– Селеста не ввела тебя в курс дела? Хм… Видимо, не посчитала нужным. Выпей воды, это тебя взбодрит.
– Я бодра!
– Присядешь?
– Насиделась!
Пару секунд минейр Голдридж рассматривал меня с некоторым изумлением, потом сказал в пустоту: «Какое счастье, что ты не моя дочь!» А я так же доверительно сообщила графину о том, что лучше жить совсем без родителей: никто не треплет нервы.
Нет, на самом деле я так не думала. Все бы отдала, чтобы вернуть маму. Просто слова ректора задели меня за живое.
Пока мы беседовали со стенами и графинами, в зале сделалось совсем тихо. А потом вдруг грянула музыка!
– Готовься, – успел шепнуть минейр.
А в следующий миг дверь распахнулась, впуская шум, свет и ароматы еды. Сердце застучало в такт с барабанной дробью.
Ректор подхватил меня под руку – очень кстати, потому что голова на самом деле закружилась, – и повел вперед.
Как ярко горят огни. Как много людей вокруг. И все смотрят на одну только меня. Какое счастье, что мое лицо закрыто вуалью – отличное приспособление!
На возвышении в центре зала – трое. Хозяев дома я сразу узнала. Они издалека ободряюще улыбались мне. А рядом с ними стоял молодой мужчина.
Может быть, он и чудовище, конечно, но вот с первого взгляда совсем на него не похож. Высокий, стройный, я бы даже сказала, изящный, затянутый в строгий черный костюм. Только на лацканах и манжетах сверкали искры. В темных волосах белела седая прядь. Неужели наследник рода Мелар тоже ловчий?
Он не отрываясь смотрел на меня. Лицо оставалось спокойным и серьезным. Мы подошли еще ближе, и я заметила, какие черные у него глаза. Черные и бархатные, как летняя ночь.
Богат, знатен и красив, а значит – гад и негодяй. Иначе и быть не может. Чудовище, но только внутри. Лаура точно сбежала, вот зуб даю!
– Передает ли отец свою дочь, Лауру Голдридж, этому мужчине, Аиду Мелару, чтобы он мог взять ее в жены, любить и оберегать до конца своих дней?
– Да.
Гад и негодяй протянул мне руку, помогая подняться. Минейр Голдридж меня отпустил, а сам остался стоять рядом с возвышением.
– Мы принимаем эту девушку в нашу семью и заявляем во всеуслышание, что через месяц состоится свадьба. А пока нарекаем тебя невестой!
Говорил, оказывается, отец жениха. Громко так, торжественно. А я едва не прыснула. Что будет, если я сейчас сорву вуаль на глазах у всех? Так, спокойно, Тэмми, спокойно. Это нервное!
Но все-таки на словах «нарекаем тебя невестой» я не выдержала и хихикнула. Аид, все еще державший мою руку, тихонько ее пожал. Наклонился и сказал:
– Идиотизм, правда? Но давай потерпим немного. Старикам это так важно.
Он не заискивал. Не старался показаться душкой. Не язвил. Он говорил вежливо и рассудительно. И пальцы у него были теплые.
Не чудовище. Какая печаль…
* * *
Ректор предупредил, что у нас с женихом появится несколько минут наедине перед вальсом. Аид мягко, но настойчиво потянул меня за собой.
– Выйдем в сад, – сказал он, наклонившись ко мне. – Здесь слишком душно и шумно.
«Вы правы, отличная погода. – Все фразы, которые так настойчиво впихивала в меня Лаурина тетка, от волнения перепутались в голове. – Нас ждет жаркое лето, при условии, конечно, если не пойдут дожди… Тьфу!»
Жара спала, и пусть солнце еще не закатилось за горизонт, на улице хотя бы можно было дышать.
Мы оказались одни в тенистом саду. Судя по синим ливреям, растянувшимся цепью вдоль дома, наше уединение не было случайностью.
– Прогуляемся?
