем, что узнала, только чувство, что была добровольной игрушкой в его руках удерживали меня на плаву. Обида и боль разъедали изнутри, но помогали держаться внешне.
– У врача, – ответила коротко и, кинув сумочку на кресло, попыталась пройти мимо Кирилла в спальню.
Его пальцы-цепи сомкнулись на моем запястье, приковали к месту, как безвольную куклу. Марионетка – вот кем я была для него все это время. Хватало лишь легкого касания, чтобы я готова была делать все, что только пожелает хозяин.
Прежде, но не теперь.
Я попыталась вырвать руку и испытала торжествующее довольство, когда в глазах его мелькнуло удивление. Он к такому совсем не привык…
– Пусти, мне больно, – обронила сухо, когда так и не сумела освободить руку из его плена.
Мгновение промедления – и его пальцы все же разжались. Но отпускать меня Кирилл вовсе не собирался.
Он встал со своего места, снова накрывая мою хрупкую на его фоне фигуру своей тенью, своей силой. Недовольно выдохнул:
– Будь добра, объясни, где ты была. У какого еще чертового врача в такое время?
Его взгляд красноречиво опустился на часы. Да, к подобному он не привык тоже. Я всегда была дома. Всегда его ждала. Не наоборот.
– Ну, ты ведь хотел, чтобы я лечилась, – ответила спокойно. – Вот я и пошла лечиться.
– Без меня?
– А разве мне пять лет, чтобы везде ходить везде только в чьем-то сопровождении?
Нет, я вовсе не хотела доводить дело до ссоры. Не сейчас, когда еще не осознала в полной мере, что происходит. Когда не разобралась до конца в ситуации, в которую без собственного согласия угодила. Но и делать вид, что ничего не происходит, что все у нас, как прежде, оказалось для меня вдруг непосильной задачей.
Кирилл перехватил мой взгляд и что-то там, в глубине моих глаз, внезапно заставило его отпрянуть. Отступить.
– Я ничего не понимаю, Софи, – произнес он уже мягче. – Ты оставила Лилиану, ушла без предупреждения из дома, не отвечала на звонки… Это все странно, не находишь?
– Я оставила дочь с Марией. Не отвечала, потому что на приеме неприлично пользоваться телефоном.
