Паутина для Софии
Милана Милая
У меня много причин ненавидеть женский пол, и случайно встретив Софию, я вовсе не собирался что-либо менять в своей жизни. Она станет для меня всего лишь очередным увлечением, которое должно быстро пройти. Я паук, аккуратно плетущий свою паутину вокруг ничего не подозревающей девушки. Тогда какого… я чувствую, словно попал в свою паутину сам. И чем сильнее стараюсь выбраться, чем больше меня засасывает сладкий плен!
Содержит нецензурную брань.
Милана Милая
Паутина для Софии
Глава 1 София
Я сижу в учительской и не могу заставить себя идти на урок. Звонок прозвенел уже несколько минут назад, но мне нужно еще немного времени. Глубоко дышу, и только в эти мгновения, когда все учителя ушли, есть минутка сомнений и неуверенности в собственных силах.
Если дети увидят мою слабость, авторитета уже не завоевать, можно даже не мечтать. Хотя, какие это дети, только на пять лет меня моложе, а некоторым парням я не достаю даже до плеча.
Поэтому делаю последний глубокий вдох и уверенно шагаю к своему классу, цокая каблуками по мраморному полу элитной гимназии. Я очень молодо выгляжу и уже устала бороться с тем, что меня принимают за ученицу. И пусть я собственным умом заслужила работать в лучшей школе города, поладить с учениками пока не получается.
– Доброе утро! – Захожу в класс, сверкая уверенной улыбкой. Все сомнения остались в учительской, сейчас я не имею права дать слабину…
– Здравствуйте, София Олеговна… – Раздается в ответ хор голосов. Включаю компьютер, в пол уха слушая отчет дежурной Светланы Субботиной.
– Ребята, сегодня у нас проверочная. Решение систем линейных уравнений. Я вас предупреждала об этом в пятницу… – Беру подготовленные, распечатанные страницы контрольного теста и разношу по классу. – Телефоны все сдали?
И только один человек в классе демонстративно держит дорогой гаджет в своей ладони, но при этом не отрывает от меня своего хищного, наглого взгляда. Никита Соболев, внук губернатора и самый отвратительный старшеклассник в мире… Золотая молодежь, безотказность и вседозволенность делала страшное с такими детьми. Они знали, что наказания для них не будет.
– Соболев? – Протягиваю руку и твердо смотрю в насмешливые голубые глаза. В его случае понимаю такую уверенность. Парень не просто симпатичный, а очень красивый. Голубоглазый и темноволосый, высокий и широкоплечий. Из тех мальчиков, которые рано созревают… В свои 18 лет давно уже бреется, и нет этого отвратительного пушка над верхней губой. Профессионально играет в хоккей, я знаю, если он встанет, мне придется задрать голову. И все девочки в школе сохнут по нему. А он, по нелепой случайности, по мне…
Соболев улыбается, словно он ждал этого особого приглашения. Аккуратно кладет телефон мне в ладонь экраном вверх, чтобы я увидела на заставке свою фотографию.
– София, ты знаешь, что у тебя очень красивые глаза?
Очередная провокация, которую я могу лишь игнорировать. Кладу листы ему на парту и отворачиваюсь. Он один чувствует себя настолько самоуверенно, что позволяет себе не соблюдать субординацию… Директор в курсе, и меня вежливо попросили быть лояльнее к этому мальчику, пара моих жалоб осталась без ответа. Если меня что-то не устраивает, то могу в любой момент уволиться. На мое вакантное место выстроится очередь из желающих…
Так странно, дети богатых родителей. Мы обязаны называть их на «Вы», а они вот могут вести себя, как хотят. И я даже не имею права выгнать их из класса.
– У вас есть время до звонка, на втором уроке мы начнем новую тему.
Я сажусь за стол, аккуратно положив в корзину теплый телефон. Как же заболела голова. Хочется потереть виски, но я сдерживаюсь. Заполняю электронный журнал, все это время чувствуя на себе липкий взгляд. Соболев не делает контрольную. А не отрываясь, на меня смотрит.
И если я одно время надеялась, что мое хладнокровие и терпение помогут мне выстоять, то теперь глубоко сомневаюсь. Он выживет меня из школы. Потому что я больше не могу.
Мне всего 23 года, я удивилась, когда меня взяли в эту гимназию. Сразу после окончания университета. Когда мой декан Зорин, преподававший высшую математику, узнал, что я устраиваюсь в школу учительницей… Ох, как же он кричал. Улыбаюсь, вспоминая наш последний разговор…
– София, я уже позвонил в Москву на счет тебя. Ты сошла с ума? В школу? Ты еще в детсад пойди воспитателем!
– Валерий Павлович, я не могу, вы же знаете…
– Ты математический гений, ты хоть понимаешь это? Для тебя открыты дороги в любом направлении науки!
– Вы ошибаетесь…
– Нет задачи, которой ты не смогла бы решить! Зачем рушишь свою карьеру?
– Я не оставлю бабушку одну…
– Возьми с собой!
