И сейчас тоже сидишь, как дура, у грязного порога и пытаешься найти что-то хорошее в ситуации.
Глаза, там, какие-то… Поцелуи…
Я встаю, опираясь на дверь, иду в ванную, чтоб немного освежиться и приложить уже, наконец, эту чертову бодягу к скуле.
На обратном пути к дивану бросаю взгляд на круглый, покрытый скатертью стол и опять застываю.
Прямо посередине узорчатой вязаной скатерти стоит ваза с цветами.
Ваза моя, верней, не моя, прабабушкина. А вот цветы… Я подхожу, задумчиво трогаю нежные белые лепестки. Где он в октябре нашел ромашки? Разве это возможно? Крупные, с яркими желтыми сердцевинками, словно привет из короткого питерского лета.
Я наклоняюсь, но запаха нет. И все равно смотрю, и кажется, что они теплом отдают. Летним жаром, полевым ветром и свежестью.
Он шел ко мне в гости. С цветами.
Он говорил тогда, у парадной, «до встречи». И шел ко мне.
Часто ли мужчины сейчас дарят цветы?
Часто ли мужчины дарят цветы женщинам, от которых хотят только определённых вещей? Постели?
У меня, конечно, совсем нет опыта в отношениях. У меня не было мужчины, а все ухажеры исчезли, когда заболела бабушка.
Но я не в пустыне живу, я вижу, как относятся мужчины к женщинам. Парни моего возраста к девушкам. И очень мало, на самом деле, тех, кто приходит на свидание с цветами.
И уж тем более цветов не ожидаешь от такого человека, как Олег. Мне даже приходится напрячься, чтоб представить, как он покупает этот букет, как идет с ним по улице, садится в машину… А потом поднимается по ступенькам ко мне…
Я настолько ухожу в себя, продолжая машинально наглаживать нежные лепестки, что вздрагиваю, когда резко звенит звонок.
Вскакиваю, морщусь от боли в животе, потом отчего-то пытаюсь пригладить волосы.
Потому что точно знаю, что это он. Больше просто некому.
Он пришел… Зачем? Не будь наивной, Оля! Только не будь наивной! Не жди ничего!
Но в груди отчего-то так все сжимается при одной мысли, что он в самом деле просто пришел, чтоб получить благодарность за защиту. Чем-то я его зацепила. И вот подвернулась возможность. И даже цветы не надо больше дарить. Спас. Забил холодильник едой. Теперь пришел в гости.
Сердце стучит сильно, словно к двери подталкивает с каждым ударом.
Открывай, Оля.
Не бойся.
Глава 10
Примерно двадцать лет назад
– Привет, Шипучка!
Олег заходит в квартиру, оттесняя меня в глубину коридора. А я настолько поглощена необычным зрелищем, что даже не сразу замечаю, что он не один.
Да боже мой! Пусть хоть с ротой солдат бы зашел!
У него в руках цветы.
Опять.
Нежные, розовые пионы. Совсем небольшой букет. Так странно, так чужеродно смотрящийся в крепких пальцах, со сбитыми совсем недавно, буквально утром сегодня, костяшками.
– Ты как себя чувствуешь? – Олег не разувается, проходит в комнату, вообще ведет себя довольно нагло. Наверно. Но, скорее всего, для него это нормальное, обычное поведение. Он везде чувствует себя по-хозяйски.
Я растерянно стою напротив еще одного гостя, высокого мужчины примерно возраста Олега.
– Вы – Ольга? – улыбается он, – меня зовут Игнат. Я врач.
– Да, Ольк, это врач, – Олег появляется из гостиной, – а у тебя вазы есть еще?
– Да, – отмираю я, – сейчас…
Киваю коротко Игнату и иду на кухню к буфету, пытаюсь достать вазу с верхней полки и охаю от боли.
И тут же чувствую сзади сильные руки, поддерживают, обхватывают за талию.
– Ну и какого полезла? Я бы сам взял…
Я разворачиваюсь с вазой, смотрю на него.
Олег не спешит убирать руки, держит. Крепко, но не больно. И опять смотрит. Странно серьезно и настойчиво. Словно выискивает в моем лице что-то важное для себя.
И даже находит.
– Ваза… Вот… – я отчего-то шиплю и сама пугаюсь своего глупого голоса.
