Алексей Лавров "Тень души"

Я неспешно двинулся за ним следом. Мы вошли в кабинет последними. Я прошёл за Денисом к парте на последнем ряду. Ну, так и есть – он сидел один.

– Ты позволишь? – спросил я и, не дожидаясь ответа, отодвинул стул и уселся.

– Да-да, конечно, – пролепетал тот.

Я вытащил из сумки пенал, тетрадь, ручку и учебник. Сумку поставил в проходе у стола. Для сумок в партах имелось отделение, но это только для маменькиных сынков. Пододвинул стул поближе к парте и замер с прямой спиной, без всякого выражения разглядывая учительницу.

Она открыла классный журнал, что-то там написала. Подняла к классу лицо и проговорила:

– Здравствуйте. Так, Иреев здесь?

Я встал и молча уставился на неё.

– Что же ты так далеко убежал? Пересядь к Логиновой, – сказала учитель.

Я сначала вспомнил фотографию, что соответствовала фамилии. Нашёл оригинал… вот гадство! Похоже, самая симпатичная девчонка в классе! Мило зарумянилась и слепила недовольную гримаску. Именно её я по заданию деда должен буду на выпускном…

Грустно про себя вздохнул – подождёт до выпускного.

– Извините, Наталья Фёдоровна. Не хочу, – сказал я и уселся обратно.

Все лица с интересом обернулись ко мне. Я изобразил официальную улыбку, типа, что – ещё не рассмотрели?

– Ну, как хочешь, – проговорила учитель.

Лица синхронно развернулись к ней. Учительница точно не была дурой, как ни в чём не бывало начала урок. Я сидел с прямой спиной и смотрел на учителя, когда требовалось, записывал в тетради.

Логинова сидела во втором ряду и удачно попадала в обзор. Вьющийся русый локон падал на чистый лоб, когда Лена опускала лицо к тетради. Да, вспомнилось, что её зовут Леной, а что говорила учительница, я большей частью слышал в аудио-уроках. Те вопросы, которые она только упоминала, разбирались подробно.

Слушал и сам с себя поражался. Это ж сколько, оказывается, может узнать обычный подросток, если у него нет возможности маяться дурью! Ну, а для «нормальных детей», у кого «счастливое детство», вот такой бульончик из самых общих понятий и упрощённых готовых выводов. Хотя чёрт с этой географией, мне она тоже нужна только для ЕГЭ.

Дениса я не замечал, и он вскоре успокоился, соскучился и занялся, видимо, обычным своим делом – принялся рисовать в тетради каких-то анимешных уродцев. Человечков с большими головами с мечами и пистолетами, роботов с громадными плечевыми модулями…

В целом же школьная жизнь откровенно не радовала. Страшно себе представить, сколько таких часов за три оставшихся года мне предстоит просидеть с каменным таблом в беспросветной скуке и тоске! Если б не Лена и рисунки Дениса на периферии зрения, взвыл бы в душе по-волчьи.

Тоске в кратком курсе школьной психологии уделялось значительное внимание. Объяснялась она просто. Детки собирались в отведённом помещении в строго определённое время тупо по закону об обязательном среднем образовании, и чтобы у них было меньше возможностей что-нибудь сломать. А для учителей это работа, часто опостылевшая, но ведь жить как-то надо.

Ученики должны делать вид, что им очень интересно, учителя, что они в это верят, и им вообще не пофиг. Такая своеобразная игра, как очень многое в жизни. Тут главное ни на кого не злиться, никто не виноват, и ни в коем случае не принимать эту игру всерьёз.

В то же время нельзя к тоске привыкать, смиряться с ней, этак и отупеть можно. Тоску следует преодолевать, и лучшее средство для этого – ирония. Только ни в коем случае не насмешка, а добрая, снисходительная ирония. В любой ситуации можно найти что-нибудь милое, забавное.

И я с серьёзным лицом слушал учителя, посматривал на Лену, на роботов Дениса, вспоминал курс школьной психологии и улыбался в душе.

