Его умершая жена была всего на два года моложе него, и женаты они были около двенадцати лет. Тем не менее, в его устах это звучало так, как будто я заставляю его на мне жениться. Почти все мужчины в нашем мире заводили себе молодых любовниц, когда жены старели, однако же Данте был раздосадован тем, что я слишком молода.
– Так, может, тебе стоит поискать другую жену? Я не просила на мне жениться. – В ту же секунду, как слова слетели с моего языка, я зажала рот рукой и метнула испуганный взгляд в сторону Данте. Он не выглядел рассерженным, он вообще никак не отреагировал. Выражение его лица оставалось таким же, как и всегда. Стоическое и бесчувственное. – Прошу прощения. Это было очень грубо. Не стоило мне это говорить.
Данте покачал головой. Ни единый волосок не выбился из его идеальной прически. На штанинах не было даже капельки грязи, невзирая на ноябрьский снегопад.
– Все в порядке. Я не хотел тебя обидеть.
Как бы мне хотелось, чтобы его голос не звучал так равнодушно, но тут уж ничего не поделаешь, по крайней мере, пока мы не поженились.
– Ты не обидел. Прости. Я не должна была на тебя огрызаться.
– Ладно, вернемся к делу. Нам нужно обсудить еще кое-что, и, к сожалению, на сегодняшний вечер у меня назначена встреча, а завтра рано утром я улетаю.
– Ты полетишь в Нью-Йорк на помолвку Маттео и Джианны?
Однако моя семья не получила приглашения. Как и на помолвку Арии, были приглашены только ближайшие члены семьи и руководители нью-йоркской и чикагской Семей, чему я была рада. Это был бы мой первый выход в свет после того, как мое обручение с Данте предали огласке. И тогда не избежать сплетен и любопытных взглядов.
Во взгляде Данте на секунду мелькнуло удивление, но потом оно испарилось.
– Да, это так.
Он потянулся к карману пиджака и достал маленькую бархатную коробочку. Я приняла ее и открыла. Внутри лежало бриллиантовое кольцо. Всего несколько недель назад я сняла помолвочное и обручальное кольца, которые надевал мне Антонио. По большому счёту они ничего не значили для меня.
– Надеюсь, тебе понравится дизайн.
– Да, благодарю.
После небольшой заминки я взяла кольцо и надела его себе на палец, потому что Данте никак не дал понять, что хочет сделать это сам. Я посмотрела на его правую руку, и сердце тревожно сжалось: он по-прежнему носил свое старое обручальное кольцо. Горечь разочарования наполнила меня. Неужели он до сих пор любит свою умершую жену, или это просто дань привычке?
Он заметил мой взгляд, и впервые за все это время его бесстрастная маска на мгновение соскользнула, но это случилось так быстро, что я ни в чем не была уверена. Данте не стал ничего объяснять, но от такого, как он, этого и не стоило ожидать.
– Твой отец просит, чтобы до свадьбы мы вместе вышли в свет. Поскольку мы договорились, что официальная помолвка не нужна… – Я ни с кем ни о чем не договаривалась, меня даже никогда об этом и не спрашивали, но стоило ли удивляться. – …я предлагаю нам вместе посетить ежегодную рождественскую вечеринку в особняке семьи Скудери.
Сколько себя помню, моя семья посещала дом Скудери в первый день Рождества.
– Это хорошая идея.
Данте холодно улыбнулся мне.
– Значит, вопрос улажен. Я сообщу твоему отцу, в какое время заеду за тобой.
– Ты можешь сообщить мне. У меня есть телефон, и я умею им пользоваться.
Данте пристально посмотрел на меня. Кажется, я увидела искру веселья, на секунду мелькнувшую на его лице.
– Конечно. Как хочешь. – Он вытащил из кармана телефон. – Какой у тебя номер?
Мне пришлось взять паузу, чтобы подавить смех, потому что такое поведение не подобает леди, и только потом я смогла продиктовать номер.
