Все разместились рядом с едой, Бетси быстро собрала бутерброд для себя, все остальные воззрились на меня, в ожидании моих слов.
Что ж, с растрепанными волосами, которые, избавив от шпилек я кое-как собрала в небрежную косу, сдув со лба несколько особенно назойливых прядей, я мрачно сообщила:
– Все было на поверхности. Все это время, все ответы были на поверхности. Мы их попросту не увидели!
Мои домашние переглянулись, но никто не произнес ни слова.
– С самого начала, – я приложила ледяные пальцы к вискам, – с самого, трижды проклятого начала, мы с вами пришли к непостижимому, но единственно верному. Вспомните, открыв тайник профессора Стентона, и обсудив те скудные находки, что нас ожидали в месте, которое, казалось, даст все ответы, мы пришли к общему выводу «Подытоживая ваши заявления, можно выдвинуть смелое предположение – что все в Городе Драконов против этих самых драконов, причем даже драконы».
Мои домочадцы молча и согласно кивнули, Бетси даже перестала жевать.
– Но это показалось сущим абсурдом, – тихо сказала миссис Макстон.
Остальные кивнули.
А я, в полном смятении, была вынуждена открыть им глаза на случившееся только что:
– Леди Гордан, – я вскинула руку, указав наверх в направлении столовой, – леди Гордон, в прямом смысле этого слова, питается силой лорда Гордана!
Миссис Макстон охнула, и начала нервно теребить передник, пребывая в абсолютном смятении.
– Я бы никогда не поверила, если бы это не произошло буквально на моих глазах, – мой голос срывался, я начала в панике ходить по подвалу, пытаясь успокоиться. – А ведь все, абсолютно все лежало на поверхности! Все доказательства, все признаки, все объективные данные, абсолютно все!
Пройдя еще несколько шагов, я, пошатнувшись, обессилено опустилась на пол.
– Мисс Ваерти, покрывало? – учтиво осведомился мистер Уоллан.
– Нет, благодарю вас, – манеры превыше всего.
Судорожный вздох и выдох, судорожная же попытка систематизировать имеющиеся данные, и малодушное желание не знать, не разбираться в этом, не принимать и не понимать то, что казалось безумием, но, к моему безумному же сожалению, вполне себе существовало.
– Никак не могу выразить словами, – призналась своим самым близким.– В мыслях обрывки фраз, догадки, слова профессора Стентона, и даже практически сложившаяся картина происходящего, но я никак не могу найти подходящие слова, чтобы выразить все это, чтобы обличить в словесную форму.
И я не стала добавлять, что просто задыхаюсь от ужаса.
– Давайте фразами, – сказал мистер Оннер, извлекая из фартука блокнот и карандаш, с помощью которых он обычно составлял меню.
– Попробуем все вместе, получалось же раньше, – сказал мистер Илнер.
– Говорите, что сможете, а там разберемся, – добавил мистер Уоллан.
Бетси кивнула.
Миссис Макстон тихо сказала то же самое, что чувствовала и я:
– Что-то подсказывает мне, что ничего хорошего мы не услышим.
И она была абсолютно права.
Я же, поднявшись, последовала советам своих домочадцев, и начала озвучивать фразы, которым ранее не придала необходимого внимания:
– Послание из тайника профессора Стентона гласило: «У драконов первой крови ходит совершенно идиотская легенда о том, что если провести ночь с девственницей, в которую дракон влюблен, у него проснется память крови. Мы с тобой совместными усилиями доказали абсолютную антинаучность данной теории, но будь готова к тому, что драконы верят в это примерно так же, как в то, что у женщин с образованием – бесплодие».
– Это бред, – высказался мистер Оннер, – я про бесплодие.
– Как сказать, – задумчиво проговорил мистер Уоллан. – Далеко не каждая семья может позволить себе дать приличное образование дочери, соответственно деве без образования сложнее составить хорошую партию. Но вовремя пущенный слух, и ситуация на брачном рынке мгновенно изменилась, причем в сторону тех, кому это было выгодно.
– Полностью согласна с вами, – подтвердила миссис Макстон. – Но какая выгода у тех, кто распространяет легенду о пробуждении крови?
– Никакой, – произнесла я, – поэтому существуют те, кто не желает никакого пробуждения крови.
– И это не мужчины, – мрачно подытожил мистер Уоллан.