Глава 6

Всё-таки нужно признать за уроками и положительные моменты. Во время занятий ничто не мешает спокойно выискивать в происходящем забавное или даже полезное, если не нарушать общественный договор – с умной рожей пялиться на учителя и записывать в тетради. Или даже, как Денис, тихонько заниматься, чем нравится, если всему миру плевать на тебя. Неслучайно он на всех занятиях предпочитал парты последнего ряда.

На следующей за первым уроком перемене местная элита удостоили меня вниманием. Мы с Денисом снова стояли у стенки, рядом с фикусом в кадке, и он, Денис то есть, жаловался на головную боль, которую у него вызывает эта вонючая Химия. Имелся в виду предмет, а не лекарственные препараты или продукты в столовке.

Группа парней что-то оживлённо обсуждала у окна, причём трое весело спорили, а двое сидящих на подоконнике им снисходительно внимали. Вот от компании отделился черноволосый паренёк и с кривой улыбочкой на востроносой мордашке направился к нам. Я его сразу идентифицировал – Игорь Иванов, троечник, непременный участник любой бузы.

– Ирка, – обратился он ко мне. – А у тебя, правда, железные ходули?

Криво улыбаясь, приблизился и неожиданно пнул меня по голени носком ботинка. То есть он хотел попасть мне по голени, но промазал, конечно. Я перенёс вес на правую ногу и чуть повернулся. Игорь потерял равновесие, я взял его за плечо и слегка подтолкнул. Его развернуло ко мне спиной, он был вынужден шагнуть и чуть нагнуться. И я от души врезал ему подошвой по жопе.

Игорёша смог сделать пару коротких шагов и упал на карачки. Зазвучали смешки, смеялись и его приятели у окна. Он поднялся на ноги и громко проговорил:

– Точно железные у Ирки ходули!

Засмеялись громче. Ну, ясно всё с ним – тип «шут» или «клоун», хотя вернее его назвать провокатором. Сейчас я по идее должен что-то сказать или сделать – паршивец ведь публично обзывается по фамилии. Тогда это будет конфликт, и виноватый уже назначен.

Я с неизменным покер-фэйс отвернулся к Денису, демонстрируя, что на арлекина реагировать не собираюсь. Не о чем разговаривать с этой шалупенью. Если кому-то нужен конфликт, пусть подходят лично, а не посылают недоумков.

На этот раз история закончилась с появлением учительницы, нас пригласили заходить в кабинет. Мы с Денисом снова засели за последней партой. Однако химичка была не той категории училка, у которых можно спокойно рисовать на уроке. Она устроила опрос и общую дискуссию о том, что мы забыли с прошлого года.

Хоть я чисто физически с прошлого года ничего забыть не мог, мне тоже досталось вопросов. Причём эта невменяшка постоянно повторяла:

– Не вставай! Тебе, наверное, трудно!

А я вставал и, не замечая её восклицаний, ровным тоном отвечал. Мне даже стало интересно, что и кому она демонстрирует и чем, по сути, отличается от Игорёшки.

Минут за пятнадцать до конца урока она всё-таки начала новую тему и продержала нас лишние пять минут, заявив, что звонок не для нас, а для неё. А по-моему, ей бы больше подошёл выстрел из пушки. Не холостой. В голову.

В результате на физру, в спортзал, класс отправился галопом. Меня это теоретически не касалось, однако практически по извечной традиции я должен был лично принести справку об освобождении от физкультуры.

Девчонки ушли в свою раздевалку, пацаны переодевались в зале. Вешали форму на крючки, и их отчего-то на всех не хватало. Часть ребят по-хозяйски использовали по два-три крючка, остальные складывали одежду на спортивной скамейке. Я, не выказывая отношения, ждал учителя. Идти самому в «девчачий коридор», где располагался её кабинет и раздевалка девчонок, было просто немыслимо.

Физруня, невысокая пухлая тётка в спортивном костюме с тетрадью в руке, вышла из коридора, а за ней следом стайкой шли девчонки. Я шагнул к учителю, она обернула ко мне добродушное лицо.

– Здравствуйте, Вера Ивановна, – сказал я, протянув ей справку. – Вот моё освобождение.