Закончив печатать, Данте сунул телефон обратно в карман и молча встал. Я тоже поднялась и стала разглаживать несуществующие складки на юбке, чтобы скрыть раздражение за заученными манерами.
– Благодарю за уделенное время, – произнес он официальным тоном.
Я очень надеялась, что он расслабится после нашей свадьбы. Он не всегда был таким сдержанным. Я слышала истории о том, как он доказывал, что по праву занимает свое положение, и насколько эффективно может действовать, когда дело касается предателей и врагов. Было что-то темное и дикое за его манерами ледяного принца.
– Всегда пожалуйста. – Я приблизилась к двери, но Данте, опередив, открыл ее передо мной. Коротко поблагодарив, я вышла в холл. – Я позову родителей, чтобы вы попрощались.
– Вообще-то мне еще нужно поговорить с твоим отцом наедине, прежде чем уйти.
Попытка что-либо понять по выражению его лица была бы бесполезной, так что утруждаться я не стала. Дойдя до конца коридора, я постучалась в дверь в кабинет отца. Голоса внутри стихли, и через мгновение отец открыл дверь. Мать стояла у него за спиной. При одном взгляде на ее лицо мне стало понятно, что она жаждет наброситься на меня с вопросами, но сдерживается из-за присутствия Данте.
– Данте хотел с тобой поговорить, – сообщила я.
– Увидимся на рождественской вечеринке.
Я раздумывала, не чмокнуть ли его в щеку, но отказалась от этой идеи. Просто кивнула ему с улыбкой, прежде чем уйти. Мать зацокала каблуками позади меня, догнала и схватила за руку.
– Как все прошло? Данте не кажется довольным. Это ты его чем-то обидела?
Я подсмотрела на нее.
– Конечно нет. Просто у Данте всегда абсолютно холодное лицо.
– Ш-ш-ш. – Мать оглянулась назад. – Что если он тебя слышит?
– Не думаю, что его это беспокоит.
Мать внимательно посмотрела на меня.
– Ты должна быть счастлива, Валентина. Ты выиграла мужа в лотерею, и я уверена, что под холодной маской Данте скрывается страстный любовник.
– Мама, пожалуйста.
Мне до сих пор не по себе от двух единственных разговоров о сексе с моей матерью за всю мою жизнь. Сначала, в мои пятнадцать, она пыталась рассказать о птичках и пчелках, когда я уже хорошо знала, откуда берутся дети. Даже в католической школе для девочек эта информация не была секретом. А второй раз – незадолго до свадьбы с Антонио. Вряд ли я переживу третий.
Но у меня теплилась надежда, что она права. Благодаря тому, что Антонио не интересовали женщины, у меня никогда не было шанса насладиться страстным любовником или вообще хоть каким-нибудь любовником. Я была давно готова избавиться от своей невинности, даже если существовал риск, что Данте узнает, что мой первый брак был лишь ширмой. Но нужно было решать проблемы по мере их возникновения.
Глава 2
Без четверти шесть Данте, как и обещал, заехал за мной. Ни минутой раньше или позже. Да иного я и не ожидала. Мои родители выехали заблаговременно. Данте, как будущий глава Синдиката, не мог слишком рано появиться на вечеринке.
На этот раз он был в костюме-тройке темно-синего цвета в голубую полоску и таком же галстуке. На мгновение я застыла, увидев его – платье на мне тоже было темно-синим. Все подумают, что мы нарочно так вырядились, но теперь уж ничего не поделаешь. Я три дня просидела на жесткой детокс-диете, чтобы влезть в это облегающее платье с открытой спиной, и переодеваться в последнюю минуту не собиралась. Несмотря на то, что длина юбки-карандаш доходила мне до икр, благодаря разрезу до бедра я могла без особых проблем пройтись по лестнице.
Данте окинул меня беглым взглядом.
– Валентина, прекрасно выглядишь.
Простая вежливость, не более. И совершенно никакого намека на то, что он искренне находит меня привлекательной.
– Спасибо, – улыбнулась я и подошла к нему.