Аид предложил мне руку, а я рада была опереться: ноги тряслись. Наследник рода Мелар оказался высоким мужчиной, я едва доставала ему до плеча. Искоса я поглядывала на белую прядь в его густых волосах. Сейчас они были аккуратно уложены, но почему-то мне казалось, что Аид куда чаще ходит растрепанным.
– Вы дрожите… – начал он, но тут же исправился: – Ты дрожишь.
Он остановился и взял мою ладонь.
– Я знаю, что для юной девушки создание семьи – серьезный шаг. Признаюсь, в ближайшие несколько лет я тоже не собирался связывать себя узами… Но это важно отцу, а мое сердце никому не принадлежало…
Он замолчал, раздумывая. «Разве он не будет говорить о погоде? – в смятении думала я. – Я не готова к такому разговору. Я не хочу! Это слишком!»
– Лаура, ты должна знать. Считаю, что лучше объясниться сейчас, пока есть время, – тихо сказал Аид. – Я такой человек, который едва ли способен на горячее чувство. На первом месте у меня стоит служба, а она забирает много времени… Но я даю слово, что стану хорошим мужем, верным и преданным. Ты всегда сможешь на меня опереться. И все же любви я пообещать не могу… Если ты посчитаешь это препятствием для брака…
– Нет, – быстро сказала я. – Все хорошо. Я не против таких отношений.
А настоящая Лаура пускай потом сама разбирается.
– И… спасибо за честность… – Это я уже добавила от себя.
Он улыбнулся. Мне понравилась его улыбка, на мгновение превратившая мужчину в мальчишку.
– У нас будет хорошая семья, – сказал Аид.
На самом деле, спроси он меня, Тэмми, а не Лауру, я бы отказалась от предложения. Никакая верность не заменит настоящей любви. А я все еще надеялась ее повстречать…
– Нам пора открывать бал.
Прежде чем отпустить мою ладонь, он наклонился и прижал к губам мои пальцы. Сердце странно дернулось в груди. Не знаю, что я почувствовала. Удивление? Испуг? Раньше ни один мужчина не касался моих рук так нежно.
Пока на моих предплечьях и запястьях появлялись лишь синяки после неудачных захватов на тренировках. Однокашники не слишком церемонились с «бедной сироткой», хотя и специально никто не обижал. Они считали меня «своим парнем» и частенько звали в пару, зная, что я не сдамся и не отступлю, даже расквасив нос или стесав колени.
– Тэмми, тебе надо было родиться мужиком! – говорили они и думали, наверное, что это комплимент.
Аид ощутил, что я напряжена.
– Не бойся, Лу. Ну что ты, в самом деле! – Наследник знатного рода отбросил церемонии, и выяснилось, что он умеет разговаривать как обычный человек. – Что тебя пугает? Неужели я такой страшный? Я не кусаюсь, клянусь! Тебя поцелуй смутил? Лу, но ведь я твой жених – привыкай! И, пока мы не взойдем на брачное ложе, дальше поцелуев дело не зайдет.
Я молчала, пытаясь справиться с дрожью. Не ожидала от себя такого! Отважная ищейка трясется, как трусливый щеночек.
– Лу?..
– Я не умею танцевать! – выпалила я.
Фух, как вовремя вспомнила. А главное, это правда.
– Я очень плохо танцую вальс! И… я выставлю нас на посмешище!
Аид тихо рассмеялся.
– Поверь, этого не случится. Не зря меня всю мою сознательную жизнь изводили танцами. Должна ведь быть от этого хоть какая-то польза? Я поведу. Просто доверься мне…
Я доверилась и не пожалела. Так легко, оказывается, танцевать с тем, кто бережно предугадывает каждое твое движение и мягко увлекает за собой.
Не скрипит над ухом, не тычет пальцем в бок, ворча, что я лоботряска и лентяйка.
Гости расступились, их лица слились в одно сплошное светлое пятно. Все смотрели на меня, но мне было все равно. Мне казалось, что я парю, не касаясь ногами пола, еще немного – и взлечу.