– Я не могу…
– ……… …….. ……… …….
Закрываю глаза и улыбаюсь, потому что даже в воспоминаниях не могу произнести то, что он говорил. Вернее, как матерился. Валерий Павлович всегда относился ко мне, как к своей дочери. Я этого никогда не забуду…
Вздрагиваю, потому что раздается звонок на перемену. Я и не заметила, как прошел целый урок! Хмурюсь, потому что такого со мной еще не было. Не переживаю, что кто-то у кого-то списал. Это можно проверить по установленной камере. Мои оценки не имеют значения, эти дети все равно поступят туда, куда захотят…
– Передайте контрольные дежурной и можете отдохнуть. У вас 20 минут.
Эта перемена большая, на ней ребята обычно ходят в столовую. Стопку проверочных Субботина аккуратно кладет мне на стол и убегает. Я чуть не бросаюсь вслед за ней, когда вижу, что в классе никого нет, кроме меня и Соболева.
– Никита, вы разве не идете в столовую?
– Нет, я схожу на физике…
Он неспешной, вальяжной походкой приблизился и сел за первую парту напротив. Злюсь на себя, потому что боюсь его. 18 лет, вроде подросток, а по виду уже не скажешь. Здоровый парень, у которого тугие мускулы натягивают рубашку. Сжимаю руки в кулаки, чтобы подавить дрожь и вопросительно выгибаю бровь.
– Что-то еще хотели спросить?
– Зачем ты так, София? Я ведь взрослый парень. Обрати на меня внимание и не пожалеешь.
– Не забывайте о субординации, Никита. Я ваш учитель…
– К черту все! Да ты выглядишь на 15 лет, девочка. Младше меня выглядишь! И этот взгляд затравленной лани, от которого в животе все скручивается!
– Послушайте, Соболев! – Я вскакиваю, не в силах терпеть подобное хамство. И он тоже встает, горой возвышаясь надо мной. Протягивает руку, чтобы расстегнуть заколку, и мои длинные волосы водопадом рассыпаются по спине. – Что вы себе позволяете? Убирайтесь вон из класса!
Он ухмыляется, подбрасывая мою заколку, а потом пряча ее в карман. И медленно уходит. А я падаю на стул, закрывая лицо руками. Как же бороться с такими мальчишками? Что говорить и как себя вести? А ведь прошло только два месяца учебного года.
Глава 2 София
Октябрь в этом году такой теплый. Я просто не помню, чтобы лето не уходило так долго. Я сижу на широком подоконнике в своей комнате и любуюсь розово-лиловым закатом. Мы с бабушкой живем в большой трехкомнатной квартире на мансардном, пятом этаже дома исторической постройки. В этом районе нет высоток, и, кажется, город, как на ладони. А виды, которые открываются из окна моей комнаты иногда меня завораживают. В такие прекрасные мгновения не хочется думать ни о чем плохом. И хочется верить, что справлюсь с любыми неприятностями.
– Соня, ты о чем так глубоко задумалась?
Вздрагиваю, оборачиваясь на хриплый голос, и вижу на пороге своей спальни бабулю. Как же она похудела в последнее время. Усохла, и это страшное слово вызывает невольную дрожь. Так говорят об очень старых людях. Потомственная дворянка, Вера Николаевна Давыдова, порода чувствуется в каждом движении и фразе. Она стоит, сжимая шаль почти прозрачными руками с сильно выступающими венами. В квартире очень тепло, но она постоянно мерзнет. И ничего не сделать.
– Ты почему не спишь? – Спрашиваю, тут же беспокоясь из-за ее здоровья.
– Я поняла, что хочу авокадо… Пришла сказать тебе спокойной ночи, но в холодильнике у нас нет авокадо!
Бабушка воспитала меня после смерти родителей. Для меня ее беспомощные просьбы лишь знак, что она хочет внимания. И я не буду говорит ей, что она его никогда не ела. Жаль только, что я не найду авокадо в магазине на углу. Придется прогуляться до супермаркета в трех кварталах от нашего дома. Но я даже не расстраиваюсь, вечерняя прогулка по березовой аллее пойдет мне только на пользу.
– Сейчас, я сбегаю до магазина…
– София, в последнее время тебя что-то беспокоит. Я же чувствую.
Встаю с подоконника и приближаюсь, чтобы поцеловать мягкую морщинистую щеку.
– Не волнуйся, все в порядке.
Мне просто нужно найти подход к некоторым избалованным подросткам. Вот и все. А опыта у меня очень мало. Вернее, нет вообще. Наверное, в большей или меньшей степени, любой педагог проходит эту адаптацию. Ученики испытывают на прочность и пределы границ. Нужно набраться терпения и не отвечать на провокации.
Я переодеваюсь в джинсы и толстовку, на ноги удобные кроссовки. Беру сумку и телефон. Смотрюсь на себя в большое зеркало в прихожей. Какие же бледные щеки и испуганные светло-карие глаза. Правильно Соболев сказал, как у лани. Как бы мне не хотелось это признавать, он прав… Немного пощипав себя за щеки, удовлетворительно киваю.