Подводя меня к черному «Порше», припаркованному у бордюра, он коснулся моей поясницы и напрягся, когда наткнулся ладонью на участок обнаженной кожи. Не уверена, но мне показалось, что он резко выдохнул. Мысль о том, что я могу волновать его, и его прикосновение вызвали мурашки по телу. Данте едва коснулся рукой моей спины и больше ничем не выдал своих эмоций. Я села в машину, почти опьяненная триумфом от того, что мне удалось получить реакцию от айсберга. После свадьбы я постараюсь почаще вызывать его на эмоции.
* * *
Когда мы остановились перед особняком Скудери, остальные гости уже прибыли. Мы могли бы пройтись пешком, если бы не десятисантиметровый слой снега, проблемы безопасности и мои высокие каблуки. Во время поездки Данте не утруждал себя светской беседой. Казалось, что мыслями он где-то далеко. И на этот раз, когда Данте положил руку на мою обнаженную спину, никакой реакции не последовало.
Дверь нам открыла Людевика Скудери. Ее муж Рокко, нынешний Консильери отца Данте, маячил у нее за спиной. Они широко улыбались, провожая нас в приятное тепло холла. В самом центре возвышалась восьмифутовая рождественская елка, украшенная красными и серебристыми шарами.
– Мы очень рады, что вы пришли, – с чувством произнесла Людевика.
Рокко потряс руку Данте.
– Поздравляю с отличным выбором, Данте. Твоя будущая жена выглядит потрясающе.
Совершенно очевидно, что они из кожи вон лезли, стараясь быть милыми. Хотя обычно новый Дон сохранил Консильери своего предшественника, традицией это не являлось, так что Данте, взяв на себя обязанности своего отца, мог назначить нового.
Данте склонил голову и вновь положил руку мне на спину.
– Да, так и есть, – произнес он, а я могла только улыбаться.
Людевика схватила меня за руки.
– Мы были очень рады, когда узнали, что Данте выбрал тебя. После всего того, через что тебе пришлось пройти, справедливо, что судьба повернулась к тебе лицом.
Я не знала, что ответить. Возможно, она говорила искренне. Трудно было сказать, ведь изначально они пытались женить Данте на Джианне.
– Спасибо. Очень мило с вашей стороны.
– Входите. Вечеринка у нас не в холле, – сообщил Рокко, кивая нам в направлении гостиной, откуда были слышны смех и голоса.
– Ария будет очень рада снова встретиться с тобой, – произнесла Людевика, когда мы вошли в гостиную.
Я не успела высказать удивление, потому что в тот же момент нас окружили плотной толпой, чтобы поздравить с помолвкой и предстоящей свадьбой. Между приветствиями и рукопожатиями я осмотрела гостиную. Ария стояла в другом конце огромной комнаты рядом с ещё одной массивной рождественской елью и ее не менее массивным мужем Лукой, рука которого лежала у нее на талии. Джианну и ее жениха Маттео я нигде не увидела. Судя по всему, Скудери были обеспокоены тем, что их средняя дочь может устроить сцену.
Данте провел пальцем по моей спине, чем изрядно меня удивил. Я стрельнула в него глазами, а затем перевела взгляд на пару перед нами и, улыбнувшись самой ослепительной улыбкой, обняла Бибиану.
– Как дела? – прошептала я. Она ненадолго стиснула меня в объятьях, а затем отступила с натянутой улыбкой.
Ее муж Томмазо, на тридцать лет старше нее, лысый и толстый, поцеловал мне руку, и все бы было хорошо, если бы не зловещая ухмылка на его лице. Пальцы Данте на моей спине напряглись, и я рискнула взглянуть на него, но на лице застыла все та же отстраненная маска, как и всегда. Он взглядом просверлил Томмазо, и тот поспешил убраться, увлекая за собой Бибиану.
