Лена Голд "Грех Захарова"

– Че? – ржет как конь. – Ну ты чего, Мир? Хороший мужик. Богатый и успешный. Красавец, честное слово. Он тебе понравится.

– Красивый? Богатый и успешный? Ты его видел, да? Понравился тебе?

– Видел. И да, понравился, – поднимается и скрещивает руки на груди. – Уже договорился!

– Договорился? Раз он такой идеальный, так сам выходи за него, придурок! Мало тебе того, что ты сделал с нами, а? Мало? Катись к черту, псих!

– Чего? Что ты сказала? – улыбка слетает с лица брата, и теперь он надвигается на меня.

– Матвей, не надо, – мама делает шаг вперед, но брат останавливает ее жестом руки.

– Брат, давай спокойно поговорим, а? – предлагает Маша. – Мы же не чужие друг другу люди. Сядем и обсудим все.

Она знает, что сейчас произойдет, поэтому пытается успокоить брата. Но Матвей даже не смотрит на нее. Схватив меня за горло, резко сжимает. Цепляюсь за его запястье, впиваюсь ногтями, царапаю, но он все равно не отпускает.

– Матвей! Ну что ты творишь? Отпусти ее, – сестра пытается оттолкнуть его, но он, как скала, нависает надо мной. Воздуха нет, дышать нечем.

– Сука! Да как ты смеешь мне перечить? Кто ты такая, а? Я сказал, что выйдешь замуж – значит, выйдешь! Поняла меня?

– Хрен тебе! – выдавливаю из себя, ударяя его в лицо. Кажется, пальцем задеваю глаз, потому что он резко отпускает меня, отстраняется и матерится. – Хрен тебе, придурок! – кашляю. – Я лучше покончу собой, чем замуж за пузатого мужика выйду, которого ты выбрал. Которому ты меня продал!

Голос еле слышен. Горло болит так, будто осколки стекла насыпали туда. Сглотнуть не получается. Часто дышу через нос, пытаясь перевести дыхание.

Буквально два года назад случилось то же самое. Он тогда продал Машу, но, к нашему счастью, отец приехал вовремя. Свадьба не состоялась. Папа выгнал Матвея из дома. Он всегда говорил, что лучше бы имел только дочерей, нежели такого сына. Но через несколько месяцев брат снова пришел, попросил прощения, сказал, что пожалел о сделанном. Папа простил. Зря… Мы знали, что он не исправится.

И сейчас на кону моя жизнь. Моя судьба. Но я не такая послушная, как сестра. Я подчиняться не стану. Никогда!

– Ты, сука, что творишь? – снова наступает. В этот раз хватает за волосы, тянет назад. – Я с тобой разговариваю! Ты оборзела? Тварь!

Мама не может ничего сказать, Маша же ревет, просит брата отпустить, прекратить этот спектакль, но ему до одного места сказанные слова. Пощечина выстрелом звучит в тишине. В ушах начинает звенеть.

– Ты кто такая, чтобы… – и еще одна пощечина. Ноги подкашиваются, колени дрожат. Матвей беспощадно врезает одну за другой. – Кто ты такая, чтобы не соглашаться? Ты че, хахаля себе нашла? Из-за него зубки показываешь? На него надеешься? Кто он? – рычит сквозь зубы, сжимая в руках мои волосы до невыносимой боли. – Я спросил, кто он такой? Я же его прикончу! Прикончу, сука!

Как тряпичную куклу, швыряет меня в сторону. Падаю, ударяясь головой в стену. Господи… Что за день сегодня, а?

– Артур! – рявкает брат. Позвонил такому же придурку, как и сам. – У Мирославы хахаль есть. Найди мне его. Срочно! Да! Я его убью!

Я знаю, что для брата убить человек то же самое, что щелкнуть пальцами. А я не хочу терять Тимура. Не хочу, нет. Я не имею права угробить чью-то жизнь. Не имею.

– Ты как? – шмыгнув носом, сестра опускается на колени рядом со мной. – Давай помогу подняться, родная. Не отвечай ему, пожалуйста. Он как собака бешеная. Ты же знаешь его. Не провоцируй.

– Да пошел он! – назло говорю как можно громче, чтобы Матвей услышал. Не боюсь я его. Пусть бьет сколько хочет, оскорбляет, но я никогда не соглашусь выйти замуж за мужика, которого выбрал этот кретин. – Кто-то мечтает о старшем брате. У нас он есть, но скотина редкостная. Родных сестер продает, – невесело усмехаюсь, поднимаясь на ноги. Голова болит невыносимо. Врезалась сильно, черт возьми. – Дай бог, чтобы тебя тоже однажды продали!

Что-то прорычав в трубку, брат вырубает мобильник и прячет его в карман. Надвигается на меня, но Маша делает шаг вперед, прикрывая тем самым меня.

– Не надо, Маш, – подаюсь вперед, гордо вздергивая подбородок. – Ты обещал отцу… Обещал присматривать за нами, заботиться. Но ты забил на свои же слова и снова наступаешь на те же грабли, Матвей. Чего ты хочешь? Ты же в один прекрасный день сдохнешь, и никто за тобой не придет. Мы будем только радоваться! Когда ты начнешь поступать как брат, а не как продажная скотина? Ты сообразить хотя бы можешь, что МЫ ТЕБЕ РОДНЫЕ?! – кручу указательным пальцем у виска, выговаривая последние слова намного громче и по слогам. – Не-а. Не можешь, – качнув головой, убираю прядь с лица.