– Может, еще что-то купить? – Оборачиваюсь к бабушке, а она качает головой.
– Возвращайся скорее. Уже поздно. Я тут подумала, может не стоит тебе идти в магазин?
– Глупости!
Машу ей рукой и захлопываю за собой дверь. Я рада прогуляться вечером, свежий воздух пойдет на пользу и развеет грустные мысли. Поднимаю лицо к темному небу и думаю над тем, чтобы завести собаку. Тогда у меня будет причина гулять каждый день, утром и вечером, в любую погоду, даже самую отвратительную. Я никогда не говорила об этом с бабушкой, она у меня не любит животных. Вообще никаких. И когда я училась в школе, мне было сказано четко – никаких кошечек и собачек, птичек и хомячков.
Но теперь я выросла, а бабуля одна целыми днями. Может, она согласится на верного компаньона, за которым я буду ухаживать? Иду по тротуару вечернего города, ничего вокруг не замечая, пока меня резко не хватают за локоть. Я даже опомниться не успела, как оказалась прижата к стволу дерева.
– Добрый вечер, София Олеговна… – Хриплый голос Соболева я сначала даже не узнала. Уже темно на улице, а на голове парня капюшон хлопковой брендовой толстовки. Сердце от испуга выскакивает из груди, и я теперь впервые понимаю, почему в этот момент кричать не получается. Воздуха не хватает, в груди все сжимается, остается только беспомощно хватать ртом воздух, но он не поступает в легкие…
– Никита? Что ты делаешь? – Только беспомощный писк из горла. Ведь он не сделает мне ничего плохого? Я в страшном сне не могла представить, что мальчишка подкараулит меня около дома. Зачем? Я знаю, что поклонниц у него вагон и маленькая тележка. К чему преследовать маленькую серую мышку вроде меня?
– Софииия… – Тянет он гласные моего имени, наклоняясь и проводя пальцем по моим губам. – Ты мне снишься, знаешь это? И я не понимаю, почему. Сначала злился, а потом смирился. Это проходит обычно, как только девушка оказывается в моей постели. Хочешь, чтобы прекратил преследовать? Это очень просто София. Переспи со мной.
– Отпусти меня, Соболев! Ты что творишь? Мой ответ – Нет!!! Отпусти меня немедленно! Иначе я…
– Иначе что? – Перебивает он меня и резко хватает мои руки, поднимая над головой и прижимая их ладонью к жесткой коре дерева. Его глаза странно блестят, зрачки расширены, и я сейчас просто в ужасе. Смотрю по сторонам, но ни одного прохожего вокруг. Пустая березовая аллея, а обычно здесь прогуливалось много горожан.
– Пожалуюсь в полицию на преследование!
Он грубо хохотнул, словно я глупость сказала, а потом наклонился еще ниже, чтобы поцеловать меня в шею… Или укусить? Как же больно!
– Как вкусно ты пахнешь. Не дорогими духами, от которых уже тошнит. Твой собственный запах. От него я теряю разум.
Я пытаюсь пнуть мальчишку между ног, но у меня ничего не выходит! Он легко отстраняется, скручивает мне руки и прижимается к моей спине.
– Помогите! – Крик о помощи получился очень глухим, а Соболев смеется, словно его забавляет наша борьба. Этого не может происходить со мной! Так не бывает. Это только в книгах или фильмах…
– Парень, постой. По-моему, девушка не хочет, чтобы ты к ней приставал…
Я резко поворачиваю голову и вижу высокого мужчину с очень хриплым голосом на краю аллеи. Почти черная тень, или я просто из-за слез ничего не вижу.
– Мужик, иди куда шел! – Грубо отвечает незнакомцу, слетевший с катушек мальчишка.
– Я сказал, отпусти девушку… – У меня мороз по коже от этих слов, сказанных тихим жутким голосом. Я так Соболева не боялась, как этой тени. Моргаю, изо всех сил стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Никита медленно отпускает мои руки и чуть отходит в сторону. Я знаю, что парень не испугался, он сжимает и разжимает кулаки, как перед дракой. Меня тут же качнуло от страха, я едва держусь на ногах. Вытираю глаза и в темноте пытаюсь разглядеть мрачную тень. Вижу только черные джинсы и черную толстовку с капюшоном, который низко надвинут на лицо. Вместо лица темнота. Он такой же здоровый, как и мой дурак-ученик, даже еще больше.
– Мужик, ты даже не представляешь, с кем связался. Иди своей дорогой, а иначе очень пожалеешь.
Тень не стала слушать. Короткий, жуткий смешок, а потом они молниеносно друг на друга набросились. Я только моргнуть успела, а потом слышу жуткий треск костей и громкий стон. Соболев лежит на животе, а тень его коленом прижимает к асфальту.
– Я сломал тебе пальцы, в следующий раз сломаю руку…
Я знаю, что Никита очень сильный парень. Невероятно, что его с такой легкостью смог скрутить случайный прохожий.