Официант, несший поднос с выпивкой, остановился рядом с нами, и Данте взял для меня бокал шампанского, а себе виски. Теперь, когда поток поздравителей наконец иссяк, Лука и Ария подошли к нам. Поведение Данте чуть-чуть изменилось, как у тигра, который почуял на своей территории другого хищника. Вместо того чтобы напрячься, он расслабился, показывая, что не беспокоится, но взгляд оставался бдительным и расчетливым.
Лука с Данте обменялись рукопожатием, у обоих были нервные оскалы, напоминающие улыбки. Я улыбнулась Арии, потому что искренне рада была увидеться с ней. Последний раз мы встречались на её свадьбе несколько месяцев назад, и сейчас она казалась гораздо более расслабленной.
– Ты потрясающе выглядишь! – шепнула я, обнимая ее. На ней было темно-красное платье, прекрасно подчеркивающее светлые волосы и бледную кожу. Неудивительно, что Лука не сводил с нее глаз.
– Ты тоже, – ответила она, отступая. – Могу я увидеть спину?
Я повернулась для нее.
– Ого! Правда, изумительно смотрится?
Этот вопрос предназначался Луке и привел к неловкой паузе, во время которой напряженность резко возросла. Данте обнял меня за талию, не сводя холодных глаз с Луки, который взял Арию за руку, поцеловал ее и тихо произнес:
– Мои глаза смотрят лишь на тебя.
Ария смущенно улыбнулась.
– Мне нужно найти Джианну, но я с удовольствием поболтала бы с тобой попозже.
– Хорошо, – ответила я, радуясь тому, что они с Лукой уходят. Все равно нам с Арией не удастся спокойно поговорить, пока рядом мужчины.
Я повернулась к Данте.
– Тебе он не нравится.
– Это не вопрос симпатии. Речь идет о самосохранении и разумной доле подозрения.
– Да тут витает дух Рождества, – заметила я, не пытаясь скрыть свой сарказм.
Уголки губ Данте снова дрогнули, но намечающаяся было улыбка тут же исчезла.
– Не хочешь перекусить?
– Определенно. – После нескольких дней изматывающей диеты я умирала с голоду. Пока мы пробирались сквозь толпу, я заметила, что нигде не видно нынешнего главы Синдиката. – Где твой отец?
– Он не хотел отвлекать от нас внимание. Теперь, находясь в отставке, он предпочитает держаться подальше от публики, – с оттенком иронии произнес Данте.
– Понятно.
Эти светские мероприятия изрядно утомляли. Ты должен быть осторожен, когда что-то говоришь и делаешь, тем более если ты глава Синдиката. Некоторые женщины бросали в мою сторону неприязненные взгляды, и я понимала, что сейчас стала для них излюбленной темой для разговоров. Я знала, о чем они шепчутся, прикрывая свои рты ладошками: «Почему Данте Кавалларо выбрал вдову вместо юной невинной невесты?»
Разглядывая его бесстрастное лицо: острые углы скул, расчет и настороженность в глазах, я опять поймала себя на мысли, что мне жаль, что ответ на этот вопрос не был продиктован чем-то другим, кроме чистой логики.
Буфет ломился от итальянских деликатесов. Я взяла кусочек панеттоне, так как отчаянно нуждалась в каком-нибудь сладком удовольствии. Как всегда, вкус был просто божественным. Я готовила его несколько раз, но мне никогда не удавалось так вкусно, как у Людевики Скудери.
– Данте! – раздался позади нас приятный женский голос.
Мы с Данте повернулись одновременно. Перед нами стояла его сестра Инес, с которой за все годы мы перебросились всего парой слов, потому что у нас было девять лет разницы в возрасте. Она находилась, вероятно, седьмом месяце беременности, если мои предположения верны. На другом конце комнаты ее близнецы, мальчик с девочкой, играли с Фабиано Скудери, который был их ровесником. У Инес были такие же светлые волосы, как у Данте, и держалась она с такой же холодной отчужденностью, но когда ее глаза остановились на мне, я заметила, что взгляд у нее почти дружелюбный.
– И Валентина. Рада видеть тебя.
– Инес, – произнесла я с улыбкой. – Ты ослепительна.