И действительно взлетела. Это Аид подхватил меня за талию, будто пушинку. Поднял, покружил в воздухе и осторожно опустил, поставив завершающую точку в танце.
– Голова не кружится? – тихо спросил он.
– Нет…
Голова не кружилась, но в груди что-то екало.
– Проводишь меня к карете?
Я ушла, даже не отыскав глазами «папочку». Зачем, ведь наша авантюра удалась, никто не догадался о том, что невесту подменили.
В карете меня ожидала Лаурина тетка. Надо же, явилась – не запылилась. Не иначе за изумруд переживает.
Расплылась в улыбке, увидев рядом со мной Аида, но взгляд оставался колючим.
– А вот и моя дорогуша! – фальшиво пропела она.
Минейр Мелар не уловил лицемерия, наверное, потому, что сам по своей природе был честен. Поклонился мифрау Голдридж.
– Лаура разволновалась. Прошу, уложите ее в постель, когда вернетесь домой. Лу, ты позволишь?..
Он помог мне подняться и снова, как прежде, поцеловал руку. Улыбнулся и произнес одними губами: «Привыкай».
Отвернулся и ушел.
Селедка с силой захлопнула дверцу кареты. Ее распирала злость. С чего бы?
– Все прошло хорошо, – попробовала объясниться я.
– Да уж вижу! – процедила она. – Бедняжечка! Такой нежный цветочек! Уложите ее в постель! Знал бы минейр Мелар, кому на самом деле целовал руку!
Очарование вечера слетело с меня, будто под порывом холодного осеннего ветра. Я расстегнула подвеску, сунула в руки мифрау.
– Я лишь исполняла ваше поручение, – произнесла я, четко проговаривая каждое слово.
На лице Лауриной тетки проступила растерянность, она словно опомнилась.
– Совершенно не обязательно снимать украшения в карете, – фыркнула она. – Мы никуда не торопимся. Я накормлю тебя ужином…
– Не надо. У меня другие дела.
В доме минейра Голдриджа я переоделась в старенькую форму, натянула сапоги.
– Ты можешь забрать туфли. И чулки.
Кажется, старая перечница испытывала что-то вроде угрызений совести. Я посмотрела на лаковые туфельки. Слишком красивые для того, чтобы я смогла их еще куда-то надеть. У меня нет для них платья. И никогда не будет.
– Нет, спасибо.
Мне казалось, будто мне не хватает воздуха. Я убежала, даже не попрощавшись с Хип, которая была добра ко мне.
Небо окрасилось в предзакатные тона. Западная сторона сочилась алым, восточная уже налилась сиреневым, сумеречным светом.
Такие закаты предвещают Перекресток. А я, пожалуй, даже обрадуюсь, если привычный мир завтра снова расколется на две части. Тогда не будет времени думать об Аиде.
Что он делает сейчас? Танцует? Смотрит на пары, которые кружатся в вальсе, и вспоминает Лу?
Я его больше никогда не увижу.
* * *
…Кто бы мог подумать, что я встречу Аида уже утром. И обстоятельства этой встречи будут – хм – странные!
Глава 5
В Академию я добиралась пешком: с окраины, где снимала комнату в доходном доме, в центр города.
Стипендиатам общежитие не полагалось. Считалось, что Академия и так много делает для нас. А что такое три серебрушки в месяц? Это крошечная каморка под крышей, это стакан молока и кусок хлеба на завтрак и скромный ужин из овощей и птицы. Но я не жаловалась, вовсе нет! Форму мне выдавали, весной я купила теплую накидку и чувствовала себя в ней королевой. А иногда баловала себя сладкой булочкой. Разве плохая жизнь?
Вот только на занятия выходить надо было затемно, иногда я просыпала и потом всю дорогу бежала, но все равно опаздывала.
Прошлым вечером я долго ворочалась в постели, уснула поздно, а очнулась от стука в дверь и зычного голоса моей квартирной хозяйки:
– Темира, ты будешь пить свое молоко или я могу его забрать?