Меня никогда не обнимали мужчины. Парни – да, было дело. Но вот мужчины… И теперь я отчего-то забываю все свои страхи, все свои сомнения и вопросы. Потому что стоять рядом с ним, в его руках, смотреть в его глаза – хорошо.
Комфортно. Правильно.
Олег тоже явно что-то чувствует, потому что взгляд у него постепенно меняется, руки тяжелеют, сжимают сильнее, и я морщусь от боли. Олег тут же меняется в лице и объятия становятся поддерживающими.
– Оль, давай я возьму. А ты в комнату иди, тебя Игнат осмотрит. Ты не волнуйся, он хороший врач. И не стуканет никуда.
– Зачем это все? Я же сказала, что все нормально, – шепчу я, отдавая ему вазу.
– Я хочу быть уверен. Давай, Ольк.
Я иду в гостиную, и Игнат быстро проводит осмотр.
– Все нормально. Сотрясения нет, ушиб мягких тканей. Я там написал, что надо купить, и еще мазь дам сейчас. Пройдет быстрее. А вообще, вам повезло, что так легко отделались, был бы удар сильнее, – тут он трогает меня за скулу, изучает, – возможно, пришлось бы накладывать швы.
– Да, повезло, – усмехается Олег, до этого хозяйничавший на кухне, пережидая осмотр, а теперь появившийся в дверях гостиной с вазой с цветами в руках. – В отличие от неверовских.
– Мне надо это знать? – нейтрально спрашивает Игнат, медленно убирая руки от моего лица под напряженным взглядом Олега.
– Нет. Тебе все равно никого не привезут.
Я содрогаюсь внутренне от смысла этой фразы, но не делаю глупости. Не переспрашиваю.
Мне это тоже не надо знать.
Потом Игнат как-то быстро прощается, хотя я вежливо приглашаю его на чай. Он кидает взгляд на Олега, улыбается и выходит за дверь.
Я закрываю замок, выдыхаю, не торопясь поворачиваться.
Он стоит в дверях гостиной, а ощущение, что вот тут, рядом, за моей спиной. Это настолько осязаемо, что я боюсь шевельнуться.
Вдруг, задену.
В воздухе, с уходом Игната, появляется острота натянутой струны, только тронь – и зазвенит.
Или лопнет.
Когда я нахожу в себе силы развернуться и посмотреть в сторону Олега, проем двери гостиной уже пуст.
Он ушел тихо, а я и не заметила, напуганная своими переживаниями и эмоциями.
Из гостиной доносится щелчок зажигалки, затем запах сигаретного дыма.
У нас в доме раньше курил только дед. Поэтому я чувствую табак очень ярко и остро.
Захожу в комнату, встаю у входа, нерешительно сжимая пальцы.
Олег сидит за столом, курит. Приспособил для пепельницы одно из фарфоровых блюдец из бабушкиного сервиза, который всегда стоит у нас на столе. У меня. Теперь, только у меня.
– Олег… – я понимаю, что должна, наверно, что-то сказать, как-то поблагодарить… Но что сказать и как благодарить, в голову не приходит. Поэтому я произношу самое банальное, – может, чай?
– Было бы неплохо, Шипучка, – он смотрит на меня, немного прищурившись, и очень в этот момент напоминает себя прежнего, того, что был на кладбище, а потом в машине, когда до дома вез. Опасного, хищного зверя. С ним хочется быть осторожней. Не делать резких движений, не говорить лишних слов.
– Ххх… Хорошо… – я торопливо отступаю назад, уберегаясь от этого взгляда, – я … Сейчас.
Иду на кухню, наливаю чайник, ставлю на плиту. Открываю холодильник, прикидывая, что можно было бы предложить к чаю.
И опять не слышу – чувствую его за своей спиной. Замираю, зацепившись пальцами за дверцу холодильника, сердце бьется так сильно, так больно.
Мне не страшно, нет.
Я в ужасе.
Я не понимаю, что со мной происходит.
Я его боюсь, конечно, боюсь. Хотя, вроде бы, и нечего бояться. Он только добро для меня делает. Цветы, вон, принес… От смерти спас… Он меня не обидит же? Нет?
Но вот все равно, тело дрожит. И зубы начинают постукивать. А потом я понимаю, что тело-то дрожит не от страха… А от чего? Чего мне надо? И ему?
Все вопросы исчезают из головы, находят свои ответы, когда он ко мне прикасается.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68010725&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