Кивнув, процитировала слова профессора Стентона:
– «Существует целая сеть тех, кто противостоит пробуждению памяти крови, поэтому, попав в город, ты столкнешься с тем, что девы драконов нередко рожают задолго до вступления в брак».
Бетси дожевав откушенное от сэндвича, тихо попросила:
– Дальше.
Все глянули на нее так, что горничная сжалась, но она была полностью права – следовало продолжать.
– Очень многое сообщил лорд Гордан, – сказала, вновь откидывая непослушные волосы назад. – Именно он сообщил, что в Городе драконов – правят женщины.
И на меня с полным недоумением воззрились все мои домочадцы.
Что ж, я пересказала им поведанное мне лордом Горданом:
– Три неоспоримых факта. Первый – отцы-основатели Вестернадана покончили с собой, чтобы унести страшную тайну в могилу, но их жены – остались.
Бетси невольно поежилась, но остальные взирали на меня со всем вниманием, на которое были способны.
– Второй, – продолжила я, – в Вестернадане существует целое тайное общество, созданное с единственной целью – женить каждого половозрелого дракона.
Миссис Макстон невольно кивнула, мужчины нахмурились, но факт оставался фактом -существует, и мы столкнулись с этим вплотную.
– Третье, – мне не хотелось говорить об этом, но выхода особо не было, – пистолет, которым пытался убить меня мистер Тоуа, принадлежит Трейен Арнел, младшей дочери Беллатрикс Стентон-Арнел.
– Тысяча дохлых чертей! – выругался мистер Оннер.
И даже миссис Макстон не одернула его, никто вообще ничего более не сказал.
– И это не все, – я вновь приложила ледяные пальцы к вискам, – есть еще то, что я упорно игнорировала, а игнорировать не следовало бы. Вы все видели сине-голубое свечение, исходящее от меня, не так ли?
И Бетси выронила недоеденный сэндвич.
– И что все это значит? – хрипло спросил мистер Илнер.
– Это была не моя сила, это была магия лорда Арнела, -выговорила я, выдержав всеобщие не самые одобрительные взгляды.
Некоторое время все молчали, затем мистер Уоллан вопросил:
– Вы пользовались ею неосознанно?
– Я ею не пользовалась! – ответила возмущенно.
Но суть была даже не в этом:
– Я бы могла пользоваться, – вот что мне пришлось сказать своим домочадцам. – При желании, да и даже без него, я могла бы ее использовать, но у меня есть принципы.
– А у дракониц – нет, – тихо сказала миссис Макстон.
И обратилась к мистеру Уоллану:
– Напомните мне, сколько раз профессор Стентон оказывался в постели после того, как его навещала леди Алисент Арнел?
Тихое ругательство и хриплый ответ:
– Каждый раз. Мы списывали это на темперамент и ненасытность дракониц в постели.
– Я помню, – холодно отозвалась миссис Макстон, одним тоном обозначив, что подобные детали в моем присутствии недопустимы для обсуждения.
И я, боюсь, была полностью с ней согласна, потому что я попросту не желала всего этого знать. Я была зла на профессора Стентона, игнорируя такой постулат как «о мертвых или хорошо, или ничего». До сих пор, несмотря на то, что давно смирилась с собственной участью, я чувствовала себя преданной. Поистине, просто преданной.
– Лорд Гордан сообщил и еще кое-что, – перешла я от темы обсуждения прошлого, к обсуждению насущного, – он сказал, что с приходом к власти лорда Арнела и полной поддержке его со стороны лорда Давернетти, драконицы несколько утратили свои позиции. Утратили, но не смирились с утратой.
Я указала на книги, разложенные у камня-основания.
– Продажа детей – это заработок. Кто платил, догадаться уже не сложно, – меня трясло от осознания, что работорговля, причем торговля детьми происходит в наше современное время, когда казалось, что цивилизация давно победила. – Так же дамы полностью контролируют браки – лорд Гордан до сих пор не был женат лишь по одной причине – его мать была против, а в сплоченном женском обществе дракониц Вестернадана ни одна девушка не примет предложение того джентльмена, чья мать не дала согласие на брак.
– А как же любовь? -растерянно спросила Бетси.
Мне бы ее наивность, и жилось бы тогда намного легче.
Но как оказалось, меньше всего наивности имелось у миссис Макстон.