– Здравствуй, Артём, – ответила она, убирая документ в свою тетрадь. – У тебя освобождение от занятий, но не от уроков. Пожалуйста, не надо шарахаться по школе, ты должен у меня хотя бы присутствовать.

– Хорошо, Вера Ивановна, – проговорил я без выражения.

Далее учитель всех обрадовала, что урок сегодня пройдёт на школьной спортплощадке, предложила туда организованно отправляться и не орать по дороге – уроки же идут. Народ потянулся на выход. Я дождался Дениса, и мы отправились вместе. Он в спортивной форме, а я как всегда и с сумкой на плече.

На спортплощадке я уселся на лавочку и принялся любоваться одноклассниками, точнее одноклассницами, а ещё точнее Леной. Фигурка у неё тоже… э… располагает к разглядыванию. Стройные ножки, на попе спортивные шортики, талия… ну и под майкой кое-что колышется. Класс как раз занимался разминкой.

Вообще классу повезло с прекрасной половиной, она и впрямь была ничего, ни коров, ни куриц – девчонки спортивные стройняшки и симпотяжки. Парни в основном соответствовали, только Денису, бедняге, физра явно не доставляла радости. Он сосредоточенно пыхтел и временами поглядывал в мою сторону, наверно, завидовал.

После разминки Вера Ивановна отправила учеников в забег на пару километров, так Деня пробежал трусцой кружок и до конца дистанции перешёл на неспортивный шаг. Дальше Вера Ивановна объявила о сдаче нормативов, чтоб выяснить, кто, как вырос за лето.

Учительница уселась со мной на скамейку, вокруг собрался класс. Она громко называла фамилии и отправляла ребят к перекладине, а девчонки отжимались от соседней лавки. Я сидел на краю, ко мне подошёл печальный Денис и тяжко вздохнул. Ему предстоял один из безрадостных школьных моментов.

– Везёт тебе, – проворчал парнишка.

– Угу, как утопленнику, – согласился я с усмешкой.

Наконец, настала очередь Игоря Иванова. Игорёша, извиваясь и дёргаясь, вытянул семь раз, на «троечку». За ним потопал к турнику Денис, у него фамилия оказалась Ионов. Он честно подпрыгнул, повис на турнике и счёл на этом миссию выполненной. Или проваленной. Чисто формально обозначив попытку подтянуться, пацан спрыгнул и направился к лавке.

Вера Ивановна грустно на него посмотрела, что-то отметила в тетради и сказала громко:

– Иреев.

Было бы глупо упускать такую возможность самоутвердиться. Я снял пиджак и аккуратно сложил на скамейке.

– Ой! – воскликнула учительница. – У тебя же освобождение!

Я ровным шагом направился к турнику. Ребята примолкли, разглядывая меня в экзоскелете. Я повернул рычажки на плечевых блоках, захваты разжались. Я откинул плечевые модули на шарнирах. В принципе в этом особой нужды не было, всё равно экзо бы мне подтягиваться не помог, но ребята же об этом не знают.

Я подпрыгнул, ухватился за перекладину и сразу приступил. Для меня это обычное дело, начиная с рамки, когда я ещё не вставал. Просто нужно держать спину ровно и работать только руками. Подтянулся в спокойном темпе двенадцать раз на «отлично», спрыгнул и вернул плечевые блоки на место. Под удивлёнными взглядами прошёл к лавочке.

– Но у тебя же освобождение! – горестно воскликнула Вера Ивановна. – Я не могу поставить тебе «пятёрку».

– Поставьте «трояк», – ответил я безразлично.

Ребята хором засмеялись, даже учительница хмыкнула и вызвала следующего:

– Колесов!

Я нахмурился. Мой пиджак лежал на земле. Игорь стоял с приятелями, ехидно на меня поглядывая, и поспешно сделал постную физиономию, когда я к нему обернулся.

– Подними, – сказал я ему вполголоса.

– Что?! – «не понял» он.

– Подними, – проговорил вдруг глухо рослый Серёга Дрымов.

– А что сразу я?! – злобно окрысился Игорь.

Сергей помрачнел и добавил строго:

– Ну!