Он терпеливо слушает каждое мое слово. Не сказав ни слова, достает из кармана звонящий мобильник и всматривается в экран. Уголок верхней губы дергается вместе с кадыком – Матвей шумно сглатывает.

– Это он?! – то ли утверждает, то ли вопрос задает, не могу понять.

Тычет в дисплей, поворачивая телефон в мою сторону. Увидев безумно любимое лицо, впиваюсь ногтями в ладони до такой степени, что еле сдерживаю слезы. Твари! Значит, уже узнали, с кем я встречаюсь, с кем у меня отношения. Как же ты решишь этот вопрос, Матвей? Убьешь его? Да только хрен у тебя получится!

– Кто он? – удается сказать твердо. – Ему меня продал, да? Родную сестру продал! Ему?!

Матвей внимательно всматривается в мое лицо. Не верит он мне. От слова совсем. Но мне нужно его убедить!

– Глупая, Мира. Слишком глупая. Ты что, думала сможешь меня вокруг пальца обвести? – ведет подбородком в сторону. – Ты же прекрасно знаешь, что я способен на все. Хахаля нашла, значит, все? – хлопает в ладони. Это у него привычка такая дурацкая. – Неужели ты рассчитывала на то, что сможешь построить какие-то серьезные отношения С НИМ? – ставит ударение на последнее слово.

Складывается такое впечатление, будто он знаком с Тимуром. И ему неприятно о нем говорить.

– Что ты несешь? – чуть ли не рычу в ответ. – Если бы у меня был мужик, я бы, не задумываясь, ушла из этого дома и не вернулась. Даже если он бомж! Пусть я буду жить в курятнике, но не в этой психушке! – развожу руками, не сводя глаз с Матвея. – Это ты мне ответь, бра-атец! Ты на что рассчитывал? Продашь меня дорого, а я соглашусь на автомате, побегу и прыгну в кровать какого-то долбанутого на всю голову ушлепка, как ты?

– Дура, – спокойно бросает.

И его это спокойствие меня удивляет, но в то же время выводит из себя.

Что его связывает с Тимуром? Почему он так изменился, увидев его фотографию?

Брат достает из кармана мятую пачку сигарет, вытаскивает одну зубами. Чиркает зажигалкой.

– Реально дура, – одаряет меня прищуренным взглядом исподлобья. – Считай, я тебе жизнь спасаю. Тебе на руку этот брак, Мира. Иначе…

Он не договаривает. Снимает мобильник с блокировки и снова пялится на экран. Я так понимаю, на фотографию Тимура. Черт возьми! И что же означают его слова? Мой мозг отказывается соображать. Жизнь мне спасаешь, да, братец? Да ты не умеешь спасать, только угробить можешь по щелчку пальцев!

– Матвей, – сестра подходит к нему и берет за руку. Смотрит умоляющим взглядом. Не надо, Маша, так поступать. Когда он видит наш страх, все больше в зверя превращается. Давит сильнее. Я же тебе это сто раз говорила! – Когда-то ты со мной так же… Папа пришел в последний момент. Ведь ты же тогда пожалел, верно? Почему же ты и Миру?..

– Она выйдет замуж, Маша. Никаких протестов и прочего слышать не хочу. Ты поняла меня? Вы поняли меня?

– Мечтать не вредно! – бросаю я, направляясь в свою комнату. – Не дождешься! Я лучше руки на себя наложу, нежели замуж выйду!

– Мира, отец тебя не спасет, – слышу в спину. – Мечтать не вредно, верно ты сказала, – голос полон издевки.

– Да пошел ты!

Я слышу, как брат орет. А через пару минут он катится к черту. Выхожу отсюда и бегу в ванную, закрываю дверь на замок. Включаю воду и встаю под холодные струи прямо в одежде.

После разговора с Матвеем вопросов стало еще больше. Интересно, если спросить Тимура о брате, он расскажет мне что-нибудь? Или мой его не знает? Но, судя по реакции Матвея, он Тиму знает бесспорно.

Вода в чувство не приводит, слезы же текут без остановки. Что мы такого сделали, чтобы заслужить такого брата? Он никогда не думал о нас. Сестру тоже продал, но папа приехал вовремя. Успел вытащить Машу из того дерьма, хоть и было поздно. Все, что хотел покупатель, взял. Сестра до сих пор не может никого подпустить к себе близко. Не доверяет, не полагается ни на кого. Мужчины для нее – табу. А теперь на очереди я…

Но я не Маша. И я не позволю ни единому мужчине прикоснуться к моему телу без моего согласия.

– Мира! Открой! Что ты там делаешь, Мира?! Без глупостей, я тебя умоляю, – сестра долбит в дверь, она явно плачет.

Наверняка думает, что я решила… Бред. Я не она. Я сильная! И я справлюсь с этими проблемами!

Открываю и сразу же встречаюсь взглядом с взволнованной Машей.