– Любовь и дает силу, – уверенно сказала домоправительница. – Мисс Ваерти засияла с того момента, как у лорда Арнела появились к ней определенные чувства. Но нам было совершенно неизвестно, что это значит, а вот драконицы, определенно, в курсе подобных особенностей.
О, как же сильно я не желала, чтобы данный разговор сводился к обсуждению меня и моих отношений с лордом Арнелом.
– Подведем итоги, – решил мистер Уоллан, заметив мою нервозность и не желание касаться темы лорда Арнела.– Итак, Арнел и Давернетти, оба потерявшие родителей, часть жизни проводят вне территорий Железной горы.
–Согласен, – поддержал мистер Оннер, – Давернетти, как мы помним, отметился в деле поиска и расследования преступлений магов старой школы. Арнел, вероятно, так же в стороне не остался.
Мистер Уоллан кивнул.
– Можно предположить, – вступил в беседу мистер Илнер, – что часть молодости Арнел провел в столице, по крайней мере, устройство услуг перевозки и правила работы наемных кэбов один в один как в столице.
– Вполне возможно, – согласилась миссис Макстон. – Ко всему прочему, в отличие от того же лорда Гордана, лорд Арнел, насколько мне удалось заметить, более склонен к патриархальной системе устройства общества,и привык принимать решения не советуясь с женской половиной.
– Даже не беря в расчет их мнения или желания, -добавил мистер Уоллан.
– И тогда они согласились сотрудничать с герцогом Карио! – воскликнула Бетси.
И мы все невольно кивнули – Бетси была права.
– Я думаю, они некоторое время пытались решить проблему своими силами, – сказала миссис Макстон. – продажа детей и сотрудничество с императорской властью, тоже в своем роде сговор.
– Но время шло, а с Арнела и Давернетти как с гуся вода, -усмехнулся мистер Илнер. -Слышал, они даже приемы и балы игнорировали без зазрения совести.
– И где-то в этот момент появился Карио, – задумчиво проговорил мистер Уоллан.
Мы все столь задумчиво кивнули – все это звучало логично.
– Четыреста жизней, – миссис Макстон взяла чашечку с чаем с подноса, – вот чего я не могу понять – как они согласились заплатить подобную цену.
Это было тем, чего не могла понять и я, но:
– Лорд Гордан сказал, что у леди Беллатрикс много дочерей, а у старой леди Арнел очень-очень много внучек и правнучек. И все это крайне сплоченная семья, жаждущая исключительно одного – свободы от лорда Арнела.
– Тогда ясно, – миссис Макстон тяжело вздохнула, – учитывая количество незаконнорожденных девушек, драконицы планировали отделаться малой кровью. Но не вышло.
– Да, – кивнула я, – не вышло. Для нужной трансформации дракона требовалось изрядное эмоциональное потрясение, а потому Лаура Энсан определенно изначально планировала убийства девушек из рода Арнел. И все же, даже осознав, что ситуация выходит из-под контроля, никто из них не предпринял ничего по-настоящему действенного.
И тут Бетси сказала:
– А я вота чего понять-то не могу никак – лорд Арнел о заговорах леди знал или как?
Что ж – я не ведала ответа. Миссис Макстон тоже. Мистер Илнер пожал плечами. Мистер Оннер промолчал.
Зато мистер Уоллан задумчиво сказал:
– Скорее всего, знал, но относился к этому как к женским причудам, вроде сплетен и слухов. Воспитанные джентльмены снисходительно относятся к слабостям дам, воспринимая их примерно так же, как матери воспринимают детские шалости – не больше.
И, увы, поразмыслив, я пришла к тому же мнению.
«Возникла огромная проблема, Анабель, мы дети нового поколения. Нам известно, что, по сути, мы звери, но… даже частичная ассимиляция с человеческим обществом, которой, кстати, также пытались воспрепятствовать всеми силами наши предки, привела к не самым лучшим последствиям – мы оказались не способны убивать женщин, стариков и детей» – смысл этих слов дошел до меня только сейчас.
– Они недооценивают своих леди, – с некоторым трудом произнесла я, – и совершенно напрасно. Драконьи женщины способны на многое, и не просто знают об этом, они умеют пользоваться своими возможностями, даже находясь под заклинанием глубокого сна.
Добросердечная Бетси тихо спросила:
– А вы сможете спасти лорда Гордана?
«Какого из?» -пронеслось в моей голове.
– Мисс Ваерти, лорд Гордан-младший тоже находится в опасности? – догадалась миссис Макстон.