Видимо, это было крайнее перед побоями предупреждение. Игорь поник и нехотя направился к моему пиджаку.

– Да оно само упало! – проныл он и положил пиджак на лавку.

– Спасибо, – сказал я, демонстративно обращаясь только к Игорю.

– Пожалуйста, – нервно ответил он. – Тебе ж, наверно, трудно нагибаться.

– Да, – сказал я, отряхивая пиджак. – Мне трудно нагибаться.

Вдел левую руку в рукав и договорил вполголоса:

– Зато тебе легко. Буду к тебе обращаться.

Мордашку Игоря перекосило, на лицах парней заиграли ухмылки. Я об «шута» вытер ноги и чётко поставил на место, «элите» это явно пришлось по душе. Однако же развивать успех я не стал. Могло возникнуть впечатление, что я хочу занять место «поверженного» Игоря в иерархии класса. Нафиг-нафиг мне такое место, пусть лучше он остаётся «шутом».

Я надел пиджак и принялся застёгивать, повернувшись к Денису. Сказал ему:

– Видишь, ничего сложного даже для меня.

– Ага, – угрюмо ответил Деня. – У тебя нет проблем с лишним весом!

– Мой экзоскелет весит двенадцать килограмм, – проговорил я.

– Ну… – Денис вздохнул. – Значит, ты герой. А я нет.

С этим спорить я не стал. Не хочет он быть героем, его выбор. Вскоре нормативы сдали все, и изшколы послышался отдалённый звонок. Вера Ивановна отпустила класс переодеваться.

Началась большая перемена, по пути со спортплощадки я предложил Денису вместе сходить в столовку. Он неожиданно отказался!

– Денег, что ли, нет? – спросил я. – Хочешь, займу?

– Есть у меня деньги, – почему-то зло ответил он. – Худею я. Вот прям с этого момента!

– Ну, извини, – сказал я примирительно.

В вестибюле он прибавил шагу, а я направился прямо в столовку. Лучше бы не ходил. Эти дети пропустили меня без очереди! Даже заставили пройти без очереди! Я через силу вежливо поблагодарил, взял сосиску в тесте со стаканом томатного сока и сам, красный как сок, уселся за стол. И, конечно же, всем было очень интересно, как я это выпью и съем. Юные натуралисты, блин.

Наскоро перекусив, я поспешил на следующий урок. По расписанию это была История. Денис опять рисовал тех же уродцев и роботов, правда, в другой тетради. И зачем ему, спрашивается, разные тетради, если рисует одно и то же? Не, на Географии анимешки понятно, а на Истории мог ведь нарисовать пару рыцарей там или мушкетёров.

Пятым, последним, уроком был Русский. Кстати, русиня, она же литруня, Ольга Владимировна – наша классуха. Эта участливая женщина с самого начала принялась меня бесить душевностью. Так она меня поздравляла с возвращением в школу, так за меня радовалась и столько выражала надежд, что ещё немного, и я б её придушил… ну, желание такое точно возникло.

На Русском Денис ничего не рисовал, занимался серьёзно, и было очевидно, что не только потому, что душевная женщина Ольга Владимировна сама кого угодно своими тонкими ручками выжмет и высушит за пренебрежение её предметом. У Дени с Русским явно связаны некие планы на жизнь после школы.

Наконец, прозвенел звонок с урока, и этот сумбурный школьный день закончился. Ну, я тогда так думал. Деня мне суховато сказал:

– До завтра, – и, подхватив свою сумку, деловым шагом почесал на выход.

Признаться, я рассчитывал поболтать с ним о жизни после уроков. Похоже, что для него школьные отношения прекращаются с окончанием занятий. Да и хрен с ним, меня в принципе это устраивает – я тоже не придавал школе слишком много значения.

Я ровным шагом прошёл по лестницами и коридорам, вышел на школьное крыльцо.

– Эй, курить есть? – спросили меня ломким баском.

Я обернулся к троим парням из старших классов и помотал головой, ответив:

– Не курю.

– Тебя чего спросили? – презрительно поинтересовался долговязый юноша. – Я тебе сука не доктор. А курить чтоб носил. Понял?